Broken Hearts.

Стайлз кричит Дереку в трубку благим матом, наплевав на то, что завтра ему в школу, что его отец проснулся и ворочается в кровати, и что сейчас на часах 4:05 утра. Он захлебывается рыданиями и даже хватает сигареты Скотта, чтобы закурить, но его руки дрожат, и он просто сжимает сигарету зубами, вытирая дрожащим кулаком, обмотанным в ткань растянувшейся толстовки, слезы. Он кричит о том, что между ними ничего и не было, а Дерек лишь рычит в ответ, и на фоне слышится рев мотора. — Заткнись, Стайлз, — шипит он, видимо, останавливаясь на светофоре и сжимая переносицу пальцами с уже проросшими когтями волка. — Клише, — кричит Стайлз и бросает трубку. Он разбивает телефон об стену, а потом ложится на кровать, сломав сигарету, так и не закурив, и вышвырнув ее в окно. Шериф закрывает уши подушкой Клаудии и просит ее о том, чтобы из жизни их сына исчез кто-то, кто заставляет его чувствовать себя вот так. Стайлз облегченно дышит, чувствуя, как истерика отступает, заползая в темный угол комнаты и скручиваясь довольным комочком. Он ставит таймер на три часа, чтобы проснуться выбитым из колеи и избитым эмоциями, приготовить завтрак, а затем попытаться пережить день, не наступая себе на горло. Он жарит бекон, тем самым извиняясь перед отцом, и даже делает яичницу вместо чертового яйца-пашот, которое сидит уже у Джона в его внезапно оздоровившейся печенке. Он кивает Стайлзу, прощая его за ночную истерику, прекрасно зная, что это не последний раз. Он пытался говорить с ним сам, но его язык будто немел, как от дешевой зубной пасты из Волмарта, когда он видел, как Стайлз в секунду закрывается и не желает даже начать разговор о том, что происходит в его личной жизни. Пару раз он даже водил Стайлза к психологу, но тот лишь пожимал плечами и говорил, что Стайлз влюблен, и запретами Джон сделает только хуже. Синдром Ромео и Джульетты, как сказала доктор Моррелл. Его ребенок — набор синдромов разной степени, и ему не нужно добавлять к этому списку еще один, поэтому он лишь просит Стайлза сдать тест на наркотики и быть осторожным. Он даже вручает ему пачку презервативов, краснея и желая провалиться под ту самую скрипучую половицу у самых ступеней. Стайлз проглатывает аддеролл, проглатывает завтрак, проглатывает свои слезы и заталкивает подальше истерику, а затем забирается в холодный джип. Он пытается остаться в школе как можно дольше, потому что Скотт — сплошное скопление тепла и лучистого света позитива, и Стайлз, как чертов вампир, питается этим. Скотт не против, потому что так у Эллисон, ждущей его всю двухчасовую тренировку по лакроссу появляется собеседник. Эллисон тоже лучится теплом и нежностью, и Стайлз позволяет себе положить голову ей на плечо. — Скажи мне только слово, и я убью Дерека Хейла точным выстрелом из арбалета прямо в его ледяное сердце, — шепчет она, позволяя Стайлзу лечь себе на колени и поглаживая его волосы. Стайлз усмехается и прикрывает глаза, перед этим бросив взгляд на небо цвета молока и срывающуюся ноябрьскую морось. Пальцы Эллисон, будто волчьи, забирают его боль от давно растрескавшегося в щепки сердца. Когда Стайлз возвращается домой, на Бейкон-Хиллз опускаются сумерки. Он выбирает на нетфликсе какой-нибудь сезон какого-нибудь сериала, и включает его, чтобы фоновый шум помог ему заснуть, когда отец на дежурстве. На его столе лежит коробка с последним айфоном. Стайлз лениво роется в его настройках под четвертую серию, перед этим приняв душ и не удосужившись одеться. Дерек Хейл знает, сколько стоит извинение. Дерек Хейл знает, сколько стоит склеить заново разбитое сердце Стайлза. Он забирается в окно к Стайлзу, даже не постучав. Стайлз не поднимает на него взгляда. По нему уже даже не бежит дрожь. Он на той стадии зависимости от Дерека, когда ему не хорошо от дозы, а когда он может сдохнуть, если ее не будет. Дерек стягивает с себя кожанку и ставит на стол коробку, пахнущую подгоревшей моцареллой и орегано, колбаской пепперони и базиликом. Стайлз блаженно выдыхает, чувствуя, как истерика уходит в другую комнату, позволяя им остаться вдвоем. Дерек садится на кровать в ноги Стайлза и касается его ледяной ступни своей теплой, почти горячей сухой ладонью. С каждым движением он поднимается все выше к коленке Стайлза, к его промежности, и это словно волны теплого океана, которые вот-вот заберут у Стайлза его последний кислород и потопят его к чертовой матери. — Пошел к черту, Дерек Хейл, — шипит Стайлз точно признание в любви, и Дерек усмехается, садясь ближе, водя ладонью по обнаженному бедру и смотря на насупившегося парня, уткнувшегося в новенький телефон. Он ничего не отвечает, но его рука совсем скоро добирается до линии роста волос на шее, и он позволяет контролю над альфа-силой ослабиться и сжимает шею Стайлза в своей руке, словно это стебель, а он вот-вот сорвет цветок. Стайлз даже не поднимает на него взгляда, задыхаясь, и Дерека злит это, но сегодня он не будет показывать свою злость. Он просит у Стайлза прощения их извращенным способом, и Стайлз должен его простить, чтобы он заново смог разбить его израненное сердце. То же самое делает и Стайлз. Дерек усмехается, когда Стайлз уворачивается от поцелуев. Он не хочет убивать его. Он любит его в манере, как может любить человек, чье сердце выжгли. Стайлз делает их совместную фотку, когда Дерек целует его в шею. На фото видна лишь его макушка и приоткрытый рот Стайлза. Это фото теперь стоит на заставке у них обоих. Дерек кормит Стайлза пиццей, а затем они лениво трахаются и досматривают неизвестный сезон неизвестного сериала, как нормальная парочка. Дерек ставит его на колени, запуская пальцы в уже подготовленное отверстие, а затем, спустя пару толчков, уже входит в него и членом и пальцами, и Стайлз стонет, дыша полной грудью и крича, прося и пытаясь устоять в неудобной позе на дрожащих конечностях. Он просит Дерека остаться до утра, и тот остается, и Стайлз обнимает его, так крепко и так нежно, как обнимает Дерека лишь на день рождения, и волк больше всего на свете боится спугнуть эту внезапно возникшую между ними нежность в их бурном море истерик. Он целует Стайлза на прощание вместе с рассветом, и тот прикусывает губу, обещая прийти сегодня вечером. Дерек нуждается в нем слишком сильно, чтобы дышать без боли, когда он выбирается из дома Стилински. Он хочет забрать Стайлза себе, привязать его всеми возможными способами и всегда быть рядом, держать его в комнате, морить голодом, чтобы он, не дай бог, не убежал. Чтобы он был только его. Только Дерека. Через неделю Стайлз снова разбивает айфон. Он снова кричит и проклинает Дерека. Дерек снова рычит и разбивает новую машину. Стайлз снова выбрасывает не прикуренную сигарету. Джон снова накрывается подушкой и шепчет призраку жены что-то о том, чтобы это прекратилось. Но разве он может слышать, что она скажет ему, что это и есть любовь, которой достоин ее сын? Что это и есть его извращенная любовь? Он снова получает на завтрак бекон, а Стайлз получает новый телефон. Он снова гладит Дерека ногой по его ноге, он снова сидит на нем в лофте, и кричит, выгибая спину и цепляясь за волосы, умоляя не останавливаться. Он снова обещает прийти. Он снова приходит. Снова кричит. Разбивает телефон. Разбивает машину. Разбивает кулаки. Разбивает сердце. Дерек снова рычит. Снова стонет. Снова метит. Кусает. Целует. Воет. Обращается. Душит. Просит прощения. Разбивает машину. Разбивает кулаки. Разбивает сердце. Снова.