Искусство игры

      Голова раскалывалась, а глаза просто не хотели открываться.       Последние воспоминания казались бредом. Глюком. И хотелось нервно хихикать, когда память услужливо предоставила эпизод — незнакомая рыжеволосая женщина с яркими карими глазами без тени сомнения в них направляет пистолет в лоб, щелчок и все… даже нет боли. Вот ты был, и через мгновение тебя нет.       Но я отчетливо понимала, что это не мои воспоминания. Только вот они единственные в больной голове.       Сквозь стиснутые зубы вырвался болезненный стон, а я с трудом пошевелила конечностями, пытаясь собрать их в кучу. Под ладонями ощутила что-то скользкое, отчего рука проехала в сторону.       Еле разлепила глаза и осмотрелась.       Вот же…       Возникло ощущение, что оказалась в дешевом ужастике, или в начальной сцене из первой «Пилы».       Вокруг уже слегка подсохшая на кафеле кровь. Ее брызги на стене ванной комнаты. Атмосферно тонкой струйкой текла вода из крана. А сама я лежала на полу.       Устало и со вздохом повернулась на бок и уставилась мутным взглядом на приоткрытую дверь, за которой таился мрак.       Где я. Кто я. Что произошло.       Ленивые вопросы вспыхивали в голове и быстро тонули в тумане пульсирующей боли. Но сейчас важно разобраться с первым. Он казался важным, и из него выпадут ответы на остальные…       Снова попытка пошевелиться, и я с кряхтением села, откинувшись спиной о бортик ванны. Тело ломило и не хотело слушаться, отчего возникла глупая ассоциация, будто оно чужое, или костюм не по размеру пришелся — слишком узкий.       Я хрипло хохотнула от такой мысли и потянулась отключить воду, а то ее шум начал раздражать. Но взгляду попалась окровавленная рука, отчего со вздохом оценила свое положение — по-хорошему бы отмыться, пока не поздно.       Рассказывать эпопею с мытьем бессмысленно, когда с трудом переваливаешься через бортик ванны, а после вяло лежишь и пытаешься мочалкой соскрести корку крови с кожи. И в конце с грехом пополам отмыть пол и стены. Не знаю, зачем это делала, но руки чесались от одной мысли, что вокруг грязь и беспорядок, а мысль, что это кто-то увидит, прибавляла энтузиазма и скорости.       Так же там на полу обнаружила осколки стекла, опознанные как очки. Сложив два и два, поняла, отчего зрение подводило мутной картиной, но исправить ничего не могла. Благо, что вблизи видела отлично, сделав вывод — близорукость.       Когда я закончила уборку, в голове заметно прояснилось, а боль оставила тело, уступая желанию действовать.       Перемены, возникшие в жизни, ни капли не настораживали — банально лень удивляться. Хотелось разобраться с главными вопросами. Быстро. Ибо проснулось странное щекотливое чувство, что надо куда-то торопиться. Иначе все. Опоздаю.       Потерев ладонью оголенный живот, ибо была в черном нижнем белье, вышла в гостиную и единственную комнату в этом доме. Стукнулась ногой о тумбочку в темноте, прошипев ругательства, и на ощупь нашла на стене включатель. После нажатия под потолком вспыхнул свет, на мгновение ослепив.       Разобранная одноместная кровать у стены. На тумбочке у окна старенький телевизор. Кресло и столик.       Вот и все богатство.       Скудное убранство навеяло мысли о гостинице. И в этот момент взгляд наткнулся на белую магнитную карту на столе — будто отвечал на возникший вопрос.       Так.       С местоположением определилась — номер в недорогой гостинице.       Далее.       У кровати стояла спортивная сумка и рюкзак через плечо. На кресле сложены вещи — джинсы, носки, рубашка в клетку и толстовка. Я направилась к ним, скоро натягивая на себя.       Следующим на очереди стояло изучение вещей из сумок, чтобы составить уже полную картину произошедшего.       Рюкзак содержимым ввел в ступор.       Две пластиковые коробочки, укутанные вязанным коричневым шарфом.       Я села на кровать и открыла первую, вывалив содержимое на постель.       Взору предстали паспорта с различными гражданствами, дипломы и с десяток заламинированных свидетельств.       — Вот же… блядь, — прошептала я, распахнув первую книжечку.       Паспорт Италии — Эспозито Валерина, дата рождения 10 апреля 2000 года, Катания.       Паспорт России — Рысь Серафима, дата рождения 20 апреля 2000 года, Москва.       Паспорт США — Катсон Карен, дата рождения 18 апреля 1998 года, Сиэтл.       Паспорт Японии — Савада Карина, дата рождения 9 апреля 2000 года, Москва.       И еще один российский паспорт — Савада Карина, дата рождения 9 апреля 1998 года, Москва.       Я вцепилась в волосы и рухнула спиной на кровать, скрипнувшую под весом.       — Что, блядь, происходит?! Какого хрена? — прошептала, смотря в белый потолок.       Где правда? Кто я? Какое из имен настоящее?! И есть ли оно там?       Полежав с минуту, попыталась устаканить бурю в голове. А после принялась разбирать следующую пачку документов.       Ага, на имя Карины красный диплом об окончании лингвистической школы Москвы. На Карен диплом колледжа, где меня гордо объявили переводчиком нескольких языков и учителем английского. И такой же дубликат на Карину.       Я устало потерла глаза и отложила красные картонки, подбирая ворох сертификатов.       — Ох ты ж ма-ать, — удивленно протянула я. — Неужели все это правда?       Эта… Карина, пусть будет так, ведь аж два документа на это имя, свободно владела восьмью языками, не считая русского. И как это проверить? Я точно знала, что именно я изучала лишь пять языков за свою жизнь — английский, французский, итальянский, китайский и казахский, — которые толком не доучила, бросив из-за лени, а тут…       Английский, французский, немецкий, итальянский, испанский, китайский, корейский и японский.       И все эти свидетельства на Саваду Карину.       Тяжело выдохнув, собрала ворох документов и убрала в кейс, намереваясь проверить второй.       И вот тут я впала в ступор.       Вы когда-нибудь видели пачки купюр иностранной валюты номиналом в сотню, двести и пятьсот? Вот там вот хранились доллары и евро.       Я дрожащими руками достала пачку евро и пересчитала — три тысячи. И таких десять пачек, плотно набитых в коробку. И пять пачек с долларами. Итого тридцать тысяч евро и пятнадцать тысяч долларов.       Червячок где-то внутри принялся активно грызть, намекая на крупные проблемы.       Но.       Если девушку убили, то зачем? Они не забрали ни деньги, ни документы. В номере ничего не искали. Зачем? Должен же быть смысл…       Ладно, пока все убрать и проверить остальное.       В боковом кармане отыскала еще подарочек — картонку билета на самолет до Рима. Зачем? Почему именно туда? И паспорт Италии, с теми же данными, что и японский.       К слову фотографии везде были разные, но девушки на них неуловимо похожи. Видно, что поработал грим, линзы, парики. Но все это вызывало подсознательное чувство отторжения.       Сейчас же Карина красовалась крашенными в блондинку волосами до плеч, где концы имели бирюзовый цвет. Удивительно, но она ненавидела свой родной цвет волос — рыжий, доставшийся ей от матери, тогда как я всю жизнь обожала этот колер, активно перекрашиваясь каждый раз. Глаза светло-карие, ближе к песочному оттенку, которые скрывались за очками, а лицо усыпано милыми веснушками. Я тоже носила очки из-за близорукости до девятнадцати лет, а потом мне сделали коррекцию зрения, избавляя от лишней ноши.       Телосложение у девушки довольно худощавое, и тело гибкое, оттого мне было неловко и неуклюже — я отчетливо помню, что куда массивнее, что в плечах, что в нижних девяноста, которым до девяноста сантиметров десять-двенадцать с минус. А тут девочка-тростинка на вид лет шестнадцати — дунешь-плюнешь и сломается или улетит.       В спортивной сумке обнаружила ноутбук, разряженный. Поставив его заряжаться, продолжила изучение, но там были обычные сменные вещи и сумочка с предметами личной гигиены.       Выводы.       Девушка куда-то собиралась. Логично. Я бы сказала, что на отдых, но видя ворох документов и денег — сомнительно. На ум приходило, что она связана с криминальным миром, и снова странное чувство, назовем его интуиция, подтверждало догадки.       На минуту стало страшно. Но потом вспомнилось убийство.       Если все будут думать, что Карина, или как ее там, мертва, то уж точно снова искать не станут. Осталось только… сменить образ.       Часы показывали полночь. Билет на самолет на пять часов после полудня. Значит, можно поспать, а там — утро вечера мудренее.       На том и порешив, я убрала разбросанные вещи и легла в постель, в чем была одета.       Странное чувство, окрещенное интуицией, заверило, что пока безопасно и можно безбоязненно отдохнуть.              Странно помнить свою прошлую внешность и предпочтения, но не иметь ни малейшего воспоминания. Что ж… не знаю, кто я и что произошло со мной, но четко осознаю, что окружение чужое. Осталось только разобраться с памятью.