Легкая работа

      Нью-Страйп-Сити — столица Пограничья. И собственно этим все сказано. Население превышает двадцать пять миллионов жителей, и это только при учете тех, кто имеет постоянную регистрацию, в отдельные месяцы или даже дни население удваивается за счёт приезжих. Порядка сорока процентов жителей существуют за чертой бедности. Причём в Нью-Эсе эта граница совсем не игра слов — бедные районы обнесены бетонными стенами, чтобы отделить нищих от более-менее преуспевающих. Сегрегация поставлена на поток, внутри стен гетто иногда нет даже самого необходимого. Не работают школы и поликлиники, закрыты магазины, пустуют даже опорные пункты полиции.       При всём этом ужасе город растёт бурными темпами. Со всех сторон в город стекаются настоящие реки того, что дарит власть. Нефтетрафик? Извольте — все трубы ведут в Нью-Страйп, к его терминалам и нефтебазам. Сельское хозяйство и машиностроение? Да в полный рост! Реки и каналы, железнодорожные магистрали, автобаны и пять крупных аэропортов превратили город в такой клубок торговых путей и силовых противовесов, что свившиеся под афродизиаками в клубок змеи позавидуют. Ну, ещё зона свободной торговли до кучи и льготное налогообложение иностранных инвесторов. Благодаря росту цен на недвижимость некоторые местные воротилы за пару лет перешагнули из миллионеров в миллиардеры. В город завозятся сырьё, вывозится продукция. Самолетами, поездами, кораблями и фурами, день и ночь, без простоев и выходных. Город не спит, город только ест и растёт, как раковая опухоль, захватывающая в себя все новые и новые пригороды и выбрасывающая из себя метастазы придорожных урбанизаций.       Темная сторона города ещё богаче и разнообразней легальной стороны. Проституция и работорговля, торговля оружием и наркотиками, промшпионаж и финансовые махинации и ещё множество самых разных путей для обогащения и получения желаемого. Близость границы с Анималистаном дополнительно накладывает на город свой собственный политический отпечаток. Как только закладывается первый камень будущего города, появляется и преступность. А за многие годы жизни Нью-Страйпа под сенью каменных джунглей преступники свили очень уютное гнездышко.       Смог и дым от заводов и магистралей вечно висит над городом, во многих районах уже нельзя находиться без кислородных масок или респираторов, по сути, только благодаря мощным климатическим установкам жители респектабельных районов ещё могут иногда видеть чистое голубое небо. Когда-то Нью-Страйп называли жемчужиной, сейчас он больше похож на помутневшую и пыльную стекляшку, подсвеченную тусклой лампочкой. Некогда спокойные районы превратились в гетто, где проще поймать пулю, чем перейти улицу. Районы поделены между враждующими группировками, наркобароны живут как короли, в последнее время они вошли в такую силу, что во всеуслышание объявляют отдельные территории своей вотчиной по радио и в интернете. Пулеметы, РПГ, ПЗРК, даже броневики — банды вооружены до зубов, а их боевики обучены профессиональными солдатами, после демобилизации из лучшей армии планеты оставшимися без работы и без гроша за душой.       Преступность вышла и в интернет, однако сейчас масштабы бедствия сродни цунами. Базы данных, секреты и компромат меняются в режиме онлайн. Сделки лицом к лицу в прокуренных комнатёнках сходят на нет. Новоявленные цари решают все вопросы своих королевств парой щелчков мышки да россыпью нажатий на клавиши. Этакие заплывшие жиром отаку-сибариты от криминала. Весь цимес в том, что к их переговорам нельзя присосаться — завербованные или похищенные специалисты создали для банд идеально защищённую систему связи, расколоть которую даже полицейскому спецназу не под силу.       Так что не удивительно, что СБ оседлало такой выдающийся источник серого и чёрного финансирования с первых дней. Организация, укомплектованная самым отборным сбродом, никогда бы не упустила шанс запустить когти и зубы в такой аппетитный кусок. Пограничье и в лучшие годы не славилось безопасностью и спокойствием. Так что пришлось местных потеснить. Вымели и вынесли копытами вперёд довольно большой процент скурвившихся коррупционеров из местного истеблишмента, прижали продажных копов, почистили беспредельщиков. Место под солнышком агенты себе выбили, только вот лучше не стало, даже наоборот. После прихода СБ все стало ещё хуже, Организация пожирала сама себя, создавала преступность и при этом боролась с ней. Город превратился залитую кровью и провонявшую гнилью зону локального конфликта. Складывавшийся годами баланс и система своеобразных межрайонных «водяных перемирий» рухнула как карточный домик. С появлением агентов СБ город начал медленно умирать, разлагаясь заживо, как гангренозный больной.       Вот так вот и живет теперь Нью-Страйп. Дрожит как торчок под дозой, кашляет смогом и заливается вонючей химической дрянью сточных вод. Каждый день — стычка, каждый час — штабель трупов. Наркота дешевле пива, шлюхи доступней общественного транспорта. Осталось только не переключать канал, Хаос идёт в прямом эфире. Приятного просмотра! Вечер субботы 21:54, 23 июня, 2032 год.       Давайте представим, что мы наблюдаем с высоты птичьего полёта. Хотя, скорее всего даже выше. Некоторые беспилотники, из тех что поновее, летают на высоте километра три, методично просматривая город внизу. Можете для полноты намылить картинку компьютерной графикой, можно даже с любимым режиссерами блевотно-зелёным светофильтром, как в дешевых боевиках. Внизу под нами на город опускаются сумерки. Тени растекаются по улицам, затапливая чернотой проулки. Обычно, к этому времени все законопослушные звери уже запирают двери на ночь, во всяком случае в таких районах, как этот. Не то что бы это особо помогало в случае форс-мажора в виде банды взломщиков, но таков был заведённый и вбитый в подкорку порядок. По ночам на улицу не ходить, не разговаривать с незнакомцами, двери запирать до заката — эти правила родители объясняли зверятам как только те начинали хоть чуточку понимать окружающий мир. И эти правила были Очень важны. Как минимум потому что в городе очень большой процент жителей жил по правилам прямо противоположным.       Приблизим картинку, поиграем с резкостью. Внизу даже воздух сероватый и отдаёт углекислотой и метаном, в некоторых местах можно потерять за тридцать секунд сознание и за семь минут жизнь, такая там концентрация опасных веществ. Не то что бы это кого-то из власть имущих сильно волновало. Ни тебе профсоюзов, ни тебе отбитых борцов за гражданские права или левых активистов — всех давно вывели, только не дихлофосом, а долларами или свинцом. Благодать. Зато на закате последние лучи солнца и зарево города иногда особым образом преломляются в газово-пылевых облаках, освещая небо всполохами не уступающими северному сиянию.       Хотя эта улочка ещё куда ни шло. Рядом бумажный завод, закрытый по банкротству и сейчас ожидающий очереди под снос — никто не позарился. Остальные домики тоже такие себе. У части жилых домов двери подъездов просто отсутствуют как класс — СБ или полиция снесли при штурмах. Причём каждый дом выдержал минимум парочку.       Итак, объект нашего наблюдения. Стоит учесть, что трансляция у нас ни разу не в режиме онлайн, так что уместнее говорить в прошедшем времени. Лис, лет сорок с небольшим на вид. Одет в костюм, дорогой, но не новый. Вообще, с переулком пешеход решительно не сливался.       Он запыхался, постоянно оглядывался, а вдобавок то и дело ощупывал крупный портфель, пристегнутый к его правой лапе тускло поблёскивающей цепочкой. Рыжик несолидно рысил, огибая перевернутые мусорные баки и кучи отбросов, источающих жуткое зловоние. На главных улицах царила аптечная стерильность и пасторальная благодать, но стоило свернуть в проулок и все сразу преображалось. Коммунальщики заходили сюда не иначе как в прошлом веке, на столбах не горели лампочки, а притулившийся на углу какой-то заколоченной под снос пятиэтажки трансформатор явно застал переход с газовых рожков на электрические свечи.       — И куда это мы намылились? — В простенке вспыхнул тлеющий кончик сигареты, сладковатый полупрозрачный дым поднялся вверх тонкой струйкой и рассеялся. Искорка напоминала весёлый огонёк в глазнице бешеного зверя. И сулила она лису точно такие же неприятности.       В темноте что-то двигалось, оно было на голову с небольшим выше владельца сумки. Широкоплечая тень, чернее закопченной стены за её спиной.       — Мистер Грау? — Лис отшатнулся, рефлекторно прижимая портфель к груди. На слове «мистер» тень приосанилась, обращение явно льстило.       — Он самый, Фернандо. Хесс недоволен, я бы даже сказал, что он в бешенстве. И не мне вам говорить, что бывает с теми, кто его в бешенство приводит. — Лис вздрогнул, уже успел насмотреться. Белый волк обидчиков устранял очень изобретательно. Одного вообще порубили в фарш и после обработки примешали к сырью для полуфабрикатов. Окончить жизнь в виде котлеты для чикен-бургера доктор не хотел.       Вышедший из тени был волком. Жилистым, мускулистым, лет тридцати с небольшим на вид, с коротким пепельно-серым мехом и странными глазами, белки и радужка которых по цвету напоминали жидкое золото. Военная куртка без знаков различия туго натянулась на широких плечах, Грау нависал над лисом с неотвратимостью рока.       —  Я сделал все, на что подписывался. Мы с Хессом квиты. — Рыжик попытался придать голосу уверенности… Не вышло. Покрытая шрамами морда волка искривилась в усмешке. Выкуренная наполовину сигарета описала кончиком замысловатую фигуру и снова замерла в уголке рта.       — Квиты-то вы квиты, да вот только мухлевать нехорошо. — Щелчки костяшек прозвучали неожиданно звонко и чётко, виной ли тому было эхо или два стальных кольца на пальцах правой лапы лис так и не понял, да и не до того было. — Вас наняли усовершенствовать нам рецептуру и технологию производства 836-й смеси. И вы с эти успешно справились. Деньги — вам, итог работы — нам. А ваш портфель под завязку набит тем, что принадлежит Хессу.       — Я не отдам вам Это! Оно мое, мое творение, к черту ваши деньги, забирайте их! Я не для того работал, чтобы моими смесями травили школьников!       — Хватит пафоса, доктор, забирайте оплату и верните то, что вам не принадлежит. И советую быть благодарным за то, что мы вас не закопали или не сдали властям. Есть ведь за что. Потрахивать ассистенток, опоив их своими зельями — малость не то, чего ожидают от светила фармацевтики. Деньги оставьте себе, вы их честно заработали. Но если не подчинитесь, то я с вас срежу эту цепочку вместе с мясом. — В этот раз дым окутал лицо лиса, вынудив того закашляться и вытереть враз заслезившиеся глаза. Жест безусловно нахальный, чётко указывающий собеседнику на его место. Лис стиснул клыки и сжал кулаки, однако в драку не полез — побоялся. Страх был сильнее гнева на этого дикаря.       Волк театрально «перерезал» себе ладонью горло и отошёл к стене, запрокинул голову, глядя в затянутое пепельными от смога тучами небо. Грау видел только тонкую полоску, дома почти смыкались крышами. Тот, стену которого волк выбрал в качестве опоры, был заброшен, хотя это было и не удивительно. Выгоревший дотла остов даже восстанавливать никому не сдалось, не то что обживать заново. Оплавленные кирпичи и щерящиеся арматурой провалившиеся перекрытия создавали крайне гнетущее впечатление, словно труп в обличье дома аккуратно так притулился между пусть и бедноватыми, но живыми.       — А местечко-то навевает воспоминания. — Грау выпустил очередную струйку дыма, в небе блеснула точка, она перечеркнула узенькую полоску и исчезла без следа, через пару секунд донёсся глухой гул винтов. Патрульная вертушка, или что-то подобное.       — Что? — Рыжик явно потерял нить разговора, не уследив за резкой сменой темы, но голос волка, ставший вдруг мягким и вкрадчивым, испугал его просто до дрожи. Все равно что смотреть на свечку в луже бензина, очень красиво, но не так дунешь и все вокруг станет пеплом, в том числе и ты сам.       — Это я сжёг вот это вот здание. Один из заказов. Помнится, моя бывшая советовала мне погулять по его руинам и подумать о жизни. Как жаль, что я себе на уме. Ладно, не суть, давай сюда портфельчик и гуляй, я не могу убивать на тебя всю ночь. Как и у любого взрослого зверька, у меня дела, и они не терпят. — Волк протянул лапу к портфелю, лис рефлекторно отшатнулся ещё на шаг назад.       — А если все-таки я не отдам? — голос химика совсем съехал на придушенный писк, от попыток держать тон не осталось и следа.       — Умрешь. Хесс сказал с тобой не церемониться. Сейчас мой разговор с тобой обусловлен только нежеланием пачкать руки об твои потроха.— Короткий тесак, длиной с предплечье владельца, появился в руке волка словно по волшебству. Угловатый, странно уродливый, с вытертой от частого использования рукоятью, опасный предмет. Напрочь лишенный какого-либо эстетического наполнения инструмент, способный при этом быстро и надежно рубить плоть и кости на мелкие куски.       — Нет, ни за что! — Лис выбрал свою судьбу.       — Оки, идеалист пушистый. Ты, как погляжу, болен на голову. Мой долг санитара леса обязывает тебя прибить. Но как раз сегодня у нас разовое предложение — сумей убежать от бронепоезда по шпалам. Если добежишь до конца улицы раньше, чем я тебя нагоню — ты свободен. Нет — не обессудь. Я тебе даже дам фору, секунд пять.       Лис побежал, смешно поскальзываясь на мокром асфальте. Волк примерился, сплюнул окурок, зашипевший в луже, и размерено побежал следом. Это была странная гонка. Соревнование истребителя и кукурузника на скорость и то было бы честнее. Во время одной из тренировок в учебном лагере, когда агентов СБ в очередной раз загнали на переподготовку, Арчи умудрился заработать почетный титул «мультяшка-златоглазка», когда, вспомнив молодость, одолел полосу препятствий с пулеметом и патронами на горбу. Тогда он чуть не помер, но сейчас все было даже проще утреннего бега трусцой, смысл напрягаться.       Арчи догнал беглеца возле люков теплотрассы, из которых пар валил такими густыми клубами, что казалось, будто под ними собралась сходка вейперов со всей страны или даже сама преисподняя. Собственно, все шло по плану. В белом как молоко тумане волк обратился в тень, приблизился на расстояние удара, а потом устроил быструю и кровавую расправу. Слово в слово по детской считалочке «Вышел месяц из туману». Каждое действие Арчи продумал ещё когда только начал бежать.       Удар ногой сбоку в правое колено. Хруст костей, лис наклонился и припал к земле. Кулаком в челюсть слева, тяжелый и резкий удар профессионального громилы сломал кости как щепку. По руке от костяшек вверх пронеслась волна тёплой, уверенной и даже приятной боли. На удивление шустро, лис отмахнулся портфелем не глядя. Грау отстранился, пропустив удар мимо себя. А потом с глухим рыком перерубил лапу лиса посередине, точнехонько между локтем и запястьем. Лис взвыл, глухо, протяжно. Вроде бы даже и не от боли, до химика дошло, что шансов у него с самого начала не было.       Арчи отскочил, спружинил на лапах и снова рванулся вперёд, перерубил правую ключицу, пролетая мимо с чавканьем вырвал тесак из раны, развернулся, а потом со всего маху врубил клинок химику в шею. На лапу сильной струей хлестнула кровь. Когда Арчи перерубил руку, его только немного обрызгало, а сейчас он в полной мере сполоснулся чужой кровью.       — Жаль, что так вышло. Ничего личного. — Лис не ответил, только тихо хрипел, заливаясь кровью. Выжить он не смог бы даже если прямо здесь и прям сейчас находилась бригада реанимации. Через пару секунд хрип стих, Арчи смерил тело взглядом, сморщился, обвиняющий и глуповатый взгляд остекленевших глаз действовал на нервы, несмотря на обширный опыт общения со жмуриками.       Волк подошёл к портфелю, наклонился. Из-за падения замочки открылись и теперь бумаги, стопки купюр и какие-то пакетики и склянки валялись в уже порядочно растекшейся лужице крови из перерубленных сосудов.       — Т-тваюм-мать! — Безобидное ругательство смешалось с рыком, не хватало ещё угробить бумажки, из-за которых Хесс психовал как самка во время течки. Кстати о птичках и бабочках. Только дебил будет таскать все в бумаге, не имея электронных копий хотя бы на чёрный день.       И верно, обыскав труп, Арчи нашёл не только распиханные по карманам конверты с наличкой, но и россыпь блеклых кристаллов памяти на тусклой стальной цепочке. Самое ценное рыжик носил при себе.       Как и любой умелец зарабатывать себе на жизнь кровью и потом, Арчи обладал превосходным слухом, отстреленная правая ушная раковина ему в этом совершенно не мешала. Вот и сейчас осторожные шаги он услышал ещё задолго до того, как старый знакомый подал голос.       — Отличный удар, Командир. Мое почтение, с одного удара перерубить обе лучевые кости… — Тихие аплодисменты были сдобрены фирменным гиеньим смешком. Словно кто-то хлопал ломом по спине клоуна больного туберкулезом.       — Что ты тут делаешь, Ави? — Арчи внутренне подобрался, ожидая увидеть в лапе напарника пистолет, а может быть и его любимый обрез самозарядной винтовки.       — Хесс послал. На тот случай, если ты снова решишь побыть добрым. Ну, как с той милой серной из любителей рисовать на стенах. — Гиен цыкнул керамическим клыком и вальяжно пошёл в сторону Арчи.       — Я с ней не спал. А вдобавок, приказ был однозначным. Заартачится — убрать. — Волк отвернулся, продолжая возиться с замками и придерживая кучку трофеев рукой. Внутри поднялась волна ярости, воспоминания были личными. Хотя… Сама историйка вышла на совесть, это ее последствия воняли больничным запахом, особенно сильно пахло пулевым ранением в плечо.       — Окей, оправдание принято. Но некоторые «не спят» и с трупами, шеф, — гиен осклабился.       — «Некоторые» — это ты? — Обвинения в некрофилии и каннибализме над Ави витали постоянно, просто по привычке. Они никогда не подтверждались и в сущности были-то беспочвенны. Но таким уж зверем был Ави. При одном взгляде на гиена с кроваво-красным ирокезом в душу закрадывалось подозрение, что у того что-то очень сильно не в порядке с головой. Есть такой тип зверей, у них глаза горят бешенством, а губы всегда сложены в ухмылку, чуть обнажающую клыки.       — Ой, подколол так подколол. Собирай барахло, начальник, путь длинный, а Хесс нынче нетерпеливый до жути. — За две недели до случая в переулке Макс всадил одному из бегунков в голову болванку пятидесятого калибра просто чтобы посмотреть каким по форме пятном его мозги растекутся по стене. Хотя Макс мог себе это позволить — недостатка в рекрутах Организация не испытывала. Филиал СБ в буквальном смысле обувал пацанву. Они разрывали все связи с родными ради очень неблагодарной на первых порах работы, крова и одежки с кормежкой. Выдерживали не все. Но оставшиеся достигали Высот.       Ави принял портфель и, по-школярски забросив его за плечо, поманил начальника следом. Гиен вёл себя совершенно свободно, словно это не за его спиной сейчас остывал свежий труп. Дело привычки, первого мертвеца Ави оставил за спиной в шестнадцать, а потом количество этих трупов росло в геометрической прогрессии с перерывом на сон и перепихоны по борделям.       — Кстати, почему тесак? Пистолет забыл? — Оттопыренную «предметом разговора» полу куртки гиен старательно проигнорировал.       — Крови захотелось. Мясо в обед было пережарено, пришлось восполнить. — Арчи осмотрел свои лапы и машинально вытер их о джинсы, количество красных пятен осталось неизменным. Почему-то с лап волка кровь оттиралась с крайней неохотой, будто старалась остаться на подольше. Кличка Палач это качество вполне оправдывала. Кому иметь дело с кровью, как не Палачу?       — Эх, заразился ты ножиками от того рыся. — После этих слов Арчи словно вспыхнул ярким пламенем, а потом мгновенно заледенел. Такое он прощал только Ави, остальные после таких подколок обычно уже сглатывали кровь пополам с зубами. Стальной кастет штука очень не избирательная, особенно если в него вставлены свинцовые сердечники.       — Может быть и так. Ты на машине? — Таксиста подвезти такого клиента в такой неурочный час никакие корочки не убедят. Да и ствол тоже. Особенно учитывая воинственность таксистов в этом районе.       — Да, подброшу. Не везти же тебе эту дрянь на метро. — Ави представил себе эту убойную картину, как Арчи повезёт добычу в общем вагоне, капая кровью на пол и остальных пассажиров, и пятнистого чуть не разобрал смех. Сюда так и просилась черноюморная острота, а потом можно и продать Рыскову для сценария какой-нибудь промежуточной сценки. — Что с твоим клиентом?       — Бросим, Макс сказал, что полиция здесь прикормлена. Да и не будем отбирать у нищих возможность обобрать мертвеца. — Волк оглянулся, и, кажется, заметил оборванную фигуру, мелькнувшую возле одного из мусорных баков. Дружное комьюнити бездомных работало круче любых санитаров бетонных джунглей, старательно перерабатывая все то, что мегаполис срыгивал на ночные улицы. Отставить машину в бедном районе Нью-Страйпа было все равно что кинуть пираньям кусок вырезки. Город пожирал все: трупы, неугодных свидетелей, сумки с сомнительным содержимым и странные пакеты без маркировки — все это мигом обретало новых хозяев и исчезало без следа, будто и не было никогда.       Если у полицаев встречалась зачетная неделя, то тела и вовсе «переезжали» с участка на участок. Например, нашли копы неустановленного жмурика на участке «А», спихнули его на участок «Б», причем своими же лапами, чтобы он им жизнь не усложнял. Те его еще куда-то, а кончалось все иногда тем, что мертвяк приезжал снова в пункт «А» заложив крендель чуть ли не через все злачные места и достопримечательности города. Но это только для богатых районов, в трущобах о трупах на улицах просто никто не задумывался.       Машиной Ави звал кислотно-зеленого цвета купе, похожее на спорткар ровно до такой степени, чтобы владельца обвиняли в страсти к дешевым понтам. Транспортное средство смирно дожидалось хозяина на парковочном месте для инвалидов. Хотя тут и инвалидной не водилось, даже владельцы машин были наперечет. О проблемах с парковкой в гетто речи не шло, куда сложнее было сохранить саму машину. От начищенных литых дисков отскакивали блики, рассыпаясь по лужам, разбросанным по асфальту тут и там. Гиен выиграл машину, явно угнанную и сменившую пару владельцев, у одного сомнительного типа из окружения Хесса, тот был мелкой сошкой, так что оспорить мухлёж Ави не решился, к своей и гиеновой дикой досаде. Эсино надеялся на развлечение, а стал хозяином жрущей бензин зверюги. Однако вложив много сил и денег, пятнистый с машиной сроднился и познал все плюсы владения личным авто.       — И как это называется? — Авто Ави среди довольно невзрачных машин на парковке казалось линкором среди сухогрузов. Низкий хищный силуэт, спойлер, внутренний каркас безопасности, явно выделяющиеся неродные части корпуса и дополнительные ребра жесткости на них отлично объясняли знающим зверям, что перед ними необычная машина. Только из мойки и со свежей полировкой, Авиатор недавно размазал одного «клиента» по капоту, так что машинка была только из сервиса.       — Эмм… «Осколки от гранаты в боку и ветеранская книжка» — пойдёт? — Гиен хлопнул себя по нагрудному карману и ухмыльнулся. Клыкастой улыбкой можно было светить вместо фонарика. Личный дантист раз в месяц по корпоративной скидке — есть чему завидовать.       — Давно озаботился?       — Хан подсобил, он в бильярдной познакомился с одним чудиком, который ведёт юрвопросы и документацию. Тот и надоумил. Кстати, ты тоже имеешь право. Выслуга лет и боевые ранения вполне тянут.       — Когда будет нечем заняться, тогда и свяжусь.       — То бишь никогда. — Гиен был прав, липовые льготы явно не входили в список целей Грау, жизнь была вполне хороша без них. Квартира есть, денег вдоволь, а к большему волк и не стремился. При общей готовности сокрушать все попадающееся на глаза Арчи почему-то в делах собственного благосостояния начинал жевать сопли с поразительным постоянством. Если бы не забота начальства о полезном штыке, то Грау мигом скатился бы до жизни под мостом, а так пока держался.       Они сели в машину, гиен приложил большой палец к пластине на рычаге КП и провернул ключ, мотор сыто заурчал. Как гибрид котенка и танкового дизеля.       Арчи вынул из кармана куртки пачку гигиенических салфеток, вытер руки от пятен крови и вопросительно взглянул на гиена. Ави кивнул на подстаканник возле рычага КП. Волк засунул туда комок мятой бумаги, резко изменился мордой. Даже мех чутка встопорщился. Волк брезгливо отдернул лапу и вытер её об подлокотник.       — Что в твоём подстаканнике делают пакетик дури и стринги? — Главным образом Арчи интересовали трусики, о пристрастии гиена к веществам знал весь отдел плюс вышестоящее начальство.       — Мирру забирал с работы. Все закончилось как всегда. — Гиен снял лапу с руля и оттянул ворот куртки и майки, под ним обнаружились следы свежих поцелуев, укусов, а так же множество царапин.       — Это на неё танцы так действуют? — Подруга гиена зарабатывала танцами у шеста, причём была в этом деле одной из лучших в Нью-Страйпе. Познакомились они во время оккупации Анималистана, мимолётная связь гиена настолько увлекла, что он чуть не угробился, выбивая документы для любовницы.       — Да, судя по всему, принцесса нуждается в подтверждении своей неотразимости. — Арчи ухмыльнулся, россыпь мелких шрамов на скуле вытянулась, уродливо искривившись. Тигрица была довольно взбалмошной самкой, плюс, судя по всему, страдала нимфоманией, оседлать Ави прямо в машине, может быть даже на ходу, для неё было раз плюнуть. Картина представилась очень живая и стильная, хоть в кино вставляй. Для взрослых.       — Работу сменить не предлагал?       — Она ничего другого не умеет и не желает. Вдобавок, ее карьера сейчас на взлёте. — У танцовщиц с красивым телом век недолог, Мирра это отлично понимала, успела насмотреться на представительниц своей древней профессии ещё обитая в Анималистане. На самом деле, тигрица и писала-то с трудом, как курица лапой. Школьного образования ей не перепало.       — Нежелательные элементы не пристают? — Под «нежелательными» подразумевались не обычные звери, а, скажем так, высший класс. Те, на кого у Ави могло не хватить патронов или звёздочек на погонах. Хотя отбитого пятнистого боевика обычно и это не останавливало.       — Один пытался. — Арчи залез в карман и вытащил мятую пачку сигарет. Под рассказы гиена Грау всегда неистово хотелось курить, словно вприкуску к сальным подробностям. Показал пачку гиену, тот благосклонно кивнул на окно. Арчи щелкнул зажигалкой и сделал первую затяжку. Стало заметно лучше. Большая часть агентов из-за барских привычек уже обзавелась портсигарами, причём зачастую весьма стильными и ценными. Но Арчи то ли из-за лени, то ли из-за презрения к моде и неуместного спартанства продолжал пользоваться старомодными картонными пачками.       — Итог? — Голос волка мигом сел, стал низким и хриплым.       — Кома. Был актёр драмы, стал комик. — Это было вполне ожидаемо, убивать важную шишку гиен бы точно поостерегся. А вот поломать кости и залечь на тюфяки — всегда пожалуйста. Тем более тёплых местечек для отлеживания у Ави всегда было вдоволь.       — И что, никаких вопросов?       — Я с хозяином «Бриллианта» на дружеской ноге, так что было бы странно, если бы эти вопросы в принципе возникли. — Ави отлично умел располагать к себе зверей, вернее только зверей определённого типа. В основном завзятых уголовников, пройдох, сидельцев, боевиков и прочих разных. Видимо они находили в пятнистом дебошире родственную душу.       — А он кто вообще? — Арчи выдохнул клуб дыма в щель приоткрытого окна, гиен хлопнул шефа по плечу, это был устоявшийся жест, напарник просил сигарету. Грау хмыкнул, и прикурил от своей. Ави с благодарностью принял дар с барского плеча и увлечённо задымил.       — Крошку Фина помнишь? — Фенек габарита «метр с кепкой» держал заведение «Оскаленная пасть», в котором Арчи и гиен обычно находили себе развлечений на ночь, благо лис регулярно обновлял ассортимент. Увы, как и все хорошее, дружба между СБ и ушастым предпринимателем закончилась в один миг. Всего-то стоило не на ту лошадь поставить в кровавой круговерти разборок и делёжек.       — Как не помнить, милейший зверёк. — Которого сам Арчи и отправил в полет с лестницы, да так, что фенек мячиком отскакивал при каждом ударе об пол, оглашая окрестности матом, хрипами и хрустом костей.       — Тот же тип характера, просто душка. — Гиен крутанул руль и вывел машину на автобан. Лучи ослепительного света из ксеноновых фар резали неоновые сумерки, словно испаряя облака смога и пара, стелющиеся вокруг. Они ехали в центр. Туда, где небо горело от зарниц прожекторов и стробоскопов, где иглы небоскребов стремились ввысь, вонзаясь в похожие на вены наркоманов тоненькие разрывы между предгрозовыми облаками.       — Поднажми, нам нужно проскочить кордон возле «Чёрной» зоны до того, как военная полиция озвереет до состояния, когда они палят бронебойно-разрывными во все движущееся. — Прецеденты уже бывали, из-за сильно пантового вида машинки Ави и Грау уже успели разок попасть под обстрел, когда с заспанных глаз их приняли за членов банды. Было за что, кстати.       — Не парься, дороги пустые. Мы тут одни отбитые.       Неподалёку вспыхнула перестрелка. Хлопки пистолетов сменились дробными очередями автоматов, несколько раз грохнули дробовики. Ави дернул руль, сворачивая на улочку, ведущую в обход опасного места. Гиен уже успел выучить большую часть сквозных проулков и слепых отростков, так что имея в лапах навигатор и свежую голову на плечах, он мог проехать в Нью-Страйпе куда угодно, даже сквозь десятиметровую бетонную стену.       Слева мелькнул опорный пункт военизированной полиции. Дистанционно управляемая турель с крупнокалиберной спаркой упёрла в машину взгляд видоискателя, нашла её безынтересной и вновь начала методично осматривать окрестности. ОП был окружён полосой ничейной земли — мера предосторожности. Слишком уж местные любили закидывать гранаты через забор. Причём к полиции они особой ненависти не испытывали, все мы зверушки простые. Это просто была старая вендетта. ВП в трущобах палили от бедра и заметали жертвы под ковёр, ну, а бандиты отвечали любовью на любовь.       Так они и ехали по ночной улице, иногда обмениваясь рублеными репликами и односложными ответами. Ави курил и лениво крутил баранку, Арчи баюкал в руках портфель с ценным грузом. Все закончилось быстро и довольно-таки чисто, как и хотел Хесс, может быть белый волк даже созреет выдать бессменным решалам небольшую премию. С этими приятными мыслями Грау откинулся на спинку кресла и, широко зевнув, задремал, сон сейчас был полезней и ценней любых размышлений.       Это был лишь один из кровавых эпизодов той ночи. Ночи города Нью-Страйп-Сити, где происходит двадцать тысяч тяжких преступлений в день.