Жрон наносит ответный удар

      Полученная от Малфоя информация отмела последние сомнения. Волдеморт, больше некому. И чуялось мне, идею, как всё провернуть, ему кто-то подсказал.       И это мог быть даже вовсе и не восставший из мёртвых Седрик. Магия даёт возможность изъять память человека… по крайней мере, часть её. Вполне возможно, что Седрик перед своей смертью попал в чьи-то недобрые руки, которые, покопавшись в его памяти, выудили знание будущих событий, явки, пароли и прочее. Дальше недотёпу Диггори пустили в расход, а труп подкинули, дабы успокоить жаждущих крови Седрика гоблинов и бандитов из Лютного.       И что из этого вытекает? А то, что я как не знал истинного лица своего противника, так и не знаю до сих пор.       Под такие мысли я и вернулся в Нору, сойдя с «Ночного Рыцаря». Лицо кондуктора было молодым и незнакомым. Беднягу Стэнли — хотя он-то как раз сам виноват, ибо нефиг проникаться нацистской идеологией — я самолично в прошлом году уконтрапупил. Так что кондуктор у магического автобуса был теперь новый и отзывался, как и мой старший брат, на имя Билл.       Темнелось. Услышав шушуканье за углом, я заглянул туда и увидел Джинни, сидящую на коленях у Поттера и самозабвенно с нашей надеждой всея Британии целующуюся. Не став им мешать, я тихонько скрылся и, стараясь не шуметь, проскользнул в дверь летней кухни.       Во всей этой кутерьме, случившейся после взрыва, все как-то подзабыли, что погибший директор Хогвартса был в том числе и магическим опекуном Гарри. Не до того было власть предержащим и прочим заинтересованным, каждый старался половить рыбку в мутной воде, поучаствовать в переделе власти, благо мест в том же Министерстве Магии сразу освободилось десятка два, и как бы не столько же ещё должно будет освободиться после показательной чистки рядов. Возмущённое магическое сообщество за проливом требовало крови, всё-таки половину делегации иностранных коллег как корова языком…       Так вот, скорбь скорбью, но, утерев слёзы, маман собралась и, заручившись поддержкой Макгонагалл и ещё кое-кого в Министерстве, переоформила опекунство над Поттером на себя. Тот, хоть его мнение особо никого и не волновало, был в целом не против. Ну ещё бы, сразу двух зайцев ведь убивал: во-первых, вырывался из дома ненавистных дяди и тёти, ибо Молли переселения потребовала категорически, наплевав на все ссылки на мифическую родовую защиту магловского дома, а во-вторых, получил возможность каждый день видеться с Джинни. Сестра, к слову, тоже расстроенной не выглядела.       Поселили его в моей бывшей комнате, а сам я переехал в комнату братьев. Мне было легче в ней поселиться, всё же не был я с ними близок, да и знал-то едва ли с год. Но нет-нет да касалась какая-то щемящая тоска по двум неунывающим весельчакам, застывая комком в груди. В комнате я пока старался всё оставить так, как было при них, даже вторую, сейчас не используемую кровать оставил. Пусть будет.       Мать потерю близнецов тоже перенесла тяжело — осунулась, сильно похудела, даже волосы, раньше свободно вьющиеся, теперь забирала в короткий хвост, став совершенно непохожей на саму себя. А ещё начались сильные, до ругани и битья посуды, ссоры с отцом.       Вот и сейчас, зайдя на кухню, я услышал высокий голос Молли, что-то зло выговаривающей отцу. Не стоило лезть под горячую руку, и, отпустив ручку двери, я не торопясь налил себе чаю, после чего, усевшись на табурет, принялся слушать, прихлёбывая горячий напиток.       — Это всё ты! Ты им потакал во всём, всё разрешал! Где было твоё отцовское слово, когда надо было запретить им крутить дела с этим пройдохой Бэгменом?! А теперь моих мальчиков нет, потому что их в тот момент не оказалось рядом с нами… — я думал, мать сейчас заплачет, как было всегда, стоило лишь ей вспомнить события того чёрного дня, но в этот раз в голосе её слышалась лишь злость. — И никто не смог их прикрыть…       — Молли… — проблеял отец, но та, тяжело вздохнув, устало и как-то отчуждённо произнесла:       — Заткнись, Артур. Хватит, наслушалась твоих оправданий. Не хочу тебя больше видеть. Собирай вещи и уматывай…       Поперхнувшись, я чуть было не пролил чай на пол. Это что-то новенькое, особенно если учесть, что маман совсем не шутила, когда говорила это — уж что-что, а интонации в её голосе я распознавать научился.       — Молли, ну куда я пойду… — в голосе Артура униженность сменилась растерянностью — такого он точно не ожидал.       — Куда угодно, — буркнула маман. А затем вдруг разъярённой коброй зашипела: — Да хоть к этим своим шлюхам, к которым ты захаживаешь в Лондоне после т-я-ж-ё-л-о-г-о, — она тягуче протянула это слово, — трудового дня.       — Э… Мнэ… Ну… Это… — нечленораздельно выдавил из себя папахен.       — Ещё и сына к ним потащил, кобель недоделанный! Сволочь, не вздумай мне Рона испортить!       Я поперхнулся повторно. Вспомнил, как Артур разок, когда я сваливал по делам к Скитер, решив, что я на блядки рвусь, бабок подкинул и адресок в Лондоне.       Вот же ж… Это ж было всего один раз, и батя мой нонешний не при свидетелях это делал, да и не ходил я к ним… Но маман, однако, даёт, тот ещё контрразведчик в юбке, не ожидал. И ведь ни словом, ни звуком… Образцовая домохозяйка. И на тебе.       — Но как… ты?.. — справился Артур наконец с голосом.       — Как я это узнала? — язвительно переспросила Молли. — А ты забыл, кем я была, когда мы с тобой познакомились? Забыл? Так я напомню: самый молодой на тот момент аврор. Боевой аврор, смею сказать, и в боевых операциях участвовала с Грюмом. Он меня тогда неплохо оперработе обучил…       — Грюм, да? — вдруг язвительно откликнулся Артур. — Помню я, как ты на него всё время смотрела…       «Ого, — присвистнул я мысленно, — а папаша-то могёт, вон как желчью в голосе просквозило».       — Смотрела, — коротко обрубила Молли. И с металлом в голосе закончила: — Только тебя это уже не должно волновать. Убирайся!       Немного потоптавшись, Артур — я буквально видел это — душераздирающе вздохнул и, отворив дверь, понуро вышел на кухню, где сидел я.       — Пап? — окликнул я его.       Он обернул ко мне бледное лицо, вымученно улыбнулся. Подойдя, потрепал по волосам, стараясь не смотреть в глаза. Понял, что я слышал как минимум часть разговора. Сказал, словно извиняясь:       — Всё нормально, сын. Я тебе потом всё объясню.       — Вещи свои завтра заберёшь, — послышался резкий голос маман из-за двери, и Артур, ещё раз взлохматив мои волосы, понурил плечи и молча вышел во двор.       Я услышал, как голос Джинни удивлённо спросил:       — Пап, ты куда?       Что ей ответил старший Уизли — я не слышал, но, наверное, что-то придумал, по работе там срочный вызов или ещё что-то подобное. Сообщить, что мать его выгнала, единственной дочери ему просто не хватило бы духу.       Мне его было искренне, по-человечески жаль. Хороший ведь, в сущности, мужик. Подкаблучник, конечно, но с такой женой иной бы не выжил. Да и вины его в смерти близнецов лично я не видел — случайность. Трагическая случайность, только и всего. Но женщины… Они порой иррациональны, особенно когда вопрос касается собственного потомства.       Помедлив, я вошёл в небольшой холл и кивнул Молли:       — Привет, мам.       Смахнув с лица несуществующую прядь, та, сморгнув несколько слезинок, постаралась ласково улыбнуться.       — Здравствуй, Рон, как день прошёл?       — Нормально, мам. Пойду к себе, книжки почитаю, — похлопал я по сумке, что висела на ремне через плечо.       Я и в самом деле собирался кое-чего почитать, естественно, благоразумно не упоминая, что это «кое-что» из библиотеки Блэков на Гриммо.       — Поесть не хочешь?       — Да не, там поел.       — Ну ладно, — мать отвернулась и принялась греметь посудой, то ли что-то убирая, то ли наоборот доставая из шкафов.       Ничего говорить по поводу их размолвки с отцом я не собирался. Хотя, судя по напряжённой спине, Молли вопросов от меня опасалась. Но нет. Взрослые люди, пусть разбираются сами.       Ступени лестницы заскрипели под моими ногами. Этот день дал много пищи для размышлений. Стоило перед сном ещё раз тщательно всё обдумать.       Взгляд мой ненароком зацепился за календарь на стене. До нового учебного года и моего пятого курса оставалось почти две недели…