Моя персональная боль

«Я ее, блять, люблю!» — ментально кричал он в холодной комнате, захлебываясь собственными слезами. Ему было чрезвычайно плохо. Времени для него больше не существовало, жизни, впрочем, тоже. Ведь он потерял ее. Она ушла. Просто так — взяла и села со своей блядской сестрой в самолет, который направлялся в Берлин. Она, видите ли, собралась съебаться в Европу. А то, что бедный Тоджи без нее помирает, задыхается, будто у него отобрали жизненно необходимый кислород — ей глубоко поебать насрать наплевать. Но и с этим ничего поделать нельзя — парень однозначно был виноват перед ней. Если бы не эти фотографии, все бы было иначе. Шлюха Мэй! Хотя. Может в самом деле, проблема именно в нём, а не в этой жалкой девке, которая разрушила сказку, прибегнув к крайним мерам? Может, если бы он предупредил маленькую Лизу об этом, то все бы обошлось? Весь вечер юноша посвятил себя сексу, алкоголю, сигаретам и фотографиям из прошлого. Рассматривая глянцевую карточку с изображенными на ней голыми телами, Хисами все думал что же сделать с этим предметом. Он метался между тем, чтобы просто разорвать картинку и тем, чтобы прожечь её окурками от противных Мальборо. Потратив ещё минуту для того, чтобы смочить горло ненавистным горьким абсентом, Тоджи со всем презрением воткнул бычок в фотографию. Он сам не знал: метился ли он, чтобы попасть туда, куда попал. Первый ожог пришелся как раз на его лицо. Можно сказать, что за произошедшее парень ненавидел, в первую очередь, себя. Докурив последнюю сигарету из пачки, юноша чертыхнулся и поспешил вернуться в постель, где его уже заждалась пассия. Она приведет в порядок мысли в твоей голове, Изучит тебя в деталях, прям «от» и «до». Станет лучшей женщиной на Земле, Кроме, ну ты же понял, кого? Она будет также хранителем очага, Поддерживать чистоту в твоей душе и квартире. И ты бы любил ее, почти как она тебя, Но есть одно «но» в этом мире. Она будет варить борщи и печь ватрушки, Кропотливо пытаться исполнить твои мечты, Случайно раскидывать волосы по подушке, Но так сильно любить её будешь не ты. Ее запах будет дурманить, как будто в коме, И это сжирающее чувство вины /куда без него/ Любить всецело кого-то, кто явно «кроме», Не называя имени, ты же понял, кого?

***

Наша страдалица сидела с Кумо в уютной кофейне, расположенной недалеко от аэропорта. Запах свежей выпечки и зёрен кофе сладко дурманил голову. Сестра, сидящая напротив, немного недовольно рассматривала темноволосую, что-то в её виде определённо раздражало старшую. -В чем проблема, что ты так смотришь? Ответа не последовало. Ну и ладно. Смотря в кружку с ещё горячим американо, девушка смогла оценить свой внешний вид. Мягко говоря, он был ужасен: под глазами залегли синяки, сами глаза были красными, лицо опухло. Откусив небольшой кусочек от булочки с кокосовой начинкой, Лиза томно вздохнула и всё-таки решила добиться разговора. Молчание смущало. — Я не переживаю из-за того, что произошло. Стоило девушке закончить это короткое предложение, как она была перебита своей сестрой. -Лиза, чёрт тебя подери, — беловолосая буквально кричала, призывая внимание окружающих и заметив это, продолжила говорить тише, — то, что случилось — ужасно. Я не понимаю одного: почему он это допустил. Он ведь мой друг, я его знаю уже достаточно долгое время. Такое не могло ПРОСТО случиться. Он не такой. Девочка лишь хмыкнула и, пожав плечами, ответила: — Но это случилось. Демонстративно схватив сумку, кофе и булочку, девушка поднялась с места и начала ждать пока соберется Кумо. Когда это наконец случилось, сёстры пошли к машине, в которой их уже дожидался парень старшей. Заметив их недовольство, тот решил ничего не говорить и тронулся с места. Он разгребет твой бардак в голове/квартире, Он будет знать тебя от и до. Он будет лучшим мужчиной в мире, кроме. ну ты сама поняла, кого. Он будет целовать твои губы/плечи, Обнимать нежно так со спины. Будет твердить, что время то лечит, Только пока подожди. Он будет спасать от мерзких видений/снов, Греть, когда ты сильно замерзнешь. В попытке избавить тебя от чужих оков, В надежде, что ты больше не вспомнишь. А ты, каждую ночь засыпая/ну как засыпая/ закрыв глаза, Будешь жмуриться и мысленно представлять, Как кто-то другой так нежно целует тебя, Ложась с тобой в одну /еле теплую/ кровать. Он будет верной опорой в каждой твоей беде/потере, И только запахом дурацких духов напомнит его. И ты будешь любить его больше всего на свете/в мире, кроме… Ну ты сама поняла, кого.

Спустя несколько месяцев

— Хей, Лиза, — молодой парень направлялся ко мне, — как ты? Не отвечаю, погруженная в свои мысли. — Пойдём прогуляемся? Молчу, потому что ответ очевиден. — Хочешь мороженое? Мы с Ником взялись за руки, улыбнулись друг другу и, наконец, двинулись с места, направляясь в сторону городского парка. Отпускать, конечно, больно, но оставаться одной ещё больнее. Но я не одна. Самое страшное — сделать первый шаг. Самое разумное — забыть. Жизнь продолжается.