на распутье настоящего

и в конце остаётся только печаль. /// когда чимин спрыгивает с лошади, то слышит это. гул города за спиной. шум — неясный, штормовой, — дворца. — мило, — возвещает юнги. цепкий взгляд — кровли крыш, чуть трухлявые окна — бить стекла и бежать, если, — оглаживает всё вокруг. разглаживает. — не забывай, почему мы тут, — прерывает его чимин. его голос — хриплость морского королевства, разбитых кораблей — в бутылки с тайными посланиями и мольбами — не услышано. — ага, — юнги ухмыляется. хищничество и громкая — не слышит никто — ярость ключом. чимин слабо улыбается и возвращает взгляд к. красные — кровь и плач — флаги, голубой край неба неровным покрывалом — и облака пухом лезут отовсюду. у чимина после долгой езды ноги гудят. (его взгляд — прямая непрерывная — на дворец и сад) все в цветах — цвет боли — у нее куча оттенков и примесей, и ничего чистого, — самые откровенные и сильные эмоции всегда грязны, — это всё, что помнит чимин. цвет боли. цвет потери. цвет ярости. обесцвечивание — потеря себя. /// на них все косятся так, точно они враги народа. чимин неосознанно — привычка до родного, до выдоха — жмется поближе к юнги. — если ещё одна сука, — сквозь зубы шипит тот, — посмотрит, блять, на наши волосы этим ебаным взглядом, то я клянусь, что этот замок, блять, рухнет через ебаные три секунды и- — и я возведу его обратно. юнги стопорится — воспоминания сторонятся — голос незнакомый — знакомец из прошлого, которое случилось — раздается гулко, уверенно и с насмешкой. время — непрерывная лента. их встречи — те пожранные молью куски, что не найти. — принц, — юнги стискивает зубы. и они с чимином расходятся в две разных стороны. не корабли — но звёзды, что кажутся такими близкими. их волосы — серебро предателей королевства и сокрытой магии. (это легенда, шепчет чимину чонгук, когда они сбегают в огромный сад. он весь в цвету, и чимин без конца чихает. — что? — твои волосы. ты ведь тоже заметил, что некоторые пряди посветлели? когда в колодец кидают камень, звук получается глухим — замедление мягкое, сглаженное, — и таким нескорым. но камень падает, и именно эхо — отзвук чьего-то шепота, — то, что остаётся вместо пустоты во время падения. вот так что-то падает в груди чимина в этот момент. им двенадцать. чонгук — уже принц. чимин — ещё не предатель. — о чем ты вообще? — голос сводит в то эхо в колодце. дрожь — и время после падения. звук свершившегося. чонгуку, кажется, вообще плевать. — ну, ты и юнги-хен всегда приезжаете на полгода, а остальные полгода живёте в своем королевстве, помнишь? чимин — осознанно, но как бы он хотел, чтобы не — касается именно той серебристой прядки. — существует легенда, что в своё время, два наших королевства — твоё и моё... — я не принц. — но станешь. — не стану, это не моё место. упрямство — дрожащие круги на воде. камень упал — звук только родился. чонгук недовольно кривится, но не спорит. — они были едины, и моря не существовало. пока однажды твоё королевство — убери это выражение лица, чимин-а! — не захотело самостоятельности. чимин знает эту историю. наизусть. не в таком пересказе — стих в стих, слово в слово. это история его судьбы. — да? — тогда правили два короля, — чонгук жуёт травинку, и бархат его плаща уже весь грязный и в зелени. — и тот, который пожелал отделиться, стал первым носителем серебряных волос. эти два короля любили друг друга, правили вместе, но потом что-то, наверное, случилось. и в этот момент чимина — он ещё мал, чтобы понять истоки, но — постигает тоска и грусть. длиной в бесконечность. длиной в жизнь, которую дано прожить не им — и не ему. — и все, кто пошел за ним, обрели статус предателей. чимин жалко улыбается. смеётся. пихает чонгука в плечо. вопит — не помнит, что. что-то. но один момент — четкий, яркий, — оживёт, если чимин пожелает. — я буду любить тебя, даже если ты меня предашь. серебро тебе идёт. улыбка чонгука — не мудрость прожитых лет, — боже, ему лишь двенадцать, — но соскребенное с собственного беспамятства. отжитое, выжитое и мертвое. чимин закрывает глаза. чимин хочет заплакать. чимин смеётся) — принц, — юнги кланяется. в его глазах — сожаление. слой пыли в десятилетие раздельной жизни, раздельной смерти, раздельного всего. — не называй меня так, — тот фыркает. солнце падает на его волосы. чимин делает глубокий вдох — падение камня в колодец — вековые кольца на воде бессобытийных воспоминаний и памяти не о себе. серебро. — я все ещё просто тэхен для тебя. и чимин выдыхает. /// — тэ! ты не поверишь, кого я встретил на охоте! голос принца впитывают стены — стены помнят каждый первый вдох и последний выдох — и все слезы, смех и злость между, — и остаются в них. объятие у них с тэхеном — стихийное и родное — такое до неузнаваемости знакомое, что боль в чимине — плавкое — плавное — нечто. — чонгук-и, — тэхен смеётся и отстраняется. и тогда принц — чонгук-и — куки — чон чонгук — замечает. и камень достигает не воды в колодце, но его дна. /// в день, когда волосы чимина окрашиваются в серебро до последнего, он плачет. /// как сыграть себя? вспомни, как ты предал любовь всей своей жизни — всех своих жизней, — и серебро проклятья окрасило твои волосы впервые. /// как сыграть перерождение? искренне заплачь, глядя в свой тринадцатый день рождения в зеркало, потому что твои волосы обнажили твою сущность: предатель. /// чонгук выбирается за чимином на балкон уже поздно вечером. — привет, — мягко говорит он. и его голос изменился, и он изменился, но эта мягкость — во взгляде, в голосе — непрерывная нежность до нехватки воздуха, — никуда не делась. — принц, — срывается с языка чимина раньше, чем он понимает. камень — падение в колодец — заточен в стены и пространство. их отношения с чонгуком — в уголок времени их детства. (и их прошлое, о котором — пустота в движениях, звонкая и злая) (не их) (и — их) лицо чонгука омрачается — тень печали это или раздражения — или свет свеч упал так карикатурно и уродливо — искажение настоящего равнодушия. — ты можешь меня называть по имени, — говорит чонгук ровно. — спасибо за разрешение, — фыркает чимин почему-то обозленно. молчит. — для этого у тебя есть твой жених. отравлено. не дышите. промерзание земли после долгой — десятилетие — зимы. — чимин, — устало говорит чонгук, и тот рефлекторно скалится, — ты другое. и вот так просто, хочется закричать чимину. вот так просто. ты другое. боль — не перелетные птицы, но птицы, что свили свои гнезда на года вперёд. сломанные ребра зажили плохо — не от ран, но от собственного желания — дурь, безумство и голубые цветы под окнами — а под окнами чонгука цвели пионы, — и теперь болят. (это была его ошибка — но он не сожалеет) чимин позволяет себе только улыбнуться — криво — по-настоящему. — нет, чонгук, — говорит чимин, и его голос дрожит. холодно, наверное. — я не другое. я второй принц королевства. своего королевства. "наши два королевства..." "я не принц" "но станешь" "не стану, это не моё место" и разбивается. — и я уехал десять лет назад, потому что захотел. — я знаю. — всё, что ты знаешь- чимин обрывает себя. бросив слова — небрежные слова-обещания на бумажных самолетиках с разноцветными чернилами — можно поднять весь хлам вечности. — я знаю, — сглаживая и возвращая всё на места — подменять уборку просто складированием мусора, подменять бесполезное на бесполезное, — мягко говорит чонгук вновь. внутренняя красота, чонгук, хочет сказать чимин — не он, но тот прежний, — она есть лишь в тебе из нас двоих. беспамятство любви — страшная вещь. но её память — недобитая влюбленность в воспоминаниях, — гораздо страшнее. они стоят в тишине, пока чимин не закуривает. юнги ему руки оторвёт, нажалуется хосоку и они вдвоём сживут его со свету. а может и хорошо. — чимин, — чонгук вдруг почему-то гладит его по голове. и все рушится — основания и пепел руин, — и все восстанавливается, и все начинается — окончание на самом же деле, боже, — вновь. чонгук выше. и у него тёплые ладони. всегда — были. всегда — есть. продолжительный момент длиною в секунду. (и эта секунда — вся их жизнь) — что? — спрашивает он, боясь и желая услышать ответ. чонгук смеётся — ласка первой весенней листвы и морской тёплый прибой. — тебе идёт серебро. /// тэхен смотрит на двух людей, которых он — и неважно кого называть "им", — бесконечно любит, из холла зала. и эта огромная, раздутая тоска ползет в его груди — до швов, где сходятся ребра с сердцем и грудиной, — и хочет разорвать его. это похоже на тот момент, когда ты понимаешь: твои родители тоже люди и они тоже ругаются. такая печаль. тэхен хочет сказать: чимин. тэхен хочет сказать: вспомни же. тэхен хочет сказать: ты родился не с серебряными волосами, а с черными. (это не ты был проклят от начала своей судьбы) (это ты принадлежишь ему так же, как он — тебе) /// юнги заполняет бумаги, когда чимин заходит к нему в покои. тут все светлое, в бархате и шёлке. каждый миллиметр — мольба. мольба и тихий шепот к весне и юности: останься здесь. (попытка замуровать неповторимое в стены) — юнги, — быстро говорит чимин. тот поднимает голову, и пламя свечи бросает на него угрожающую тень. — как ты и хосок смогли сохранить себя, несмотря на проклятья? юнги моргает — удивление и недоверие, — и расслабляется. — а что нам могло помешать? — то, что ты из королевства предателей? то, что он наполовину маг? куча вещей. — хуйня. со времени войны за независимость прошло четыре с лишним сотни лет, а в хоупе магии, как здесь, блять, нормального освещения. чимин смотрит. смотрит. напряжение в нем — высоковольтные разряды. и коротит очень красиво. и очень болезненно. — ты не веришь в проклятья? тишина впитывает себя отголоски смеха из других комнат и заполняет пустоту между ними. — нет, чимин-а. но я и чонгук. боже. я и чонгук. (чимин не находит слов — точно он не умеет разговаривать) (точно от высказанности всё обретёт свою форму — и призрак памяти прошлого него перестанет ходить по пятам) /// как вспомнить любовь? пойми, что ты никогда его не забывал. /// чимин не разговаривал с братом с тех пор, как тот вызвался быть вторым — равноправным — королём союзных королевств и покинул своё королевство навсегда. тэхен улыбается ему — усталость и негаснущая — первая и последняя звезда на небе, — сила. — мы уезжаем завтра, тэ, — говорит чимин медленно. но недостаточно, чтобы их детские прозвища — сквозь года — камень падает на дно колодца, но кто знает, что с ним будет через столетия, — просто пропали. и тэхен улыбается. смеётся. невпопад, мимо планов и проклятий, мимо предначертанного. иногда смех способен все изменить. и помочь измениться. чимина научил этому чонгук: раздели с кем-то слёзы и смех, и вы оба не будете прежними. — ты не о всякой бумажной ерунде пришел поговорить, — тэхен усаживается ближе к балкону. (когда я умру — не закрывайте балкона; чьи-то строчки приходят чимину на ум — простреливает и исчезает) — ей занимается юнги, — продолжает тэхен, — а не ты. эта бумажная херня не твоё, а его. — за это юнги бы тебя на столб натянул, — ворчит чимин. и все года — короткие секунды между вдохами. и все года — сокращаются до миллиметров одиночества — и любви — между ними. — он меня слишком любит, — улыбка тэхена становится мягче и детская доброта — незапятнанная, до ненаступившего "потом" прекрасная, — проступает в его голосе. чимин фыркает и соглашается. — так что? — м? — зачем ты пришел ко мне? уж не для того, чтобы как и юнги ворчать на договорные и расчётные. он меня замотал, а уж как чонгука, — тэхен качает головой. чимин молчит. делит своё молчание напополам. — зачем, чимин-и? потому что я не знаю, где ещё искать покой. потому что ты мой брат, и я не могу уехать, не сказав прощай. — пока ты думаешь, — тэхен вдруг теряет налет той подростковой дурости и юности, с которыми пылко вырвался вперёд в тронном зале и сказал, что вызывается быть вторым королём союзных королевств. он теряет всё это — прячет ли, становится ли собой, — и какая-то усталость — не по времени, не по срокам — его билет — счастье и ни что иное, — проступает на лице. — ты ведь знаешь о проклятье, да? боже, — тэхен издает смешок, — конечно знаешь. чимин застывает. падение — нулевая отметка принятия. — и если время правильно сходится, мне осталось не особо долго, — тэхен касается пальцами стекла. оно издает странный звук. а может, это сердце чимина издало этот звук в протест сказанному. — поэтому когда я умру, ты приедешь сюда и займёшь место, которое тебе всегда принадлежало. "твоё и моё королевства" "я не принц" "но станешь" "не стану, это не моё место" — не займу, — говорит чимин, — это не моё место. и тэхен смеётся. в этом смехе угадывается не согласие со своей участью, но гордая борьба — до принятия, до последнего — со злым роком. а, может, и сам злой рок. — как же там, — тэхен поднимается и выходит на балкон. чимин неотступно — следом. (когда-то тэхен ходил за ним — и чонгуком, — и раздражал этим чимина до беспамятства; сейчас — он скучает по этим моментам) — "два вновь единых королевства, две вновь единых короны, серебро предательства будет окрашено черным", — тэхен словно нащупывает строчки в своей памяти, тогда как на самом деле — впервые произносит их вслух. — тэ. — "двое, но значение лишь в одном. умрёт один — и не бывать единению. умрёт второй — и все места..." — "...будут розданы по праву". тэхен перехватывает чужие слова взглядом — связывает в узел — собирает в горсти — камни, камни — и выкидывает навсегда. сколько камней нужно высыпать, чтобы колодец слов заполнился? — как в прошлом уже никогда не будет, — тихо говорит тэхен, и чимин дёргается. — что? — ты меня услышал. нам не осталось слёз, что мы могли бы выплакать, думает тэхен, пока смотрит, как чонгук, дурачась, стреляет из лука. но нам остался смех, что мы можем ещё разделить. /// — ты приедешь? — чонгук провожает их, как и полагается. чимин скашивает на него взгляд — темная макушка, расправленные плечи, сталь — во взгляде. — нет. только когда ты и тэ станете королями союзных королевств. чонгук вздыхает. — я скучал. — я знаю. обмена местами. — почему ты не вызвался быть на месте тэхена? точка невозврата. не сейчас — десять лет назад. или раньше. когда свобода стала стоить дороже бесценной любви. — потому что я не хотел, — неожиданно честно говорит чимин. и осекается. (вот она правда: в тот момент, когда заговорили о союзе двух королевств, когда чимин подумал о возможности быть с чонгуком, когда он получил в ладони возможность быть — он испугался. и, несмотря на несвершенность, на свои чувства и привязанность, он испугался потерять свободу. и через день его волосы окрасились в серебро до последнего) — спасибо, — вдруг говорит чонгук. невпопад — так смеётся тэхен. привычки друг у друга красть. — за что? и в этот момент — чонгук поворачивает голову к нему, ветер в его волосах, — чимин понимает: они все выросли. из своих страхов — в свои страхи. — за то, что своим отказом познакомил меня с тэ, — чонгук легко пожимает плечами. — ты нужен мне, я люблю тебя, — тоже легко, — но за него правда спасибо. и чимин понимает: он ошибся. это не лёгкость. это умение нести на своих плечах тяжесть чужой жизни. /// — из окон в моём замке видна великая медведица, — говорит тэхен. чонгук сонно моргает. садится в кровати. кажется, ему что-то снилось. — а? тэхен тихо смеётся. ночной ветер — август и прохлада осени на пороге отряхивается, — ерошит ему волосы. (чонгук немного заворожен) (чонгуку — стыдно — немного хочется увидеть, как чимин бы —) — покажи мне её однажды, — просит чонгук. и когда тэхен оборачивается в его лице — отчаяние мешает краски — масляность, на пальцах следы, — с теплом внутреннего сгорания. — я не доживу, милый, — говорит он с каким-то чувством, которому ещё не дали имя. не нарекли чем-то правдивым. — не верь во все эти проклятья и предвещания, тэ. ты доживешь. ты будешь жить. чонгук хватает его — теплая — руку и переплетает пальцы. тэхен смеётся. он всегда смеется, когда надо — желание в громком и безудержном, — плакать. /// тэхен был вторым ребенком в королевской семье. когда мама чимина умерла, их отец женился второй раз. и смог раздать всем своей любви одинаково. когда ещё юнги присматривал за ним — тёплые объятья, костры ночью — огонь играл с серебром волос юнги, и тэхен не умел не любить его, — и поездки к морю, а мама тэхена могла сдвинуть плиты событий — миллиметры, но на что способна любовь, — она рассказала ему о проклятье их семьи. (их — всех вместе) (они — единый пазл и полотно событий — считанных, пройденных, прожитых) тэхен иногда возносит молитвы — ни к кому и ко всем сразу. позвольте моему брату и моему принцу быть вновь вместе. даже если это значит умереть и потерять чонгука навсегда. пускай время всё заберёт у меня: я для этого и был рождён. но пускай все, что им останется в конце — счастье. /// когда тэхен умирает через два года — ядовитая стрела, косой стрелок и куча совпадений, — чонгук перекрывает все границы на два месяца. чимин — в приступе удушья, постоянной асфиксии, мертвенной боли. тэхен отпустил его — чувства — с лёгкостью, с той силой, которую чимин перековал в любовь к свободе. — ёбаный придурок, блять, — юнги стреляет мимо цели раз за разом, бешеный, злой и поглощённый горем. — юнги! юнги! хосок хватает его за плечи — быстрый, торопливый жест — и прижимает к себе. и в его глазах столько тревоги — готовности разделить чужое с собой, унести кусочек горя в своё сердце и там похоронить его, — что это больно. хосок крепко держит его — и юнги ломается. чимин видит это из своих окон и печаль по утраченному — не случившемуся — и такому произошедшему, — впервые просыпается в его груди. /// — я ни разу, — бормочет чонгук, глядя на тэхена в окружении цветов и весны, — не сказал, что тебе шел серебряный, тэ. /// как осознать печаль? задержи дыхание в вашей комнате. пойми, что ты в ней остался один. /// — ты говорил, что не займёшь чужого места. чонгук стреляет по мишени ещё раз. на улице все промерзло, страшная зима. даже делать вдохи — колко и больно. чимин стаскивает перчатки с рук. ловит снежинки. (однажды он развязал войну ради свободы — птицы в руках, которая улетела, стоило войне начаться — пламенем и горечью; теперь он вернулся, чтобы завершить круг — и все круги по воде от упавшего камня когда-то заканчиваются) — а ты — что будешь любить меня, даже если я тебя предам. чонгук оборачивается. дёргает уголком губ в полуулыбке — горелость сахара. а потом подходит к чимину и словно пытается вспомнить то, что не может. словно бы вызвать из памяти то, чего никогда не переживал. (это проклятье чимина; не его) — тебе идёт серебро, — тихо говорит чонгук и мягко — нежность на том самом последнем глотке, перед тем последним выстрелом, — целует его в лоб. чимину кажется, что в его груди — за костями и мясом, где-то в сердце, — пробоина. открытая рана — мякотью всего внутреннего наружу. он идёт ко дну. /// и в конце остаётся только печаль.