Неразделённая любовь на двоих

      Клаус диким становится, когда слышит голос Хоуп и лишь три слова, заставляющие крушить всё в Нью-Йорке, покупая билет на ближайший рейс до Нового Орлеана.        Всего три чёртовых слова «Пап, мама пропала…» и его демоны в голове такие же как у Хейли. В буквальном смысле, с цепи срываются, просыпаются, будто после долгой спячки и начинают бушевать, играть с его воображением, вырисовывая всё новые и новые картины мелкой кисточкой. И одна хуже другой — от них он всем вокруг головы снести хочет.       Ведёт он себя довольно сдержанно снаружи, но внутри в нём будто целый ураган бушует, а выдаёт этот ужас лишь чёрная сетка его вздувшихся вен под глазами и неприятный, для Кэролайн, жёлтый оттенок зрачков. Клаус снаружи спокоен и, решительно встав, не подумав даже о новой гостье, что рядом с ним сейчас сидит, бросает Кэролайн жалкое «Увидимся на следующем собрании наших дочерей. Мне нужно спешить». Покидает чёртов дом, который по большому счёту для него и не был домом. Заказывает авиабилет на ближайший рейс до Нового Орлеана.        Вылет происходит через пятнадцать минут и он чудом успевает на него. Клаус вновь и вновь набирает заученный номер той, что поделила с ним его общих демонов и не забоялась, помогла выбраться из его же собственного подсознания, в котором он скрылся несколько лет назад.        Ровным счётом, ему становится плевать на Форбс и её чувства о любви, на тему о том, что она поняла, какая была дурочка и хочет быть с ним вместе, что она наконец поумнела. Прошло слишком много времени и за эти годы не только Кэролайн поумнела, но и Клаус набрался некоторой мудрости. И до его вампирского сознания наконец дошло то, что он в Кэролайн больше не нуждается.        Майклсон нуждается в той, которая в его разум залезла, почти в каждом воспоминании, что за тысячу лет скопились, побывала. И если у Элайджи коридоры все с белыми дверями и одной только красной, с промежутками сна в полстолетия, то у Клауса (почти) все воспоминания ужасны — одна комната краснее другой, а каждый коридор чернее предыдущего. И у гибрида не было такой роскоши, как уснуть с кинжалом в сердце, застрять в гробу на несколько десятилетий подряд.        Но Хейли знала на что подписывается, в каждую комнатку зашла, всё просмотрела, всё узнала, и когда она наконец нашла его, они оба в его доме проснулись, рядом с ведьмой, что сознание потеряла. Клаус уже приготовился к осуждающему взгляду и к словесной перепалке, начинающийся с «Какой ты всё-таки монстр, Клаус Майклсон!», но он ожидать никак не мог испепеляющий взгляд зелёных глаз и предупреждение в них, похожее на «Ещё раз ото всех закроешься в своём разуме, не будешь отвечать на мои звонки, я тебе задницу надеру. Хотя нет, я тебя сначала вытащу из твоих воспоминаний, а потом уже ты от меня получишь, понял?»        Никто больше ту тему не затрагивал, и то, приключения в мысли Клауса Хейли тоже хотелось стереть, потому что находила она его разум в осколках воспоминай с ней: вот они после долгой разлуки первый раз с Хоуп маленькой видятся; а вот тот день, когда Хейли пытается написать письмо ещё не родившийся Хоуп, а Клаус её все время отвлекает от такого важного дела.        Именно в тот момент Хейли поняла, что и вправду любит Клауса, не просто как отца своего ребёнка или друга, а гораздо глубже и сильнее. Только жаль она ещё не поняла, что её чувства не такие безответные, как думается. Клаус надеется, что она не раскрыла его главный секрет, надеется, что она не знает, что он любит Хейли не просто, как мать своего ребёнка. Но даже он не догадывается о взаимных чувствах. Именно в тот момент у них появились одни и те же демоны в голове.        Самолёт медленно приземляется, Никлаус выходит из салона, вдыхая свежий воздух когда-то бывалого его города. Не проходит и минуты как на его телефон снова звонит Хоуп. Майклсон надеется услышать от дочери, что Хейли жива, что она здорова и он только зря вернулся в город. Голос дочери дрожит, слышно, что она плачет, а каждое слово даётся ей с трудом «Пап, мама нашлась. Она умерла…»        Телефон Клауса медленно падает на землю, а слова Хоуп отпечатываются в его памяти. Он не верит этим словам и бежит в их дом как ошпаренный. Надеется на то, что это безобидная шутка, а не чёртова правда. Прибегает Майклсон на место назначения не больше, чем через минуту. Заходит во внутренний двор дома и видит перед собой мёртвое тело Хейли, а перед ним сидит Хоуп и рыдает в голос, упрашивая мать очнуться и открыть глаза. Но ничего не выходит, пока Клаус медленно подходит к ним. — Пап, сделай что-нибудь, пожалуйста, — в любой другой момент Хоуп прыгнула бы в объятья отца после такой столь долгой разлуки, но сейчас ей гораздо важнее понять, что Хейли жива.        Сеточка из вен под глазами его надувается, а кнопка с названием «чувства» хочет переключиться сама по-себе. Потому что нет больше той, что заставляет его бороться с его же чувствами и волнениями. И Майклсон с удовольствием повернул бы этот чёртов рычаг, избавился бы от бремени чувств и ушёл бы в кровавый запой, если бы его руку не взяла Хоуп и с глазами полными надежды не спросила «Пап, мы же вернём маму?». И Клаус бы обязательно отключил свою человечность, если бы не загорелся идеей вернуть его, волчонка, из мёртвых.        Он не возвращал оттуда никого. Ни живых, ни мёртвых. Сам не возвращал. Клаус даже не осмелился попробывать вернуть Камилл или Финна, но он точно вернёт из мёртвых Хейли, потому что он не успел с ней даже попрощаться. И сказать ей кое-что особо важное он тоже не успел.        Прошло несколько мучительных дней прежде, чем состоялся ритуал и приготовление к нему. Вот Фрея и Хоуп читают заклинание рядом с рекой, в которую поместили гроб с волчицей, который держит Клаус. Они вернут её, потому что по-другому быть не может. Они оба друг другу многое не сказали.        Решающая связка предложений заканчивается и в ту же секунду крышка от гроба девушки взрывается, а оттуда испуганно выглядывает Хейли. Они смогли, у них получилось. — Клаус? — испуганно спрашивает Маршалл, понимая, что её оживили. Она хотела сказать Клаусу, что любит его, раскрыть свои чувства хоть они и будут не взаимны, но сейчас есть другая новость. Более важная — она знает как убить Пустоту и воссоединить всё семейство Майклсонов. — Да, Хейли, — гибрид улыбается, пока к ним бежит Хоуп, наплевав что она измокнет и заболеет. — Мне нужно тебе кое-что сказать. — И мне тоже нужно кое-что сказать тебе, — в тот момент у них и стало общее сердце, владельцы которого хотят рассказать друг другу их общий секрет.