И волосы её в золотом огне

Гет
Перевод
R
Завершён
8
переводчик
Alre Snow бета
Автор оригинала: Оригинал:
Размер:
6 страниц, 1 часть
Описание:
Посвящение:
Примечания:
Публикация на других ресурсах:
Уточнять у автора/переводчика
Награды от читателей:
8 Нравится 0 Отзывы 2 В сборник Скачать

Часть 1

Настройки текста
Перевалив вновь через хребет и возвратившись в долину костей, она видит свою лошадь, которая пьёт из источника. И человека в чёрном: прямо посреди её лагеря тот сидит и ест овсяные лепёшки, разложив их на коленях. На сотни колёс вокруг нет ни одного амбара, на тысячи — ни одного места, где мог бы вырасти овёс. Но это человеку не мешает, хотя вряд ли он поделится. Сюзан взводит курок револьвера. В этом безлюдном месте щелчок звучит громко, как выстрел, но человек и ухом не ведет: облизав палец, он подбирает крошки. Слышно, как ржёт лошадь. Сюзан делает несколько осторожных шагов вперёд, под её ногами рассыпается скелет какого-то небольшого животного. Человек вовсе не напоминает Роланда: в сумерках очертания фигуры кажутся похожими, но нет длинного плаща, который колыхался вокруг ног, нет того суховатого очарования, присущего Роланду. Мужчина одет в мантию с капюшоном, на ногах джинсы. Его лицо не имеет возраста, оно могло бы придлежать кому угодно: хоть рослому юноше девятнадцати лет, с карманом, полным денег, и сердцем, полным дурных намерений; хоть скелету — костяной кукле, вывороченной плугом из недр древней земли. Она резко откашливается, и человек поворачивет голову, царапает взглядом. — Хайл, Сюзан из Меджиса. Подойди, сними свой плащ и посиди со мной. *** И вот они предаются пустой болтовне среди костей. Человек в чёрном извлекает колоду карт, перебрасывает их из руки в руку непривычным движением. — Расклад — один из тех, что я сам придумал. Этот явился ко мне во сне. А я приходил к тебе во сне хоть раз, Сюзан? Запамятовал. Поразмыслив, Сюзан решает говорить как есть. — Мы встречались во сне однажды. Это был не тот хороший сон, который можно увидеть, подпалив яблочную шкурку, и узнать из него, у какого парня-сопляка в твоём баронате имя начинается с правильной «Р». Нет, плохой сон, из тех, от которых просыпаешься в беспокойстве, сжимая под одеялом колени. — Я проезжал как-то через Хембри, когда тебя ещё и на свете не было. Смерть и поборы. Присядь у огня, мисси, я хочу прочитать твою судьбу. Карты большие, с плотным узором на рубашках. Человек в чёрном снимает верхнюю карту и показывает Сюзан, будто посвящая в тайны какого-то великолепного фокуса. — Сами карты строго традиционные. Ты ведь всё-таки из Хембри, где привыкли всё делать по-старому. Семь карт, стрелок, и все они для тебя. Начнём с пожилой девы. — Человек в чёрном выкладывает пару карт на утоптанную пыльную землю между ними. Две узорчатые рубашки вглядываются в Сюзан, будто глаза. — Ты смотришь, стрелок? Сюзан садится, скрестив ноги, положив на колено взведённый револьвер. Он выкладывает ещё три карты, одну за другой, в виде клина остриём вниз. Ещё две, закрывающие знак снизу и сверху. Сюзан это ничего не говорит: не похоже ни на геометрическую фигуру, ни на клеймо. Человек в чёрном, должно быть, заметил движения её глаз. Он рисует знак в воздухе выставленным указательным пальцем. — Треснутый обод. Сломанное кольцо. Узел. Косичка. В Гилеаде дамам нравятся карточные фокусы. Ты сейчас на полпути туда. Он хихикает, потому как Сюзан мало похожа на даму: женщина с широкими плечами, в плотных джинсах и рубашке из шамбре, заправленной и свободно выпущенной над поясом, мужскую шляпу она кладёт на колено, садясь передохнуть. Суровые земли рождают суровых женщин, а странные места сделали странной и Сюзан. Человек в черном переворачивает первую карту — она похожа на окно, и только через несколько мгновений удаётся понять, что рисунок на ней повернут не в ту сторону. Сюзан поворачивает голову, чтобы разглядеть карту. На рисунке худощавая женщина, считающая кусочки серебра в одной руке. Пальцы другой руки она полощет в умывальной чаше. Но кажется, будто серебряные кусочки падают с её ладони вверх, а вода, что выплёскивается из чаши, ржаво-красная. — Королева Колоколов, — замечает человек в чёрном. — Кверх ногами и наизнанку, что в нашем случае означает обратное значение и вывернутый смысл. Но она сделала тебя той, что ты есть, мисс О-Как-Прекрасна-И-Юна, и выкормила ведьму. Не спрашивай подробностей, они не из приятных. Тут всё достаточно ясно. Сюзан чувствует, как её кишки скручивает спазмом. — Нет, — говорит Сюзан. — Покажи мне следующую. На следующей карте изображены обнажённые безволосые парень и девушка, бок о бок. Посреди неприветливой дикой местности они стоят, скрестив револьверы. — Любовники. Или Близнецы, если тебе так больше нравится. Выбор возлюбленных. У неё смысл не такой таинственный. Эта тропа тебе не предназначалась, но ты всё равно её выбрала. Следующая карта тоже перевёрнута. Её человек в чёрном подхватывает и прокручивает между пальцев, чтобы показать в правильном направлении, а затем кладёт на прежнее место. На этой карте девушка с прямыми волосами, в алом платье и с серебряной короной на голове. Вокруг её ног на земле лежат камни. — Королева Кубков, — говорит человек в чёрном, — но кубки опустели. Неоправданная нежность, проигнорированное предчувствие. Ворона выпустили летать над миром, и звали его Грех, и первым грехом была гордыня. Распутство и моровые поветрия. Ты пока не знаешь её, стрелок, но вы познакомитесь. Ещё одна карта переворачивается. — Солнце. — Веснушчатая девчушка среди рощи, дружелюбно указывающая в небо, на солнце, огромное, будто дом. Чудом подвернувшаяся удача. Теперь всё будет в порядке, всё. Но свет ли в конце тоннеля это для неё или всего лишь пустошь в конце тропы? Новая карта. — Отшельник. Он не может забыть. Но готов побиться об заклад, он бы хотел забыть! Темнокожий подросток идёт, ссутулившись, домой по городской улице. В одной руке факел, другая рука в кармане, и внутри угадываются книги. Капюшон непромокаемого плаща поднят, но мальчик оглядывается назад через плечо. Даже на таком маленьком рисунке видно громадное беспокойство на лице мальчика. — Три из трёх. Все молоды, как и ты. Все глупы. — Покажи следующую, колдун. — Шестая карта — Правосудие. Воздаяние, стрелок, но не для тебя. Возобновление и возрождение. Артур Эльдский трубит в рог на поле битвы среди разорванных знамён. На фоне взрытой окровавленной земли безошибочно угадываются фигуры медленных мутантов: слишком много рук, слишком много глаз, которые мрачно сияют, а мутанты тем временем поднимаются на ноги. У Сюзан дыхание замирает в груди. — Почему ты показываешь мне это? — Для забавы, конечно же. У нас всё ещё остаётся седьмая карта. — Так покажи мне её и будь проклят. — Седьмая карта — это Башня, перевёрнутая. Мир, перевернувшийся с ног на голову. Конец эпохи, не меньше. Последний крестовый поход, последний акт жестокости. Тёмная башня похожа на иглу, пронзающую небеса, на дымоход, торчащий из земли. И вновь обнажённые мужчина с женщиной, спасающиеся бегством от разрушительного удара молнии. Но они не смотрят туда, куда бегут — они оглядываются через свои голые плечи в сторону башни. Долгое время Сюзан разглядывает последнюю карту. Семь карт, и каждая из них едва-едва переликается с памятью о других, будто призрачный двойник. Человек в чёрном посвистывает. — А теперь не взглянешь ли на это? Здесь нет Четвёрки Мечей или Девятки Жезлов. Намного проще для меня и понятнее для тебя. — Одна дерзкая фигура торчит посередине, отмечая карты по краям: две рядом с человеком, две напротив Сюзан. — Прошлое, настоящее, будущее, возвращение. А последняя карта подхватывает остальные потоком: можно поменять местами любые из остальных, и они по-прежнему скажут правду. Это должно бы встревожить тебя. — Что это значит? Человек в черном подхватывает карты и начинает перебрасывать из руки в руку. — Ничего не значит, моя хорошая, вовсе ничего. Ты всё ещё думаешь о Роланде? — Злобное любопытство в голосе кажется таким острым, что им можно сдирать краску. Ответа нет. Сюзан распускает волосы и завязывает их вновь. Человек в чёрном наблюдает за ней с явным интересом. — Приезжий юный наглец остался на жертвенном костре. Но утрачено не всё, кое-что он оставил своей верной возлюбленной, чтобы она это сохранила. Он бы никогда не бросил свои револьверы, даже охваченный болью огненной смерти. — Он хотел, чтобы они остались у меня, — решительно отвечает Сюзан. — Это было его желание, и я его придерживаюсь. — Это они захотели остаться с тобой. Сын Стивена сгорел дотла, но стрелки не должны исчезнуть. Всегда есть последние из стрелков. И ты, для начала, никогда не знала остальных. — Так и есть. — Гореть заживо — ужасная смерть, это тебе известно? Я всё гадаю, что он чувствовал. Язычки огня ползут по ногам. Дым застилает глаза. Зубы трескаются от жара. — Он ничего не почувствовал, я об этом позаботилась. Даже животных нельзя обрекать на муки. Можно выкормить и выходить кобылу, сломавшую ногу, но в некоторых случаях нужно закончить всё как можно скорее. Она будет видеть это во сне до конца жизни. — Верно, верно. Пустила пулю ему в глаз, храбрая ты девочка. Уверен, он поблагодарил бы тебя, если бы мог. И раз уж тебе хочется пялиться, могу показать тебе то, на что стоит посмотреть. Гляди. Он тасует колоду, и Сюзан против воли подаётся вперёд. Рисунки мелькают перед глазами, золочёные края карт порхают, как мячи жонглёра, впыхивают, будто огни костра. Сюзан смотрит и видит. Другое врямя, другое место — взрослый мужчина, с ледяными глазами Роланда и револьверами Стивена Дискейна, стоит посреди изумрудного города. Новые лица проносятся среди карт: грязный парень в грязной комнате закатывает рукав до локтя, рядом скрючилась обезьяна; женщина в кресле на колёсах поёт песню или предостерегающе кричит; мёртвый мальчик лежит на просмолённой дороге, внутренности его свисают красным клубком, будто его раздавила гигантская нога. Мёртвый ушастик-путаник, обвивший себя полумесяцем хвоста. Другое время, другое место: парень и девушка, мальчик и девочка, вверх ногами и наизнанку. Соответствия — совпадения, объединения, пары. Если она не оторвёт глаз, то её затянет туда, как поток затягивает лодку. Она не может продолжать смотреть. Сюзан, вздрогнув, возвращается к реальности. Выбившиеся волоски на шее стоят дыбом. Человек в чёрном потягивается, подняв руки над головой. — Ты озябла, а ночи так далеко на западе длинные. Позволь мне согреть тебя. — Он сам смеётся над своим предложением. — Я увидела всё, что должна была увидеть сегодня, сэй. — Позволь, позволь, позволь. Ночи здесь долгие, а у тебя не было хорошего перепиха с тех пор, как погиб Роланд. Иногда и у меня бывает такое чувство — но оно касается Роланда-мужчины, не Роланда-юноши. Однако я отвлёкся. Роланд не был мужчиной в те свои юные годы, разве что в самом приблизительном смысле, сейчас она достаточно пожила, чтобы это понимать… — Ты, должно быть, глупой меня считаешь. — Или изголодавшейся. В таких пустошах есть голодные духи, которые могут учуять неудовлетворённую женщину даже на дальнем расстоянии. — У меня обе руки на месте, разве нет? — Она теперь тщательно изучила свои потаённые части тела. Что бы подумала на это старая карга? Риа с Кооса и этот малый так похожи друг на друга. В её сне он не был таким красивым. Он вовсе красивым не был, и всё равно Сюзан скакала на нём, как дьяволица, пока он не запросил пощады. То его лицо, наверное, больше походило на истинное. Не человек скорее, а нечто — старое, узловатое нечто. С чего бы демон, пытавшийся довести спящую девицу до скользкого трепета, стал бы натягивать на себя более уродливую личину, чем есть на самом деле? — А ты из находчивых, не так ли? — Он хохочет, делая рукой знакомое движение. — И всё же ночь холодна, а предложение в силе. Не позволяй себе умереть от любопытства. — Мне не любопытно. — В какое же трудное положение он тебя поставил. Ты всего лишь хотела достать билет на автобус из города и сбежать, чтобы в тебя не засунул пальцы мужчина, годящийся по возрасту в отцы. А вместо этого ты мертва уже в конце первого акта. Нечестная сделка, а уж поверь, я в этом разбираюсь. (Она не погибла в Хембри. Она почти погибла в Хембри, и всё же…) Она к тому же не знает, что такое автобус. Сюзан скрещивает и вновь опускает руки, прикидывая возможности. — Тебе правда кажется, что это будет умно? Он заделает ей ребёнка в этих отвратительных пустынных землях или ещё чего похуже. Ещё одну ошибку, которую она полюбит и потеряет. Но от вида его худой фигуры, от кристально-острого резкого смеха кожу покалывает жаром. — Есть и другие способы потрахаться. Какая ты, оказывается, измученная странница. Раздвинь ноги и расстегни ширинку. Солнце садится. Человек в черном притягивает Сюзан в кошмарный поцелуй — рот его на вкус как что-то яркое, розовое, его язык скользит по её зубам и кажется атакующей гремучей змеёй. Сюзан вытаскивает револьвер из-за пояса и дважды стреляет ему в живот, проделывая два аккуратных отверстия в его простой чёрной рубашке. Это не заставляет его ни остановиться, ни отпрянуть, ни вскрикнуть. — Попробуй-ка теперь поприставать, — говорит Сюзан. — Вот, — отвечает человек в чёрном. Сюзан просовывает пальцы в раны, — две лёгкие царапины — и он заходится жестоким смехом. — Это моя гарантия доверия. Я быстро. Промазала, промазала каким-то образом. Сюзан отталкивает его, и следы крови на кончиках пальцев пятнают ткань его мантии. Вернув револьвер в кобуру, Сюзан откидывается на пыльную землю. Его пальцы спешат к пуговицам на штанах Сюзан, сталкиваясь с её собственными ладонями. Она приподнимает бёдра и отворачивает лицо, неловко шарит руками, пытаясь ухватиться хоть за что-нибудь. Они несколько мгновений яростно трутся друг о друга — из его ран лениво сочатся капли крови, которых недостаточно даже, чтобы испачкать рубашку Сюзан. Это и к лучшему — рубашка когда-то принадлежала её отцу. Сюзан извивается как зверь, они сцепляются друг с другом — не так, как мужчина обычно сцепляется с женщиной. Выворачивая запястья, с потемневшими глазами, со странным усердием. Его заострённые пальцы быстро растирают её, почти раздирают до ссадин. Сюзан зажимает его ищущую руку между их телами, высекая злые искры жара. Он хватает ртом её груди сквозь рубашку, жадно покусывает, его объятия заставляют Сюзан вздрагивать и стонать. — Делал ли он с тобой такое? — В его голосе чувствуется тонкий оттенок отчаяния, странное воодушевление. — Расскажи, как это у вас было. Или не говори, я уже и так всё представляю. Её с Роландом? Её прежнюю? Всё происходит быстро, но потом они долго лежат, свернувшись рядом с её костром на шерстяном пончо. Он оставляет продолговатый фиолетовый кровоподтёк на её груди. Сюзан тянется к внутренней поверхности его бедра, но он цыкает на неё, и она убирает руку. — Это было совсем не так. — Нет, вовсе не так: с неуверенностью и первым румянцем смущения. — Сладко было? Сладко как мёд. На его зубах кровь, она различает её, даже придвинувшись так близко, в неверных отблесках костра. Сюзан находит рану у него на боку и без всякой нежности накрывает ладонью. — Много времени прошло с тех пор. Сейчас уже и не помню.
Права на все произведения, опубликованные на сайте, принадлежат авторам произведений. Администрация не несет ответственности за содержание работ.