Его глаза

      Эдгару нравится, когда он снимает очки. С ними исчезает та стена, которую Лоуренс построил между собой и окружающим миром.       В моменты близости Эдгару кажется, что снять с Лоуренса очки — действо куда более интимное, чем всё остальное.       За год жизни под одной крышей Эдгар уже знал его от и до, но всё равно любил наблюдать за ним. Как он сосредоточенно хмурится, производя какие-то расчёты на листке. Как он читает — предельно сосредоточенный, словно бы забывший о существовании остального мира. Хотя Эдгар знал, что, если ему захочется поговорить, Лоуренс ответит. Как он мог одновременно вдумчиво читать и участвовать в диалоге, так и осталось для Редмонда загадкой.       Лоуренс был очень внимательным. Порой, увлекшись своим монологом, Эдгар и не замечал, как он его слушает. А Лоуренс словно бы каждое произнесённое слово принимал к сведению, обдумывал, анализировал. Эдгару нравилось, что он любую ситуацию мог разложить по полочкам — наверное, поэтому они очень редко ссорились. Разум Лоуренса всегда отрезвлял эмоциональность Редмонда.       Стёкла очков бликовали в свете лампы, и в такие моменты Эдгару казалось, что перед ним самый трезвомыслящий человек во Вселенной.       Целовался он тоже сосредоточенно, редко позволяя себе большее. Зато Эдгар почти каждый раз терял голову, и остановить его не могло ни «подожди, мне надо дописать абзац», ни «я же читаю!», ни что-либо ещё.       Весь мир сужался до его лица, такого открытого и будто бы обнажённого — без этих вечных очков, — его уставших глаз, под которыми следы бессонных ночей, проведённых за компьютером. Они голубые, но в моменты близости кажутся тёмно-синими.       Поначалу его прикосновения рваные, а сам он словно натянутая струна. Эдгар всё понимал и никогда не торопил его.       Втянувшись в процесс, он начинает вести себя по-другому. Более властно. Более страстно.       И серьёзен, как всегда.       Эдгар любит засыпать у него на плече. Лоуренсу неудобно спать вот так, но он пытается привыкнуть. Как привык к болтовне, транжирству, громкому смеху и остальным недостаткам Эдгара, которые когда-то — давным-давно! — бесили его до невозможности.       У него самого характер тоже не сахар, и ему до сих пор сложно осознать, что теперь в его мире существует не только он сам. Но он ко всему привыкнет, обязательно.       Ведь ему нравится видеть Эдгара таким счастливым.