Undertale Grey

      Через пару часов Эйрен вернулась.  — Ну, как успехи? — с ходу спросил Флауи.  — К сожалению, н-ни один из монстров не сказал мне ничего толкового, — девушка опустила голову. — Н-но это еще не повод сдаваться! Верно ведь?       Эйрен сделала пару шагов к книжной полке, уже вознамерившись начать искать книгу про души, как вдруг Флауи снова окликнул ее:  — Эй, помнишь, я перед твоим уходом спросил у тебя, почему ты заикаешься? Ты сказала, что ответишь попозже. «Попозже» уже наступило! Так что давай, не томи!       Эйрен вздохнула. Ей ох как не хотелось говорить о своем прошлом. Твердо решив, что это первый и последний раз, когда она поведает кому-либо о скелете в своем шкафу, она пересилила себя и присела на стул рядом с подоконником.  — Это д-длинная история, Флауи. — Еще раз сделав глубокий вдох, девушка наконец начала свой рассказ. — Поначалу у м-меня была тихая и спокойная жизнь в нашем большом д-доме, стоявшем на окраине Таррагоны. Я жила и не т-тужила… Но один случай все изменил.       К-когда мне было шесть лет, в нашей стране н-началась война. Наш король издал указ, с-согласно которому все богатые семьи должны были жертвовать ч-часть своего состояния на военные расходы. И д-довольно приличную, знаешь ли… Н-но мои родители, Карлос и Астория Тортypa, решили ослушаться к-королевского приказа. Когда я спросила их, почему они т-так поступили, они заявили, что испанцы выиграют и б-без наших денег, и что мое благополучие д-для них гораздо важнее… — Эйрен недовольно цокнула языком. — Я запротестовала, сказала им, что они п-поступают неправильно и что потеря указанной королем с-суммы ни на йоту не приблизит нас к разорению… Однако мои родители б-были на редкость упертыми людьми и за время в-войны не пожертвовали ни евро.       И это их решение п-положило начало моим несчастьям: когда наш народ в-выиграл войну, о неповиновении м-моих родителей стало известно на всю Таррагону. Я и н-не говорю о том, какую к-крупную взятку они предложили полицейским, чтобы н-не угодить в тюрьму… Весь город стал п-презирать моих родителей за их эгоизм, а с ними заодно и меня… Р-родители моих друзей из садика запретили им с-со мной общаться… да те и сами не хотели… В школе с-ситуация ничуть не улучшилась: например, в т-то время как моим одноклассникам за б-безупречный ответ на уроке ставили десятку, мне з-за это ставили девятку или даже восьмерку. Ч-чисто из-за того инцидента, понимаешь? — Руки Эйрен, лежащие на коленях, сами собой сжались в кулаки. — Н-но тем не менее я не позволила им сделать меня худшей в классе!.. В-вообще, я хорошо училась и никому не создавала неприятностей, но все равно б-была жертвой всеобщей ненависти. Повезло еще, что эта ненависть з-заключалась лишь в полном игнорировании… Хотя знаешь что? М-может, среди моих знакомых и были люди, не испытывающие ко мне ненависти, н-но боявшиеся стать изгоями, как я… Что ж, не могу их за это винить…       М-мои родители поняли, что их дочь никто н-не любит из-за их отказа жертвовать д-деньгами, и стали лучше ко мне относиться, д-дабы загладить свою вину. Они даже купили мне н-на день рождения кота, который… был моим единственным другом. П-поддержка родителей, конечно, делала мою жизнь н-немного лучше, однако мне все равно б-было грустно. Согласись, Флауи, жизнь не из лучших, — в который раз вздохнула девушка. — Однако это б-были еще только цветочки.       Настоящие проблемы начались, когда мне было п-пятнадцать. Забыла сказать, Флауи, в Таррагоне довольно д-долгое время бесчинствовала банда воров. Они п-постоянно совершали попытки ограбить богачей, и некоторые дома они основательно так п-подчистили за это время… Полиция не раз пыталась задержать их, н-но им всегда удавалось скрыться.  — Они обчистили твой дом? — улучив паузу, тут же спросил цветок.  — Ч-чего? Нет, конечно. По крайней мере, не тогда… но об этом п-позже. Когда грабители попытались сделать это впервые, с-сработала сигнализация против воров, и они сбежали ни с чем. Однако они н-не успокоились, нет… Их главарь стал преследовать моего папу везде, г-где только мог. Но всякий раз, когда папа замечал его поблизости, он в-вызывал полицию, и главарю приходилось бежать. Один раз они его чуть не п-поймали, представляешь? А позже полиция вообще чуть не н-нашла базу этих воров, и тогда им пришлось, как г-говорится, сматывать удочки… Наступило затишье. Затишье перед бурей.       Т-так вот, когда мне было пятнадцать, банда этих самых грабителей в-вернулась в Таррагону. Их главарь снова настиг моего папу, к-когда он водил меня на прогулку по городу (надо же хоть иногда из дома в-выходить, говорил он). Это случилось на Мосту Дьявола¹, и папа, конечно, снова позвонил в полицию… Но те, услышав фамилию звонящего, м-молча повесили трубку. Que bastardos…² — Девушка вздрогнула от злости. — Папа сказал мне бежать д-домой, и я не смогла ослушаться. Но даже стремительно отдаляясь от м-места происшествия, я прекрасно расслышала звук выстрела…       В-вернувшись домой, я рассказала о произошедшем маме. О, л-лучше бы я этого не делала, или как-нибудь отсрочила этот м-момент на некоторое время… — Кулаки Эйрен сжались так, что аж костяшки пальцев побелели. — Рассказывая маме о гибели папы, я с-совсем забыла, что у нее слабое здоровье, и вот он — результат. Инфаркт…       Я осталась с-совсем одна. С того момента моя жизнь была уже не только н-несчастной, но и трудной. Трудной в смысле не материальном. У м-меня все еще были огромные богатства, но, как ты наверняка знаешь, не в д-деньгах счастье. Главная моя проблема была в том, что в-всем было наплевать на меня. Никто даже не посочувствовал мне, а некоторые л-люди, и раньше косо смотревшие на нас и наши б-богатства, даже обрадовались. «Вы, Тортура, всегда были алчными эгоистами, — г-говорили они. — Вот вас жизнь за это и н-наказывает.» Господи, как же я ненавижу предрассудки… — Девушка раздраженно покачала головой. — Никто не обратил внимания д-даже на то, что восемь дней назад в м-мой дом, каким-то образом миновав сигнализацию, в-ворвались те самые грабители… Я тогда стояла на кухне, н-набирала воду в чайник, абсолютно ничего не подозревая. И н-не успела я повернуться, как что-то (явно шприц) вонзилось мне в бок, и я в-вырубилась…  — Подожди, Эйрен! — перебил ее Флауи, все это время молча слушавший ее рассказ. — Как-то не сходится… Они же хотели только грабануть твой дом, разве нет? Зачем им понадобилось похищать тебя? Подожди, я, кажется, понял… — Окинув Эйрен оценивающим взглядом и признав ее довольно симпатичной, цветок решил проверить свою догадку: — Они что, намеревались продать тебя в рабство?       Та недовольно нахмурилась.  — Н-нет, Флауи. И, будь добр, не перебивай. В общем, очнулась я п-привязанной к стулу в своем же подвале. Передо мной с-стояла та самая банда. Они сказали, что обчистили весь мой дом, и т-теперь им надо, чтобы я им кое-что сказала. А я им надерзила… В-вот так я и получила этот шрам, — Эйрен показала пальцем на шрам, проходящий через ее правый глаз. — Еще повезло, что глаз целым остался… После этого г-главарь воров сказал, что, когда он и его банда рыскали по комнатам в п-поисках ценных вещей, он наткнулся на странный люк в полу. Что он п-пытался открыть его и пробраться внутрь, но все безуспешно. В общем, он с-спросил меня, что находится в комнате, куда этот люк ведет. — А что там? — снова воспользовавшись паузой в рассказе девушки, поинтересовался Флауи.  — Т-там, — глаза Эйрен слегка засверкали, — мой древний род хранит наш секретный источник богатства — артефакт, с-созданный, по словам мамы, одним из наших предков и его п-помощником еще в эпоху Просвещения. К слову, еще мама сказала, ч-что помощник имел какую-то магическую силу… И это вполне объясняет свойства этого артефакта, к-который мы, Тортура, называем «Сундук Бесконечности». Если туда положить что-нибудь, то весь с-сундук наполнится неотличимыми от оригинала копиями этого предмета. А если д-достать оттуда все дубликаты и положить туда еще что-нибудь… Упс, прости, Флауи… Я, к-кажется, увлеклась, — девушка виновато почесала затылок. — Так вот, я отказалась говорить что-либо н-насчет того люка. И, как видишь, их главарь изрядно меня покромсал з-за время расспросов… Но я, несмотря на боль, ни слова не сказала. С-слава богу, они не догадались привести меня к люку и заставить меня открыть его…       Однако ч-через некоторое время грабители поняли, что телесными пытками от меня ничего не д-добьешься, и тогда… — Эйрен пробила крупная дрожь. — Тогда они нашли и наняли за украденные деньги — п-понятия не имею, как им это удалось — ч-человека, который умел проникать в головы других людей и в-вызывать у них сильнейшую головную боль. А по сравнению с этим т-телесные пытки напоминают всего лишь щекотку, поверь м-мне — уж я-то знаю…       В общем, узнав подробности, этот самый человек ужаснулся, ч-что помогает преступникам, и потребовал отпустить меня и его. Н-но они пригрозили ему расправой, и все последние семь дней несчастный человек н-невольно пытал меня почти по двенадцать часов каждый день. Главарь б-банды упорно продолжал задавать мне вопрос насчет люка, а к-когда я, изо всех сил пытаясь не сойти с ума, отказывалась, человек вызывал у меня такую г-головную боль, что мне казалось, будто череп сейчас расколется… От пыток м-мои волосы поседели, глаза потеряли цвет, а я с-сама утратила способность радоваться жизни, н-но не выдала нашу семейную тайну…       Девушка немного помолчала, явно пытаясь забыть те ужасные ощущения. У нее не было никакого желания продолжать. Но, бросив взгляд на Флауи, чьи расширенные глаза с интересом смотрели на нее, Эйрен заставила себя начать рассказывать дальше.  — Н-ночью после седьмого дня мне удалось сбежать, — заикаясь вдвое чаще, продолжила она. — И я н-не знаю, что бы со мной было, если бы не тот ч-человек… Улучив момент, когда воры ушли с-спать (они же тоже люди, в конце концов), он р-развязал меня и сказал бежать к-как можно дальше. И я, сама н-не веря в свою удачу, убежала. Я бежала, куда смотрели м-мои посеревшие глаза, и мне было все равно, к-куда я бегу. Бежала и бежала б-без передышки. И, видимо, в т-темноте обо что-то споткнулась и свалилась сюда… Ну вот, — Эйрен грустно посмотрела на Флауи. — Т-теперь ты все обо мне знаешь…       Тот явно остался под впечатлением от ее истории. Конечно, не имея души, Флауи не мог сочувствовать девушке, но он знал, что если бы она у него была, то он бы, наверное, даже расстрогался…  — М-да, это, похоже, был полный пипец, — пробормотал цветок. — Думаю, если бы у меня была душа, я бы… Блин, не могу представить себе свою реакцию. Ведь, как ты знаешь…       Слова Флауи прервал звук распахивающейся двери. Не успели они с Эйрен оглянуться, как на пороге комнаты появились два скелета: один высокий, в весьма эксцентричном костюме супергероя, а второй низкий, в синей куртке, черных шортах и пурпурных тапочках. Оба они оторопело таращились на двоих постояльцев бывшего дома Ториэль, не совсем понимая, что здесь происходит. В доме повисла неловкая тишина, которую первым нарушил высокий скелет:  — Это бывший дом Ее Величества королевы Ториэль! — провозгласил он. Похоже, скелет хотел добавить еще что-то, но тут его глазницы переключились на Флауи, и выражение его лица (как бы это странно ни звучало) сменилось с угрожающего на радостно удивленное. — О, приветик, Флауи! Что ты тут делаешь? Да еще с… — глазницы скелета снова переключились на девушку. — Человеком? Это же человек, да? Так, человек, именем королевы я, Великий Папирус…  — Эй, бро, — басом осадил его низкий скелет, — ты че, забыл закон, который ввела королева? Все люди, что упадут сюда, будут считаться не врагами, а друзьями. Хотя, этот закон вступил в силу только вчера, когда королева и взошла на престол… Да и вообще, Папс, ты с тех пор, как тот ребенок свалил, походу уже совсем на людях помешался. Смотри кожей, как они, не обрасти…       С этими словами скелет, будто ломая четвертую стену, повернулся к Папирусу спиной и под невесть откуда взявшееся «ба-дум-тсс» развел руки и ухмыльнулся. Его брата это почему-то взбесило.  — Санс! — крикнул он. — Прекрати выставлять меня посмешищем перед человеком! Ты мешаешь мне произвести хорошее впечатление!       Пока братья-скелеты выясняли отношения, Эйрен спросила Флауи:  — Откуда т-тот высокий знает тебя? Ты случайно не знаком с этими двумя?  — Конечно, знаком! — подбоченился в ответ цветок. — Высокого зовут Папирус, и он — самая лучшая персона, которую я когда-либо встречал. Он даже организовал мой фан-клуб, представляешь? Ну, а низкого зовут Санс, и он, пожалуй, самая ленивая жопа из всех знакомых мне монстров. А таких немало, поверь… Вечно отмачивает разные каламбуры, а Папируса это бесит. Но не бойся, они оба хорошие.  — Агась, — зевнул Санс, услышав их разговор.  — Человек! — Папирус подскочил к Эйрен, и та испуганно отпрянула, чуть не опрокинув стул. — Как ты уже слышала, мы не причиним тебе вреда. А теперь я, Великий Папирус, хочу узнать твое имя!  — Эйрен Тортура… — промямлила та. — П-позвольте спросить: если это бывший дом здешней королевы, т-то что вы двое тут делаете?  — Нас сюда направила Ее Величество королева Ториэль, — ответил Папирус. — Вчера, переезжая сюда, она забыла здесь несколько важных вещей, и мы с Сансом вызвались пойти за ними. Если верить словам Ее Величества, — скелет стал в проеме и почесал подбородок, — они в комнате, закрытой на ремонт. Санс, я пошел за вещами!       И, выйдя из комнаты, скрылся за одной из дверей. Санс с минуту смотрел на эту дверь, а потом сказал, обращаясь к Эйрен:  — Похоже, ты поселилась здесь только из-за того, что искала пристанище. Я прав?  — Н-ну да, — пожала плечами та. — Флауи попросил принять его п-под свое крыло. Я не смогла отказать… И еще, з-здесь я нашла себе еду и…  — Но жить в доме, на который тебе не давали разрешения, нехорошо, — перебил ее Санс. — Так кто-нибудь и накостылять может (снова «ба-дум-тсс). Слушай, малая… — добавил он, несмотря на то, что Эйрен была вдвое выше его. — Как ты относишься к тому, чтобы мы с братом дали тебе разрешение жить у нас дома, чтобы ты здесь не буянила одна? — С этими словами скелет дружелюбно подмигнул девушке.       Флауи эта реплика Санса жутко не понравилась.  — Одна? — возмутился он. — А как же я? Я тебе что, маленький цветочек, который только и может, что стоять на подоконнике и молчать в тряпочку?!  — Успокойся, Флауи, — осадила его Эйрен. — М-мне кажется, лучше принять предложение Санса. К т-тому же, здесь нас едой никто обеспечивать н-не будет. — Она повернулась к Сансу: — Большое спасибо. Я очень благодарна…       «Благодарна? — с подозрением подумал тот, глядя на лицо девушки, на котором не было и тени того выражения, что появилось бы на лице другого человека в этой ситуации, скажи Санс ему то же самое. — Чет не верится…»  — Не похоже, — прищурился скелет.  — Что не похоже? — уточнил Папс, появившись в гостиной со стопкой коробок в руках.  — Не похоже, чтобы ты была благодарна. Я предложил Эйрен жить в нашем домишке, бро, — пояснил Санс, повернувшись к брату.  — Жить у нас дома? — переспросил «бро». — Лично я не против! Но Санс, почему ты решил, что Эйрен не благодарна? По-моему, другой реакции у нее и быть не может.  — Скажи это я кому-нибудь другому на ее месте, он бы запрыгал от радости с улыбкой до ушей, — возразил Санс. — Ну, или просто улыбнулся бы… А Эйрен просто сказала «спасибо». Вообще не улыбнулась…       Девушке стало крайне неловко. «Теперь они думают, что я неблагодарная зараза, — подумалось ей. — Похоже, я должна рассказать о последней детали…»  — П-поверьте, — попыталась оправдаться Эйрен, — если бы я могла улыбаться… Вы не понимаете, к-каково это, когда хочешь улыбнуться или посмеяться — и н-не получается… Что-то просто тянет уголки губ вниз, когда я п-пытаюсь улыбнуться. Это, скорее всего, из-за того, что я не улыбалась уже несколько л-лет…       Санc и Папиpyc виновато переглянулись.  — Извини, — пробормотал Санс. — Мы не знали. Ты знаешь, у нас с Папсом похожая проблема — мимика наших ртов (или точнее сказать, челюстей) не так выразительна, и поэтому даже когда мы грустим, со стороны может показаться, что мы улыбаемся… Но мы живем с этим и не жалуемся, потому что находим другие способы выражать эмоции. Типа бровей Папса или…  — Я придумал! — вдруг воскликнул Папирус. — Давай ты вместо улыбки будешь говорить «ха-ха»!       Девушка задумалась. «Глупо как-то, — слегка нахмурилась она. — Но этот скелет, Папирус, может обидеться, если я не соглашусь…»  — П-пойдет… Ха-ха, — поспешно добавила Эйрен и взяла в руки горшок с Флауи. — Ну что, пошли?  — Пошли! — заявил Папс. — Только знаешь что? Давай-ка лучше Санс доведет тебя до нашего дома. Он умеет быстро перемещаться с помощью своих «коротких путей». Дело в том, что мы живем в Сноудине, а там всегда снежно и холодно. А я побегу отнесу Ее Величеству ее вещи, которые она просила, — скелет бодрым шагом вышел из комнаты. — Ох, чую повышение! Нья-ха-ха!       И, не успели остальные и глазом моргнуть, удрал вниз по лестнице. Эйрен и Санс переглянулись.  — Это его коронный смех, — объяснил скелет. — Ты мне скажи, малая… Разве мой братец не крутой?  — Н-ну… Да, весьма крутой, — честно призналась Эйрен и добавила, вспомнив идею Папируса: — Ха-ха.  — Хех… Думаю, нет смысла говорить, что меня зовут Санс. Ну, Эйрен, раз мы уже типа как друзья, то надо нашу дружбу закрепить рукопожатием… — И Санс протянул свою костистую руку.       Эйрен пожала ее… На весь дом раздались пердящие звуки. Девушка, будучи довольно впечатлительной особой, поежилась.  — Ха-ха-ха… — расхохотался скелет. — Купилась… Старый трюк с подушкой-пердушкой в руке… Всегда смешно… Ты же не обиделась, я надеюсь?  — Н-нет… Ха-ха…       Повисла секундная тишина, которую нарушил Флауи.  — Эй, Эйрен, — окликнул он ее. — Ты не знаешь, когда с моего стебелька можно будет снять повязку?  — Сейчас посмотрю, — отозвалась та. — М-может, уже можно…       С этими словами девушка поставила горшок с Флауи на пол, села перед ним на колени и размотала перевязь.  — Да! — с нескрываемым удивлением произнесла она. — Я и не д-думала, что твой стебелек так быстро заживет…       «Это и правда странно, — подумалось цветку. — Хотя, я же не простой цветок… Может, то, чему я подвергся за прошедшее время, так повлияло на меня? Черт его знает.»  — Это, скорее всего, потому, что я не такой, как остальные цветы, — стараясь не вызвать подозрений у Эйрен, которая умела распознавать ложь, предположил Флауи. — Но это не точно.  — Не хочу прерывать ваш разговор, — ввернул Санс, — но, может, пошли уже? Я сегодня не обедал, между прочим…  — Ох, да, к-конечно… — Эйрен поднялась с пола и снова взяла горшок.  — Я знаю короткий путь в Сноудин. Сюда.       Держа горшок покрепче — мало ли что представляет из себя этот «короткий путь»! — девушка двинулась вслед за Сансом. «Похоже, здесь меня ждет совершенно другая жизнь, — подумалось ей. — Может, здесь, в Подземелье, мне удастся забыть свою жизнь на поверхности… Может, здесь я наконец-то перестану чувствовать себя ничтожно… Может, здесь я наконец обрету… счастье?»       Так думала Эйрен, следуя за новым другом. Она и знать не знала, что от этих мыслей краешек ее серой души стал немного светлее…