О невозможном

Иногда это очень больно. Удар в лицо было пережить проще — он вписывался в систему поведения Джона, Шерлок ожидал его. Но самому подготавливать свадьбу оказалось больнее. Шерлок кашляет и потирает ноющую грудь. Кажется, придётся бросить курить… Потом, когда эта чёртова свадьба наконец закончится и его все оставят в покое. Через несколько дней Шерлок выкашливает первый лепесток. Пока ещё белый. Он долго смотрит в раковину на свой смертельный приговор, и в голове его стучит «Чёрт. Чёрт. Чёрт». Джон не должен заподозрить. Он врач, он легко опознает ханахаки. И спросит, кого же Шерлок так любит. Джон не должен узнать. *** Иногда это очень больно. Стоя у алтаря рядом с лучшим другом, Шерлок героически сдерживает кашель. Сегодня утром лепестки были уже розовыми. Когда они станут кроваво-пурпурными, Шерлок умрёт. Он почти не думает об этом, когда слушает, как Джон говорит Мэри своё твёрдое спокойное «Да». Это гораздо больнее, чем разрывающие его лёгкие цветы. *** Иногда это очень больно. Шерлок надевает пальто, забирает скрипку и, незамеченный, выходит из ресторана. Убийца пойман, Джон горд за Шерлока, в очередной раз доказавшего свою гениальность. А ещё Джон счастлив узнать, что скоро станет отцом. Шерлок встряхивает головой, отгоняя воспоминание о не таком уж радостном выражении лица друга, узнавшего эту новость. Ничего. Джон привыкнет. Он создан для того, чтобы о ком-то заботиться. Теперь у него есть Мэри и будущий ребёнок. Может быть, он даже не особо огорчится, когда Шерлок умрёт. От этой мысли Шерлока скручивает сильнейший приступ кашля. Он хватается за дерево, сгибается почти пополам, умудрившись не уронить, а бережно опустить на землю футляр со скрипкой, и кашляет так сильно, как никогда раньше. Трава постепенно покрывается красными острыми лепестками. — Шерлок! Что с тобой? Чёрт, ну почему Джон пошёл за ним?! Неужели Шерлоку нельзя просто тихо умереть?! — Шерлок… — в ужасе шепчет Джон, рассмотрев, наконец, что именно сплёвывает друг на землю. — Кто? Господи, кто это, скажи мне? Шерлок отрицательно мотает головой. — Немедленно скажи, кто это, и я притащу тебе его прямо сейчас! — Не нужно… — выкашливает Шерлок. Джон открывает рот, чтобы возразить. — Тащить не нужно. Ты уже здесь. *** Иногда это очень больно. Джон осторожен, но его член, двигающийся в Шерлоке, причиняет только неудобство и боль. Вдобавок Шерлоку трудно дышать. Грудь болит и распирает точно так же, как и задницу. Он терпит, но уже не уверен, что секс поможет. Ведь Джон всё равно не любит его. Шерлок зажмуривается так сильно, что по его виску стекает случайная слеза. Конечно же, Джон замечает. — Шерлок. Шерлок, что? Тебе больно? Джон выходит из него как можно аккуратнее, но Шерлок всё равно морщится. — Секс не поможет, да? — сипит он. Джон ненадолго замирает, потом ложится рядом. Его член слегка обмякает, отстранённо замечает Шерлок. — Посмотри на меня, — шепчет Джон. — Ты не понял, да? Я люблю тебя. Шерлок пытается улыбнуться. Добрый Джон пытается его спасти изо всех сил… — Балбес, — вздыхает Джон и наклоняется прямо к его лицу. — Дай мне. — Что? — То, что у тебя внутри. Ханахаки передаётся при контакте с лепестками. Шерлок испуганно распахивает глаза. Он совсем не хочет, чтобы Джон тоже заболел. — Ну же, Шерлок. Ты ведь так и не позволил мне поцеловать тебя. Я не заболею. Конечно, ведь у Джона счастливая взаимная любовь… — Да нет же, идиот, — нежно улыбается Джон. — Я люблю тебя. И я точно знаю, что ты любишь меня. Это ты — моя взаимная любовь! Шерлок не верит, но дышать почему-то становится легче. — А Мэри? Джон хмурится. — Если бы ты сказал мне сразу, было бы гораздо проще отменить свадьбу. Теперь придётся ждать, пока можно будет подать на развод, потом ещё пока разведут… Может быть, Майкрофт сумеет помочь как-то ускорить всё это? Что ты так смотришь? Теперь я могу тебя поцеловать наконец-то? Шерлок неуверенно кивает. Ему страшно. Джон целует его — нежно, сначала просто прикасаясь к губам, потом мягко убеждает Шерлока приоткрыть рот, скользит по его губам изнутри языком, погружает глубже, поглаживая язык Шерлока своим. Шерлок внезапно чувствует, что по его горлу поднимается тугой колючий комок. Он пытается отстраниться, но Джон настойчив, он завладевает ртом Шерлока полностью, вроде бы не обращая внимания на судорожные подёргивания под собой. Но через несколько секунд из горла Шерлока что-то выскальзывает. Джон мгновенно подхватывает это сначала языком, потом зубами — и выплёвывает на подушку звёздчатый цветок, похожий на клематисы, росшие в саду у Мамули. Шерлок впервые за полгода может дышать полной грудью. Джон улыбается, говорит: — Видишь, он бледнеет и засыхает. Ему неуютно здесь. Он чувствует нашу любовь и умирает. Теперь ты веришь мне? Шерлок смотрит на него широко открытыми глазами и отвечает: — Да. Облизывается. Снова глубоко вдыхает. Ничего не болит. Совсем ничего не болит, и рядом с ним лежит счастливый Джон — счастливый голый Джон. Взгляд Шерлока вспыхивает. Джон тихо смеётся и охает, когда пальцы Шерлока, охваченного исследовательским интересом, пробегаются вниз по его телу. Посомневавшись какие-то доли секунды, Шерлок обхватывает член Джона и начинает поглаживать, экспериментируя с силой нажима и ритмом. Джон выстанывает: — Боже, твои руки… Я мечтал о твоих руках, о твоих губах… Поцелуй меня! Шерлок склоняется к нему, целует, теперь по-настоящему целует — он тоже мечтал. Он почти умер из-за этой мечты. Джон гладит его по лицу, по шее, впивается пальцами в плечи, в бока, в ягодицы, и Шерлок наконец ощущает тот самый, долгожданный напряжённый жар в паху. Он коротко стонет Джону в губы, скатывается с него и раздвигает ноги. — Сейчас, Джон. Джон нависает над ним, внимательно смотрит в глаза и, отыскав там что-то важное для себя, снова входит в Шерлока. Тот изгибается, с присвистом выдыхает. Иногда это очень больно. Но сейчас, когда Джон медленно проталкивается в его тело, одновременно наглаживая его член, мягко потирая уздечку, когда Джон забрасывает себе на плечо его ногу, целуя колено, когда Джон, раскрасневшийся, влажный от пота, тяжело дышит, явно сдерживаясь из последних сил, — сейчас Шерлоку не больно. Шерлоку охуенно. — Джон, — произносит он, и Джон улыбается одними глазами. И отпускает себя. Шерлок снова задыхается, пока не понимает, что проще будет выпустить стоны и вскрики на волю, чем пытаться удержать их внутри. Джон трахает его размашисто, сильно, умело — всё, что Шерлок не в силах был прочувствовать немного раньше, обрушивается на него теперь. Вспышки острого удовольствия становятся чаще и ярче. Джон ориентируется по его голосу, по реакции его тела, ведя его к оргазму самым коротким путём. На большее ни один из них в этот раз не способен: Шерлок измотан болезнью, Джон — перевернувшимся для него миром. Шерлок закидывает руки за голову, упираясь в спинку кровати, и его выгибает в наслаждении, исторгая из его груди непроизвольное, полное обожания, долгое: — Джо-о-о-он… Джон падает на него, пытаясь отдышаться, тихо и довольно бормочет: — Вот так это и должно быть. Шерлок сгребает Джона в охапку, утыкается носом в седые волосы, глубоко вдыхает его запах, запоминая навсегда. Иногда это очень больно — так сильно любить. Но жить без этого — невозможно.