Волшебные руки волшебника

– Ты же понимаешь, что так будет лучше, приятель, – слабым голосом сказал Рон, следя за рваными движениями своего напарника. – И кому же от моего отстранения будет лучше, Рон? – через плечо кинул тот, тут же смачно выругавшись от прострелившей шею боли. – Черт побери, да всем! – прикрикнул Рон, поднимаясь на ноги, и в два шага добрался до пострадавшего, помогая ему выпрямиться. – Мы чуть миссию не провалили из-за твоей спины, Гарри. Гарри поморщился, сердито выдохнул, но промолчал. Рон был прав, что волновался, но совершенно не прав, что пошел стучать Кингсли. Теперь он, Гарри Поттер, отстранен от службы до тех пор, пока не сделает что-нибудь с непрекращающейся болью в спине. И единственным способом сделать с ней что-то было обратиться в госпиталь Св. Мунго, куда Гарри еще в академии поклялся себе не возвращаться. Потому что знал, кто учился на колдомедика и был приглашен работать туда после университета, и прийти к нему со своими проблемами будет вдвойне унизительно, чем не суметь увернуться от Авады из-за прошивающих поясницу игл боли. Боли начались недавно, но безжалостно резко. Тогда Гарри списал их на банальное перенапряжение: экзамены в академии выматывали, свадьба Джинни и Луны затянулась на несколько сумасшедших дней, да еще и этот пьяный каминг-аут перед Чарли Уизли, после которого тот обнял Гарри так сильно, что в Поттере затрещала буквально каждая косточка, включая те, что в объятиях в принципе не затрагивались... Последнее беспокоило его больше всего. Даже не тем, что в своей ориентации Гарри уверен не был (ему, по сути, не нравились парни, ему нравился парень, - это он понял за великое множество закатов и рассветов, что проводил в общей душевой аврората), а то, что больше никто в семье об его предпочтениях не знал. И пускай Гарри не видел причины трепаться о них на каждом углу («Нет парня - нет причины, верно?»), но вина за молчание перед Уизли - особенно перед Молли, - давила на него сильнее, чем судьба магического мира на Второй Магической Войне. С того дня Гарри и начала беспокоить спина. Перед заданиями он обычно выпивал обезболивающее зелье, но оно плохо влияло на координацию движений и силу заклинаний, потому перед последней, заключительной, засадой торговцам темномагическими артефактами Гарри решил его не пить. Что и привело к тому, что он пришел в каминный зал Министерства, зачерпнул дымолетного пороха и, сквозь зубы выдавив «Мунго», исчез в зеленоватом огне. В холле госпиталя его встретила флегматичная ведьма средних лет и непривлекательной (ну, еще бы) наружности, которую не впечатлил ни аврорский алый мундир, ни такая узнаваемая поттеровская внешность. – Сдайте свою палочку и представьтесь, пожалуйста, – безэмоциональным голосом попросила она, протягивая специальный контейнер. – Аврор Гарри Джеймс Поттер, – буркнул он, кинув остролист в коробку. – Цель визита, мистер Поттер? – за последние восемь лет шумиха вокруг имени Национального Героя подутихла, а сам Гарри вел открытую жизнь простого министерского служащего, потому вопросов, почему медиведьма не выказала никакого интереса, даже услышав его имя, не возникало. – Мне к… – он замялся. Может, ему не надо именно к нему? Может, если он опишет свои проблемы ведьме-справочнице, то его отправят к другому специалисту? – У меня проблемы со спиной. И шеей. Резкие движения, долгое бездействие приводят к обездвиживанию или вспышкам боли. Лежать могу только на твердом, и то… – он затих. Унизительно, до слез унизительно победителю Волан-де-Морта стоять и рассказывать, как ему стреляет в поясницу. Медиведьма по-прежнему смотрела будто бы сквозь него, и Гарри невольно задумался, не находится ли женщина в дальнем родстве с четой Лавгуд. – По коридору направо, седьмая дверь слева. Мануальный терапевт. Он свободен, можете проходить, – каждое слово, как молния, прошивающая тело Гарри. Как приговор. От безысходности хотелось стонать, от ярости - кричать, от жгучего стыда - расплакаться, а от потаенного предвкушения, грозящего перерасти в легкое возбуждение - придушить и себя, и терапевта, и медиведьму заодно. Но над всеми этими эмоциями превозмогала тупая боль в каждой клеточке тела, потому Гарри, тяжело вздохнув, зашагал по широкому коридору нейтрально-розового цвета. Простая светлая дверь, такая же, как и все остальные, лишь имя в золотой рамочке было особенным. Гарри, замешкавшийся на секунду от вида фамилии, написанной витиеватым почерком, глубоко вздохнул, расправил плечи и, постучав пару раз исключительно в качестве формальности, толкнул дверь. – Да-да, проходите, сейчас только допишу свиток пациента и займусь… – знакомый, почти не изменившийся со времен Хогвартса голос, оборвался, когда его обладатель поднял на Гарри глаза. – …вами, – ровные тонкие губы стремительно начали кривиться в полуехидную-полуторжествующую ухмылку, а тонкие пальцы, в которых замерло перо, тут же откинули свиток прочь. Колдомедик откинулся в своем ненормального размера («Как его эго», – шепнуло Гарри подсознание) кресле и сцепил руки в замок у себя на животе. – Ну-ка, ну-ка. Неужто великий и ужасный аврор Поттер собственной персоной, – протянул он совсем уж знакомо, и Гарри судорожно выдохнул. Он даже не заметил, как задержал дыхание. – Давно не виделись, Малфой, – кивнул он, по-прежнему стоя в дверях кабинета. – Да уж, давненько, – кивнул Малфой. Его ухмылка дрогнула было в сторону почти доброжелательной улыбки, но он быстро взял себя в руки. – Если это визит вежливости, то мне нужно работать, Поттер. – Вообще-то, – Гарри сглотнул. Голос всегда подводил его, когда рядом был Малфой. Еще со школы. – Я пришел к тебе, как к специалисту, – он шагнул в кабинет и прикрыл за собой дверь. – Если ты не против. – Что ж, – Малфой выглядел удивленным, что было странно - авроры были у него частыми гостями: полевые работы не щадили никого. Один Гарри избегал его, как бешеный - воды. – Проходи, присаживайся, – темная ухоженная бровь выгнулась то ли в насмешке, то ли в немом вызове. Гарри подчинился, проходя глубже в до смешного светлый кабинет. Сливочно-белые стены, белый потолок, ковер и напольные вазы оттенка слоновой кости, даже мебель и та была белая, - Малфой, бледный как перо полярной совы, в своих кипенно-белых брюках и таком же белом свитере почти сливался со своим креслом. Гарри, поежившись, опустился в кресло по другую сторону его стола и почувствовал себя во всем этом белоснежном царстве чертовски неуместно. Бордовый мундир казался грязным, сапоги до колена были слишком громоздкими, чтобы стоять рядом с изящной тонкой вазой, а собственная темная кожа («Цвета среза венге», – как ему однажды сказал восторженный Невилл, который пошел по дорожке Гербологии, но Гарри предпочитал характеристику попроще. Например, вариант Дина Томаса, который ласково называл его «афро-братишкой») казалась Поттеру отвратительным пятном, от которого срочно нужно избавиться. Малфой же, казалось, вовсе не обращал на вид Гарри никакого внимания, готовя чистый свиток и вновь поднимая перо. Изящным жестом отбросив за спину длинный, но тонкий хвост волос, он с вежливым интересом уставился на Гарри. – Итак, – сказал он, будто на пробу. – Что беспокоит? – Спина, – выдохнул Гарри, заворожено наблюдая, как особенно длинные пряди соскальзывают с точеного плеча. – Поттер, ты пришел к мануальному терапевту, тут каждого первого беспокоит спина, – устало вздохнул Малфой, явно подавляя желание закатить глаза. – Можно точнее? Как именно беспокоит спина, когда и при каких обстоятельствах начались неприятные ощущения, какое лечение уже предпринимал, - мне важно все. Вплоть до того, на каком боку ты спишь, с какой ноги встаешь и в каких позах занимаешься сексом. Если бы Гарри мог, он бы покраснел. К собственной радости, он не мог. – Началось месяца три назад… Э-э… – он смущенно провел по волосам, топорща их еще сильнее. Малфоя же не интересует свадьба его друзей? И тем более ориентация. К сожалению самого Гарри. – Я тогда выпустился из академии и приступил непосредственно к работе. Никак не лечил. По ощущениям… – Гарри замялся, пытаясь сформулировать свои ощущения хотя бы для себя. То, что Малфой сосредоточенно писал что-то в свиток, а не смотрел на него, очень помогало. – Ну, если резко голову повернуть, то по всему позвоночнику как иглы раскаленные втыкают, – Малфой бросил на него быстрый изучающий взгляд, но тут же вернулся к записям. – Если долго стою без движения, то ноги и руки немеют, – продолжил он, и перо в руках Малфоя забегало чуть быстрее. – В засаде долго сидеть приходится, тогда спине больнее всего, особенно если… на коленях… стоять, – он говорил все тише под чуть прищуренным взглядом холодных глаз. – В чем дело? – Три месяца, Поттер? Это продолжается три месяца, а ты и пальцем о палец не ударил? – голос был раздраженный, почти злой. – А если бы тебя ранили на задании? Или вообще убили. Ты, Мордред тебя задери, не для того Волан-де-Морта победил, чтобы помереть от собственного идиотизма. Гарри нервно рассмеялся, слегка отодвинувшись в кресле от разъяренного лица. – Ну, вообще-то, поэтому я и здесь, – он снова взъерошил волосы. – Мы были в засаде несколько часов, нас засекли, и нужно было бежать, а я не… Его перебил неожиданно громкий звук отброшенного в сторону пера. Резко выдохнув, Малфой поднялся на ноги. – Вставай, – хлестко скомандовал он таким голосом, каким Гарри даже в аврорате не гоняли. Он подчинился, неуютно топчась на месте, пока Малфой огибал стол и подходил к нему. С легкой досадой Гарри отметил, что Малфой по-прежнему был выше него на полголовы, а длинные волосы визуально делали его еще длиннее и стройнее. – Раздевайся до пояса, снимай свои отвратительные сапоги и садись вон туда, – он раздраженно махнул рукой на странное кресло с опущенным, будто сломанным подголовником, – спиной ко мне, лицом в подушку, – на удивленный взгляд Малфой лишь цыкнул и ожесточено замахал над своими руками палочкой. – Выполняй, аврор, и, видит Мерлин, тебе лучше сейчас меня не бесить. Что-то в его голосе и приподнятых нижних веках заставило Гарри подчиниться, и вскоре он сидел, свесив голову вперед, с неудобно расставленными ногами на твердом кресле (сидение которого было слишком коротким, отчего поза выходила совсем уж откровенно-смущающей), и скорее кожей обнаженной спины, чем слухом улавливая, как по кабинету ходит Малфой. Наконец, он остановился по правую сторону от него и заговорил, на этот раз уже спокойно и даже мягко. – Я приступаю к работе, Поттер, и все, что от тебя требуется, это беспрекословно выполнять мои команды и постараться расслабиться. Ты сможешь это сделать? Гарри в очередной раз обрадовался, что темнокожие краснеть не могут, потому что «расслабиться и выполнять команды Драко Малфоя» слишком напоминало один из частых его «мокрых» снов. Он нерешительно кивнул, зашипев от боли, и тут же почувствовал на затылке ладонь, призывающую не двигаться. – Делай, что нужно, Малфой, – невнятно из-за позиции головы пробубнил Гарри. – Я тебе доверяю, – и это было правдой. Слухами о «волшебных руках Малфоя» почти весь магический мир полнился. – Внушительная часть моих действий будет весьма деликатного характера, которые не каждому пациенту кажутся приемлемыми для исполнения, потому я буду проговаривать каждый шаг, чтобы ты мог как-то на него отреагировать до того, как он причинит ущерб тебе или мне, – спустя полминуты молчания проговорил Малфой отчего-то хрипловатым голосом. Гарри угукнул. – Сейчас я буду прощупывать мышцы и позвонки шейного отдела, для этого мне нужно запустить ладонь в твои волосы… которые у тебя для аврора непозволительно густые и закрывают шею, – резко добавил он, а Гарри лишь фыркнул в подушку подголовника. Только Малфой умел делать комплименты так, что становилось неловко в худшем из смыслов. Стоило Гарри махнуть рукой, соглашаясь, как он тут же почувствовал длинные горячие пальцы, поднимающие волосы и придерживающие их на затылке. Пальцы второй руки уверенно очертили загривок, прощупывая напряженные мышцы, посылая тем самым вспышки боли перед глазами Гарри. Весомое и совсем неаристократичное «Блять», скорее выдохнутое себе под нос, чем произнесенное вслух, лишь доказало теорию Гарри о том, что с ним все плохо. – Ты, Поттер, – тихо проговорил Малфой, продолжая разминать шею, – живое доказательство того, что патронус - это отражение внутреннего «я», – рука на волосах пропала, и Гарри кожей почувствовал, как близко к нему встал Малфой. Мерлин, храни меланин. – Сядь прямо, – спокойно проговорил Малфой, помогая ему выпрямиться в кресле. – Расслабься, руки вниз. Нет, совсем вниз, чтобы свисали, – командовал он, но так спокойно и мягко, что возмущаться не получалось. Тепло от его свитера расслабляло, и когда горячие пальцы обхватили его за шею с обеих сторон, Гарри даже не вздрогнул. – Сейчас я буду вправлять тебе позвонки. Сначала будет больно и… весьма громко, но ты сразу почувствуешь результат. Готов? Гарри снова угукнул, прикрыв глаза. Подушечки пальцев скользнули по горлу, и тихое «Верь мне» потонуло в ощущениях того, как его голову медленно начали поворачивать, а затем резко дернули в сторону и вверх. Хруст костей стоял такой, будто шею ему сломали. Перед глазами взорвался фейерверк, и Гарри, кажется, даже вскрикнул, но вскоре все пришло в норму. Пальцы по-прежнему удерживали его шею, но больше не двигались. – Все в порядке? – по-прежнему спокойно спросил Малфой. Гарри уже открыл рот, чтобы послать его и его терапию в пеший тур с эротическим уклоном гомосексуального характера, но тут же закрыл. Стало… легче. Буквально. Как будто голова полегчала. Шея горела, но не болезненно, а плечо так вообще покалывало скорее от удовольствия. – Думаю… да? – удивленно ответил Гарри, и Малфой на его ответ лишь удовлетворенно хмыкнул. – Тогда продолжаем? – спросил он и, не дожидаясь ответа, развернул голову в противоположную сторону. В этот раз Гарри засек собственный стон облегчения, но ему было слишком хорошо, чтобы волноваться на его счет. Пальцы Малфоя легли ему на плечи, почти невесомо прощупывая мышцы. – Ты - волшебник, Малфой, – выдавил из себя Гарри, на пробу вращая шеей из стороны в сторону. Боль медленно отступала, уступая место расслабленности, теплу и невесомости. – Спасибо, Поттер, я в курсе вот уже как пятнадцать лет, – фыркнули у него за спиной. Пальцы скользнули по позвоночнику вниз до лопаток, ища очередные сбои. – Скажи, как захочешь пить. Тогда можно будет продолжать. Гарри неопределенно хмыкнул, наслаждаясь осторожными касаниями. Если бы он знал, что Малфой будет лечить его настолько приятным способом, то он бы пришел намного раньше. Через полчаса и буквально залпом осушенный стакан какого-то настоя, Гарри почти не помнил себя от удовольствия. Его сгибали в самых провокационных позах, задирали ему ноги так высоко, как Гарри не мог представить даже в самых откровенных мечтах, укладывали на странные поверхности по всему кабинету, тянули во все стороны, и это было просто прекрасно даже не потому, что спина медленно, но верно сдавалась рукам умелого целителя, а потому, что этим целителем был Малфой. Это его уверенный и спокойный голос проговаривал все происходящее, будто подчеркивая реальность мгновения. Это его сильные и осторожные руки разминали спину, чтобы потом, приподняв туловище за шею, вывернуть Гарри под невозможным углом. Это к его груди прижимался Гарри, когда Малфой вытягивал его позвоночник в верное положение. Это он обнимал его, прижимая лицом к своей груди, пока работал с напряженными плечами… Гарри был на седьмом небе. Парил в блаженстве, которого ему в жизни своей не доводилось испытывать. А к еще большему восторгу, сколько бы напряженных горячих выдохов Малфоя он ни чувствовал своей кожей, сколько бы раз ладони ни касались его тела, Гарри не возбудился, хотя был к этому готов от одного вида «к-к Малфой» на двери кабинета. Он мог плавать в этом пушистом облаке спокойствия и расслабленности вечно, если бы в один миг все не закончилось. – Вот здесь, – подушечки пальцев нажали где-то под лопатками, на боках, пояснице и шее, – остались небольшие узлы, но это и понятно, первая мануальная терапия. Это пройдет. Думаю, теперь проблем с позвоночником не будет достаточно долгое время, – тихо добавил Малфой и отстранился, забирая свои волшебные - дважды волшебные! - руки с собой. – Но вот с мышцами… Дальше Гарри не расслышал, лишь лениво наблюдал со своей кушетки, как Малфой сел за свой стол и, нахмурившись, начал писать что-то в свиток. Рука, которая только что лежала у Гарри на пояснице, послужила подпоркой его лицу, и Гарри, который не слышал никаких очищающих заклинаний, почему-то бросило в жар. – …тер! – Гарри моргнул, возвращая внимание Малфою, который, по-видимому, уже давно ему что-то говорил. – Снова с нами? – едко прищурившись, ухмыльнулся он. – Ты просто так хорош, что я, кажется, периодически отключаюсь, – широко улыбнулся Гарри, показательно вращая вновь подвижным плечом. Кончики малфоевских ушей вспыхнули, полностью сводя на нет его попытки удержать ехидные нотки в голосе. – Для Поттеров, чьи мыслительные процессы отстают от движения планеты, повторю, – начал он чуть сипловато, но быстро вернул себе голос. – Я говорил, что меня не беспокоит твой позвоночник и движение жидкостей по твоей спине, но с мышцами нужно работать, – он снова нахмурился, сместил подпирающую голову руку и задумчиво застучал подушечками пальцев по своим губам. Гарри подавился вздохом и резко отвернулся, делая вид, что его крайне привлекает гербарий, висящий на стене. Сейчас, когда его ничего не отвлекало, тело начало недвузначно реагировать на объект желания, которое Гарри успешно подавлял с шестого курса Хогвартса. Собственно, с тех пор ему не нравился вообще никто, и в душе Гарри считал себя не геем, а, скорее, «дракомалфойсексуалом». Что, в принципе, для него было синонимом пропащего человека. – Если ты не спешишь, – снова заговорил Малфой, все еще задумчиво растягивая слова, – я хотел бы начать с ними работать прямо сегодня. Не то чтобы это было обязательно, но чтобы исключить все возможные последствия… – Что нужно делать? – оборвал его речь Гарри грубым от пересохшего горла голосом. – Тебе? Лежать и получать удовольствие, – Малфой хитро улыбнулся, откидываясь в кресле и закидывая ногу на ногу. – Мне - угнетать мои «волшебные руки», – фыркнув, он закатил глаза, но улыбка, как показалось Гарри, стала мягче и дружелюбнее. – Я всего лишь сделаю тебе массаж. И не смотри на меня так, Поттер. Не каждый массажист - мануальный терапевт, но каждый мануальный терапевт - массажист, чтоб ты знал, – он нахмурился. – Ненавижу спрашивать разрешения сделать массаж, как будто это что-то неприятное, но ты согласен? – Массаж? – заторможено повторил Гарри. Его сердце пропустило удар. – Какой массаж? – Классический, если ты разбираешься, – Малфой выгнул бровь. – Да, нет, Поттер? В принципе, я могу и сейчас тебя отпустить, – он потянулся к свитку с золотистой надписью «Гарри Дж. Поттер», но Гарри ожесточенно замотал головой. – Нет, нет, я согласен, – «Ты что творишь, придурок?» кричало ему медленно нарастающее возбуждение, но Гарри стоически его проигнорировал. Он слишком хотел почувствовать эти руки снова, чтобы волноваться о чем-то еще. – Если ты считаешь, что нужно, то я с удовольствием. Малфой беглым взглядом окинул его лицо и облизнул губы, тем самым почти выбивая почву из-под ног Гарри. – Считаю, – он медленно кивнул и встал, направляясь к двери, которую Гарри до этого даже не замечал. – Идем, там будет удобнее. Гарри послушался, но скорее на автомате, не желая терять из виду изящную прямую спину с по-мужски широкими плечами и по-девичьи узкой талией. – Тебе нужно раздеться, полностью, – Малфой обернулся, чтобы внимательно посмотреть ему в глаза. – Можешь оставить белье, но не желательно - мне нужен хороший кровоток в ногах. Это нормально? – А... да, – Гарри шумно сглотнул и отвел глаза. – Вполне. «Ни черта это не нормально», – завопило подсознание, но было послано глубоко и надолго собственным хозяином. Малфой медленно кивнул. – Одежду можешь оставить на стуле, – он махнул в сторону, и Гарри был благодарен возможности уставиться на что-то другое. – Вон тем полотенцем можешь прикрыться, когда устроишься на кушетке. Это может быть слегка неудобно, лежа лицом вниз, но придется потерпеть, – Гарри молча кивнул, мечтая провалиться сквозь землю. Желательно вместе с Малфоем. Желательно в один адский котел. – Позови, как будешь готов, – добавил Малфой, обходя его по кругу. – Можешь не торопиться, я отменю следующую запись, – и прежде, чем Гарри успел возразить, дверь захлопнулась за его спиной. Если не считать идиотского, абсолютно бесполезного пялянья в одну точку на протяжении без малого десяти минут, Гарри разделся быстро. Дольше он устраивался на кушетке: несмотря на обивку умеренной мягкости, полувозбужденный член чувствовал себя между сведенных бедер чертовски неуютно. Плюнув на собственное удобство, он неуклюже накинул на поясницу белое - пунктик у Малфоя, что ли? - полотенце, надеясь, что ему удалось прикрыть стратегически важные места. Поерзав и успев прикинуть, хорошей ли идеей было согласиться, Гарри тяжело вздохнул и, решившись, позвал Малфоя. Дверь открылась в тот же момент, будто Малфой только и ждал, когда его позовут. На лице у него сохранялось все то же уверенное в своих действиях выражение, а вот общий вид изменился: теплый и так полюбившийся Гарри свитер сменила белая футболка, лишенная рукавов, низкий хвост был перевязан на затылок, а еще он зачем-то разулся. В небрежно отведенной руке виднелась палочка, заставляющая парить за спиной Малфоя небольшой поднос с какими-то склянками. Именно палочка-то Гарри и успокоила. Черное грубое древко в бледных пальцах выглядело так же, как черный Гарри в белом кабинете целителя Малфоя: неуместной, даже инородной, но вместе с тем гармоничной. Как нечто, чего очень не хватало. – Лицом вниз, Поттер, – выгнул бровь Малфой, заметив его пристальный взгляд, и отошел вбок, полностью исчезая из поля зрения Гарри. Поборов дрожь возбуждения, Гарри подчинился, опускаясь щекой на мягкую подушку и вытягивая руки вдоль туловища. То, что он не мог видеть Малфоя, сильно отвлекало. Он слышал, как звякнули на подносе склянки, чувствовал тонкий запах корицы и лаванды - странная, но успокаивающая смесь, - и почти физически ощущал взгляд Малфоя на своем теле. На его лопатку опустились горячие кончики пальцев, и Гарри вздрогнул. – Расслабься, Поттер, – фыркнул Малфой, наклоняясь и устраивая свою палочку рядом с лицом Гарри. – Видишь? Не прокляну. «Да лучше бы проклинал, чем возбуждал», – внутренне застонал Гарри и запретил себе двигать бедрами, несмотря на желание потереться о мягкую кушетку. В этом тоже был виноват чертов Малфой - понимание того, что он рядом, смотрит, собирается делать массаж, будь Гарри трижды проклят за собственное согласие, возбуждало даже сильнее, чем мелькание его великолепной фигуры перед глазами. Когда Гарри почувствовал, как на спину полилось тягучее масло, он зашипел, слегка прогибаясь в пояснице. На нее же легла теплая, едва ли не горячая ладонь, и он подавился вздохом. Малфой молчал, просто удерживал его на месте. Масло медленно щекотно стекало по позвоночнику ниже, к запаху корицы добавился терпкий кориандр, и Гарри медленно расслабился, глубоко вздыхая и закрывая глаза. – Вот так намного лучше, – почти прошептал Малфой и скользнул ладонью выше, собирая масло пальцами. Касания к спине прекратились, послышалось тихое шуршание, сопровождающееся до боли неприличным хлюпаньем, а затем на его плечи опустились обе ладони, начавшие спускаться по напряженной спине едва ощутимыми поглаживаниями. Через минуту Гарри, полностью расслабившись под хаотичными горячими движениями, тихо фыркнул. – Можешь со мной не нежничать, Малфой, – приглушенно проворчал он, лениво рассматривая лежащую перед ним палочку. – Я едва тебя чувствую. – Заткнись, – беззлобным, слишком сосредоточенным голосом отозвался он. – Если ничего не смыслишь в массаже, то и профессионала отвлекать не стоит, – он затих на пару секунд, а потом добавил: – Я разогреваю твои мышцы. Подготавливаю тебя. На это требуется время, особенно когда вместо мышц - адамант. Губы Гарри медленно растянулись в ухмылке. – Малфой, ты что, только что сделал мне комплимент? – Первый и последний раз, – не стал отрицать Малфой, растирая поясницу и, наконец, убирая руки. Гарри, привыкший к их жару, недовольно вздохнул. – А теперь действительно заткнись, пока я не сделал хуже, – и это могло бы показаться угрозой, но Гарри расслышал в его голосе лишь беспокойство и сосредоточенность, потому послушался. И потерялся в ощущениях. Мягкие поглаживания сменились глубокими медленными растираниями ребрами ладоней, которым особенно радовалась поясница. Костяшки пальцев быстрым перебором пересчитывали ребра и разминали бока, вызывая у Гарри приятное тягучее чувство в груди от легкой щекотки. Его даже щипали, наминая мышцы в самом лучшем виде, и он каждой клеточкой тела начинал ощущать, как медленно спадают с его торса оковы напряжения. Гарри не знал, сколько времени прошло в этой ритмичной пытке удовольствием, но когда мягкие и уверенные большие пальцы начали разминать позвонки, и ему пришлось побороть стон, он решил как-то отвлечься. – Малфой, я… э-э… можно спросить? Уверенные ладони скользнули вверх, сжали плечи и спустились по бицепсам, начиная разминать руки. – Попробуй, – отозвался он, когда Гарри уже не ждал ответа. – Почему ты выбрал такую странную специальность? – спросил он, закусив губу от приятных манипуляций с его руками. Малфой на мгновение замер, задумчиво постукивая кончиками пальцев по предплечью Гарри, а затем вздохнул, возобновляя движения. – Больше меня никуда не пустили. Гарри нахмурился. – В смысле не пустили? – А что, Поттер, тут много вариантов? – ощерился Малфой, но вопреки резкому тону ответил. – Не дать мне поступить в университет, разумеется, никто не решился. Но кто подпустит хирурга-Пожирателя к раненым аврорам? Или кто рискнет купить целебные настои у Пожирателя-фармацевта? – ловкие пальцы сменились ладонями, и Малфой с усилием провел ими от пальцев Гарри до самого плеча. Видимо, для этого пришлось наклониться, потому что Гарри почувствовал неровный выдох на своей шее и покрылся мурашками, от которых смысл слов до него дошел не сразу. Но дошел. – Да как они… – он недовольно дернулся всем телом, но подавился словами, шевельнув бедрами. Эрекция и не думала спадать. Напротив, казалось, приток крови лишь усилился. – Почему ты не сказал? Малфой красноречиво фыркнул и промолчал, обходя стол и принимаясь за другую руку. – У меня будет серьезный разговор с Отделом надзора за колдомедициной, – буркнул Гарри, за что его наградили тихим грудным смехом, которого он совсем не ждал. – Уйми свои комплексы героя, Поттер, – низким голосом проговорил Малфой. – На мне молодые Пожиратели закончились, а вместе с тем и предвзятость Министерства. Гарри хотел сказать что-то еще. Хотел возразить, объяснить, что в мире магии были, есть и будут так или иначе принижаемые слои населения, что нельзя спускать подобное, что нужно стоять на своем и идти до конца, но Малфой снова наклонился, выдыхая на шею Гарри, и слова вылетели у него из головы. Руки с его тела уже привычно исчезли, но Малфой не торопился продолжать. Касаний не было так долго, что Гарри поежился. – Что-то не так? – спросил он хриплым от долгого молчания, расслабленности и возбуждения голосом. Ответа не последовало, но Малфой за его спиной явно задвигался. Хлопнула крышка очередной склянки, пахнуло розмарином, а затем горячие ладони в новой порции масла легли на его икры. Гарри надеялся, что собственный взвизг ему показался. – Я думал, ты говорил только про спину. – И потому сказал раздеться полностью, – Малфой вздохнул, плавными движениями поднимаясь к бедрам Гарри. – Серьезно, Поттер, как тебя с такой неспособностью к логике взяли в авроры? Гарри открыл рот, чтобы ответить. – Раздвинь ноги. Гарри закрыл рот. «Интересно, я могу апарировать прямо отсюда? – подумал он, стараясь заглушить бьющееся в горле сердце. – Наверное, да, я ведь даже в Хогвартс апарировать могу. Хотя то мне Снейп разрешил, а здесь…». – Ты заснул? – Малфой положил ладони на сгиб коленей и мягко потянул их в сторону. Гарри протестующе замычал. Малфой раздраженно вздохнул. – Мне нужен доступ только к внутренней стороне бедер, Поттер. Твою честь я оставлю нетронутой. «А жаль», – пискнуло подсознание Гарри, пока сам он от стыда и смущения в который раз хотел провалиться под землю, но раздвигал ноги. Надежда оставалась лишь на полотенце. – Вот, молодец, хороший мальчик, – подлил масла в огонь издевательский голос Драко, и ребра ладони тут же скользнули от колена вверх, прорабатывая мышцы. Между ними снова повисла тишина, нарушаемая лишь звуками скольжения кожи по коже и редкими глухими похлопываниями в районе икр. Малфой сказал правду - проработав бедра с внутренней стороны, он начал спускаться по ногам вниз. Когда одна ладонь уверенно согнула его ногу в колене, а пальцы другой скользнули между пальцами, Гарри не успел побороть протяжный стон удовольствия. Рука Малфоя дрогнула, но вскоре он начал целенаправленно разминать стопу, отчего у Гарри вместо дыхания вырывались звуки, в которых он и под страхом Авады не признался бы. Блаженство длилось, как казалось Гарри, целую вечность. Лишь когда Малфой осторожно опустил вторую его ногу и напоследок провел по икрам кончиками пальцев, Гарри затих и совершенно расслабленно улыбнулся. – Драко, я уже говорил сегодня, что ты - волшебник, м-м? – практически промурчал он, отказываясь шевелиться. Взяв минуту на стратегическое раздумывание, Драко все же ответил. – Ты вообще часто глупости говоришь. Переворачивайся. Гарри тут же поспешил выполнить указание, но уже на середине движения понял, что, перевернись он, никакое полотенце его уже не спасет. Он так и застыл, в неловкой позе и отчаянно матерясь в голове. – Что-то не так? – послышалось обеспокоенное за его спиной. – Спина? Где болит? Гарри покачал головой. Почти истерично потряс. В горле пересохло так, что язык прилип к нёбу. – Поттер, я знаю Левикорпус и не побоюсь им воспользоваться, – раздраженно проговорил Драко, и Гарри лениво подумал, что для полноты картины ему не хватало только сердито топнуть. – Чем раньше ты перевернешься, тем быстрее мы закончим. Давай, Поттер, у меня день расписан по минутам. От надменного и властного голоса Гарри задрожал, зажмурился до черной мошкары перед глазами и обмяк. «В конце концов, он, может, не заметит, – подумал он, тщетно пытаясь как можно скорее восстановить дыхание. – А, может, не обратит внимания, – Гарри кинул взгляд за спину, где Драко увлеченно перебирал склянки, и вздохнул. – Кого я обманываю, это же Малфой. Остается надеяться, что врачебная этика не даст ему надо мной смеяться». Решившись, он перевернулся на спину одним слитным движением, поправляя полотенце, которое своим белым ворсом лишь привлекало внимание к недвузначному бугру под ним. Уловив новый запах - на этот раз, розы, - он зажмурился и мысленно взмолился. Правда, кому и о чем - не имел понятия. – А теперь попробуй объяснить, чего ради ты… Драко прервался, как-то неоднозначно булькнув, и Гарри все же открыл глаза, чтобы посмотреть, в чем дело. И, разумеется, Драко замер в паре шагов от его кушетки, с блестящим на пальцах маслом, которое он растирал, и во все распахнутые серые глаза таращился на его промежность. Гарри обреченно застонал и накрыл глаза предплечьем. – Ну, давай, Малфой. Сделай это. Режь без ножа. Такой повод выдался, грех не воспользоваться, – Гарри говорил все злее и злее, но злился он вовсе не на Драко, а на самого себя, свое тело и дурацкую школьную влюбленность. Затих он, только когда его руку мягко отняли от лица и вытянули вдоль кушетки, тут же начиная ее разминать. – Ничего необычного, – безэмоционально отозвался Драко, и Гарри несмело приоткрыл один глаз. Лицо Драко не выражало ничего, кроме сосредоточенности, и только кончики его ушей пылали почти гриффиндорско-красным цветом. – Обычная реакция на массаж. Тело расслабляется. Кровь циркулирует. Ничего необычного, – повторил он, лишь на секунду стреляя в него взглядом. – Я изменился со школы, знаешь ли. Гарри виновато поджал губы. Действительно, с момента их встречи Драко только помогал ему, ждать от него насмешек или вреда было… не то чтобы странно, но явно некультурно. – Знаю, – шепнул он, снова закрывая глаза. – Прости. Драко ничего не ответил, лишь отточенным движением провел пальцами от ключиц до самого пупка, скользнул на бока и поднялся до самых подмышек, начиная разминать торс одними пальцами. Гарри пытался расслабиться, пытался убедить себя, что это действительно реакция на массаж, хоть и знал, что это было вовсе не так. Знал, что слишком давно об этом мечтал - о таких вот касаниях Драко, его тяжелом дыхании, близости с ним. Только с ним. Мышцы живота инстинктивно сократились под особенно приятным нажатием большого пальца под пупком. Гарри судорожно облизнул губы и распахнул глаза. Это был первый и последний раз, когда Драко был так близко, и Гарри не собирался больше пропускать ни минуты. Драко как раз принялся за ноги, когда почувствовал на себе внимательный взгляд. Кончики ушей снова вспыхнули, и он поднял на Гарри взгляд. – Как целитель, сталкивающийся с подобными… неудобствами в среднем - трижды в день, могу посоветовать все же закрыть глаза и либо представлять человека, который тебе отвратителен, либо напротив - привлекателен. Гарри смотрел на красивые губы, уголки которых приподнялись в понимающей улыбке, на слегка опущенные подрагивающие ресницы, на плавно перекатывающиеся мышцы под алебастровой кожей. Смотрел на чуть сведенные брови, изредка покусывающие губу острые клыки, уверенные движения. Глубоко вдыхал смесь ароматов и позволил комочку, залегшему у него в груди еще в школе, расти, словно снежному кому. Этого всего было слишком. Слишком ярко было смотреть на любимого человека, слишком остро было чувствовать руки на своем теле, слишком громко стучала в висках смесь из крови и любимого голоса. И Гарри сломался. – Зачем мне представлять, если я могу смотреть. Руки на его бедре замерли, и Драко медленно перевел взгляд на лицо Гарри. – Я - счастливчик, который может сбить твое возбуждение? Польщен, Поттер, – прошипел он, поджав губы. Гарри на это лишь улыбнулся. Еще хуже стать просто не могло. – Кажется, ты еще советовал представлять того, кто меня привлекает, – проговорил он слишком спокойным для своего состояния голосом. – Вот я и спрашиваю. Зачем представлять, когда можно смотреть? Драко не ответил. Просто смотрел, молча. На лице у него не дрогнул ни единый мускул, даже моргал он, казалось, под счет. Руки по-прежнему лежали на бедрах Гарри, и жар от них неумолимо расползался по всему телу, концентрируясь в паху. Гарри сдался первым. – Слушай, Драко, я понимаю, что… – Черта с два ты что-то понимаешь, – перебил его Драко и, полностью игнорируя шок на лице Гарри, отвернулся к его ногам, продолжая растирать кожу и массировать мышцы. Гарри судорожно вздохнул и откинулся на подушку, снова облизнув губы и зажмуриваясь. Теперь скрывать свою реакцию было бессмысленно. Стоило Драко нажать на очередную напряженную точку его тела, как оно тут же отзывалось громким выдохом, сокращающимися мышцами живота или судорожно сжатыми кулаками. Когда Гарри удавалось побороть бедра, желающие толкнуться в воздух, он считал это за удачу. Но строптивая Фортуна в его случае проявляла себя крайне редко. Они долго молчали, - по мнению Гарри, целую вечность, - и только когда Драко коснулся голени, он заговорил снова. – Я валялся в луже посреди туалета, чувствуя, как сквозь порезы Сектумсемпры меня покидает жизнь, и думал, что, если я выживу, то обязательно стану целителем, – он говорил тихо, спокойно, будто разговор шел о погоде. – Тогда это казалось правильным, понимаешь. Спасать людей от той боли, что испытывал сам. Я надеялся, что когда-нибудь смогу и тебя… – он оборвал мысль, и Гарри только тогда понял, что задержал дыхание. – Когда мне сказали, что мне не пройти дальше мануального терапевта - «профессии, к которой безопасно допустить Пожирателя» - я чуть все не бросил. Поттер, я ведь, на самом деле, ненавижу прикасаться к людям, и ненавижу, когда они прикасаются ко мне, – он тихо хмыкнул, слегка наклоняясь и проводя вдоль массируемой голени предплечьем. – Возненавидел с тех пор, как те твари ворвались в мою комнату и на деле показали, что сын Люциуса Малфоя не вправе им отказывать, – Гарри с шумом втянул в себя воздух, и Драко в неожиданной ласке скользнул пальцами по его бедру, приподняв уголок губ. – Я из кожи вон лез, чтобы быть лучшим. Чтобы меня пригласили в Мунго, а не сослали куда-то там еще. Я ведь еще мог, мог оказаться полезным единственному чертову человеку, к которому я действительно хотел прикоснуться, – Гарри открыл было рот, но, Мерлин знает, откуда взялась ладонь Драко, накрывшая его губы и тут же исчезнувшая. Он по-прежнему не смотрел Гарри в глаза, продолжая разминать уже вконец расслабленные мышцы. – И каждый раз, когда открывалась дверь, мое сердце пропускало удар. Ты все не приходил, а я все продолжал врать самому себе, что в следующий раз в мой кабинет войдешь именно ты, Поттер, – у Гарри, чье сознание плавно затуманивалось, вырвался громкий стон, когда пальцы Драко едва ощутимо скользнули под пупком, слишком близко к его эрекции, чтобы об этом не думать. – Я ведь хорошо научился врать. Всю жизнь только и делал, что врал. Врал Дамблдору, что ничего не происходит, врал Северусу, что я в порядке, врал матери, что мне не больно, врал себе, что ненавижу тебя, – Драко скользнул руками до шеи Гарри, слегка нажимая на горло и очерчивая кадык, и медленно начал спускаться обратно, на этот раз прочерчивая свой путь ногтями. Гарри, беззвучно хватая воздух ртом, бездумно выгнулся ему навстречу, не сводя взгляда со своего мучителя. Собственные ладони горели от желания прикоснуться к Драко, но что-то в серых глазах и том, как и что он говорил, подсказывало ему этого не делать. – Потому и тебе я тоже соврал, Гарри, – добавил Драко низким шепотом, положив ладони ему на бедра. Гарри заставил себя распахнуть глаза и, тяжело дыша, уставился на Драко, который предпочитал смотреть на свои блестящие от масла руки. – О чем, – хрипло начал Гарри и прочистил горло. Не помогло. – О чем ты соврал? Драко тихо хмыкнул, приподнимая уголок губ в усмешке, и посмотрел ему в глаза. – Черта с два это будет обычный классический массаж, – ответил он и одним резким движением сдернул с его бедер полотенце. Гарри шокировано вскрикнул, машинально потянувшись прикрыться, но его руку резко, почти грубо уложили обратно на кушетку. – Я не причиню тебе боли, – тихо шепнул Драко, не сводя нечитаемого взгляда с лица Гарри. – Просто позволь мне, – он опустил глаза на темный, как и все тело Гарри, член, головка которого в свете ламп поблескивала жемчужной смазкой. Драко, как зачарованный, потянулся к ней свободной рукой, но вовремя остановился и провел ладонью вдоль всего ствола всего в полудюйме от него. Гарри задышал так часто, как не дышал после самых тяжелых тренировок. Не в силах выдерживать цепкий взгляд, он зажмурился, сжав губы в тонкую линию и вцепившись руками в край кушетки. Казалось, он вовсе забыл, как работают голосовые связки. – Гарри, посмотри на меня, – спокойно попросил Драко, мягко касаясь маслянистой рукой его щеки. Гарри судорожно выдохнул и заставил себя открыть глаза. Зрительный контакт лишь подогревал желание, и Гарри не смог сдержать пускай тихого, но стона. – Ты сказал, что веришь мне, – Гарри кивнул, не находя в себе сил на слова. Драко слегка улыбнулся, проводя большим пальцем по его губам, вырывая очередной судорожный выдох. – Разреши мне, Гарри, – он порывисто облизнул губы и скользнул пальцами по внутренней стороне бедра Гарри, в дразнящей близости к его эрекции. – Пожалуйста, – шепнул он, спускаясь рукой на пресс. – Тебе это нужно, – Драко снова поднял на него взгляд. – Нам это нужно. От прожигающего насквозь взгляда Гарри подавился вздохом, от нестерпимого возбуждения путались мысли, кровь била в висках, ладони холодели, а все тело горело от щекотного тягучего чувства внизу живота. Почему, собственно, он вообще сопротивлялся? Чему он сопротивлялся? Он хотел Драко. Хотел его в шестнадцать, хотел сейчас и вряд ли перестанет хотеть до самой смерти. И Драко, которому он неловко, но признался, предлагал ему руку помощи - в прямом смысле этого слова, - почти умолял разрешить помочь ему, так… что он терял? Ничего. Только приобретал - воспоминания, которые он наверняка сольет в Омут Памяти и будет дрочить на них до конца своих дней. – Да, – тихо выдохнул Гарри, даже скорее произнес одними губами. – Я… да, Драко, ты можешь… – он прервался на очередной гортанный стон от мягкого скольжения горячих пальцев по косточке таза. – Все, что хочешь, – легко слетело с его губ, и после секундных размышлений над собственными словами, Гарри не смог найти ни единой причины о них пожалеть. Он действительно верил Драко. Но когда Драко потянулся к палочке, он, скорее по аврорской привычке, напрягся. – Верь мне, – во второй раз за сегодня шепнул Драко и, дождавшись согласного кивка, прошептал: – Инкарцеро. Руки Гарри опутали невидимые веревки, привязывая их к кушетке. Он дернулся и почти испуганно посмотрел на Драко, который снова отвернулся к подносу. – Какого черта? – выдохнул Гарри, снова дергаясь на месте. – Драко, что ты… Он замолчал в ту же секунду, как Драко к нему развернулся. Свежая порция масла тонкой струйкой стекала по его предплечью, и он тут же подхватил ее пальцами, быстрыми умелыми движениями размазывая по рукам. – Расслабься, – улыбнулся Драко. Он грациозно перекинул через его тело ногу, устраиваясь у него на коленях верхом, что, как отметил Гарри, совершенно не помогало расслабиться*. – Единственное, о чем я попрошу, – тихо сказал он, любовно - а Гарри не мог подобрать другого слова - проводя по его животу. – Смотри на меня. Гарри закивал, стараясь позабыть о путах. Драко был здесь, он не бросил его, связанного и возбужденного, в своем кабинете, и лишь остатки гордости мешали Гарри потереться ногами о неожиданно грубую ткань его брюк. Драко продолжал гладить низ его живота, спускаясь на бедра, и уже когда Гарри готов был умолять сделать что-нибудь еще, он скользнул ладонями ниже по бедру, медленно и с легким нажимом проводя большими пальцами от чувствительной плоти под мошонкой до основания стоящего колом члена, осторожно сжимая яички в нежной ладони. Шокировано выдохнули оба, за исключением того, что Гарри практически обмяк на кушетке, а Драко продолжал сводить его с ума медленными дразнящими движениями. То ли не желая, то ли растягивая удовольствие - не понятно лишь было, свое или Гарри - он практически не прикасался к члену. Вместо этого он то слегка пережимал мошонку у основания, натягивая кожу и оглаживал яички свободной ладонью, то напротив, осторожно тянул их вниз, кончиками пальцев массируя основание члена, то едва ощутимо надавливал на них чуткими большими пальцами, обхватив мошонку ладонями с обеих сторон. Все это продолжалось до тех пор, пока тихие стоны Гарри не стали непрерывными, и от остроты чувств он закрыл глаза. Пытка тут же прекратилась. – Не закрывай, – хрипло сказал Драко. – Не отворачивайся, – горячая скользкая ладонь уверенно и мягко прошлась от основания до самой головки, соскальзывая на живот. То же повторила и вторая ладонь. – Смотри. На. Меня. Гарри снова кивнул, закусывая губу и распахивая глаза. Простонав на очередную ласку и тихое «Вот так, молодец», он судорожно сглотнул и опустил взгляд туда, где руки Драко действительно творили магию. Большие пальцы скользнули по набухшим венам, ребра ладоней сделали несколько ритмичных фрикций, обхватив эрекцию с обеих сторон, и Гарри практически взвыл, выгибаясь дугой. Где-то на задворках сознания Гарри было стыдно - они только начали, а он уже чувствовал стремительно подступающий оргазм. Еще чуть, всего пара движений… – Я почти… – тихо выдохнул он, и все резко прекратилось. Драко по-прежнему сидел у него на бедрах, подняв блестящие маслом руки вверх. От жадного горящего взгляда серых глаз Гарри задрожал и по инерции дернулся в путах. Кончить хотелось до ярких вспышек перед глазами, но без касаний к члену - серьезно, хотя бы каких-нибудь - это казалось невозможным. Гарри разочарованно взвыл, чувствуя, как оргазм отступает, и откинулся на подушки, загнанно дыша. – Совершенство, – восхищенно и непередаваемо сексуально выдохнул Драко, провел ладонью вверх по груди, сжимая горошины сосков, и, дойдя до шеи, с нажимом провел по нервному горлу, слегка сжимая его. – Признайся, – сказал он, нависая над его лицом и практически не моргая, – тебе понравилось, – Гарри не любил врать, потому кивнул. – И ты хочешь еще, – это был не вопрос. Гарри тяжело сглотнул и, то, с каким трудом ему это удалось из-за сжимающей горло руки, неожиданно послало очередную волну жара по его телу. – С этого момента каждый раз, когда ты будешь близок к оргазму, ты будешь меня предупреждать, – продолжил Драко, медленно отпуская его горло и прогибаясь в пояснице, едва ощутимо задевая его эрекцию тканью брюк. – Будешь предупреждать, даже понимая, что я не дам тебе кончить, – он довольно улыбнулся, увидев, как округлились глаза Гарри. Голос Драко, казалось, проникал под кожу, резонировал с бегущей по венам страстью, вызывал толпы мурашек, и Гарри с бьющей наотмашь ясностью понял, что заведомо согласен абсолютно на все, что предложит ему этот искуситель. – Все, что хочешь, – дрожащим от возбуждения голосом повторил Гарри, смотря ему прямо в глаза. Драко на секунду задержал дыхание, и скользящие по кубикам пресса пальцы сменились короткими ноготками. – Все, Драко. Драко зашипел, прогибаясь в пояснице еще сильнее, и Гарри явственно почувствовал, что он не единственный был возбужден. Но он тут же вернулся в свою изначальную позу, чуть сильнее сжимая бедра Гарри коленями и возобновляя сладкую пытку. На этот раз он уверенно обхватил ладонями эрекцию, сцепляя между собой пальцы и мягко перебирая подушечками больших пальцев по уздечке. Гарри беззвучно хватал ртом воздух, не сводя глаз с закушенной губы Драко, с того, как он смотрел на собственные руки. Драко, словно почувствовав на себе взгляд, поднял на Гарри глаза, развратно улыбнулся и скользнул замком из своих рук по члену, вниз и вверх, медленно набирая скорость. Гарри задрожал, впиваясь ногтями в собственные ладони. – Быстрее. Пожалуйста, – шепнул он, чувствуя, как по виску стекает капля пота. Драко на эту просьбу ослабил замок и замедлился. – Черт возьми! Драко! – взвыл он, снова выгибаясь дугой. Драко остановился вовсе, с сильным нажимом надавил на уздечку, отчего по головке скользнула очередная капля смазки, и резко начал двигаться в быстром ритмичном темпе. – Ох, черт, – полузадушено выдохнул Гарри. – О, черт, черт, блять, – зашипел он, когда Драко резко расцепил замок и, продолжая в быстром темпе двигать одной рукой, второй скользнул ему между ног, в том же темпе скользя по нежному месту под мошонкой. – Драко, я… Он понял его без слов, тут же прекращая всякий контакт своих рук с его телом. Гарри в сладкой агонии забился в своих путах, снова не достигнув своего пика. Член вздрагивал вместе с сокращающимися мышцами живота, и от зудящего желания разрядки Гарри зарычал сквозь зубы. – Ты и представить не можешь, как ты сейчас прекрасен, – Драко снова наклонился к его лицу, явно наслаждаясь тяжелым горячим дыханием на своих губах. Он даже приоткрыл рот, ловя вздохи языком, и Гарри отчаянно застонал. – Поцелуй меня, – хрипло попросил он, не моргая смотря Драко в глаза. Драко улыбнулся, наклоняясь к изгибу его шеи и проводя по ней кончиком носа до самого уха. – Нет, – от разочарования Гарри хотелось позорно расплакаться, но возбуждение заставило лишь хныкнуть. Выдохнув это короткое ненавистное слово, Драко снова выпрямился. – Продолжим? – почти промурчал он и, не дожидаясь ответа, снова принялся за истязания. Горячая ладонь прижала изнывающую плоть к животу Гарри, начиная мягко скользить по всей длине своим основанием. Вторая рука совершенно неторопливо гладила его то по бедру, то по животу, медленно поднимаясь выше и выше. Наконец, наклонившись к Гарри ближе, он снова сжал его горло, наслаждаясь вибрацией его стонов. – Ты хотел этого? – тихо спросил Драко, уткнувшись в основание шеи и шумно вдыхая запах свежего пота. – Раньше? Гарри задрожал, отрешенно наслаждаясь касанием хотя бы волос Драко к своим губам. Стыд помахал ему ручкой уже после первого прерванного оргазма, и слова полились из него рекой. – Шестой курс, – выдохнул он, мягко покачивая бедрами, чтобы усилить трение. – Седь - ох, черт! - седьмой. Весь а-ах!-врорат только о тебе и… – он прервался, беспомощно выгибаясь. – Думал о тебе постоянно, – он послушно подставил шею под поощряющие легкие, возможно и вовсе воображаемые, поцелуи. – Представлял тебя… ох, блять, да, вот так… – Представлял мои руки на своем члене? – тихо спросил Драко, уткнувшись носом ему в висок. – Да, – не было никакого смысла отрицать явное. – Представлял меня на коленях? – Ох, да. – Хочешь кончить? – Черт, да, Драко, да! – громко простонал Гарри, радуясь скорой разрядке. Тихий смешок, короткий поцелуй в уголок зажмуренных глаз и жаркий шепот в ухо: – Нет. И словно не было вовсе этих чудесных рук. Драко снова сидел у него на бедрах, пожирая взглядом тело, корчащееся в экстазе на грани агонии. – Мог бы смотреть на это целую вечность, – улыбнулся Драко, неторопливо оглаживая дрожащее и чересчур чувствительное тело. Положив ладонь туда, где билось сердце Гарри, он закрыл глаза и прислушался к глухому быстрому бою. Гарри хотел кричать. Хотел ругаться и совершенно по-детски пинаться. Хотелось заставить, просить, умолять довести начатое до конца. Но вместе с тем хотелось, чтобы этот день не кончался, чтобы не пришлось возвращаться в холодный особняк, чтобы Драко оставался с ним. И если плата за это была таковой, он готов был нести это бремя вечно. Хотел нести его вечно. – Люблю тебя, – выдохнул он, в конце концов, и почувствовал, как напрягся Драко, и как дрогнула рука на его груди. Он смотрел на Гарри, шокировано распахнув глаза, его нижняя губа подозрительно дрогнула, а Гарри на это лишь улыбнулся. – Люблю, Драко, – Драко же на это лишь выгнул бровь и выразительно опустил глаза на стоящий каменным колом член. – Даже если бросишь меня здесь в таком состоянии. – Черта с два я тебя брошу, – прошептал он, наклоняясь к нему и, наконец, касаясь его губ своими. Простонав от прошившего тело электричества, Гарри тут же приоткрыл рот, встречая язык Драко на полпути. Целовался Драко совершенно не так, как орудовал руками: нежно, трепетно, почти боязно, тихо постанывая, опустив веки и позволяя Гарри вести. Гарри почти потерялся в ощущениях и чувствах, когда почувствовал, как тело над ним мелко задрожало. Сразу стало ясно, чем именно занимались руки Драко, и его глухие из-за поцелуя стоны вызывали у Гарри чистый концентрированный восторг - может, он фактически и не дотрагивался до Драко, но был явно причастен к его оргазму. Гарри улыбнулся сквозь поцелуй, искренне жалея, что не может обнять Драко, и задушено вскрикнул, почувствовав ладонь на своем возбуждении. – Драко, – тихо выдохнул он в висок по-прежнему чуть подрагивающего Драко. – Молчи, – выдохнул тот в ответ, тут же целуя его скулу. Рука двигалась хаотично, не сумев поймать присущий Драко ритм, без каких-либо изысков: жесткие ритмичные фрикции сжатого кулака, и от одной лишь мысли, что Драко потерял контроль из-за него, Гарри, заставила кровь вскипеть быстрее, чем обычно. – Драко, пожалуйста, – выдохнул он, становясь на лопатки и стараясь потереться о желанное тело. – Прошу, любимый, так хорошо, – он снова застонал, изо всех сил стараясь не сорваться на крик, – прекрасно. Ты прекрасен. Драко цыкнул, почти грубо растирая подушечками пальцев налившуюся головку, и тут же оставил член без внимания, слегка приподнимаясь и заглядывая Гарри в глаза. – Я же попросил тебя молчать, – улыбнулся он одними уголками губ, и стоило Гарри открыть рот, чтобы возразить или продолжить упрашивать, как на язык ему легли два пальца, незамедлительно скользнувшие глубже и решительно оборвавшие всякие слова. По рецепторам ударил солоноватый привкус его собственной смазки, но всякие возмущения пресекла на корню другая рука Драко, возобновившая божественные фрикции. Гарри приглушенно вскрикнул и перешел на грудной стон, находя взглядом глаза Драко и мягко обхватывая его пальцы губами, медленно скользя по ним кончиком языка. Драко зашипел, выматерился и нахмурился, замерев на месте. – Фините Инкантатем, – шепнул он, и Гарри почувствовал, как путы освободили его руки. С тихим рыком он обхватил стройное тело сверху, прижимая к себе максимально тесно и начиная толкаться бедрами в плотно сжатый кулак. Драко задрожал, высвобождая пальцы изо рта Гарри и запуская их в его волосы, впиваясь в губы очередным поцелуем. Стоило их языкам столкнуться, как удовольствие взорвалось перед глазами Гарри ослепляющей вспышкой, затмевая мир вокруг. Кажется, он кричал все то время, что выплескивался в кулак Драко, но судя по быстрым хаотичным поцелуям в шею и тихому шепоту «Прекрасный, единственный, мой» - Драко был не особо против криков. Так они и лежали: Драко расслабился в тесном кольце рук у Гарри на груди, влажным - Гарри предпочитал не думать, отчего именно влажным - пальцем выводя какие-то буквы у него на животе, а Гарри медленно приходил в себя, пытаясь побороть охватившую тело дрожь экстаза и вымученную, но чертовски удовлетворенную улыбку на лице. По-хорошему, когда первым воспоминанием, приходящим в голову после оргазма, становится рассказ лучшего друга о его любовных похождениях, стоило бы задуматься о собственном психическом состоянии, но Гарри было слишком хорошо, чтобы переживать на этот счет. Счастливое рыжее лицо под опущенными веками радостно вещало о «той конфетке, которую я завалил после первого же свидания, прикинь, приятель?», и Гарри отрешенно подумал, что ему удалось перещеголять друга: разделить оргазм до первого свидания удавалось не каждому, а разделить его с единственным возлюбленным за девять лет жизни - огромная удача. Он тихо рассмеялся своим мыслям, не сводя взгляда с лепного потолка. – Поделишься с залом? – с легким недовольством спросил Драко, продолжая выводить на животе Гарри причудливые символы подушечкой пальца. – Думаю, не припозднился ли я с приглашением на свидание. Драко фыркнул, мягко очерчивая косточки его таза. – Ты попробуй, – тихо сказал он, соскальзывая с кушетки на пол и небрежно откинув порядком подрастрепавшийся хвост за спину. – А там узнаем. Гарри снова рассмеялся и поймал запястье Драко, коротко целуя тыльную сторону его ладони. – Пойдешь со мной на свидание, Драко? Сегодня после работы, например? – почему-то шепотом спросил он, смотря в плавно вытесняющий серебристую радужку зрачок. – До скольки ты работаешь? Драко наклонился к нему еще ближе, мягко проводя кончиком носа по линии смуглой шеи до самого уха. – М-м, Поттер, – тихо прошептал он, опаляя мочку горячим дыханием. – Я здесь до шести. А что касается свидания, – кончик носа коснулся скулы Гарри, посылая по коже табун мурашек, – то конечно же, нет. Разомлевший Гарри, успевший зажмуриться до цветных кругов перед глазами, подпрыгнул на кушетке, от неожиданности выпуская его руку. – Нет? – потеряно переспросил он. – Что значит нет? – Нет - это форма несогласия, Поттер, – фыркнул Драко, поднимаясь на ноги и начиная поправлять прическу, нисколько не стесняясь большого мокрого пятна на своих брюках. – Я, чтоб ты знал, не встречаюсь с пациентами, – он взбил грязными пальцами растрепанные пряди, пытаясь привести их в порядок, но делая тем самым только хуже. – Не то чтобы я дрочил своим пациентам, – он нахмурился. – Не то чтобы я дрочил хотя бы ком… – он явно оборвал себя на мысли, но вместо продолжения лишь пожал плечами и начал перевязывать ленту. – Пациентам, – снова повторил Гарри и резко свесил ноги с кушетки. – Но я думал, мы закончили с… – даже если он не мог покраснеть лицом, внутренне он вспыхнул, как спичка, – ...нашим сеансом. Драко понимающе улыбнулся. – С сеансом - да. Но ты же на самом деле не думаешь, Поттер, что после одного массажа все проблемы с мышцами пройдут? – Драко выгнул бровь, смотря ему прямо в глаза. – Думаю, после пяти сеансов уже можно будет сказать что-то определенное, – он улыбнулся, явно разглядев что-то приятное в чужих глазах. Он шагнул к Гарри ближе, практически вжимаясь в него торсом и запуская обе ладони в его волосы, вынуждая приподнять голову и посмотреть на него. – И кто знает, – тихо шепнул он, мягко массируя кожу кончиками пальцев. – Может, к концу недели ты сможешь стоять на коленях… достаточно долго, – и, пока Гарри пораженно открывал и закрывал рот, он тихо рассмеялся и невесомо коснулся губами его щеки, совсем близко к губам. – А теперь одевайся и проваливай отсюда. У меня день расписан по минутам. – Да что ты говоришь, – проворчал Гарри, с трудом выдерживая взгляд серых глаз, со дна которых все четче и четче проступала блестящая радость. И так уж получилось, что, вместо того, чтобы послушно встать и начать собираться, он притянул Драко ближе, сцепив руки у него за спиной и касаясь его губ в целомудренном поцелуе, который имел все шансы порушить их отношения колдомедика и пациента. – Если бы ты знал, как я не хочу уходить, – шепнул Гарри ему в губы, откровенно наслаждаясь чужим плавно тяжелеющим дыханием. Драко в ответ тихо рассмеялся, будто невзначай задевая его губы своими. – Если бы ты знал, – тихо заговорил он, кончиками пальцев прослеживая линию позвоночника Гарри, соскальзывая на бока, а потом и на грудь, – как я хочу повторить весь сегодняшний путь моих рук на твоем теле своим языком, – Гарри шокировано выдохнул, и Драко с не меньшим удовольствием, чем Гарри до этого, поймал его дыхание своими губами. – Но мне и правда нужно работать. А тебе - пойти домой, принять теплую ванну, постелить на самой мягкой кровати в доме и хорошенько выспаться. Он замолчал, недовольно сжав губы в полоску, но спустя пару секунд обреченно застонал и снова поцеловал Гарри, на этот раз вжимаясь в него всем телом и ловя ответное движение чужих губ своим языком. – Пошел. Вон, – на грани слышимости выдавил он, слабо толкая Гарри ладонями в грудь. Гарри широко улыбнулся. Каждая струнка натянутых нервов дрожала от восторженного понимания того, что он действует на Драко точно так же, как Драко действовал на него. Гарри послушно расцепил руки, позволяя ему сделать несколько слегка неуверенных шагов в сторону двери. – Целитель Малфой, – позвал он, даже не обращая внимания на свой хриплый голос. – Во сколько мне прийти завтра? Драко замер в проходе. – Не уверен в своем завтрашнем расписании, – ответил тот, нарочито деловым тоном растягивая гласные. – Но, думаю, я смогу выкроить для вас время в районе семи вечера, мистер Поттер. Гарри улыбнулся еще шире, хоть и не думал, что такое вообще возможно. – Но вы же работаете до шести. Дверь тихонько скрипнула и закрылась за спиной Драко, и его громкое «До завтра, аврор» потонуло в счастливом смехе Гарри. Пожалуй, этот день стоил всех месяцев страданий. И даже большего.