Я буду всегда оберегать тебя

Огромные клубы пыли вздымались в воздух, вокруг беспорядочно валялись глыбы камней, осколки железа, куски ткани. В этом сером и безжизненном хаосе лишь багровые пятна крови, тянущиеся дорожкой, добавляли цвета. Застывшую здесь тишину, разбавлял только хрип лейтенанта шестого отряда, почти безжизненно лежавшего среди камней. На нем не было ни единого места без кровавой раны, рука еле сжимала занпакто. Противник оказался слишком силен, и теперь он возвышался где-то среди облаков пыли, мерзко скрежеща зубами. А пальцы Абарая Ренджи не слушались его, все тело отказывалось шевелиться. Ему хотелось выть от беспомощности и собственной слабости. Кто же мог подумать, что появится Пустой с такими способностями. Какой-то монстр. -Черт, черт, черт, — Абарай пытался поднять глаза наверх и разглядеть своего противника сквозь пелену. -Какой сильный был синигами и вот, все, — раздался противный сиплый голос где-то наверху, — как глупо было приходить одному, ай-яй. Ренджи изо всех сил старался не терять сознание, но будто огромная глыба давила на все его тело, а в глаза постоянно попадали сочившиеся со лба капли крови. Сердцебиение медленно останавливалось. Он не мог понять, жар или холод одолевают его сейчас. -Что такое, синигами? Ты больше не встанешь? — голос стал словно ниже, будто это существо прыгнуло и оказалось на земле, — Тогда я добью тебя, скучный синигами. В глазах стремительно темнело, кончики пальцев больше не чувствовали земли под собой, дышать стало еще сложнее. -Осыпайся, Сенбонзакура Кагеёши *** В эту ночь сон никак не шел к лейтенанту. Он лишь мучился, пытаясь повернуться хотя бы на бок в койке своей палаты. Прошел месяц с его последнего сражения, где он чудом остался жив. Но самое главное он совсем не помнил, как именно ему удалось выжить. Очнувшись в больничном корпусе, Ренджи хотелось как можно быстрее встать и рвануть в свой отряд, спросить, что произошло, но раны оказались настолько серьезными, что никакой возможности это сделать у него не было. И эта неизвестность мучила его, ведь, словно где-то в глубине сознания, всплывали слова капитана, которого никак не могло быть тогда и в том месте. Стук в дверь заставил Ренджи оторваться от размышлений, и он был этому очень рад. -Ты не спишь, надо же. Думал, что разбужу тебя. В палату почти бесшумно зашел Изуру Кира. Он проследовал к кровати и сел рядом, осматривая взглядом своего друга. -Рад, что ты пришел в себя. Мы все за тебя волновались! Ты не на шутку нас испугал, Абарай! -Да будет вам, Кира. Я же живучий, — улыбнулся в ответ тот, пытаясь сделать голос более уверенным, -А ты чего так рано? Еще только светает. -Да больше времени то и нет. Пустые как тот, что попался тебе, то и дело вылезают то там, то тут. Много потерь несем. Задействованы все лейтенанты и капитаны. Изуру как-то измученно вздохнул, но затем, отбросив грустные мысли, улыбнулся. -Мы реально рады, что ты жив, друг. Я даже готов все-таки сказать «спасибо» твоему капитану. -Погоди, что? Ренджи будто резко проснулся, сердце забилось быстрее. Он догадывался о том, что сейчас скажет Кира, и стая мурашек пробежала по коже. -Ну как что. Это он принес тебя в Готей 13. Это значит, что он убил того Пустого. Зная его, он мог тебя там и бросить, Ренджи. «Именно!», пронеслось в голове. Неужели он пришел…за ним? Неужели он, самый правильный, не терпящий ослушания человек, пришел, чтобы спасти его? Или он просто выполнял свою работу? «Если и так, то он оставил бы меня там. Я необдуманно ушел один» -Как же мне влетит, — случайно в слух закончил мысль Абарай. -Ахаха, да, наверняка. Сочувствую. Но ты поправляйся, -Кира мягко улыбнулся ему и направился к двери, оставляя друга наедине с мыслями. *** Прошло еще две недели. Абарай почти полностью был готов к работе, оставалось только регулярно обрабатывать швы и принимать лекарства, заботливо выданные четвертым отрядом. За все это время Кучики Бьякуя ни разу не появился в больничном корпусе. Лейтенанта это безумно волновало и не давало душевного покоя. Он представлял, в какой ярости находился капитан, или, быть может, в абсолютном безразличии? Списал со счетов человека, совершившего ошибку, проигравшего и оказавшегося слабым. Но самое большее волнение добавляло знание того, что до этого момента они даже…стали очень близки. Ренджи всегда ловил каждое слово капитана, он знал все его негласные знаки. И в последнее время он будто стал к нему…добрее? Насколько может быть добрым Кучики Бьякуя. Незаметные для любого другого человека жесты, легкая улыбка, все это видел только он, Ренджи. Однажды упустив шанс признаться капитану в своих искренних чувствах, Абарай уже не решался повторить попытки. В тот раз, когда Бьякуя спас Рукию вопреки всему, несмотря ни на свою гордость, ни на закон, тогда он предстал в глазах своего лейтенанта совсем с другой стороны. С того самого дня, когда Ичиго бесцеремонно ворвался в больничную палату тайчо и не дал закончить Ренджи свои слова, Абарай всегда искал внимания, взгляда, прикосновения своего капитана, восхищение которым давно переросло в любовь. Казалось бы, с таким человеком как Кучики не могло быть и речи о чем-то большем, нежели рабочие отношения. Всегда холодный, сдержанный и строгий, он не проявлял никаких эмоций к своим подчиненным, кроме идеального расчета, грамотной расстановки сил и ресурсов. Добиться от него похвалы …да стать лейтенантом было легче, чем услышать от капитана эмоциональной оценки того или иного действия. Несмотря на это, Ренджи не терял надежду и в один день, в лучах утреннего солнца, перед тем как уйти на долгую миссию он признался. Признался, как умел, горячо, эмоционально, волнительно. Его голос тогда дрожал, а руки сжимались в кулаках. Но сердце словно расцвело, как только у него сорвались с губ слова: -Я люблю Вас. Безумно люблю. Простите меня, это не достойно вашего лейтенанта, но я искренен. С этими словами Ренджи как был замер возле двери кабинета, уставившись в пол. Его почти незаметно трясло, а щеки пылали румянцем. Он ожидал чего угодно в ответ. Пощечины, увольнения, ссылки в другой отряд, но не того, что Бьякуя, медленно повернувшись от окна, бесшумно пройдет к нему и кончиком своего пальца приподнимет его лицо за подбородок, желая смотреть в глаза своего лейтенанта. -Абарай, ты уверен в том, что говоришь? Кровь пульсировала в висках, руки вспотели. Словно шестнадцатилетний мальчишка, Ренджи не мог унять дикого волнения. Встретившись взглядом с любимыми серыми глазами его голос чуть не пропал, но, тем не менее, он повторил. -Я люблю Вас. Бьякуя медленно опустил руку, накрывая своей ладонью трясущуюся ладонь Абарая, и прильнул к его губам. Поцелуй был осторожный, нежный и безумно приятный, что сводило Ренджи с ума. Столь желанные губы были такими мягкими, теплыми, что он не верил сам себе, что это сейчас происходило с ним. Капитан умеет быть… таким? Словно даже реяцу капитана изменилась и плавно обволакивала все тело, как и тепло его губ, такт дыхания, прикосновение руки. Из всех воспоминаний, это, Абанай назвал для себя самым счастливым. И каждый день, несмотря на то, каким он выдался, он светился от радости, оставаясь наедине со своим капитаном. Еще больше его радовало изменение в поведении Бьякуи. Раньше он никогда бы не позволил себе укрыть заснувшего за работой ночью лейтенанта шарфом, или налить тому чай, а иногда и помогать, тому одеться, на утро, в своей постели. А от того, каким Бьякуя оказался в этой постели Ренджи приходил в восторг, до того, что ему казалось, что он завидует сам себе. Он был по настоящему счастлив, быть всегда рядом со своим капитаном стало для него самым желанным. Но сейчас он грустно шагал в направлении своего отряда. На душе, будто огромный груз лежал, не дававший ему покоя. Чтобы не было между ним и Бьякуей, тот никогда не прощал ошибок, нарушений приказов и тем более проигрышей. А тогда он его спас. Вышел сам и спас своего ни на что не годного лейтенанта. «Я сам все испортил. Только-только я стал так близок с ним». Абарай почти не заметил, как дошел до двери кабинета шестого отряда и замер. Чувство собственной беспомощности и бесполезности, по сравнению с возможностями и боевыми навыками капитана, угнетали его. Как он может считаться его лейтенантом, если тому приходится его спасать. Хуже осознания своей вины было только осознание того, насколько сильно Бьякуя сейчас его отдалит от себя. Наверняка он злится, такой лейтенант и любовник ему не нужен. Все. Пиши пропало, все кончено. Можно будет собирать вещи, и проситься обратно в одиннадцатый, ибо находится рядом с тем, кого безумно любишь и не мочь к нему прикоснуться, больнее любых ран. -Разрешите войти, господин Кучики. Ренджи еле слышно постучал в дверь и бесшумно вошел внутрь. За письменным столом, вырисовывая аккуратные иероглифы, сидел Бьякуя, не обращая ни малейшего внимания на лейтенанта. Абарай почувствовал, как сердце защемило. Стоило только увидеть его, своего безупречного капитана, и мысли градом полезли в голову. Ему хотелось сказать, что он очень скучал, что каждый день приободрял себя тем, что выздоровеет и сможет его увидеть. Хотелось коснуться этих шелковых черных волос, белоснежной кожи, тонких и изящных пальцев. Но вместо этого он молча проследовал в кабинет и резко упал на колени перед столом капитана, склоняя голову как можно ниже. -Простите меня, тайчо. Я совершил непростительную ошибку и готов понести наказание за нее. Кисть, выводившая иероглифы остановилась, и Бьякуя оторвал свой взгляд от бумаги, переводя его на подчиненного перед ним. -Для лейтенанта непростительно недооценивать ситуацию на поле боя. Холод пробежал по спине Абарая от этого граненого голоса. Он кожей чувствовал обжигающий взгляд серых глаз и, склоняясь еще ниже, предпринял попытку пояснить свой поступок. -Пустой оказался другого класса, и чтобы не рисковать жизнями офицеров я решил, что должен взять его на себя. Простите, что оказался слаб, и не смог выполнить поставленную задачу. -Шестой отряд — это эталон дисциплины и военных навыков. Если тебе не хватает ума это понять, возможно здесь тебе не место, — Бьякуя почти неслышно встал из-за стола, поправил часть бумаг и без того, идеально сложенных, и направился к двери. -Завтра я жду тебя в поместье, получишь свой вердикт, — и с этими словами, чуть скрипнув дверью он исчез, оставляя Абарая сидеть на коленях в пустом кабинете. *** Уже сутки Абарай не мог сомкнуть глаз. Вернувшись в свою комнату, он даже не помнил, как упал на кровать и пролежал так до следующего вечера. Мысль о том, что это будет их последняя встреча в качестве капитана и лейтенанта, пугала его хуже любого врага. Да что там, он был готов еще раз пережить тот бой, лишь бы остаться рядом с тем, кого любил больше всего на свете. Но такое не случится. Бьякуя ясно дал это понять. Ни одного шанса. «Если бы не все это, я, быть может, был бы счастлив, что он пришел за мной» Тоска так и угнетала сердце лейтенанта. Ему хотелось кусать локти от этой ситуации и умолять оставить его. Но Бьякуя не тот человек, которого можно взять раскаяньем. Несмотря ни на что, он был предан букве закона и своему делу. Дождавшись вечера, когда капитан должен был уже вернуться в поместье, Абарай собрался и, опустив голову, поплелся знакомой дорогой по лабиринтам Сейретея. Ноги были, словно ватные и отказывались идти на приговор. Опустошенность накрывала все сильнее, с каждым шагом, приближавшим, его к поместью. Наконец, собрав всю волю в кулак, он постучал в дверь. -Разрешите войти, Кучики-тайчо, — по привычке отчеканил Абарай, стоя за дверью комнаты своего капитана. -Входи. Бесшумно открыв дверь, Ренджи вошел в знакомую ему комнату. Как всегда, ничего лишнего. Высокая кровать с белоснежными простынями, небольшой столик, пара полок с антиквариатом и мягкий свет от пары ламп. Все это навеяло ему воспоминания, которые сейчас были совсем не к месту. -Подойди, — возле столика в аккуратном строгом кресле сидел Бьякуя, облачившись в домашнее нежно фиолетовое кимоно. Он пристально смотрел на своего подчиненного, словно читая каждое его движение. Абарай послушно прошел вперед, замерев по стойке смирно перед креслом, уставившись в пол. Ему не хватало смелости поднять глаза и посмотреть на капитана, который сейчас был так близко. Бьякуя безусловно заметил это, и жестом кисти приказал тому опуститься на колени. -Чего ты хочешь? Чего ты хочешь больше всего, Ренджи? — раздался холодный и властный голос. Абарай не ожидал услышать подобного вопроса, а потому неловко замолчал, лихорадочно ища в голове правильный ответ. -Я…я хочу остаться с Вами. Слова прозвучали очень тихо, скромно, словно растаяли в тишине комнаты. Бьякуя не сводил глаз с лейтенанта, покорно сидящего перед ним, мнущего собственное хакама, кусающего губы, и так нервно содрогающего реяцу. -Ты этого хочешь больше всего? -Конечно, Кучики-тайчо. Бьякуя едва заметно улыбнулся уголками губ. Положив руки на подлокотники, он откинулся в кресле, приподнимая обнаженную ногу и кончиками пальцев задел подбородок лейтенанта, заставляя того поднять изумленное лицо и впервые посмотреть на своего капитана. Тот расслабленно сидел в кресле, подперев одной рукой голову, черные шелковые волосы мягко падали на плечи, лицо было удивительно красивым, тонкий нос, безупречные скулы, серые глаза откровенно изучали его реакцию. Но спустившись глазами ниже, Ренджи понял, что заливается краской, против своей воли. Дорогое кимоно аккуратными волнами ложилось на плечи капитана, обнажая его тонкие ключицы и рельефную грудь, его нога, что сейчас держала лейтенанта в абсолютном подчинении, заставляла кимоно чуть распахиваться выше колен, оголяя идеальные точеные бедра. Сердце предательски застучало еще сильнее, сдавая его с потрохами внимательному Бьякуе. -Тогда докажи мне это. Абарай не мог поверить своим ушам. Неужели у него есть шанс? Хоть и маленький, но шанс. Нервно сглотнув слюну, он осторожно поднес руку к стопе Бьякуи. -Можно? Бьякуя лишь молча кивнул в ответ. Ренджи заволновался еще сильнее, словно первый раз касался на вид хрупкого, но нечеловечески сильного любимого тела. Его кончики пальцев нежно прошлись по бледной фарфоровой коже, очерчивая узоры вен. Аккуратно уперев стопу Бьякуи на собственную ладонь, Ренджи наклонился и ласково поцеловал тонкую лодыжку. Его сводило с ума то, что он мог касаться Бьякуи, и так передать ему все свои чувства. В каждое свое движение он вкладывал всю свою нежность и трепетность. Лейтенанту хотелось целовать это тело еще и еще. «Какой же он красивый». Пальцы второй руки исследовали все линии ноги, то спускаясь вниз, легко, совсем невесомо касаясь пальцев, то поднимались вверх, лаская бледную кожу подушечками. Губы скользили по точеным изгибам, оставляя за собой лишь теплые следы, чуть грубее целуя тонкую кожу на изящной лодыжке, и осмелев, поднялись выше, целуя колено. Бьякуя шумно выдохнул, давая понять, что ему приятны эти ласки, и он позволяет пойти дальше. Ренджи уже наизусть знал язык тела и жестов капитана, который в словах ни за что не произнесет некоторого. Получив одобрение, он придвинулся еще ближе, оказываясь аккурат между ног капитана. Словно завороженный он самозабвенно покрывал поцелуями бедро, оставляя влажные следы на бархатной коже, поднимаясь все выше. Он втягивал полной грудью тонкий запах благовоний, исходивший от Бьякуи, и не мог унять биение сердца. Немного выждав, он поднял глаза на своего капитана, стараясь понять его реакцию. Бьякуя все это время не сводил глаз со своего подчиненного. То, с каким усердием и нежностью тот сейчас покрывал его поцелуями, как дрожали его ресницы, как касались его теплые ладони, и как трепетало его реяцу сейчас, все это заметно подействовало на Холодного капитана. Обычно уверенный и эмоциональный Ренджи, сегодня был необычайно покорным и боялся сделать лишнего движения, дабы не нарушить хрупкий мостик между ним и его заветным желанием. Оказавшись совсем близко к тонкой полоске ткани фундоши, Абарай еще раз поднял глаза, на что Бьякуя молча кивнул. Получив одобрение, лейтенант аккуратно отодвинул полы кимоно, и стянул мешающую ткань, обнажая самую интимную часть тела. Прикрыв глаза, он склонился ниже, касаясь губами шелковой кожи члена. Не теряя времени Ренджи стал водить горячим языком по нему, заставляя Бьякую шумно выдохнуть. Возбуждение словно волной пробежало по телу, заставляя его член становиться все тверже. Опытный язык давно знал, где и как надо приласкать, чтобы сделать приятно. Наконец, закончив с этим, Ренджи плавно взял член в рот, прилагая максимум усердия к тому, что с ним делал. Ласковая обволакивающая мягкость рта, влажный теплый язык, тонкие сжатые губы. Он то и дело исследовал ими каждую вену, шелковую головку. И это повторялось снова и снова, как заколдованный круг. Ренджи старался как можно глубже взять в рот член, чтобы тот касался самого неба. Ему хотелось, чтобы, как раньше, властная рука легла ему на голову и ускорила темп, но сегодня ему этого явно не светит. Однако Бьякуя немного откинулся в кресле, сменяя свою строгую безупречную осанку, что Ренджи, конечно же, заметил и с силой провел по всей длине члена языком, замерев на самой головке, вызывая глухой выдох. Восприняв это как одобрение собственных действий, Ренджи стал все быстрее двигаться, распаляясь от собственных действий. С ужасом для самого себя, он понял, что у него самого встал. Осознание того, что его заводит ублажать капитана, таким образом, вызвало у него румянец на щеках и кончиках ушей. Бьякуя еле сдерживался, ощущая, как собственный член так приятно погружается в умелый рот лейтенанта. Сейчас Ренджи был прекрасен, такой прилежный, раскрасневшийся. Как же соблазнительно он выглядел сейчас, между ног своего ненаглядного капитана, так страстно лаская его. И, кажется, возбуждение передалось и ему. Он стал чаще дышать, сжал пальцы на бедрах Бьякуи. Даже его реяцу сейчас изменилась, выдавая все его скрытые желания. Решив продолжить пытку, Бьякуя почти незаметно прикусил губу, просовывая ногу меж бедер своего лейтенанта, и нажимая на стоявший под одеждой член, от чего Абарай вздрогнул и тихо простонал. Бьякуе понадобилась вся его выдержка, чтобы не кончить сейчас от этого голоса. Ренджи чувствовал, как кончики пальцев терли его член через ткань, то нажимая, то словно соскальзывая. От этих прикосновений он возбуждался еще больше. Тело жаждало большего, изголодавшись по этим ощущениям. Кровь стучала в висках, затуманивая взгляд и осознание ситуации. Ренджи на секунду выпустил член изо рта, содрогаясь от очередного нажатия в паху. Громкий стон неосознанно сорвался с его губ, хотя он старался держать себя как мог. Руки предательски задрожали. -Тай.чо. Ренджи обхватил одной рукой основание члена, помогая себе. Кажется, он стал еще тверже. Значит, капитану это нравится. Плавно снова взяв в рот, Ренджи стал все быстрее двигаться. Какой бы не была выдержка у капитана, всему есть предел. И тут Бьякуя, словно прочитав мысли, как-то очень изощренно надавил на головку члена ступней, вызвав у любовника громкий и протяжный стон. Ренджи распахнул глаза, захлебываясь в собственном возбуждении, и бросил умоляющий взгляд своему мучителю, от чего Бьякуя сильно сжал руками подлокотники кресла и, откидывая голову назад, с тихим стоном кончил, изливаясь на влажный язык. Ренджи закашлялся, глотая сперму и отодвигаясь, чтобы перевести дух. Ему казалось, что еще немного, и он сам кончил бы от того, что делал своим ртом, и эта мысль его дико смущала. Вокруг стало заметно жарче, дышать стало тяжелее. -Снимай одежду и иди на кровать, — последовал тихий приказ. Ренджи прикусил губу. Его смущала вся эта ситуация и то, что он пожалуй впервые видел капитана таким. Он словно раскрылся для него с другой стороны. Такой властный и жесткий. «Он точно еще злится» Немного замявшись, Ренджи прошел к кровати и стал медленно снимать одежду, стягивать ленту с волос, стараясь краем глаза увидеть реакцию капитана. Наконец, закончив со всем, он сел на кровать, стараясь справиться с ноющим возбуждением в паху. Медленно, словно испытывая лейтенанта на прочность, Бьякуя встал с кресла и подошел к кровати. Жестом руки он дал знать ему, что нужно перевернуться на живот. Ренджи уткнулся лицом в подушку, не зная чего ожидать дальше. Все тело будто вслушивалось в любой шорох вокруг, в любое движение реяцу. -Путь связывания номер 67. Внезапно Ренджи ощутил, как его руки за запястья пригвоздило к кровати. Связывающее заклинание Кучики было как всегда безупречно исполнено. Дыхание участилось. Мысли как сумасшедшие забегали в голове. -Тайчо… — Ренджи чувствовал на спине пристальный взгляд серых глаз. -Что такое, ты передумал? Длинные тонкие пальцы аккуратно коснулись спины и стали плавно следовать изгибам татуировок на смуглой коже. Они словно изучали сильное крепкое тело под собой, шрамы на нем, следы сражений. Эти почти невесомые движения сводили с ума, заставляя тело бурно откликаться на ласку. Каким бы Бьякуя не был сейчас, но его движения все так же были элегантны и грациозны, как всегда. Короткий вздох сорвался с губ, сильные уверенные руки опустились на бедра, и крепко сжав их, приподняли, заставляя прогнуться в спине. Ренджи попытался дернуться, но идеальное кидо капитана не оставило ему и шанса, заставляя краснеть и кусать собственные губы, пряча лицо в алых волосах. Никогда и ни с кем ему не доводилось чувствовать себя так. Быть в абсолютной власти знаменитого на весь Сейретей шинигами, сейчас находится у него дома, в его постели, в столь развратной позе. Потакать его желаниям и получать от этого…удовольствие. Внизу живота было безумно горячо, смазка густыми каплями капала на белоснежные простыни. Тело требовало разрядки, мурашками откликаясь на каждое прикосновение. На секунду одна рука отпустила бедра, лишь для того, чтобы потом влажные пальцы легко надавили на узкое колечко мышц. Бьякуя удобней устроился позади бедер, издевательски поглаживая, сжимая ягодицы, да так, чтобы на них на утро остались следы. Его горячие пальцы нежно поглаживали вход в тело, заставляя Ренджи чуть ли не стонать в голос от желания. Наконец, уверенным движением пальцы вошли в тело, на что то отреагировало легкой дрожью. -Ммф.Кучи.ки.тай.чо. Перед глазами все поплыло, когда Бьякуя стал плавно изучать гладкие упругие стеночки внутри. Каждое его движение срывало с губ лейтенанта тихий стон. Смуглая кожа покрылась испариной от возбуждения и казалась еще более сексуальной. Если бы Бьякуя сейчас не знал, что перед ним его подчиненный, он бы в жизни не поверил, что громкий, шумный, упрямый и самоотверженный Ренджи Абараи может быть таким. Смущенным, но таким страстным, что даже его вздох может быть таким эротичным, что заставляло хотеть обладать им снова и снова. Обычно звонкий голос, сейчас был таким заоблачно манящим, что хотелось взять его сейчас же. Но Бьякуя еще не закончил свой урок. Он добавил к двум пальцам еще один, подготавливая содрогающееся тело перед собой. Его движения стали быстрее и вот, наконец, он нашел заветную точку, внутри тела. Ренджи машинально сжал руками простыни, и громко застонал. Сейчас он был готов кончить только от пальцев, к своему стыду. Но эти пальцы обещали такое блаженство, что он еле прошептал: -Капитан…я…сейчас Бьякуя аж легко прикусил губу, еле беря себя под контроль. Но отпускать свою жертву просто так он не собирался. Наклонившись вперед, он вытащил пальцы, и плавно провел ими по твердому члену Ренджи, придерживая его второй рукой. -Путь связывания номер 5. В тот же миг, что-то, будто лентой сдавило член у основания, не давая кончить. Ренджи чуть ли не взвыл, кусая до крови собственные губы. Больше всего ему сейчас хотелось достигнуть разрядки. Но оба заклинания не давали ему ни коснуться себя, ни пошевелиться. Это действительно было достойной пыткой, особенно осознание того, что Бьякуя сейчас был здесь, с ним. А Бьякуя не торопился, наблюдая, как дрожат чужие бедра в его руках. Наклонившись еще ниже, он обжег дыханием кончик уха лейтенанта и будто отчитывая того произнес. -Какой ты нетерпеливый, Ренджи. Или тебе нравится, что я делаю? Если бы он мог сейчас видеть лицо своего узника, то позавидовал бы сам себе. Влажные ресницы, припухшие губы, затуманенный взгляд, учащенное дыхание. -Попроси меня. Ренджи чувствовал, как сердце бьется так громко, что казалось, его стук эхом разлетался по комнате. Язык словно не слушался хозяина, идя на поводу у прихоти тела. -Пожалуйста…возьмите меня Кимоно с тихим шелестом упало на пол. Бьякуя вновь выпрямился и рукой нажал на спину, заставляя Ренджи прогнуться в спине еще сильнее. Прижавшись к чужим бедрам, он плавно качнулся вперед, на всю длину входя в разгоряченное тело. Изголодавшееся по таким ласкам, оно охотно принимало твердый член, пульсируя внутри от болезненного возбуждения. -Ренджи. Бьякуя стал двигаться быстрее, наращивая темп, срывая развратные стоны с губ любовника. Руки сжимали бедра, помогая входить в него все глубже и глубже, чувствуя как внутри горячо и безумно приятно. Ренджи двигался в такт, нещадно сжимая в руках простыни, не в силах больше сдерживаться ни секунды. Его дико заводило то, как грубо, но осторожно его сейчас брал капитан, как он мял пальцами его ягодицы, оставляя следы. На секунду Ренджи повернул голову через плечо, чтобы увидеть лицо Бьякуи, чуть приоткрытые губы, его обнаженный подтянутый торс, мышцы, которые играли под тонкой бледной кожей. Заметив это, Бьякуя замедлился, почти вышел из тела и потом с силой толкнулся обратно, задевая чувствительный бугорок простаты. В глазах все поплыло, казалось, ничего не существует кроме этого момента. Божественно приятно, непозволительно приятно. Ренджи тонул в собственных стонах, захлебывался в ощущениях, поглотивших его тело. Сил терпеть больше не было. Член капитана входил все быстрее и глубже, иногда замедляясь у самого входа. Ренджи казалось, что он трется грудью о раскаленные простыни. -Пожалуйста…в меня., — Ренджи еле смог произнести эти слова, еле успевая дышать, -кончите в меня. Бьякуя отпустил бедро и ласково провел теплой ладонью по спине, ребрам и наконец, коснувшись члена любовника, почти невидимым движением губ снял заклятье кидо. Одновременно с этим он резко вошел в отзывчивое тело, заставляя того забиться в оргазме, изливаясь прямо в руку. Кусая губы от увиденного, Бьякуя качнулся еще раз и тоже кончил. Горячая сперма разливалась по пульсирующему от экстаза телу, сводя Ренджи с ума. Щелчок пальцев и заклятье на руках тоже исчезло, освобождая от оков. Наверняка на утро на запястьях останутся следы, возможно даже синяки, но сейчас все это не важно. Неожиданно осторожно, Бьякуя приобнял любовника за талию опуская на мягкие простыни, а сам почти бесшумно лег рядом, переводя дыхание. Пульс медленно приходил в норму, охлаждая распаленные тела. -Тайчо, - осторожно начал Ренджи, нечеловеческим усилием воли заставив себя перевернуться на бок, лицом к тому, чьего взгляда жаждал больше всего, - вы меня простили? Как-то обреченно вздохнув, Бьякуя так же перевернулся, кладя свою ладонь поверх загорелой руки любовника. -Ренджи, ты понял, в чем именно ты был виноват? -Я совершил ошибку, неверно оценил силы и вообще, — мгновенно отрапортовал тот. Снова тихий вздох. Бьякуя пододвинулся ближе так, чтобы их взгляды встретились. -Ты полнейшая бестолочь. Будешь продолжать нести подобную чушь, вылетишь со свистом из отряда, — он аккуратно, даже бережно сжал в своей руке чужую ладонь, уже чувствуя как Абарай начинал снова нервничать, -однако, дело не в этом, -на несколько секунд он замолчал, вглядываясь в такие завораживающие карие глаза, -а в том, что я мог не успеть. Меня могло не оказаться рядом, бабочка могла бы не прилететь. И тогда я бы потерял того, кого люблю. У Ренджи задрожали губы. Словно огромный камень упал у него с души, освобождая мучавшееся сердце. Будто все самое лучшее, что было на свете, сейчас было собрано здесь, в этот мгновение, в этой комнате. Наверное, это и есть счастье, такое чистое и окрыляющее. Ради таких моментов стоило цепляться за жизнь всеми силами, в любой ситуации. -Я понял, я все понял, — Ренджи не мог оторваться от серых глаз, которые сейчас так заботливо и нежно, хоть и с укором смотрели на него. В этот миг он снова и снова осознавал все, что ему так нравится в своем капитане. Каждый его жест, движение, слово. Его манеры, поступки. Абсолютно все. — Я люблю тебя. Больше всего на свете я люблю тебя! — выпалил он, и в то же мгновение придвинулся ближе, крепко обнимая того, кому предназначались слова. -А я тебя, мой дорогой Ренджи, — Бьякуя прикрыл глаза, накрывая чужие губы своими, сливаясь в столь долгожданном поцелуе. Как же ему этого хотелось! Такие мягкие и желанные губы, заставлявшие его, человека с идеальным самоконтролем, терять всякий разум. Целовать, обнимать, прижимать к своей груди этого отчаянного парня, с горящими, словно огонь волосами, было наивысшим желанием, спустя столько лет самовольного одиночества. Ренджи будто ворвался в его жизнь, бесцеремонно перевернув все вверх дном, открывая глаза на многие вещи. Он приковывал к себе внимание всякий раз, словом, делом. Такой честный и открытый, храбрый и старательный. Как ни старался, Бьякуя, не смог противиться его обаянию, и в третий раз нарушил слово данное своим родителям, взяв под свое крыло дерзкого мальчишку из района Руконгай. Наверно, в мыслях они оба думали одно. «Я буду всегда оберегать тебя, потому что ты тот, ради кого я готов отдать свою жизнь».