***
— Кит, остановись, — кричит женский голос ему в спину, когда он несется к маленькому истребителю, чтобы полететь в самое пекло битвы: бывшие генералы Лотора, которые вместе с Хаггар уже успели набрать бойцов для второй волны войны устроили настоящую бойню, и Кит обязан был помочь Вольтрону сражаться. — Кит! — большая холодная ладонь опускается ему на плечо, останавливая. — Ты ничем им сейчас не поможешь. — Я должен, — Кит хочет дернутся, но пальцы сжимаются сильнее, — отпусти меня. Они мои друзья! — А я твоя… — голос понижается, как будто его обладательница хочет сказать что-то важное, тайное, хотя все уже в курсе, — мать. И я приказываю тебе остановиться. Киту кажется, что его только что ударили в живот, хочется свернуться в позу зародыша и закрыть уши руками, чтобы не слышать. Он старательно избегает взгляда Кролии. — Где же ты тогда была эти девятнадцать лет? — спрашивает он удушливо. — Где ты была, когда отец пахал на нескольких работах, чтобы нам было, что есть? Где ты была, когда он он умер? — Кит говорит громче и громче. Что-то внутри него лопается, словно пузырь ядовитой обиды больше не может сдерживать все в себе. — Где ты была, когда меня отправили в дет.дом, в конце концов? — он все-таки скидывает с себя руку. Кролия теряет дар речи, Кит видит, как она открывает рот, чтобы что-то сказать, но не может. Она сжимает кулаки и щурит глаза. Выдыхает. — Кит, — он слышит затаенную ярость, которую Кролия всеми силами старается сдержать, — ты же понимаешь, я не могла… — Я тоже не могу, — он делает шаг назад, — не могу понять, зачем ты вообще появилась? Кролия не выдерживает: она замахивается, и Кит чувствует, как в щеку врезается что-то твердое, заставляя его пошатнуться. Удар не сильный, тем более, Кит уже привык к боли, и она не вызывает у него сильных эмоций. Кит даже привык к тому чувству унижения, когда тебя бьет кто-то старше и сильнее тебя, а ты не можешь ему ответить и вынужден смирять в себе ярость — тренировки с Клинками не прошли даром. Но Кит не мог привыкнуть, что в момент удара кто-то смотрит на него отчаянно, на грани здравого смысла. Будто сам не хочет причинять боль, но тело не может до конца подчиниться и, повинуясь старым привычкам, все равно бьет. Кит не глупый, он понимает — он все прекрасно понимает. И разумом то не осуждает мать, кому, как не ему, знать, как важно иногда оставить близких тебе людей для общего блага и уйти. Но что-то внутри протестует, даже несмотря на личный опыт Кита. Потому что это совсем не та вещь, которую можно принять только проанализировав.***
Лотор помнит озлобленного на него, тогда еще маленького мальчика, отца. За что, он и сам не знал. Заркон будто бы ненавидел сам факт существования сына и старался держать того подальше от себя. Лотор помнит недоверчивые взгляды прохожих и шепот, пробегающий в толпе, когда он проходил мимо. Позже Лотор узнал — он не полноценный галра, полукровка. Частично альтеанец, с которыми велась война, которые были признаны уничтожителями родной планеты отца. Лотор — сын не только великого императора Заркона, но и алхимика с Алтеи, некой Хонервы. А еще Лотор помнит, как возле отца постоянно ошивалась ведьма, делавшая вид, что его не существует. Она как будто специально игнорировала его присутствие. Маленький Лотор ненавидел эту женщину на тот момент больше, чем это может делать ребенок.***
С тех пор, как Лотор стал Императором, не осталось той информации, которая была бы для него закрыта. С помощью Аллуры он поднимал архивы, начиная с того времени, когда Дайбазал существовал в мире с Алтеей. Сохранившиеся летописи теперь занимают большую часть комнаты Лотора. Он прочитал и записи о его матери, и о том, что погоню за квинтэссенцией начала именно она, а не отец. Он прочитал, что сделал Заркон, в попытке спасти свою жену, и почему Лотор был на грани смерти еще до своего рождения. Больше, чем личность его свихнувшейся матери, Лотора интересует тот факт, что Закркон сумел выжить, а она нет. Как ни странно, первые упоминания о Хаггар появляются именно в этот момент. Причем нигде не написано, как она попала на корабль и откуда у нее такая сила. Лотор за раздумьями об этом даже не замечает того, что имена его матери и ведьмы схожи, и что Хаггар слишком много знает о квинтэссенции.***
— Коран, я могу попросить тебя… — Лотор делает паузу, наблюдая за сосредоточенным лицом на экране, — рассказать мне кое-что. — Зависимо от рода информации. — Про отца и Хонерву, ты же знал ее? — Коран кивает, и Лотор продолжает: — Что конкретно она хотела получить от квинтэссенции? — Ну, в начале она, как и любой ученый, была увлечена тем метеоритом как явлением. Ничего больше, чем научный интерес, он для нее не представлял. — Коран потер подбородок. — Когда она открыла… — он замялся на тик, — возможности квинтэссенции, Хонерва уже была, скажем так, тесно связана с Зарконом и будущее Дайбазала было ей небезразлично, как и величие императора. Постепенно, потенциальная сила, скрытая в метеорите, ее опьянила. Заркон пытался остановить Хонерву, даже Альфор просил ее прекратить, но она всегда была упертой, — на лице Корана проскользнула грустная улыбка, какая бывает у людей, вспомнивших что-то из прошлого, и осознавших, что это не повториться. — Она сошла с ума, помешалась, если хочешь. Твое рождение… — Я знаю, — перебил Лотор. — Хонерва говорила, что квинтэссенция способна обеспечить Заркона невероятной силой. Она думать не могла о чем-то кроме этого. Когда я последний раз выходил с ней на связь, Хонерва была сама на себя не похожа: похудевшая, с воспаленным взглядом, в каком-то балахоне… — То есть, мать планировала заниматься тем же, что и Хаггар? — спросил Лотор, ощущая тесноту в груди из-за неприятной догадки. Коран кивнул, и он, подавив вздох, решился спросить: — Что ты тогда знаешь о Хаггар? Кроме того, что она ведьма, конечно. — Никто о ней не знает. Когда Заркон пробудился после того случая, она как будто уже была с ним. Хотя… — Коран нахмурился, — Аллура рассказывала, что она смогла скинуть капюшон Хаггар и та оказалась альтеанкой. Квизнак знает, что эта ведьма вообще делала с Зарконом. — Я… — голос Лотора был хриплым, он кашлянул, чтобы прочистить горло, — я понял, спасибо. Это все, что я хотел узнать, — он, не попрощавшись, выключил связь. Лотору нужно было побыть немного в одиночестве.***
— Кролия, ты уверена, что умеешь кататься? — спросил смеясь Дэвид, крепче сжимая талию своей девушки. — Я управляла не одним звездолетом, с этой доисторической штуковиной уж тем более разберусь, — азартно сказала она, заводя мотоцикл. Тарахтение мотора разрезало тишину старого гаража. — Где ты вообще взяла этого монстра? — крикнул Дэвид, потому что ветер уже засвистел в ушах: Кролия пыталась разогнать развалюху, газуя. — На какой-то свалке, этот малыш выглядел слишком одиноко среди покореженного металлолома. — Кто-то выбросил рабочий мотоцикл? — Вы, люди, странный вид.***
Документы летят на пол, за ними следуют стол, стул, кровать переворачивается Лотором. Он даже не уверен, что злит больше — факт того, что ведьма, так бесившая его, оказалась его матерью, или что она все это время была рядом и даже не подала вида, что Лотор ей сын, тогда как он всю жизнь думал, что Хонерва мертва. Как оказалось, чтобы бросить ребенка, необязательно даже покидать его физически, достаточно просто выстроить стену.***
— Хонерва, милая, — Заркон взял жену за руку, — отвлекись хотя бы на минуту. — Заркон, не мешай, — она раздраженно выдернула ладонь и отвернулась. — Я же ради тебя в том числе стараюсь. Ты понимаешь, какую силу мы сможем получить? — Единственное, что я понимаю, — хмуро отозвался Заркон, — это то, такая сила опасна, и если есть хотя бы малая доля того, что кто-то пострадает из-за этой штуки, то она того не стоит. — Ты сам не понимаешь, о чем говоришь! — Хонерва, пожалуйста, — сказал он устало, — пообещай мне, что, если ты обнаружишь что-то опасное в квинтэссенции, ты сразу же прекратишь ее изучать. Она сжала зубы, сдерживая желание прямо сейчас высказать мужу все то, что думает об этом отказе от потенциального могущества и о глупости Заркона, но, шумно выдохнув, Хонерва произнесла: «Обещаю», уже зная, что врет.***
Кит ходит по комнате от одной стены до другой, заложив руки за спину и смотря в пол. В груди мечется сожаление напополам с протестом. С одной стороны, он уверен в своей правоте и отрицать то, что Кроллия бросила его было глупо. С другой — он представяет, насколько тяжело ей далось это решение, и Кит знает, что это — не ее блажь. Так нужно было, он поступил так же с командой Вольтрона. Но понимать и принимать — никогда не было одним и тем же. В дверь стучат. Кит знает, что это Кроллия, поэтому, подняв руку, чтобы открыть, он замирает. Что он ей скажет? Извинится? Это было бы правильно по земным меркам. Но Киту всегда казались они лживыми и глупыми. Извинения сейчас тоже были бы, на его взгляд, абсурдными. Он глубоко вдыхает и медленно выдыхает. Открывает дверь и, не смотря на мать, пропускает в комнату. Кроллия подавлена их ссорой — Кит понимает это, когда все-таки переводит на нее взгляд. Ее уши опущены, как у котенка, а в глазах — печаль. Она садиться на край кровати, кладет руку себе на колени, а второй похлопывает рядом с собой. Кит перебарывает себя, заставляя сесть. — Знаешь, Кит, — начинает Кроллия, — Клинки не знали о вас: тебе и Дэвиде. Здесь все жестко с этим. Я прилетела на Землю, чтобы оставить подсказки в пещере синего льва для будущих паладинов, и не должна была находиться на Земле дольше положенного времени и как-либо рассекречивать себя для землян. Но я, конечно, сделала и то и другое, — она усмехается. — Клинкам врала про неполадки, чтобы остаться с вами дольше и урвать время для тебя после того, как родила. Кит кладет ей руку на плечо, показывая, что он внимательно слушает. — Но они начали подозревать, что я занимаюсь вовсе не миссией. Для вашего сектора межгалактические дела держатся в секрете во избежании лишних проблем и всех свидетелей принято уничтожать, — руки Кроллии сжимаются в кулаки, но голос не дрожит. — Я не могла подвергать вас такой опасности. И даже после этого… Мне было страшно выходить на связь с вами. Она замолкает, посмотрев Киту в глаза. Тот чувствует, что должен как-то поддержать мать, но он теряется. Опыта общения с ней нет. Ему хочется сказать, что дело не в том, что сознательно ее в чем-то винит. Кит просто не может вот так вот за раз избавиться от мысли, с которой он прожил всю жизнь, о том, что его бросили. Это требует времени. И сил. Но он справиться. Они справятся.***
Он бросает все силы на поиски нового пристанища Хаггар. Что хочет от нее? Говорить — бессмысленно, видеть — больно. Но Лотор все равно посылает патруль за патрулем, чтобы они нашли его мать. Успехов мало, сейчас есть только малейшая надежда, что та пустынная необитаемая планетка, на которую он летит, является ее новым жилищем. Лотора это не останавливает, его тянет за грудь правда, которая есть только у Хаггар. Хонервой назвать ее он пока не может. А мамой — уж тем более. И — подумать только! — он находит ее на этой планете. И генералов своих тоже. Но речь не о них. Приходится отбиваться от генералов, чтобы добраться до Хаггар — она приказала не пускать Лотора. Как ни странно, бьют они не сильно, те немногие гарла, которые полетели с Лотором, вполне справляются, что уж говорить о нем самом. Побеждает. Вырывает возможность встретиться. Хаггар стоит спиной к нему, когда Лотор заходит. На ней все тот же балахон, Лотору кажется, что что-то в груди сжимается, когда он видит. Но ему только кажется. — Ты знала Хонерву? Мою мать? — спрашивает Лотор, крепче сжимая меч. — Возможно. Зачем тебе это знать? — она разворачивается в пол-оборота. Из-под капюшона сверкают желтые глаза. — Записи о матери обрываются в тот момент когда появляются о тебе, — игнорирует вопрос Лотор. Хаггар молчит, сердце пропускает удар. — Скажи мне, — с нажимом говорит он. — Что? — Правду. — Она тебе не нужна. Ты пришел не за ней. Лотор замирает, ему приходит в голову мысль, что, может быть, ему действительно не стоит знать… Но упрямство толкает его в перед, не дает отступить. — Скажи мне, — повторяет он. Хаггар полностью разворачивается, снимает капюшон и подходит к Лотору. Она смотрит ему в глаза то ли с тупой надеждой, то ли с острой ненавистью. — Что ты хочешь услышать? Лотор и сам не знает. — Ты ведь… и есть Хонерва, — тихо говорит. Она молчит, опустив голову. Это отвечает Лотору на его вопрос. Руки потрагивают — хочется разбить что-нибудь. Но он держится. Из последних сил. Теперь шансу, что это все — просто глупая догадка, не на чем держаться. Он падает и разбивается о пол, разлетаясь прозрачными осколками. Понимание накрывает. — Я не помнила ничего до перерождения, — говорит