Спаси меня от самого себя

Мукуро не любил главное здание Вонголы в Токио. Не любил его за количество этажей. Не любил за офис Савады, находящийся на самом верху, попасть куда невозможно было без лифта и ключа доступа. Но больше всего Мукуро ненавидел себя: за слабость и за попытку поверить в будущее, которое намеревался построить Савада. Привычная улыбка не касалась лица, мысли вихрем проносились в голове, устраивая бардак, окончательно путая. Рукой потянулся к кнопке вызова, но замер, так и не коснувшись. — Так и будешь столбом стоять? Словно выйдя из транса, Мукуро непонимающе посмотрел на Кёю. — Оя, даже думать уже нельзя? — усмехнулся он, приходя в себя. — Делай это, не мешая другим. Кёя был раздражён. Его день начался как нельзя неудачно: перед ним стоял заклятый враг, но его даже покусать нельзя было, не то что загрызть. Не потому что правила запрещали, а помещение не позволяло. Холл не был маленьким, но различные декорации и растения, призванные создать атмосферу уюта, сражению бы точно помешали. Кёя был достаточно дисциплинированным, чтобы не крушить в горячке боя всё подряд. Двери открылись, выпуская работников с верхних этажей, а после позволяя войти и двум хранителям семьи Нео Вонголы. Мукуро встал чуть позади Кёи и закрыл глаза, глубоко вдохнув и выдыхая. Тихо, чтоб не быть услышанным, чтобы не быть замеченным. Двери закрылись, и лифт плавно стал подыматься. Краем глаза Кёя глянул на Мукуро. Тот так и стоял с закрытыми глазами, дышал ровно, но тяжело, губы едва вздрагивали — никто бы и не приметил, если не вглядываться, — а левая рука крепко сжималась в кулак — совершенно неестественный вид. — Так ты там не задумался, а просто уснул? — фыркнул Кёя. — Нужно дать глазам отдохнуть. Какие-то проблемы? — не стал спорить Мукуро. Зачем, когда собеседник прекрасно сам за тебя придумал объяснение? Кёя наблюдал за Мукуро всегда, не упускал ни единой возможности. Ему необходимо было изучить противника досконально, не упустить ни единой мелочи, так как даже малейшие изменения в мимике и поведении могли выдать ложь хранителя Тумана, созданный им же иллюзорный образ, лишённый тех самых мелочей, которые сам Мукуро приметить не мог, так как не видел со стороны. Победить Мукуро — то, чего Кёя до сих пор сделать и не смог. И не было оправданием использование противником грязных трюков: проигрыш есть проигрыш. Унизительный, сжигающий сознание. Но стоящий перед ним Мукуро был сам на себя не похож. Это раздражало: Кёя что-то упустил, но не мог понять, что именно. Лифт остановился резко — от неожиданности Мукуро открыл глаза, только чтобы увидеть перед собой закрытые двери. Дыхание сбилось, а грудь сдавила подступающая паника. Сжались уже два кулака, да так сильно, что ладонь горела даже от коротко стриженых ногтей. «Нет, так не должно было быть!» — молниеносно промчалась мысль. Мукуро не успел её даже осознать. Он всегда закрывал глаза, глядя в холл, а открывал, когда лифт полностью останавливался и двери открывались — и словно не закрывались вовсе. А теперь он уже не мог вновь закрыть глаза и заставить мозг забыть, что всё это время его обманывали. Мукуро настолько был поглощён страхом, что не заметил, как Кёя сообщил о проблеме диспетчеру. Лишь продолжал упрямо смотреть на плотно сомкнутые двери. От их вида кружилась голова, и стучало в висках. А Кёя недовольно выдохнул и спокойно прислонился к стенке. — И всё? — вырвалось у Мукуро. — И даже не попытаешься выбраться наружу? То, что с возрастом некогда вспыльчивый Кёя стал сдержанней, не играло на руку. Ни в битве, ни, особенно, сейчас. Мукуро готов был нарушить все правила и выбраться наружу, даже остановись лифт между этажами, даже рискуя быть разломанным надвое. Лишь бы не оставаться здесь. Невыносимо. Слишком долго. Страшно… — Или, — неестественно криво усмехнулся Мукуро, — тебе так приятна моя компания, что намерен тянуть время, — Мукуро понимал, что говорит глупость, но не мог себя остановить. Кёя нахмурился и потянулся к тонфа. «Да, то, что нужно», — появилась надежда. Сразиться. Больно, жестоко! Только бы забыться… — Оя-оя, какие мы самоуверенные. Уверен, что хочешь сразиться со мной здесь? Тебе же даже толком не замахнуться, — раздражающе ударил по ушам Кёи смех Мукуро. — Ты ведь даже не сможешь с уверенностью сказать, не иллюзия ли я. Смотри, — кивнул он вперёд, — уверен, что не стою сейчас у тебя за спиной? Кёя повёлся, глянул назад, отступая в сторону. Но не то он ожидал увидеть. Иллюзии Мукуро были совершенны. Всегда. Но не в этот раз. У Кёи опустились руки, когда он увидел смазанный образ, расплывающийся в стороны, словно разрываемый изнутри. В то же мгновение взыграла ярость. — Издеваешься?! — с размаху ударил он в челюсть. Мукуро пропустил удар ненамеренно, отвлечённый собственной, неконтролируемой иллюзией. Не упал только благодаря стенке. Следующего удара не последовало: не такой битвы хотел Кёя. Он не желал просто загрызть жалкого иллюзиониста. Он мечтал полностью разгромить его, находись тот в лучшей своей форме. Иначе о покое можно было не думать. Уничтожить! И вдруг того идеального противника не стало. — Чего это ты? — морщась от боли, спросил Мукуро. — С каких это пор ты останавливаешься на полуударе? Сам на себя не похож. — За себя говори. — Выпусти меня, — внезапно для Кёи попросил Мукуро. Всё. Лимит выдержки был исчерпан. Никакая боль не могла помочь: она вовсе не ощущалась. Как и сил не было. — Выпусти меня, — повторил он, пошатнувшись подойдя к дверям. — Выпусти меня! Открой эти чёртовы двери! Выпусти меня! — сорвался на крик, колотя по крашеному металлу. И обращался он вовсе не к ошарашенному Кёе, непонимающе смотрящему в стороне. Он просто просил. Всех живых и мёртвых. Любого, кто мог помочь вырваться из плена. «Выпустите меня…» — неустанно шептал он, оседая на пол: ноги больше не держали. Глаза, наполненные нескрываемым страхом, были мокрыми от слёз. Покачиваясь из стороны в сторону, держась за дрожащие согнутые колени, Мукуро то и дело стукался головой. Несильно сначала, но постепенно всё интенсивнее. — Эй… — отойдя от первого шока, Кёя навис над Мукуро и был оглушён неистовым криком: лампа оказалась закрыта спиной. — Заткнись уже! — отвесил Кёя пощёчину по пока ещё здоровой щеке. Он не имел понятия, что делать. Не понимал, что произошло. Что случилось с Мукуро, которого, как он думал, Кёя знал лучше всех. — Выпусти… Выпусти… Выпусти… — повторял Мукуро, как ребёнок вцепившись в одежду Кёи. Он словно совсем не осознавал себя и кого просит. Кёя почувствовал себя неловко и неуютно. С одной стороны, странно было видеть Мукуро таким, с другой — он впервые был настолько искренним. Ему легко было поверить, несмотря на всю предыдущую ложь. Встав, Кёя потянул за собой Мукуро. Взяв его за плечи, встряхнув разок, желая хотя бы частично привести в чувства, заговорил: — Так, смотри на меня. — Убедившись, что взгляд сфокусировался на нём, Кёя продолжил: — Ты мне доверяешь? Мукуро помотал головой. — Ответ неверный. Не то чтобы Кёя был разочарован, но недовольство злобой разлилось по венам. Уж сейчас-то мог условно-рефлекторно кивнуть. — Ладно, а… — хотел он было спросить, доверяет ли Мукуро себе. Ответ прекрасно знали оба. — Попробуем иначе. Всё так же держа Мукуро за плечи, Кёя опустил голову. Идея, пришедшая в голову, едва у него не вызвала приступ истерии — отделался румянцем, выдавшим стыд с потрохами. Решил он попробовать то, за чем однажды застукал Кусакабе. Занятие это виделось ему глупейшим, но больше ничего на ум не приходило. — Закрой глаза, — просьба вызвала только страх. — Закрой и представь… что-нибудь, — не смог он вымолвить «поле с ромашками». — Пусть будет море. Представь море, — уставился он в лицо иллюзиониста. — Глаза-то закрой. Мукуро на удивление послушно хлопнул ресницами. — Дыши ровно и глубоко. Вдох-выдох. Почувствуй запах, — «цветов» уже не подходило, пришлось импровизировать, — морского бриза. «Будь он не ладен», — едва не произнёс вслух, но сдержался, не желая нарушить вроде как созданную атмосферу. Его уже радовало то, что Мукуро перестал дрожать. — Вслушайся в ш… — «шелест травы» опять пришлось отмести, — шум прибоя. «Будь уверен, я прибью тебя, когда всё это закончится!»* Но гневу недолго было суждено существовать: стены лифта исчезли, открывая взору бескрайнее голубое небо, с одинокими, размеренно текущими облаками. Из-под ног растеклась вода, превращаясь в глубокое синее море. Невысокие волны бежали друг за другом, превращаясь в белоснежных пузырящихся «барашков». А воздух… Воздух запах солью. Морской солью. Мукуро же видел иную картину. Блаженно улыбаясь, сидел он на берегу, любуясь на блики солнца, играющие на волнах. Где-то вдали представлял он Кёю, стоящего на волнах, озаряющегося вокруг, удивляясь, ведь он никогда не видел добрых иллюзий. Не в исполнении Мукуро, во всяком случае. К воде Мукуро подходить не желал: всё было прекрасно без того. Да и к морю отношение его изменилось… Шум снаружи отвлёк обоих — спасатели прибыли и принялись за работу. Вот только иллюзия была сломлена, Мукуро открыл глаза, а двери всё ещё были закрыты. Вновь стало тяжело дышать. — Успокойся! Смотри на меня, — приказал Кёя, не отпуская попытавшегося отступить Мукуро. Но тот лишь помотал головой. Сердце пропускало удары, а к глазам вновь подступили слёзы. — На меня смотри! — Отпусти… выпусти! — вырвался из хватки Мукуро, царапнув в панике щёку Кёи. Свободным пробыл недолго: Кёя вновь его поймал. — Хочешь сломать меня? — пытаясь глазами найти хоть какой-то выход, Мукуро судорожно смотрел по сторонам. — Ты хочешь сломать меня, да?! — внезапно для самого себя, рассмеялся. — А может, ты хочешь меня? «Так получи!» Вторя своим словам и мыслям, Мукуро коснулся губами губ Кёи, не закрывая глаз, наблюдая за реакцией. Безумие накатывало. Мукуро в тот момент одновременно боялся смерти и желал её, видел в ней освобождение. Однако вместо неё он получил настоящий поцелуй. Уверенный, настойчивый, несколько грубый, но на удивление сладкий. — Только заткнись, ладно. У меня уже голова от тебя болит и мозг плавится. Не поняв, что только что произошло, Мукуро вновь потянулся к губам, но был прерван: двери открылись. Мукуро бесцеремонно был вытолкнут на столь желанную им свободу.

* * *

— Жалкое зрелище, верно? На последнем этаже в пустующем офисе босса за кофейным столиком пили горячий чай хранители Тумана и Облака. Савада отошёл по делам, его-то пара и ждала. Мукуро прижимал к ушибленной щеке холодный компресс, убирая только чтобы сделать глоток. — Для иллюзиониста потерять контроль над собой — значит проиграть. Похоже, я не могу сражаться с тобой как раньше. — Придётся, — опроверг Кёя. Он отступать не собирался. — Ку-фу, — своеобразно хмыкнул Мукуро, — а я и не думал, что ты романтик, — вспомнил он море. Прежде чем Кёя успел разозлиться и ответить, причём необязательно словом, дополнил: — Но это была хорошая идея. Мне действительно помогло, — не стал он напрямую говорить «Спасибо». — Только, пожалуйста, впредь будь осторожнее с водой, — говорил он так, словно и правда ожидал от Кёи дальнейшей помощи. — Замкнутые пространства — не единственный мой страх. Ах да, ещё кое-что, — услышав звук подымающегося на этаж лифта с, очевидно, человеком, способным остановить назревающую с подачи Мукуро битву, не смог оставить без внимания, — тот поцелуй был слишком хорош для такого скромника, как ты. — Как и ожидалось, тонфа мгновенно оказали наготове. — Мне определённо понравилось. Удар пришёлся по туманному облаку, в которое обратился образ Мукуро. В стороне у большого окна сам Мукуро, спрятавшись за ширмой иллюзии, задумчиво касался губ.