Хиномия, ты больной?

Я просыпаюсь от ветра. Ветер разметал волосы по спинке кресла, свистит в ушах, от ветра слезятся глаза. Первое время я пытаюсь понять, почему мы с Хиномией в машине вдвоём и мчимся куда-то с бешеной скоростью, но события вчерашнего дня вспоминаются тотчас же, как только тупой болью в груди отзывается сердце. Ну, конечно. Вчера я так и не умер. Кидаю быстрый взгляд на Хиномию: его спина напряжена, костяшки пальцев совсем белые. Сколько мы уже едем? - Эй, - мой голос спросонья хриплый, тихий, но он вздрагивает и тут же смотрит назад. В его глазах неуверенность, даже лёгкий испуг. Неужели боится? Не бойся, Хиномия, я не собираюсь тебя убивать, сейчас не до того. При мысли о Саотоме ярость накрывает с головой за считанные секунды, и Хиномия потупляет взгляд, отворачиваясь. Правильно, лучше смотри за дорогой. - Как ты? – слышу я спустя какое-то время. Какие печальные интонации, ха! Винит себя, да? Я лишь усмехаюсь. Не знаю, почему, но сердиться на него не выходит. У него настолько несчастный вид, будто сейчас заплачет, отнюдь не такой решительный, когда вытаскивал меня из воды. - Нормально, - хмыкаю в ответ, и снова наступает тишина. Нет, я не зол, мне попросту смешно. Я прекрасно знал, кто он, но всё равно принял в команду, надеясь только на свою интуицию. Раньше она ни разу не подводила, а в этом случае подвела аж дважды: предательство Хиномии стало неожиданностью, а его раскаяние и муки совести – ещё большей. Разве так должны вести себя американские агенты? Забавно. Забавно, но не более. Я снова непроизвольно хмыкаю, и Хиномия опять оборачивается. - Давай остановимся? – просит он, на что я лишь пожимаю плечами. - Валяй. Он паркуется на обочине, и мы выходим одновременно. Что за место? Вокруг ничего нет, только облезлые кустарники и хилые деревья. Почти пустыня. - Попей, - Хиномия протягивает мне тамблер и, не может быть, растягивает губы в нерешительной улыбке: - Это чай. Вот так вот: попей. Что это, забота? Хиномия, ты окончательно сошёл с ума? Банальщина происходит, когда я забираю этот тамблер из его рук: наши пальцы на миг соприкасаются, как тогда, на палубе. Он выпучивает глаза и чуть ли не подпрыгивает. Точно псих. Впрочем, я знал это с нашей самой первой встречи, так чему удивляться? Чай остыл, но в горле пересохло, и я сам не замечаю, как выпиваю почти всё, а Хиномия просто смотрит, но пристально и сосредоточенно. - Расслабься, я не собираюсь с тобой драться, - успокаиваю я в надежде, что тот действительно успокоится. Но нет, он вновь вымученно улыбается и забирает тамблер обратно, закидывая его в машину. Я опираюсь на дверцу, с интересом наблюдая, как он закусывает нижнюю губу и делает несколько шагов по направлению ко мне, но что-то его останавливает, и он вздыхает, взъерошивая волосы. Хиномия, ты идиот. Я, конечно, больший, но это можно опустить. Больший, да, потому что в любом другом случае от предателя не осталось бы и живого места. А сейчас что? Мне просто нравится, как он ходит вокруг меня весь такой виноватый, заламывая руки. - Хёбу, - голос Хиномии тоже вдруг становится хриплым, - Хёбу, я… Я очень виноват, я не нахожу себе места. Глупо просить прощения, знаю, но… - Ну, всё, хватит, - он замолкает прямо по движению моей руки. – Если хочешь искупить сейчас вину, то не стоит. Мне плевать на твои извинения, вообще-то, мне нужен лишь Саотоме. С тобой, если захочу, разберусь как-нибудь потом. И вряд ли у меня есть силы на Хиномию, если уж совсем честно. - Я поеду с тобой куда угодно! – горячо восклицает он и в ту же секунду тушуется, словно застыдился своего порыва. - Не надо со мной никуда ехать, если считаешь это извинениями, - произношу я ровно, но внутри всё сжимается: а если действительно не поедет? Не хочется признавать, но без его помощи я практически ничего не могу. Отвратительное чувство на самом деле. - Я не поэтому, - еле слышно бормочет он и дотрагивается до ограничителя. В ограничителе огромная дыра от пули. Надо же, как повезло. Выходит, если бы не мой «подарок», Хиномия бы давно покоился на морском дне. Я представляю на миг эту картину, и она мне, на удивление, совсем не нравится. Да, пожалуй, я бы не хотел, чтобы труп Хиномии объели рыбы или ещё кто похуже. Живым ему больше идёт. - Я не хочу тебя бросать, - продолжает он, упорно рассматривая песок под ногами. - Мог бы и не спасать меня, я не просил. Не чувствовал бы никакой ответственности. Всё просто. - Не мог! – Хиномия хмурится и резко делает ещё шаг вперёд, внезапно хватая меня за плечо. – Хёбу… я бы ни за что не оставил тебя умирать. - Вот это… - язвительно протягиваю я, но слово «признание» не успевает слететь с языка, когда он обнимает меня вдруг так крепко, что трещат кости. Я шумно выдыхаю, а его руки уже смыкаются за спиной, и губы утыкаются куда-то в висок. Я замираю почти что в растерянности. - Хиномия, ты больной? - Хёбу, я тебя не оставлю, обещаю, - шепчет он, и я чувствую этот шёпот и тёплое дыхание на своей коже. Щекотно. Неожиданно. И до странности приятно. Его объятия чуть ослабевают, но никуда не исчезают, только правая рука ползёт вверх, чтобы невесомым движением провести по моим волосам. Практически поглаживание, разве что лёгкое и боязливое. - Ну, не оставляй, - я решаю его слегка подбодрить и обнимаю за пояс в ответ. – Только на этот раз честно, без всяких игр в двойных шпионов. Я ощущаю его улыбку и улыбаюсь тоже. Стоять так посреди дороги очень даже неплохо.