Он чувствовал себя подавленным и никому ненужным...

Сехун схватывает Чондэ и валит на кровать. Наваливаясь на него всем телом. Страсть начинает качать права, требуя желаемого, и атакует слабое из звеньев. Сехун впивается пальцами между ребер, целуя горячо, схватываясь в жарком поединке языков, тихо постанывая от изнывающего и тянущего чувства где-то в животе. Сехун, оттягивая нижнюю губу старшего, ловит его томный взгляд и с лукавой ухмылкой впивается жадным поцелуем. Чондэ дрожит, пальцы не слушаются и соскальзывают с тонких и словно насмехающихся над ним пуговиц. Когда третья сверху отлетает от неосторожности, он виновато мычит в поцелуй и дергает рубашку в разные стороны. Пуговицы не рассыпаются, как в каких-нибудь там фильмах, и это действие вызывает смех. Сехун крепко вжимает Чена в свое тело, уже не сдерживаясь, целует. Кожаный ремень гремучей змеей падает на пол, Чен спускается поцелуями по сехуновской груди, проводя языком по краям брюк и быстро опуская их до щиколоток. Сехун возбужден, и его член вызывающе выпирает в бордовых боксерах, требуя свободы. Чондэ про себя ухмыляется, языком ведет от основания до кромки трусов, зубами поддевает ткань и спускает ее на колени. Се дрожит и, чувствуя, как подкашиваются его колени, просит: - Не стоит, - возбужденно-охрипшим голосом, и рукой запутывается в мягких волосах Чена, - я могу упасть, - смеется, а потом рвано стонет, потому что старший обволакивает ртом и скользит языком по красной головке. Но Сехун все же отрывает парня от себя, приподнимая его за руки, - Пойдем ко мне? – спрашивает О, но Чен как-то странно хихикает, и кусая младшего в ключицу , пошло шепчет: - Хочу, чтобы ты взял меня тут, - он берет руки младшего и направляет их к своей ширинке, прося раздеть его. Обомлевший на минуту Сехун приходит в себя и тянет Чена, дергая резинку джинс на себя. Он целует шею и покусывает соски, пока руки справляются с жесткой и грубой тканью, ласкает уши и скользит языком в уголок губ, когда, запустив руки в трусы, обхватывает член Чена, медленно надрачивая горячий орган. Чен подается вперед со звонким стоном и, путаясь ногами в остатках одежды, чуть не падает, но Сехун успевает удержать парня. - Тут опасно нас могут услышать, - шепотом на ухо. Чондэ ложится спиной на довольно узкую кровать, разводит ноги в стороны настолько, насколько это позволяет растяжка, пошло ведет ладонью от мошонки до шеи, выгибаясь под своей же рукой и тихо постанывая. Сехун пожирает глазами хрупкое тело Чена, а потом опускается перед ним на колени и целует в выпирающую косточку около впалого живота. Пальцами перебирая ребра, языком выжигает какой-то нелепый узор, и Чен путается в его волосах, тянет на себя. - Если мы упадем с этой узкой кровати, виноват будешь ты, - шепчет в губы Чена Сехун перед тем, как впиться новым поцелуем, а затем отстраняется, приближаясь своей эрекцией к его, и медленно двигается, ловя каждое движение любимого. Замечает то, как резко он меняет положение головы, напрягая сексуальную шею, то, как прикусывает губу, чтобы сдержать стон во рту с соблазнительно приподнятыми уголками, то, как выгибается в пояснице, то, как жадно глотает пыльный воздух, то, как жмурит глаза и как стонет своим чарующим голосом... Сехуну нравится это. Ему хочется мучить Чена наслаждением вечность и еще немного, потому что на эту картину ему никогда не надоест смотреть, он никогда не сможет насытиться своим Чен-Ченом. Честным, открытым, искренним, нежным и любящим. - Се-е... - практически скулит Чен, чувствуя приближающуюся разрядку и, находя в себе силы, чуть отползает, а потом меняет позу на коленно-локтевую, понимая, что так будет удобнее. - Чондэ-я, - шепчет Сехун, ведя носом вдоль аппетитно оттопыренной попки, - боже, как же я хочу тебя, - он касается губами основания члена, с радостью принимая дрожащего Чена и его стон, потом целует одну из половинок и оставляет поцелуй на крестце. Чен на каждый поцелуй сильнее прогибается в спине и хочет биться лбом о спинку кровати – хочется ощутить горячий и твердый член его парня, хочется срывать голос стонами, хочется чувствовать его в себе, но он понимает, что Сехун настроен сегодня на жаркие прелюдии. Поэтому жалобно стонет, когда следующий поцелуй приходится на поясницу. - Чен-Чен, ты же знаешь, что я люблю тебя?.. - касание губами восьмого позвонка. - Д-да, - стонет парень, чувствуя пальцы Сехуна, массирующие сжатое колечко мышц. Блондин улыбается и продолжает невесомо касаться губами спины старшего, между тем согревая в пальцах смазку и аккуратно вводя первый в горячую тесноту. Чен чуть ведет тазом назад, насаживаясь глубже, и теряется в ощущениях, когда Сехун по памяти надавливает на комочек нервов. К первому добавляется второй. - Ты такой узкий, Чондэ, - пошло шепчет, языком ведя за ухом. У парня хватает сил лишь на то, чтобы положительно вскинуть голову и простонать в голос, когда в нем сгибаются два пальца. Сехун отстраняется, хитро щурясь на бутылки которые стояли у Чондэ на полках, вспоминая, что рядом с ними, точнее, под ними, стоят ликеры, а чуть ниже еще кое-что поинтереснее. Он не обращает внимания на хныкающе-шипящего Чена, который жаждет продолжения банкета, и требует: - Не оборачивайся, - думая над тем, что "банкет" он себе устроит. - Думаю, шоколадный то, что надо, - ухмыляется Сехун, осторожно капая густым алкоголем на спину и наблюдая за табуном мурашек, пробежавших по соблазнительному и любимому телу. Чен резко вдыхает через нос, когда Сехун начинает вылизывать его спину, сладко причмокивая и засасывая кожу. - Алкоголик и извращенец, - хрипит шатен, когда понимает, что ликер покрывает теперь и его задницу, стекая на бедра. - Ты отличная закуска к этому приторно-сладкому напитку, - мурлычет Сехун, языком размазывая сладость по левой ягодице. У Чена внутри все дрожит, кипит, бурлит, клокочет и режет от возбуждения, желания и любви. У Сехуна, впрочем, тоже. Он чувствует себя садистом и мазохистом одновременно, но изнывающий Чен стоит того, чтобы потерпеть ещё немного боль в паху и игнорировать подрагивающий член. Он вылизывает Чена, полностью избавляя от ликера нежную и без него сладкую кожу, Чен же лишь стонет и чертыхается про себя, сжимая пальцами простыню на кровати. А потом Се снова опускается поцелуями по спине и, опираясь одной рукой на кровать, другой тянется вниз. Благодаря громкой музыке которая доносилась с комнаты Бэкхёна Чондэ не слышит, как что-то звенит, и, только когда холодный кубик ложится ему на шею, понимает, что Сехун свои игры не закончил. Лед контрастирует с разгоряченной кожей и быстро плавится, как и остатки самообладания Сехуна от протяжного стона. Блондин ведёт лед медленно, наблюдая за влажной дорожкой и юркими мурашками, он скользит им вверх по шее, задерживается на кадыке, обводит манящие губы и настойчиво проталкивает остаток замерзшей воды в наполненный слюной рот. Второй кубик свой путь начинает с талии, медленно плывет до пупка, а потом быстро стремится к соскам. Чен приподнимается на руках, пытаясь уйти от жгучего холода, но спиной упирается в грудь нависшего блондина и судорожно выдыхает, когда леденящая прохлада заостряет соски. Остаток льда снова проталкивается в рот, только окончательно тает в поцелуе между парнями. Увлекшийся интересным действом Сехун подносит следующий кусочек зимы к губам Чена, ведет по контуру и бежит вниз, снова задевая соски и живот. Под лукавую ухмылку младшего шатен сжимается и начинает крупно дрожать, когда холод невесомо скользит по сочащейся головке и наворачивает круги вокруг члена. Чен скулит от странных ощущений, а Сехун начинает сдаваться. Кубик возвращается на спину, где его губами перехватывает блондин и ведет вновь вдоль позвоночника влажную линию, только уже вниз. Когда холод кусает копчик, Чен сдавленно стонет нет, но Сехун будто его не слышит, раздвигая половинки и проталкивая лед внутрь. - Бо-о-о-же, - вырывается у Чена, чувствующего, как начинает пульсировать от холода сфинктер. Сехун довольно облизывается и скользит пальцем вслед за кубиком, чтобы немного поиграть. Чондэ гнет пополам и ломает, когда теплый палец касается простаты, а следом за ним на какую-то секунду по ней проходится остаток льда, он уже не стонет, а как-то кричит и все-таки ударяется лбом об деревянную спинку кровати. Младший хмурится как ребенок, когда чувствует, что лед растаял, а он не наигрался, и уже хочет повторить, но… - Х-хватит, - молит Чен, рукой оглаживает бедро Сехуна и слабо, поза не позволяет быть настойчивее, подталкивает его к себе, вызывая улыбку у блондина. - Как скажешь, Чен-Чен, - горячим воздухом по шее. Как только Сехун касается членом пульсирующего прохода, то крышу будто вмиг срывает. И уже не хочется ничего, кроме как войти так глубоко, как это вообще возможно, и вбивать Чондэ в поверхность кровати так быстро, чтобы голова кружилась. Сехун с упоением представляет, как будет медленно, сантиметр за сантиметром проникать в горячее нутро и как его член будет мягко обволакивать пульсирующие стенки… Но все удовольствие прерывает Чен, который больше не может терпеть и резким движением насаживается практически до основания, разбавляя музыку вскриком вперемешку со стоном боли и наслаждения. Младший хочет возмутиться, но не может, потому что инстинкты берут своё, и он неосознанно начинает двигаться навстречу Чену, а потом приходит в себя и, ухватившись за бёдра старшего, начинает задавать свой темп. Сехун скользит руками вдоль влажной от пота спины и ведёт ладонью по волосам, ероша некогда уложенную прическу старшего, а потом тянет к себе, обхватывая поперек талии, и сцепляется с его языком в ненасытном поцелуе. Чондэ дрожит от каждого толчка и отрывно от поцелуя стонет, запрокидывая голову назад, когда Се слишком удачно проходится по простате. Его руки сминают бедра младшего, время от времени прижимая к себе сильнее. - Черт, Чондэ, - хрипит Сехун, - я сбился со счету, малыш, - ускоряясь, - я хотел, чтобы было ровно девяносто две фрикции… но ты своим стоном сбил… Поэтому, потерпи немного, - он сжимает член Чена у основания плотным кольцом из пальцев и начинает отсчет заново. Чен хочет прохрипеть лучше бы ты девяносто два раза меня оттрахал, но молчит потому, что даже в этой ситуации он не может говорить настолько смущающие вещи. Се ставит Чондэ обратно в коленно-локтевую и движется настолько быстро, что появляется легкое головокружение, а у Чена искры из глаз сыплются и туман в сознании поднимается. Когда Чен жалобно стонет от болезненного, разбивающего пульсом виски возбуждения, Сехун снова сбивается на восьмидесяти и посылает всё к черту, обещая себе, что лучше девяносто два раза займется с Чондэ сексом. И начинает двигаться точно и под нужным углом, постепенно ослабляя пальцы на члене Чена и медленно, в контраст своим фрикциям, надрачивает его эрекцию. Несколько довольно резких движений, и обоих настигает долгожданный оргазм с феерией ярких взрывов и заглушенных звуков. Сехун валится на мокрую спину Чена и пытается отдышаться, он боится раздавить хрупкого парня и хочет скатиться на бок, но вовремя себя останавливает, вспоминая, что они занимались сексом на не очень широкой, зато высокой кровати. Он аккуратно выходит из Чондэ и ложится на спину, соприкасаясь стопами с ногами любимого, закрывая глаза и наслаждаясь послеоргазменной негой. Когда Чен находит в себе силы подняться, он тоже чуть не падает из-за слабости в теле и, ложась на Сехуна, счастливо смеется. Се приоткрывает глаза и выдает предсказуемое старшим: - Я ведь предлагал перебраться ко мне, - и целует соленые от пота губы. - Тебе не понравилось? – в глазах Чена просыпаются хитринки, а озорные уголки губ вздымаются вверх. - Понравилось, - усмехается Сехун, - с тобой мне где угодно нравится, - он гладит Чондэ по щеке и целует самозабвенно.