Повод быть рядом

       В дождливую погоду трудно заниматься чем-либо. От вида тусклых улиц, заполонённых дождевой водой, мокрых дорог и россыпи разноцветных зонтиков, снующих хаотично и в каком-то своеобразном порядке, хочется завернуться в одеяло и пить кофе в уютном широком кресле. Если подобное желание не рождалось от унылых картин за окном, жажда деятельности в любом случае пропадала. Даже Айон, любитель мрака, бог тёмного Солнца и сам по себе таинственный парень, насилу заставил себя отрепетировать тот неподдающийся фрагмент песни, чтобы потом заслуженно полениться.        Вместе с гитарой Айон опустился на диван. Взял её поудобнее за гриф, убрал мешающую прядь за ухо. Впитал в себя царящую снаружи тьму, преобразовывая её в энергию, и наконец поймал нужный настрой. Но едва коснулся струн, как услышал стук в дверь, краткий и частый. Не помня, чтобы заказывал ужин или приглашал гостей, Айон не оторвался от репетиции. Сыграл пару нот прежде, чем стук повторился, наглый, громкий, почти хозяйский. Айон дёрнул ухом. Кто бы там ни явился, вечность караулить под дверью не будет, можно проигнорировать, однако доносившиеся обрывки фраз, какие дверь ответственно прогоняла, заставили пересмотреть решение. Прозвучало: «Айон», «да открой ты уже» и «чертовски холодно». Эту манеру речи, голос и нотки претензии Айон узнал бы из миллиона, а их хозяин являлся, пожалуй, единственным, чей визит всегда приносил приятные эмоции. Айон отложил гитару и торопливо зашагал в коридор. Краешки его губ приподнялись в ухмылке.        На пороге стоял Кроу, мокрый от макушки до ног. Волосы, рисуя неведомые узоры из спутанных прядей, прилипали к нему, мех на куртке склеился и грустно склонился под тяжестью влаги, как и воротник рубашки, капли обильно падали на пол. Не дождавшись приветственных слов или приглашения, Кроу ввалился в апартаменты, словно к себе домой. Айон успел отодвинуться и не попасть под раздачу негатива, с ожиданием и любопытством наблюдал за Кроу. Тот бросил тяжёлую куртку посреди коридора и, оставляя мокрые следы, постукивая каблуками, прошёлся до кухни. Айон сложил руки на груди. — Зачем явился маленький грызун? — Мимо шёл, и вдруг дождь, — коротко пробурчал Кроу и принялся копаться в холодильнике; обращение проигнорировал. — Дождь с утра идёт, — напомнил Айон. Чёрный хвост замер, а кончик его учащённо завилял. Кроу выжимал из себя какой-либо достойный ответ, но так и не сумел найти его, махнул рукой. — Заткнись! Отличная отговорка.        Раздосадованный, Кроу схватил бутылку молока и залпом выпил примерно половину; больше не смог, ведь холод, пробравшийся по глотке, быстро образумил. Разбрасывая капли и лужицы, Кроу развернулся и с запалом уставился на Айона, потребовал еду и сухую одежду, после чего целеустремлённо зашагал в ванную комнату, хлопнув дверью.        Лишь в пустой белой ванной Кроу позволил себе покраснеть и с лёгкой нервозностью сбросил на пол одежду и обувь. Шёпотом ругался на себя. Не придумал варианта правдоподобнее, чем эта банальщина про «мимо проходил». Глупо, но ничего лучше в голову так и не пришло. Ладно, плевать. Всё так или иначе получилось, остальное не имеет значения.        Длинная ванна, наполненная розоватой водой, пар, тишина и умиротворение после холодного дождя были необходимы. Оформление и причудливые баночки с разнообразными средствами гигиены, украшенные логотипом отеля, даровали уют, что уж говорить о пушистых полотенцах, которыми Кроу старательно высушился, насухо вытер волосы и расчесал их щёткой всё с тем же логотипом. Однако удобства красивой жизни быстро покинули голову, ведь сейчас в ней единолично правила иная цель, более роскошная, нежели номер в дорогом отеле.        Кинув вещи в корзину для белья, Кроу с полотенцем, обмотанным вокруг бёдер, вышел из ванной. Прошмыгнул до спальни и бессовестно начал рыться в гардеробе Айона, отыскивая среди одинаковой одежды — брюк, рубашек и плащей — нечто более или менее подходящее. Всё было огромным для скромного роста и скудного телосложения Кроу. Он выбрал одну из белых рубашек и с предвкушающим восторгом надел; не понадобилось расстёгивать пуговицы на горловине, чтобы просунуть голову. Рукава свисали, бёдра надёжно закрывала длинная ткань. И белья не надо. Идеально.        Вдруг во входную дверь кто-то постучал, от чего Кроу дёрнул ухом и обернулся. Тихий разговор дал понять, что беспокоит не очередной промокший гость, а курьер из ресторанчика, располагающегося неподалёку. Размеренные шаги постепенно становились громче и приближались к спальне. Едва не запаниковав, Кроу пересилил себя, уровнял пульс, принял максимально невозмутимый образ и сделал вид, будто едва успел одеться. Закрыл шкаф за мгновение до того, как Айон вошёл. — Я заказал нам, — с порога объяснял он, но резко замолчал. Белая рубашка мешковато висела на Кроу, но ягодицы были выставлены напоказ; не просто так он хвост поднял. Различив признаки ожидаемой реакции, заинтересованности и возбуждения, Кроу горделиво вскинул голову. Не скрыл кокетливости. Шагнул вперёд. — Что ты там заказал? — Не важно, — выдавил Айон, положив пальцы на зардевшее лицо. Тонкий намёк в речи и движениях он распознал, но удостовериться посчитал не лишним, учитывая непредсказуемый характер Кроу. — Ты не замёрзнешь? — Нет, если ты меня согреешь.        Сказав это сладко и вызывающе, Кроу облизнулся и подошёл к Айону. Тут же вцепился в воротник его плаща и дёрнул к себе. Чмокнул Айона, лизнул его губы и отстранился, любуясь его растерянной мордашкой. — Это домогательство. — Полицию вызовешь? — усмехнулся Кроу с долькой азарта. — Возможно. — И ты не против, что меня кто-то увидит? — обольстительно улыбнулся Кроу и обвил хвост Айона своим, прильнул к его груди. Это был один из немногочисленных раз, когда Кроу лишился высоких каблуков, стал ниже, слабее, а потому стремился ощутить спасительные объятия Айона. Он водил по пояснице Кроу, еле сдерживался, чтобы не стиснуть его. — Бог тёмного солнца никому не позволит лицезреть своего ангела.        Завершил нежное обещание такой же нежный поцелуй. Айон коснулся щеки Кроу и зажал его ухо, второй рукой притянул за талию. Прикасался к худой спине и тонким рукам, проводил по бархатной коже, пахнущей мылом. Резко переключился с нежностей на страстный поцелуй, с каким набросился на Кроу.        Отойдя от внезапности, он сумел ответить: обхватил Айона вокруг шеи и, приподнявшись на пальцах ног, поучаствовал, углубляя поцелуй. Активно играл с языком Айона, обвивал и покусывал, царапая клычками. Кроу резво вилял хвостом, задевал ноги Айона, добивался большего откровения, лишал воли, которую тот тратил на поддержание приличного с Кроу обращения. И его это категорически не устраивало. Пришлось добавить разврата, чтобы добиться своего. Долго стеснение и робость Айона не сохранили оборону, она стремительно разрушалась под натиском пошлостей.        Кроу дрожал, не мог разлепить тяжёлые веки или угомонить разбушевавшийся хвост. Его дыхание сбивалось, колени едва не ломались. Пламя разгоралось с каждым прикосновением длинных пальцев Айона. Они робко исследовали талию, затем превратились в неуверенные ласки на бёдрах, и в завершение более смелые на ягодицах.        «Тише». «Держи себя в руках». «Главное не спешить». «Ему нужно время».        Оба сражались с эмоциями, и пока Айон искал на границах сознания выдержку, чтобы не повалить Кроу, тот, наоборот, всеми силами провоцировал. Они знали друг друга много лет, встречались несколько месяцев, а до самой важной точки в отношениях так и не добрались. Терпели, изнемогали, пробовали и прерывались в самый животрепещущий момент. Тело изнывало от жажды чужого тепла, вынуждало срываться, а позже искупать вину перед Кроу, извиняться и клясться, что такого не повторится. Он заслуженно называл себя диким безрассудным парнем, но по велению неведомой силы начинал трястись, оказавшись под Айоном, и в какой-то момент едва не плакал.        Пока что нервы не подводили, ноги продолжали удерживать потяжелевшее тело, сердце стучало чаще, но рёбра не пробивало, а в сдавленные лёгкие свободно поступал кислород. Айон тоже уловил спокойствие со стороны Кроу. Не стал упускать шанс, проявил большую активность, жадно сжал ягодицы Кроу. От неожиданности тот выдохнул Айону в рот, отпрянул и был ошеломлён новым поцелуем.        Кроу зажмурился. Кровь кипела, рубашка сползала, оголяя выступы ключиц, грудь и плечи. Но, вопреки стыдливости, Кроу пересиливал себя, гладил шею Айона, запускал пальцы в длинные волосы. Им обоим нравилось. Кроу готов был поклясться, что в такой ситуации нереально отступить даже под гнётом страха, но… ладони сами собой упёрлись в грудь Айона и отодвинули, пока Кроу, красный и растерянный, глотал воздух. Сжал пальцы в кулаки и, сгорая от ненависти к себе, выпалил: — Я не могу! — в изумлении приоткрыв рот, Айон поглядел на Кроу. Тот уткнулся лбом в его грудь. Тихо всхлипнул. Снова... Одно и то же каждый раз. Очередная провалившаяся попытка заставляла Кроу разочаровываться в себе. Чтобы подбодрить, Айон стал гладить его по голове, трогать округлые ушки. — Прости… Перед выступлениями так не трушу. — Так говоришь, словно виноват, — чуть дрожащим голосом прошептал Айон. Аккуратно притянул Кроу за подбородок к себе. Не отрывался, смотрел в его глаза, горящие, распахнутые, блестящие. Кроу ни при ком не вёл себя настолько искренне, ни перед кем так не храбрился, даже перед Ромом. — Иногда бог тёмного солнца тоже боится.        Кроу отвёл разочарованный взгляд. Подрагивал. Водил хвостом. Вновь уткнулся в грудь Айона и крепко обнял, прижимаясь ближе. — Но я хочу… правда хочу сделать это. — Бог тёмного солнца избавит своего ангела от страданий, — воодушевил Айон и бросился к шкафу, начав в нём активно рыться.        Обескураженный, Кроу встал позади, пытаясь разглядеть невероятную штуку, вмиг укравшую внимание Айона и прервавшую чувственный миг, но обзор из-за широкой спины и пышных волос был так себе. Фыркнув, Кроу встретился с отражением в высоком зеркале и тут же залился краской. Подзабыл, что одет в сползшую рубашку, оголяющую грудь и ключицы, помявшуюся и при тщательном рассмотрении просвечивающую. С румянцем на лице Кроу дёрнул ухом. Неужто существует нечто великолепнее, чем он?        Но секундная ревность оказалась напрасной, ведь упорно копался в шкафу Айон именно ради Кроу и скоро представил ему бутылку вина, дорогого, о чём свидетельствовала пафосная обёртка. — Это у тебя откуда? — Взял у отца, когда сбегал из дома, — печально вспоминал Айон. Продолжил, не дав Кроу извиниться за то, что разворошил прошлое: — Я мечтал однажды выпить её со всей семьёй, но… думаю, Ром и Яиба не расстроятся, если им не достанется... Выпьешь со мной?        Пряча неловкость, Кроу резко кивнул. Раньше не пил алкоголь, в целом не испытывал к нему интерес, но почему бы не попробовать в компании Айона? Кроу лишь надеялся не заснуть после первого глотка или не начать буйствовать... сильнее, чем обычно.        За окном шёл дождь, царила сырость и тоска, но комнату, где Айон и Кроу, сидящий на кровати в рубашке и в блеклом свете изучающий бокал, наполняло тепло. На завтра репетиций не намечалось, так что совесть не мешала бороться с похмельем, если для него окажется достаточно пары бокалов. Айон пил крохотными глотками с абсолютно невозмутимым выражением, как заядлый любитель выпивки, в то время, как Кроу, рассматривающий отражение в рубиновом напитке, залпом осушил бокал. Мягкий фруктовый вкус напоминал обыкновенный сок, а не элитный алкоголь.        Никаких особых изменений, ни физических, ни моральных, Кроу не ощутил, как и энтузиазма. Во рту царил сладкий привкус, хвост в ожидании чудесных свойств заелозил по одеялу. Кроу перевёл встревоженный взгляд на Айона, проверяя, нальёт ли он ещё, но тот бесшумно поставил бокал на прикроватную тумбу и одарил улыбкой. Изысканный образ очаровывал, пусть кончиком хвоста Айон бил по кровати. А может алкоголь достиг мозга и теперь раскрепощал, даруя смелость. Определить почему-то не получалось. Наверное, это и не было важно. Осталось только найти способ прервать многозначительную тишину. Любые фразы будут неуместны, но сигнал необходимо дать, пока запал не иссяк. Кроу фыркнул. «Действуй!», — пронеслась в голове реплика его или вина. Этого оказалось достаточно, чтобы встать напротив Айона и, заявив: «Я хочу заняться сексом!», уронить его на кровать, навалившись сверху.        Ненадолго Айон оторопел, но быстро вернулся в реальность и предпочёл наслаждаться вызывающим поведением Кроу, пока он вновь не испугался. Айон ласкал его худощавую спину и бока, поднимался к лопаткам и шее, иногда сжимал волосы, направлял, напоминая, что поддался и отдал инициативу, но не доминирование. Это провоцировало Кроу наглеть: активно использовать язык, покусывать губы Айона, грубо ласкать шею и плечи и в довершении упереться коленом между его ног.        Не разрывая поцелуй, чувствуя небывалый прилив смелости, Кроу начал расстёгивать рубашку, второй рукой трогал длинные светлые волосы. Целовал Айона, пока не решился на особую дерзость — оставил засос на его шее и смачно лизнул, будто закрепляя. Не дал опомниться, сразу же провёл по животу Айона вниз и схватился за пряжку, но тот прервал разбушевавшегося Кроу, перевернувшись и подложив его под себя. Кроу распахнул глаза. Да, увлёкся. Не стоило вести себя так агрессивно. Это уже точно перебор. С нотками раскаяния Кроу встретился с вынужденным спокойствием на лице Айона, на чьих губах вырисовывалась улыбка. Он дотронулся до ушка Кроу. От головы до ног пробежали мурашки. — Ты прекрасен, — из-за серьёзной интонации Кроу не сумел отшутиться. Вдохнул, собираясь разрядить обстановку, но Айон приложил палец к его губам. — Даже светлый монстр, которому открыты все сердца Вселенной звука, меркнет перед твоим светом.        Кроу, чьи щёки покрылись румянцем, отвернулся. — Нашёл с кем сравнивать. Ещё бы… — Маленький грызун много болтает, — перебил Айон и поцелуем заткнул Кроу.        Он до сих пор не определил, дело в вине или чём-то ином, но что-то изменилось в нелепом внезапном недо-свидании. Кроу затаил дыхание, пытаясь убедить себя, что они с Айоном переступят черту, перед которой приходилось впадать в ступор. Алкоголь блуждал по крови, но ничего не изменилось, волнение и страх потихоньку подкрадывались к постоянным жертвам. Наверняка будет больно, плюс разница в комплекции внесёт веское слово. Айон проявит максимальную бережность, не сэкономит на смазке и тщательно подготовит, но тело уже вело себя как не родное.        Опасения сокрушали волю Кроу, он изо всех сил прятал их где-то далеко внутри. Нельзя, чтобы Айон догадался, иначе он прекратит. Кроу старался дышать медленно, не поддаваться тревоге. Наполовину снятая рубашка не скрывала тонкую шею, а не застёгнутые внизу пуговицы открывали живот Кроу, прелестный, худощавый, соблазнительный. Айон ощущал внутри жар. Слишком быстро. Всё слишком быстро. Так нельзя.        Уронив ладонь на макушку Кроу, Айон взлохматил его волосы, будто намеревался закончить, свести всё в детскую шалость и сказать нечто, вроде: «В следующий раз мы сможем». Но нет. Просто прикосновение к пышным волосам помогло Айону не поддаться сладкому зову алкоголя, не озвереть, а взять себя в руки, сконцентрироваться и хорошенько обдумать план действий. Для начала нужно сбавить обороты.        Настраивая напряжённого Кроу на нужную волну, спокойную, мирную, Айон провёл по его шее пальцем, щекоча кожу, разнося трепет. Опустил руку к груди, бегло задел сосок под рваный вздох Кроу, различил, как он дрогнул. Славный и слабый. Настоящий ангел. Перед ним не устоять. Ненадолго сдавшись похоти, Айон сжал сосок под робкий стон Кроу, зажавшего рот пальцами. Его мысли сбивались, путались, без остановки перескакивали на новые темы, но очередное напоминание образумило их и ввело в транс, опустошив голову: Айон расстегнул пуговицы и поцеловал грудь Кроу, получив кроме удовольствия ещё и его приглушённый вздох. Потрясающий голос. Во время пения он иной, яркий, дикий, энергичный, пробирающий до костей. И такой сдержанный сейчас.        Желание узнать, что будет дальше, увидеть настоящего Кроу, набирало мощь, овладевало Айоном и рвалось наружу, но он сохранял контроль. Скользил по бокам Кроу, по его пояснице, поглаживал пальцами. Изящный и стройный, хрупкий и нежный. Айон не удержался, крепче обнял Кроу за талию и одарил его живот поцелуем, но каким бы ласковым он ни был, вызвал у Кроу бурную реакцию — он вдохнул и выгнулся вперёд, упёрся ногами в одеяло, сжимая пальцы.        Поняв, что вот-вот сорвётся и набросится с агрессивными приставаниями, Айон сделал то немногое, чтобы проникнуться романтикой и продержаться ещё немного — лёг на Кроу, прижимая его к груди. С секунду он не шевелился, обомлевший, но повёл себя не так, как Айон рассчитывал, не обнял в ответ, а упёрся руками и воскликнул: — Слезь, раздавишь! — Я не причиню тебе вреда, — поклялся Айон. Он всё воспринимал всерьёз. Зануда. Но сколько в нём заботы и любви. Кроу робко взял Айона за спину, ощущая запах его чуть вспотевшей кожи. — Я пошутил. — Знаю… Не думаю, что смогу сдержаться, — заявление шокировало и смутило Кроу, но он сумел не потеряться и не запутаться в мыслях. Конечно. Как перед такой роскошью удержаться? В этом и состоял план. — И не надо. Я тоже не стану, — намекнул Кроу и дёрнулся в попытке укусить Айона за ухо. Не удалось, слишком он высокий.        Айон завис над Кроу, разглядывал его через полуопущенные веки с упоением и восторгом, загадочно молчал. Пленял. Такой утончённый тип, а легко валял дурака вместе с членами группы. Но сейчас не до них. Сейчас важно лишь одно, точнее один, сам Айон. Он и больше никто. Айон тоже сосредоточился на том, кто сейчас имел вселенское значение. Пригнулся, позволяя Кроу игриво укусить за ухо; наконец-то исполнить маленькую эгоистичную мечту.        Оба не желали откладывать и боялись совершить новый шаг. Волнительно. Страшно. Маняще. Кроу с усердием держался, пока придумывал способ передать Айону инициативу, под его командованием перейти к интимным, взрослым, откровенным вещам, но паникующий рассудок остался не в силах отыскать хоть одну банальную идею. Родилась единственная мысль — протяжно выдохнуть, вильнуть хвостом, задеть коленом пах. Айон заворожено изучал это прелестное создание, пока не сообразил, чего же оно хочет. Это не были случайности, Кроу не походил на опьяневшего, а значит, в трезвом уме соглашался на происходящее и требовал продолжения.        С максимальной уверенностью Айон наклонился к Кроу и, фиксируя за затылок, поцеловал не страстно или дерзко, но глубоко. Забывая дышать, Кроу уцепился за Айона, притягивал его вплотную к себе. Дыхание щекотало. Сердца стучали чаще. Действие алкоголя, судя по всему, прошло. Оно и к лучшему — с ним не удалось бы прочувствовать всё настолько чётко, распробовать всю палитру, стыдиться и радоваться, шептать и кричать, целовать так искренне, ощущать любовь, то, как Кроу начал гладить спину Айона, его плечи и крепкие руки. Кроу чуть наклонился и укусил Айона за шею, оставив вторую отметку. Это стало последней каплей. Больше поблажек не будет.        Грубым движением Айон снял с Кроу рубашку и хищно оглядел его. Прогнувшийся спиной, взбудораженный, с взлохмаченными волосами, дышащий учащённо и шумно, он распалял. Тёмный ангел, принадлежащий своему богу. Великолепный ангел, доказывающий любовь и преданность. Идеальный ангел, отдающий себя, каждую клеточку тела, запах, мысли, чувства, ставший источником удовольствия. Неповторимый ангел, заслуживший божественное благословение.        Только, когда проследовал блаженным взглядом от груди к стройному животу и бокам, а затем ниже, Айон заметил, как рьяно Кроу закрывает самую интересную часть тела. Как всегда. Каждый раз с трудом верилось, что ему, безрассудному дикому парню, неловко, однако красные щёки, поджатая губа и отведённые глаза всегда подтверждали теорию. Кроу стесняется — это так прелестно. Безмятежно улыбнувшись, Айон поймал его за запястье и отвёл руку в сторону. Но не переключился на ласки, а продолжал исследовать тело Кроу, доказывая, что пусть заинтересован в процессе, не забывает, для кого всё затеяно и что сейчас важнее. — Хватит пялиться, — сконфужено прошипел Кроу и отвернулся, мотнув головой. Храбрился из последних сил. — Хорошо. Тогда я буду смотреть на что-нибудь другое, — Айон выжал из себя ухмылку. Пришлось потрудиться, чтобы она вышла хоть сколько-нибудь заманчивой; мышцы, в том числе на лице, не подчинялись приказам.        Айон ткнул в головку члена Кроу, из-за чего тот ахнул и вцепился в простыню, справляясь с эмоциями, резко нахлынувшими на податливое тело. Вновь прикосновение, от которого внутри пронеслась вспышка чего-то, напоминающего электричество, а сердце пропустило удар. Ушки Кроу прижались к голове, когда Айон обхватил его член. Дышать приходилось с невероятными усилиями, сердце беспорядочно билось. Айон выглядел спокойным, но действовал напряжённо, изредка сжимал руку сильнее. Вверх и вниз. Неспешными движениями, сводящими с ума. Плавно и нежно.        Прогнувшись спиной, Кроу выдохнул сквозь зубы. Сжал пальцы. Выудил краткий миг, что зацепиться за руки Айона и отодвинуться, но всего на пару сантиметров. Раздался протяжный рык. Внутри становилось горячее. Ниже живота скапливалось нечто тягучее, рвущееся наружу, отбирающее власть над телом, мышцами, сознанием. Поддавшись порыву не до конца знакомых, но очень ярких чувств, сражаться с какими не хотелось, Кроу запрокинул голову, демонстрируя изящные линии шеи.        Не отпуская его член, не давая передохнуть, Айон бегло лизнул шею Кроу, мешая ему дышать. Ещё раз и ещё, но теперь уже издевательски медленно провёл языком и, отодвинувшись, глотнул воздух; сам едва помнил о таких мелочах, как дыхание. — Ах! Хорош уже! — прорычал Кроу и упёрся в грудь Айона ладонями, но не оттеснял его. — Если ты настаиваешь.        Айону было мало, мало этого восхитительного тела, и вовсе не алкоголь в крови стал тому причиной. По просьбе Айон перестал ласкать шею, переключился на круглое ушко, которое зажимал зубами, лизал и оттягивал, между тем скользя пальцами по бокам Кроу. Тот скулил и изгибался, завораживал каждым мимолётным движением. Противостоять его чарам не представлялось возможным.        Айон поцеловал Кроу в лоб, в щёку, в шею, ключицу, начал покрывать поцелуями его грудь, зажал губами сосок, посасывал и покусывал его. Эхом раздался стон. Кроу выгнулся, выпятил грудь и схватил Айона за волосы, слабо потянул. Нечаянно, на рефлексах. Распознав это как намёк, Айон стал усерднее дарить ласку, наслаждаясь сладкими звуками, срывающимися с губ Кроу. Он, сам того не осознавая, приоткрыт рот и высунул язык. Обычно делал так ради образа, для пафоса, но не сейчас. Сейчас это выглядело как призыв к большему. Осторожно Айон коснулся влажного от слюны языка Кроу пальцем, смелее опустил его. Ушки Кроу дрогнули. Он приоткрыл глаз, не совсем понимая, что Айон задумал. — Эта твоя соблазнительная привычка, маленький грызун, — околдованно прошептал он и надавил сильнее.        Не самый откровенный жест пробудил в Кроу его звериную сущность. По её велению или по собственной инициативе, он облизнул палец Айона, ещё и с пламенным вызовом в глазах. Вот же искуситель. И Айон не сопротивлялся его призыву — наклонился за сладким поцелуем, влажным, страстным. Углубляя его, Кроу проскользил пальцами вверх по руке Айона, от плеча к шее, нырнул в волосы, мягкие и длинные, пахнущие шампунем. Не успел посвятить себя поцелую, как вновь содрогнулся, издав очередной, громкий и пронзительный стон. Палец Айона проследовал от головки к основанию члена. Тронул его совсем слабо. Послышался шумный выдох. Кажется, Кроу перестал шевелиться.        Понадобилось время, чтобы решиться на новую дерзость, каждый раз требующую огромных усилий. Айон плавно задел анус. Коснулся его. Кроу тут же дёрнулся. Мелко задрожал и вцепился в запястья Айона. В полустоне надрывно позвал его.        Упираясь на локоть рядом с головой Кроу, Айон посмотрел на него, а затем захватил губы поцелуем. Всегда зажатый, немногословный, таинственный не постыдился использовать язык, проникнуть им в рот Кроу и сплести его язык со своим. Мокро. Жарко. Внутренности плавились, обнажая душу. Отличный отвлекающий манёвр, под который удалось аккуратно ввести в анус Кроу смоченный слюной палец. Медленно, не причиняя боли, не вызывая отвращения.        Прижав ушки и закусив губу, Кроу рефлекторно свёл ноги вместе, но ненадолго — Айон взял его под колено и отвёл в сторону, настойчиво, но бережно. Любовался Кроу, смущённым, зажмурившимся, тихо прорычавшим. Не часто можно застать его таким. И это не предел, есть ещё привлекательные грани его непостижимого характера. Вот бы ощутить их, но позже. Для первого раза достаточно.        Айон ввёл палец глубже, наблюдая за тем, как под глухое рычание Кроу запрокинул голову. Дёрнул ухом. Забил хвостом между ног Айона, пока тот уравнивал дыхание, пытаясь не сойти с ума и не проиграть крайне неприличным потребностям. Нужно потерпеть, когда Кроу будет готов к большей близости, а до той поры доказывать ему, что бояться нечего, это совершенно нормально и почти не больно. Наверное.        Постепенно Айон вытащил палец, поймал на себе опьянённый взгляд и ввёл сразу два. Кроу прислушивался к ощущениям, заполонившим его телом. Пылко, возбуждающе, странно. Дыхание сбилось, Кроу стиснул зубы и со стоном выдохнул. Не успевал за происходящим, будто впал в анабиоз или только вышел из него. Едва понял, что внутри что-то находится, а Айон уже начал двигать пальцами, но не проталкивал их внутрь, а растягивал узкое кольцо мышц. Едва вошёл во вкус, забыл о стыде, как Кроу вдруг зажмурился и кончил. Сперма брызнула на живот, от чего Кроу скорчил брезгливую мордашку, но заметил со стороны Айона только чистое восхищение и перестал считать себя каким-нибудь там грязным извращенцем.        Ещё недолго Айон не владел собой, продолжал смотреть, словно выпав из реальности, куда-то сквозь Кроу. Чуть позже убрал руку, напоследок ещё раз коснувшись его члена. Медленно дышал, не отрывал взгляда от Кроу. Тот тоже восстанавливал дыхание. Лёг на бок и приподнялся на дрожащих руках. Слезть с кровати или сесть не успел, ведь Айон, обняв его, уронил обратно на кровать и прижал к себе. Уткнулся носом в бордовые волосы, гладил по спине. Кроу доверчиво прильнул. Сердце Айона стучало такое же торопливо и громко, как его собственное. Айон, вечный идол равнодушия, тоже умеет волноваться, удивительно. И именно он нарушил умиротворение неуместной фразой: — Не ищи повод, чтобы зайти. — Да знаю я! — возмутился Кроу и уткнулся в его грудь.        В области таза царствовал приятный дискомфорт. Приятный в основном потому, что его источник Кроу всем сердцем любил. Его не бесило, что всё скатилось в банальное лежание в обнимку и о пройденном шаге враз забыли. Кроу не планировал затрагивать этот вопрос и спрашивать, когда они займутся сексом по-настоящему. Оказалось не так страшно. Больно, но вполне терпимо, по крайней мере, ради Айона. Придётся лишь выдумать новый повод, чтобы зайти попозже в надежде, что Айон наберётся духа для чего-то нового или ещё раз предложить ему выпить.