Мой идеал

(1)       — Ну что, дамы, это случилось...       Взгляд серьезнее, лицо трагичнее. В конце опустить глаза и поджать губы, будто щёку вот-вот разделит пополам мокрая дорожка. Они должны как следует проникнуться интригой, заподозрить неладное, подготовиться к сочувствию и выражению поддержки.       Прониклись? Отлично. Тогда...       — Я влюбилась.       И лёгкая улыбка. Совсем чуть-чуть. Привет, Джоконда.       Тишина. Круглые глаза. Разинутые рты. Сжатые ладонями щёки. Белёсый пар над гофрированным пластиком стаканчиков щекочет подбородки. От обшарпанной плитки звонко подскакивает кем-то оброненная монетка...       Хороший зависон, крепкий. Даже круче, чем ожидалось.       Однако не проходит и тройки секунд, как неловкую паузу прорывают дружные охи-ахи, вздохи; скачут туда-сюда разноцветные локоны, следуя за вертящимися головками; мельтешат ладони, обмахивающие побледневшие лица, и помещение наполняет бурный щебет девчонок, окруживших твою замершую в мечтательности персону...       Нет, не так. Ты ведь не будешь строить из себя кисейную барышню, готовую вот-вот грохнуться в обморок от захлестнувшего счастья, правда? Конечно, нет. Да и девки-то, дружно подавившиеся кто пирожком, кто шоколадкой, а кто и гремучей бурдой под шифром «Маккофе три в одном», тоже не из газовой ткани шиты.       Оценивающий взгляд с лёгким оттенком самодовольства победителя пробежится по собеседницам, замершим с неопределёнными выражениями на лицах, и собственного на миг коснётся тщательно затонированное ехидство. Ведь сейчас ты — звезда, именинница, можно сказать. Хе-хе! Они должны поверить в это.       Вот, уже лучше — ближе. А то что это за шелест кринолинов на вечере английской аристократии семнадцатого века?       Всё будет так:       — Э... — вернув глазам привычную форму, крякнет малознакомая девушка Таня, случайно оказавшаяся в эпицентре шокирующего известия, и спешно сникерснёт от развёрнутого батончика, ощутив неловкость за столь неосторожное обнаружение себя в чужом разговоре.       — Ого, — флегматично, скорее для порядка воскликнет Аня — тоже весьма посторонняя особа — и, не задерживаясь, проковыляет, куда шла.       — Уже можно смеяться? — тщательно протерев глаза веками, наконец отвиснет Рита.       Лизко с крайней степенью участия осторожно потрогает твой лоб — «убедиться в здравомыслии», кхем... То есть, повысить градус иронии в воздухе. За спиной кто-то насмешливо фыркнет; ещё один наблюдатель, не удержавшись, всхохотнёт и стихнет, не снискав поддержки...       Потому что, конечно же, никто из присутствующих не поверит — слишком уж тяжеловесны тому причины, о которых в той или иной степени осведомлены либо офантазированы присутствующие.       И только Катюха, твоя тайная любовь, идеал суровой женской красоты, упомянутая для лучшего погружения в нелепость разыгранной сценки, одобрительно хлопнет по плечу и несколько наигранно ухнет: «Муж-жи-ик!» Естественно, в шутку. Для порядка.       И снова неловкое молчание.       Надо что-то отвечать. Пока сомнения не укрепились до уверенности. Не в этот раз. Ведь ты не шутишь!       Да кто ж тебя знает, воплощённая самоирония.       — Не верите? Ну, как хотите, — пожмёшь плечами и, запустив в урну скомканный фантик от «Кит-Ката», начнёшь флегматично щёлкать застёжками сумочки.       Приём дешёвый, — можно было и поостроумнее, — однако ж действенный.       «Так это правда, что ли?», «Ты ли это?», «И кто она?», «Как тебя угораздило?», «Где?», «Давно?», «Бедный мальчик...», «Да прикалывается она, чё вы», — свернёт настроение толпы в нужное для тебя русло и вместе с укрепляющейся верой породит ещё множество подобных возгласов и междусобойных шепотков, за оторопью прячущих разноцветную зависть. Ведь все они, такие красавицы, умницы, женственные, хотящие! Но коварная несправедливица-любовь почему-то настигла ЭТО. Да-да, тут должно быть именно презрение. Ибо как ещё обозвать нелюдимую дурнушку-геймершу, которая днём старательно прячет лицо за траурными лохмами, всё, что ниже, если оно и присутствует — под полупацанскими клетчатыми рубашками и не по моде широкими штанами, а по вечерам, вместо ми-ми-ми, свиданий, сериалов и «борщей» — натянув личину какого-нибудь страшнорожего мужика, в онлайн-играх героически мочалит пиксельных ублюдков и на соответствующий вопрос представляется Васей. Не удивительно, что на такое юдо-чудо никто из человеческих самцов и не взглянет с интересом. Разве что профессиональным. Психиатрическим. Затем и создавался образ. Кроме того, даже при подобном уровне «притягательности», подходы к личному и сокровенному у этого странного существа надёжно защищены баррикадами из моральных запросов высоты Эвереста, а неосторожные штурмовики ещё издали безжалостно отстреливаются суровым взглядом. И пусть окружающие принимают это за гордыню, надменность и прочие пороки — так будет лучше для всех. Ведь в противном случае в атаку пойдут хорошо вооружённые тараканы, а пленников ждут изощрённые моральные и физические пытки авторства их чеканутой военноначальницы.       Сложная ситуация, не так ли? Вот и девки ошалели.       И ты стоишь такая вся загадочная, осторожно наблюдая проматываемые в головах всевозможные сценарии свадеб, слюнявые и постельные сцены при участии прыщавой «орчихи в юбке», пелёнки-распашонки-подгузники... а вместе с тем и построение сложных теорий и предположений на фоне отсутствия каких-либо претендентов на роль бедного мученика-избранника, которому точно мало не покажется...       Так. Сколько можно тянуть жвачку — пора и историю начинать, пока собравшиеся не начали расходиться от скуки.       Товарищи-и! Погодите, у меня тут десерт. Клубничка, сливки, как положено. Рассаживайтесь поудобнее, держите пиалочку. И потерпите ещё пару слов. Ладно, два абзаца. Три.       В общем, к чему это всё. Примерно так я представляю себе встречу подобной новости в широком кругу друзей, знакомых и не очень... Если бы они у меня были. Да и если бы были — фиг бы кому рассказала о сокровенном, о таком стыдном и неловком, как... любовь. Даже самой близкой подруге, читай сестре, наверное, решилась бы сообщить только уже в стиле «лучше поздно, чем никогда» — то бишь путём отправки приглашения на свадьбу. Я ведь не такая! Что вы! Я ведь недотрога и вообще мужик. Терминатор! А тут... Но, как говорится, не зарекайся, бывают в жизни недоразумения. И так как держать в себе дальше просто невмоготу, просто оставлю это здесь. Условно анонимно, на суд таких же условных анонимов.       Учтите, всё, написанное ниже, очень лично! А натура я ранимая... могу случайно ранить. Сильно. С кулака.       Но ближе к делу.       На самом деле по жизни я влюбляюсь довольно часто. Ненавижу эти моменты, но что поделать, Земля не без притягательных людей, а сердце, увы, — не генератор. И, как понятно из вышеизложенного, подобные переживания обычно остаются тайной для всех, в том числе, для избраников. Есть причины. И одна из них — как не прискорбно для природы и меня, — чаще всего объектами симпатии оказываются представительницы прекрасной половины человечества. Просто потому что они в современном мире, увы, зачастую гораздо сильнее, мужественнее, умнее и совершеннее своих половых антагонистов. Прекрасны, в общем — не зря их лагерь носит такое громкое название.       Вы сейчас наверняка покривили носом, разнюхав лесбийскую направленность текста, и собрались нажать крестик в правом верхнем углу экрана — ваше право, я не настаиваю на чтении, — но если всё же ещё не сделали этого и остались со мной, спешу заверить — ориентация у меня абсолютно нормальная, а скорее даже вовсе отсутствует, и далее речь пойдет не о женщине, любовь к которым, естественно, базируется исключительно на восхищении и духовном влечении. К чему тогда вся эта странная прелюдия? А к тому, что началось всё из-за нее — из-за очередной безнадёжной симпатии к девушке, что стало последней каплей к ведру прочих проблем, неудач и разочарований, и неминуемо вылилось в чёрную депрессию. И чтобы не двинуть крышей, пришлось двигать извилинами и телом — на поиски клина, способного вышибить из неё все эти глупости.       И он нашёлся. Тот самый. Родной. Ставший мечтой и целью. Нашёлся довольно быстро и близко — в зловонных чертогах кузницы телесного совершенства. В спортзале. Среди больших потных мужичар. Внезапно.       Итак, обо всём по порядку. (2)       Наша первая встреча состоялась восемь месяцев назад. Ну, как встреча... Я, он, а между — метров пятнадцать серого крапчатого линолеума и мельтешащих разноцветных фигур — мужских, женских, детских... слоняющихся, галдящих, пыхтящих, звенящих металлом — занятых собой и своими недостатками. В замедленной съёмке они проносятся мимо, словно автомобили (пущей трагичности ради представим их щедро охлещиваемыми из шлан... тугими струями дождя), а для двоих время остановилось... Точнее для одной, потому что она увидела его! Свою мечту, свой идеал! И поплыла...       А ему, по закону жанра, естественно, пофиг. Он нереально крут и совершенно не страдает от недостатка внимания — какое там до застенчивых серых мышек в растянутых футболках с крошащимся от стирки «резиновым» рисунком. Нет, он вовсе не нарцисс — иди и возьми! Если сможешь. Если осмелишься. Осмелишься встать в очередь из гораздо более презентабельных особ и не то что блеснуть — хотя бы не осрамиться, заполучив свой шанс на покорение морозного пика.       И тут, конечно же, появляется она — одна из тех самых «конкуренток», унижающих одним своим присутствием, распаляющих бессильную ревность и дух соперничества. Её большие круглые ягодицы, туго обтянутые розовыми лосинами, соблазнительно перекатываются при каждом шаге, распространяя вокруг себя едва ли не видимую вонь дурного тона, которую нынче выдают за женственность; просторная футболка небрежно свисает с не менее выдающегося «балкона» этажом выше, сочится пороком. Омерзительно. Но мужчинам нравится, и она упивается своим низменным превосходством. Подтянув перчатки, она по-хозяйски, уверенно движется к нему и...       Вася. Василёк. Васятка-а! Дружочек, тебя понесло, соберись! В планах было только описать кадр сопливой мелодрамы, без старческого бухтежа на тему распутной современности. Сюжет у нас другой.       Ах, да. Пардон. О чём это я…       Что он существует в природе я, конечно, могла бы догадаться, но прежде даже не задумывалась, ибо для такого заезженного кинематографом феномена, как любовь с первого взгляда, как ни крути, жизненно необходим тот самый визуальный контакт. Ну и вот, состоялся, родимый. Будет неправдой сказать, что я реально зависла со слюной в уголке приоткрытого рта прямо с первого раза — комплекс неуклюжей дурнушки-неудачницы создаёт надёжную психологическую защиту от подобного рода глупостей и необдуманных рывков во всевозможные омуты, — но месяца через три достаточно регулярных встреч в виде случайно метнувшегося в его сторону взгляда, я осознала — попала. Капец мне. Жопа. Я его ХОЧУ! Хочу подойти, прижаться бёдрами, зажмуриться от предвкушения и, хищно стиснув зубы, крепко-крепко сжать пальцы на твёрдом манящем... стержне? Ох-х... Хочу ощутить его осторожные, даже стыдливые прикосновения к груди, тяжесть на плечах... Хочу слиться воедино... и познать тот неимоверный кайф, о котором так сладостратно пыхтят и стонут в изнеможении прошаренные люди. А после... героически сдерживая сбившееся дыхание... распластавшись по нему... Нет, достаточно. Это уже слишком лично.       Оговорюсь сразу, он был не один, выбор предоставился богатый — аж пятеро красавцев! Клади глаз на любого и тайно себе вожделей на здоровье. Но за выбором дело не встало. Остальных я сперва даже не заметила, так ярок и всезатмевающ оказался его образ для моих вмиг ослепших глаз. А когда проморгалась и таки узрела прочие кандидатуры, то в сравнении поняла — не ошиблась и выбора как такового нет. На фоне двух своих крутых навороченных братьев, прямо-таки тошнящих модностью и выпендрёжем, мой избранник выглядел таким простым, таким невзрачным... и одновременно фундаментальным, серьёзным, цельным. В сравнении же с двухметровыми товарищами-тяжеловесами из другой — суровой — компашки, возглавляемой неким Олимпийцем, — ещё и таким компактным, изящным, доступным, безопасным... Даже сказала бы эргономичным, если этот термин в данном случае применим. Ну, просто идеальным! Слишком идеальным для меня...       Рядом с ним я впервые ощутила себя женщиной — слабой, хрупкой, нежной... Любопытное и слегка неприятное чувство беспомощности, хорошенько бьющее по анимусу*. Я поняла, что недостаточно хороша для него. Даже для той самой попытки подкрасться к подножию, не говоря уже о восхождении.       Это был вызов.       И я начала работать. Работать над собой. Жёстко, усердно, безжалостно — по неизменному принципу «Хочешь свернуть гору — заминируй планету!» И очень скоро в мой адрес полетели зависть и комплименты от тех самых «конкуренток», чьи клоунские дирижабли теперь вызывали лишь улыбку; заинтересованные мужские взгляды — ведь появлялась я в ареале его обитания регулярно и вела себя... весьма загадочно. По крайней мере, среди встретившихся за это время девушек и женщин, ни одна по доброй воле так над собой не издевалась. Да даже не по доброй воле, а по указанию харизматичного дяди тренера, искренне желающего зла их жировым отложениям. Они ныли, отлынивали, уходили… А я вела открытую одиночную войну. Войну с собой и своими комплексами. Мужчины строили догадки, ходили кругами, подмигивали в приветствии. С парочкой даже познакомилась, удостоив уклончивого ответа «Мне просто по кайфу» на вопрос «К соревнованиям готовишься?» и получив на то солидарные кивки и возможность погутарить на тему дофамина. Но мне нужен был только ОН! Такой шикарный, такой мужественный, такой холодный, недосягаемый...       Вот кто бы взял за руку, подвёл и познакомил…       Пхе, сама справлюсь! Я уже в пути.       Каждый раз, проходя мимо, случайно коснувшись взглядом, я чувствовала, как к лицу приливает кровь и дрожат колени от представления всех тех неприличных звуков и поз, которые нам однажды непременно предстоит освоить, и в смущении спешила сменить траекторию движения, пока кто-нибудь не заметил глупой улыбки.       А однажды я увидела его… В магазине! Одного! Без братьев-выпендрёжников! От неожиданности даже оступилась. И снова сердцебиение, жар в голове, мурашки… Ну, всё, как в любовных романах. Как же он хорош! Ох...фигенен. Струна! И никого из знакомых рядом, возьми и подойди! Ну! Давай! Это шанс!       Подошла.       Но на большее, чем «случайное» прикосновение смелости не хватило. Тут же сделав вид, что в гораздо большей степени заинтересована во-он той стойкой с какими-то цветастыми коробочками, про себя хихикнув «Да ты само кокетство, ёпта», гордая собой, потопала мимо. Ведь первый шажочек сделан!       А вчера ко мне подошёл человек, срезавший до финиша и весь оставшийся путь. Сказал, что давно за мной наблюдает, поинтересовался успехами, целью... И во мне вдруг вспыхнуло такое жаркое, необъяснимое доверие к нему, что не удержалась — как с отцом поделилась сокровенным. А тот, по-отечески улыбнувшись, дал своё напутственное слово...       И я решилась.       Завтра среда, четырнадцатое февраля. Масленица. Как правило, люди в этот день сидят по домам и кафешкам, поливают свои половинки розовыми соплями, осыпают сердечками из бумаги, цветами, шоколадом, поцелуями и слащавыми обещаниями, а значит... никто не помешает. Чему? Ха! Завтра у нас свидание! Будем баловаться блинами. Только я и ОН. Прямой гриф штанги на десять с половиной килограмм. И я уверена, что у нас всё будет чики-пуки!       Спасибо, тренер Александр, за ваше напутственное «Не можно — нужно!» Примечания: Анимус — бессознательная мужская сторона личности женщины. (К.Юнг). По модным братьям и Олимпийцу могу дать пояснения, но, по понятным причинам, не в тексте.