Принц ханжей

Гарри Поттер В мире магов ключевую роль всегда играла сила. Только она. По ней выбирали врагов, находили друзей, заключали союзы, рожали детей. По ней жили. И ради силы маги не скупились ни на что. Гарри тяжело выдохнул и откинулся на стену в укромной нише. Сил выносить бесконечную болтовню больше не было. Он и раньше не особо обманывался насчёт стадного чувства и обожания толпы, но сейчас, кажется, это перешло все границы. Даже тихие и спокойные всегда пуффендуйцы (ха-ха, Эрни МакМиллан, второй курс, тихий, разумеется), не старались особо понижать при нём голос и обходили стороной. Что уж говорить о гриффиндорцах. Отличился, как всегда, зелёный факультет: забавно, но от них Гарри не услышал ни единого обзывательства, хотя взгляды они бросали более чем красноречивые. Недоумённые, конечно, а ещё жалостливые. Мол, бедный несчастный приблудный пёсик. Вроде и жалко, а в дом не возьмёшь. Гарри не нужна была жалость. Гарри нужен был Наставник. На самом деле он даже не понимал, что злит и расстраивает его больше всего в этой ситуации: само наличие возможности связи между мужчинами или то, что ему этой связи… не перепало? Всё дело было в древнем обычае кельтов. Они заметили, что магическое ядро наиболее активно развивается в период полового созревания организма (уж как кельты догадались о наличии этого созревания, было другим вопросом, но Гарри небезосновательно подозревал банальное переложение на современный язык). Так вот, наиболее активное развитие магического ядра происходило с двенадцати-четырнадцати лет и заканчивалось к девятнадцати-двадцати. Пора юношеских экспериментов и первых отношений. Хотя, это в современном обществе. У кельтов же были свои заморочки. Для некоторых ритуалов нужны были девственники и девственницы. Какая-то там особая каста, которая хранила целибат. Монахи вроде. И кельты вывели забавную особенность: эти самые девственники всегда, всегда в конечном итоге имели менее развитое магическое ядро по сравнению со сверстниками, даже если в детстве показывали прямо противоположные результаты. Кельты недолго думали, поставили несколько экспериментов и достоверно выяснили, что дело исключительно в сексе. Что-то вроде того, что сексуальная энергия, высвобождаемая в процессе, как одна из первородных энергий способна увеличить резерв ядра и упрочить магические каналы. А уж если при участии взрослого опытного волшебника… Кельты вывели эту зависимость. И превратили её в ритуал Инициации. Тот самый ритуал, из-за которого мальчик-который-выжил-и-прочая уже некоторое количество времени страдал от шепотков, издёвок и жалостливых взглядов. Потому что из всех тех, кто должен был быть сговорен Наставнику, он не был сговорен единственным. Никто даже не выказывал мысли стать для него Наставником. На его письмо, отправленное в Министерство с просьбой об участии в смотринах, и вовсе не ответили. Дамблдор на вопросы только безмятежно улыбался и просил не беспокоиться об этом. Дамблдор вообще избегал его в этом году, и это было странно. Гарри не слишком волновала сила как таковая (хотя и пригодилась бы, учитывая Волдеморта), но быть парией он не хотел. Это не было обязательным — Инициация, — но в обществе существовало негласное мнение, что, если юноша не был Инициирован, значит, он абсолютно ничтожен и жалок до крайности. С девочками в этом плане было гораздо проще — и сложнее одновременно. Инициация девочек была скорее делом желания, а не суровой необходимости в увеличении магической силы. Девочки — не воины, и им позволительно быть слабее. К тому же девочки должны были (теоретически) оставаться непорочными до самого брака (что-то там связанное с первой кровью на алтаре и всё такое), а это весьма проблематично, если учитывать, что Инициация — один сплошной секс в самых его извращённых вариациях. У кельтов были большие тараканы, на взгляд Гарри, раз они придумали такие довольно противоречивые ритуалы. Впрочем, девочки его мало волновали. Особенно на фоне собственных бед. Гарри снова и снова задавал себе вопрос — неужели он и правда настолько ущербен? Неужели действительно ни на что не способен, поэтому никто не хочет тратить на него время? Или считают отработанным материалом, слишком беспокойным и проблемным, учитывая его связь с Волдемортом? Он настолько затасканный? Откуда бы? Что с ним, в конце концов, не так? Наставничество ведь всего на полгода. Дальнейшие встречи — отдельная договорённость. А необходимый минимум можно исполнить как раз к концу пятого курса. Так неужели действительно всё так плохо? Снейп постоянно говорил это, но Гарри никогда ему не верил, потому что Снейп был как дядя Вернон, когда тот говорил, что волшебства не существует, а Гарри точно знал, что это не так. Снейп всегда будто был немного не уверен в своих словах, и верить ему не получалось. Он будто бы играл и сам не до конца понимал, зачем. Но время шло. И ничего не менялось. Никто по-прежнему не предлагал ему Наставничества, а те, кто был вроде как за него ответственен, внезапно куда-то подевались. И даже Сириус носа не казал оттуда, где он там был. Пятый курс потихоньку приближался к своей середине, а Гарри всё больше погружался в депрессию и апатию. Рождество считалось негласным крайним сроком для контракта Инициации, но обычно все определялись гораздо раньше. На календаре стояла середина ноября, и только Гарри был ещё не сговорен. Мысли о собственной ничтожности никак не оставляли его. В конце концов, что было в нём не так? Он, может, и совершал ошибки, но ведь это же не преступление. Не преступление ведь? И вёл себя достаточно прилично. Ну, со всеми, кроме Малфоев и, возможно, Снейпа. Да после прошлогодних статей Риты каждый встречный и поперечный знал о его детстве, нельзя было ждать от него идеального знания магического этикета, и тем не менее, он старался. Пусть Гермиона и говорила, что он бездельничает, она просто не видела, как он тщательно штудирует заумные тома по магическому законодательству, этикету и традициям. Гарри почему-то казалось чем-то постыдным читать их при всех. Вроде как он должен это знать и так. Да Гермиона и сама читала эти книжки только рано-рано утром или почти ночью, так что они квиты. Он учился в ущерб сну и свободному времени, пытался стать тем, кем и должен быть человек с фамилией Поттер… И всё равно… никто. Гарри бессильно ударился затылком о стену и зажмурил глаза, старательно не обращая внимания на жжение и влагу под веками. Не то чтобы он очень хотел лечь под кого-то, но… За эти четыре с половиной года он достаточно был парией. Отличие заключалось только в том, что до этого он всегда знал, что проблемы временные, что рано или поздно это закончится, ведь по-другому быть не может, правда на его стороне… Но не-Инициация будет длиться всю его жизнь, и ему придётся сбежать, уйти в магловский мир, а отказываться от волшебства Гарри не хотел больше всего на свете. Но и жить здесь… ему просто никто не даст. Ни работы, ни дома, ни семьи. Какая же это жизнь? Это была странная смесь чувств: с одной стороны облегчение и радость, что не придётся ложиться под мужчину — Гарри не был геем, он, если честно, вообще об этом не думал. У Дурслей все мысли крутились вокруг того, чтобы выучиться и сбежать из ненавистного дома, а в Хогвартсе… чтобы выжить. Так что ни бесконечные проповеди дяди Вернона, что педики — зло, и их надо сжигать, никогда не доходили до души Гарри, ни любовные парочки его не трогали. И всё же что-то такое Дурсли зародили в его разуме, что, хоть Гарри и не чувствовал отвращения при мыслях об однополом сексе, даже не задумывался применить это к себе. Пока не попал в Хогвартс, разумеется. И всё это складывалось в его облегчение от отсутствия Наставника. С другой стороны… парией Гарри быть не хотел. Оттолкнувшись от стены, он встал и неловко поправил мантию. Сидеть бесконечно в коридоре тоже не получится. Надо возвращаться в гостиную. И, чёрт возьми, он обязательно врежет Финнигану, когда ублюдок в следующий раз назовёт его фригидной выскочкой. Где-то в глубине души он злорадно порадовался тому, что в Наставники Финнигану достался Аластор Грюм. То есть, Гарри не имел ничего против самого мага, но спать с ним… брр, избавьте от этого. Симус, судя по его роже, тоже не особо радовался, но у него Наставник хотя бы был. Гарри снова вздохнул, заворачивая в пустынный коридор. До отбоя оставалось полчаса. — Эй, Поттер! — раздалось глумливо где-то позади. Гарри закатил глаза и ускорил шаг. Он, кажется, даже узнал голос одного из старшекурсников. — Куда ты так спешишь? Даже не уделишь нам минутку? — раздался ещё один голос и снова смех. Да, теперь он был точно уверен. И, кажется, ему не повезло вляпаться. Тягаться с семикурсниками — не самая умная идея. Этот коридор и ближайшие будут пустовать ещё минут двадцать — Гарри специально выбирал, чтобы подумать и отдохнуть. Полно пустых классов — минус. Трое или четверо семикурсников — очень большой минус. Гарри почти перешёл на бег. Шутки над ним делились на два типа: одни высмеивали его якобы фригидность и слабость, другие… — Ступефай! Конфундус! — Гарри едва уклонился, на чистых инстинктах отскакивая в сторону. Голоса оказались гораздо ближе, чем он себе представлял. — Супплантаре*! — Гарри вильнул в сторону, но не успел и распластался на холодном каменном полу. Сумка больно ударила по пояснице и откатилась. Кто-то подбежал, бухнулся рядом, придавливая его коленом к полу. На спину легла сильная рука и поползла вверх, поднимая свитер. — Попался, милый зайчик. Конфундус! Верно, второй тип шуток сводился к использованию Гарри как дырки для секса. Мол, раз Наставника у тебя нет, радоваться должен и такому. Радоваться Гарри категорически не собирался, и, чувствуя, как плывёт потолок над головой, не в силах справиться с действием заклятия, он молил одному ему известным богам, чтобы у него только был шанс. Пожалуйста, только один шанс. Уж он сможет им распорядиться. Только один шанс.