***
Перси помнил тот день, кода все изменилось. Ему было не больше девяти. Их семья жила в центре одного из многих городов, что теперь стали лишь кучками пепла и мусора. Тогда законы были не столь суровы, но люди уже растеряли всю человечность. Положение страны было не то чтобы совершенно ужасное, однако до сегодняшнего гедонизма ему было еще далеко. И все же Перси считал тот день самым худшим в своей жизни. Никто точно не знал, когда это случилось, Перси лишь помнил, что время близилось к обеду. Он шел с мамой и папой на работу, ведь других родственников у них не было и в помине, а оставлять маленького ребенка с незнакомой няней уже тогда было очень рискованно. Внезапно прозвучали выстрелы, раздались взрывы, закричали люди. Это случилось внезапно, слишком внезапно и страшно для девятилетнего ребенка. Его родители просто упали в ту же секунду, когда прозвучали взрывы, ушли слишком быстро и не вовремя, оставив Перси совершенно одного. Перси до сих пор чувствует металлический запах крови, что заливала все дороги, лестницы, стены домов. Помнит пустые глаза родителей, что смотрели прямо на него. Он помнил, как вдруг стало холодно, и по его щекам побежали слезы. С тех пор страх и отчаяние преследовали его не только в реальности, но и в ночных кошмарах. Он так и стоял рядом с родителями, держа их за руки, прижимаясь к остывшим телам, прося ответить ему. У него было еще так много вопросов. Но они молчали. Спустя несколько часов, приехала большая машина. Из нее вышли люди и начали собирать тела. Перси не хотел отпускать своих родителей, но потом его самого унесли в такую же машину. Там был мрачный мужчина, Перси это точно помнил. От него пахло металлом и холодом. Он сказал, что их отвезут в другой город. Он сказал, там не будет жизни, но будет еда и крыша над головой. Он сказал, что Перси больше не почувствует счастья, но его сердце будет биться. Перси пообещал себе, что никогда не забудет, что такое счастье. Они ехали на машинах, а затем на поезде. В вагонах было темно и сыро, но Перси не жаловался, он не плакал. Если бы начал, его никто бы не пожалел, скорее, высадили бы с поезда и оставили. Позже он усвоил урок – он будет жить до тех пор, пока сможет приносить пользу стране. Окажется нытиком, больным, трусом, слабаком, глупым, непослушным – пуля в голову, и на одного человека на планете свободнее. Они ехали четыре дня. Когда Перси разбудили и приказали выходить из вагона, он послушался. Его встретил унылый пейзаж: горы, большое озеро у их подножий, лес в километрах от зданий и много низким бетонных домом, ангаров, полигонов, окруженных высоким забором и колючей проволокой. Первое, что он увидел – озеро, на поверхности которого отражались солнечные блики. Все вокруг было серое, а оно почему-то голубое, яркое, даже лазурное. Перси сразу решил – он спрячет свое чувство счастья именно там. Этот город назывался «Вашингтон 53». Секретный город на Небраске, растящий солдатов, один из сотни других таких же. Ему выделили койку в одном из жилых домов, дали одежду, кормили, воспитали в нем крепкий дух, но старый мужчина из поезда был прав – жизни он здесь не нашел. Из него выбили все чувства, кроме чувства долга. К двенадцати годам Перси едва ли помнил, что такое слезы, слабость и сопереживание - он стал машиной, идеальной, какой и должен был быть. Жестокость – это то, из чего учили черпать силы и то, что они должны были подавлять в других. Приказы – их жизнь. Сказали, возьми нож и зарежь свою собаку – подчиняйся. Именно это сделал Перси на свой третий год обучения. Он знал, как подойти, чтобы не услышали, как убить, чтобы не увидели, и как уйти, чтобы люди и не почувствовали, что здесь вообще кто-то был. Он был лучшим во всем корпусе, а там все были старше его на несколько лет. Перси думал, что такой и должна быть его жизнь, а потом приехала Аннабет. Девочка с золотыми волосами и серыми глазами была его ровесницей. Когда он увидел ее, подумал, что она немая. Она молчала все время, когда ее вели в корпус, чтобы записать в ряды будущих солдат и когда другие люди подходили к ней, чтобы поздороваться, узнать, сколько ей лет, где жила до этого. Она смотрела прямо вперед, не отвечая, и в глазах ее было столько всего, что Перси чуть не захлебнулся, когда впервые их увидел. А еще там была боль. Никто не попадает сюда просто так - это Перси выучил тоже неплохо. Можно было не сомневаться – ее родители уже давно вместе с семьей Перси – на небесах, хотя, признаться честно, он не верил в эти сказки. Был бы бог – давно бы остановил все эти смерти. Если уж на то пошло, он больше верил в других богов – в тех, кто сам был любителем кровавых зрелищ, кто сам убивал, возможно, в Зевса, там, или в Посейдона, в Аида. Это был уже ближе к правде. Перси знал, что такое потерять все, поэтому, когда вечером у него появилось сводное мгновение, он пошел к Аннабет. Девочка лежала на койке, смотря в потолок, и подскочила, когда Перси приблизился. «Они ушли. Забудь их. Эти воспоминания не помогут тебе. Забудь все. Здесь нет жизнь и счастья», - сказал он ей сурово. Девочка молчала, оглядывая того, кто нарушил ее одиночество, а затем сказала упрямо: «Ты будешь моим другом». Перси лишь сел рядом на койку, скрипя пружинами, качая головой. «Здесь нет друзей. Только солдаты». «А разве солдаты не люди? Люди, все мы люди. А ты будешь моим другом, ты поможешь мне, будешь рядом». Его веселила уверенность этой девочки. Он еще не знал ее имени. «С чего ты это взяла?» Она посмотрела на него серыми глазами, что мерцали в темноте настоящими бриллиантами. «Потому что ты подошел ко мне. Никто не сделал этого. Они все смеялись, шутили, но ни один не подошел и не помог мне, не поддержал. Поэтому ты будешь моим другом. Не хотел бы сам, не пришел бы». И Перси поверил ей, позволив называть своим другом, а спустя несколько недель, он вспомнил, что когда-то у большого голубого озера он спрятал свое счастье.***
- ПОДЪЕМ, ОТРЯД ОЛИМП! СОБРАТЬСЯ НА ОБЩЕЕ ПОСТРОЕНИЕ! У ВАС ЕСТЬ ТРИДЦАТЬ СЕКУНД! СМИРНО! Голос командира громом прокатился по помещению. Перси соскочил с койки, застилая ее и на ходу одевая форму. Такие подъемы были совсем не обязательны - только при экстренных ситуациях задавалась подобная команда, чего все же случалось по-настоящему не часто, но командира Хеджа это совсем не волновало. Хотя и это имело свою долю положительного влияния – они были самой эффективной группой всего города, а от славы и признательности Перси никогда не отказался бы. Он застегнул последнюю пуговицу на рубашке и вытянулся в струнку около своей койки. Стуча тяжелыми подошвами ботинок, Хедж обошел всех своих подопечных. Перси иногда злился на него, иногда ненавидел, но Хедж был их командиром, и Перси не смел ослушаться приказа. Когда командир повернулся к нему спиной, он посмотрел на право, видя холодные глаза Нико – парня на год старше его, с бледной кожей и темными, почти черными глазами и волосами. С виду он выглядел довольно болезненно, но Перси не сомневался, этот парень еще даст им всем фору. Посмотрел в другую сторону и столкнулся с уверенным взглядом Аннабет. Девушка кивнула ему, что между ними двумя значило как «Доброе утро. Я рада, что ты жив», и Перси, повторив этот жест, снова устремил взгляд вперед. «Я рад, что ты жива, я рад, что ты живешь, я рад, что ты со мной, я рад», - говорил этот взгляд. Лишь взгляд, потому что счастье здесь считалось чем-то, что не могло даже упоминаться в стенах города. То ли из-за того, что никто не мог найти его среди войны и смерти, толи из-за того, что люди вообще разучились его искать, чувствовать, думали, что оно только отвлечет от работы. Но Перси знал, счастье напомнит, зачем бороться. - Ладно, - заключил командир, снова встав около двери. – На этот раз сойдет. Через полчаса жду вас у главных ворот. ВОЛЬНО! Хедж вышел из комнаты, громко стуча каблуками об пол. Как только дверь закрылась, по помещению прокатились усталые вздохи всех одиннадцати солдат – Нико, Лео, Джейсона, Клариссы, Талии, Рейны, Фрэнка, Уилла, Криса и самих Перси и Аннабет. - Ванная, завтрак, затем подписка документов, экипировка и ворота, - четко проговорила Аннабет, озвучивая их расписание. Она была ответственна за их расписание, стратегию и являлась их мозгом. Их отряд вышел из комнаты и направился в ванную, как они называли ее, шутя, вспоминая свое далекое прошлое, когда они жили в нормальных условиях, поскольку это помещение едва ли можно было так описать. Конечно, условия здесь были не самые худшие, все-таки условия проживания сказываются на качестве выполнения заданий. Две большие комнаты – солдаты разделялись по полу – в которых были зеркала (!), душ и раковины. Утренние водные процедуры никогда не отнимали более пяти минут. Выйдя из ванных, отряд снова соединился. Они прошли в столовую, что в такой ранний час пустовала, и, забрав завтрак, расположились за столом. - Сегодня едем в Топику, - сказала Аннабет, одновременно поедая свой завтрак – что-то среднее между кашей и яичницей. Перси всегда удивлялся, как у нее получается успевать есть и при этом четко говорить? – Доедем за часа три, затем задание на весь день, - за столом раздались одобрительные возгласы – если задание на весь день, это значит, что им не придется ездить с одного города в другой, постоянно трясясь в поезде. – На перекрестке главных улиц Монстры устроили себе домик - пора нам их потрясти. Перси хмыкнул, доедая завтрак. Монстры – те же мятежники, только чтобы легче общаться, им давным-давно дали подобное прозвище. В разных штатах оно было разное – в Канзасе они были Безголовыми, в Индиане – Концом, в Миссури – Демонами, а в Западной Каролине просто Чернью. Но от изменения названия их сущность не менялась – они сумасшедшие люди, решившие поиграться с чужими жизнями и судьбой. - Всех трясти? – спросил Лео, отрываясь от еды. Этот вопрос можно было перевести по-другому: «Всех ли тварей мы должны отправить в Ад или же взять парочку с собой, чтобы начальство смогло немного с ними потолковать?» - Всех, - кивнула Аннабет, и только Перси заметил, как напряглись ее руки в этот момент. Она была не такой как они. Она была умна, справедлива, но не могла лишить человека жизни, а затем спокойно уснуть. Как-то раз, когда они гуляли в лесу, что рос почти у самого ограждения, она сказала: «Они заслужили это, Перси, я знаю. Они заслужили не только этого. Но у меня не получается заглушить свою совесть приказами. Если мы их убьем, будем ли мы сами чем-то лучше их?» Перси понимал ее. Но так же он понимал, что даже если бы эти люди не заслуживали смерти, они бы все равно умерли. Они бы все равно убили их. Таков приказ их правительства – чтобы спасти будущее, нам придется уничтожить настоящее, тянущее за собой прошлое. Он не тешил себя надеждами. Ни он, ни Аннабет не доживут до того времени, когда Земля снова станет местом обитания, а не местом, где все умирает. Пройдет еще много лет, прежде чем планета сможет вновь расцвести. Вероятно, они не доживут и до тридцати пяти. Но они солдаты, у них были приказы, суровые, жестокие, но приказы, а они были обязаны их выполнять. Их отряд одновременно встал из-за стола, и, отнеся посуду обратно, прошел несколько коридоров и вышел из здания. Рядом с жилыми постройками располагались дома в три этажа, что они про себя называли Коробками с Бумагами, поскольку в них были все записи обо всех живущих здесь людях и о том, что все окрестили никак иначе как Секреты. О чем они, никто не знал – это были бумаги, программы, тайные приказы, что ни Перси, ни Аннабет даже ни снились. Зайдя в Коробку и отыскав нужную комнату, отряд вошел в абсолютно белое помещение, в середине которого было такой же белый стол, а за ним сидел мужчина средних лет. Он встал, когда все зашли в комнату, и, обойдя стол, выдал им бумаги. Перси раздраженно посмотрел на листки, но взял ручку и открыл первую страницу. Остальные проделали то же самое, с одинаковыми выражениями лица. Лишь Аннабет, которая стояла рядом, пыталась хоть как-то принять расслабленный вид, что получалось не очень хорошо. Эти бумаги – анкеты, договоры, обязательства, клятвы – все в одном. Перед каждым заданием солдаты обязательно их прочитывали и подписывались под каждым словом, слава богу, не буквально. Подпись требовалась всего одна, но взять так просто, и открыть последнюю страницу было нельзя – тут у них проверялась верность родине, законам и терпение. Соблюдают ли они все порядки и правила? Честны ли они с правительством? Все зависело от того, прочитают ли они дурацкие бумажки. В полной тишине под сканирующим взглядом мужчины отряд прочитал бумаги и подписался. Каждый из их отряда по отдельности подходил к белоснежному столу и ставил подпись на таком же белоснежном листочке. Иногда у Перси от этого начинался нервный тик. Дождавшись, когда остальные закончат с бумагами, он с Аннабет вышел из Коробки и направился в ближайший ангар, самый маленький из всех, но совсем не тесный. Прохладный апрельский ветер обдувал кожу. Перси повернул голову и посмотрел на Аннабет, девушка тоже повернулась к нему. - Что? – спросила она, нахмурив брови. Он лишь пожал плечами. - Ничего. Все будет хорошо, как и всегда. Аннабет фыркнула. - Никогда не бывает все хорошо, кому, как ни нам это знать. Перси решил это не комментировать. Отряд зашел в ангар и тут же начал одеваться. Перси снял с крючка свою экипировку, видя, как Аннабет просматривает время. - Сколько? - У нас пятнадцать минут, - объявила девушка всем, отвечая и на вопрос Перси. Он слышал, как Лео сзади приглушенно хмыкнул: «Успеем за пять». Девушки отошли подальше, косясь на парней, на что Нико что-то хмуро проворчал. Его толкнул под бок Уилл и что-то сказал, но Перси этого не слышал. Он методично расстегивал пуговицы на рубашке, заменяя ее на черную майку, водолазку, затем надевал ремни и на них крепил жесткие пластины в области сердца, живота и предплечий, тоже черные. Это было обязательным элементом в экипировки. Перси обул на ноги такие же черные ботинки, выпрямился, и его взгляд случайно скользнул в сторону девушек, которые переодевались в другом конце ангара. Около одной из стен спиной к нему стояла Аннабет в одном топе и штанах. Перси невольно задержал взгляд на изящной светлой спине с острыми плечами, совсем не подходящей для солдата, но прямой, с военной выправкой, приучившей их с первого дня держать спину ровнее стрелы. Взгляд спустился ниже к тонкой талии, повторяя изгибы позвоночника, и еще чуть-чуть…. Перси поспешил отвернуться. Признаться честно, он уже не первый раз ловился на мысли о том, что Аннабет привлекает его не только в дружеском плане. Но все отношения, которые они могли построить, неизбежно разрушатся. Приказы окружают их со всех сторон, и какие-либо чувства – отвлечение. Им не светит ни спокойной жизни, ни жизни вообще, так к чему все это? Перси тряхнул головой, отгоняя ненужные мысли, и подошел к другой стене, около которой стоял огромный шкаф со всем снаряжением их отряда. Открыл дверцы, разглядывая всевозможное оружие. - Аннабет, - крикнул он, не оборачиваясь, - какое снаряжение брать? Что за условия? - Стандартные, - голос раздался прямо у него за спиной. Он резко развернулся, оказавшись лицом к лицу с девушкой. Аннабет легко улыбнулась. - Прости, не хотела тебя напугать, - потянулась к парным ножам и винтовке. Перси проследил за ее длинной тонкой рукой и снова повернулся к ней. - Я не испугался. - Конечно, - кивнула она, достав магазин с патронами, и вставила его. Перси снял с полки несколько ножей и пистолет, разложил их по кобурам и ножнам на поясах. Он шагнул назад, поворачиваясь к Аннабет, и застыл всего на мгновение, засмотревшись. Аннабет очень шла эта экипировка. Черные пластины облегали хрупкое тело, делая девушку более устрашающей и воинственной, а светлые волосы, завязанные в хвост, небольшим водопадом расплескались по плечам. Перси заметил, какой печальный взгляд она кинула на бронзовый средний кинжал с гравировкой ветви оливы. Это был ее талисман, ее первое оружие, самое близкое. - Потом возьмешь, - прошептал он. – Потренируемся с ним, когда вернемся. Девушка посмотрела на него и кивнула. Она была все еще невероятно прекрасна, когда заговорила, обернувшись к остальным: - Собираемся. Хедж ждет нас у ворот. Отряд согласно кивнул и, собрав вооружение, вывалился из ангара и двинулся к главным воротам. Идти до них – минут десять. Эти ворота двойные: первые из толстых железных листов, таких же, какие окружают весь город, а вторые из колючей проволоки, овитой вокруг стальных труб. Конструкция возвышалась на пять метров вверх и уходила в землю примерно на столько же, если не больше. Этот город почти полностью изолирован от внешнего мира, единственный способ связи – железная дорога, что протянулась около границ города. До ворот отряд доходит за восемь минут, спеша толи от нетерпения, толи от нервозности. Командир Хедж приветствует их недовольным выражением лица и, открыв ворота, выпускает из города. На путях их уже ждет поезд. Они по очереди забираются в нужный вагон и громко закрывают дверь, зная, что за ними наблюдает командир, отмечая точное время отправки. В вагоне темно и холодно. Отряд рассаживается на мешки с песком, начинаются тихие разговоры, перешептывания. Рядом с Перси сидит Аннабет, ну, конечно же. Она подвигается ближе и незаметно берет его за руку. Перси сжимает руку в ответ, безмолвно подбадривая. Маленькая девичья ладошка в таких же шрамах и мозолях, как и у него. Они могли бы быть вместе, если бы не было войн, недостатка ресурсов. В другом мире, где эмоции помогают преодолевать трудности, они могли бы быть вместе. Поезд набирает ход. У них есть чуть больше трех часов на то, чтобы подготовиться к предстоящей «встряске Монстров» и закрыть все свои душевные раны пуленепробиваемыми заплатками.