Темнота - это ключ к тебе

            После всего, что произошло за эту неделю, Антон ощущал себя морально выжатым лимоном. Давно не происходило ничего интересного в магической Британии с тех пор как его Лидер исчез в семьдесят девятом. Он отлично помнил тот период в своей жизни. Метка побледнела, причинив перед этим невероятную боль. Многие тогда поняли, что Томас Реддл попал в неприятности и на грани смерти. Он, вместе с братьями Лейстрейдж, искал следы потомка Слизерина, моля всех богов и фейри, чтобы с их другом ничего не случилось. Но, пока продолжались их поиски, утекало время, как и сила из метки, оставляя почти незаметную татуировку. Теперь это стало лишь напоминанием об их борьбе с Альбусом и Министерством.       О его жизни никому неизвестно в Ордене, кроме того, кому он помог его создать — Марволо. Русский маг наблюдал как росли детишки, рожденные в шестидесятых, когда Орден еще работал тайно, наращивая свою мощь и шпионскую сеть по всей Британии. К шестидесятым Томас покинул их для изучения темной магии более детально, проводя свои исследования для дальнейшей работы Ордена, всем руководил Антон и Абракас, отец маленького Люциуса.       Противоборство набирало обороты, многие семьи поделились на три лагеря: за орден, против ордена и тех, кто решил выбрать нейтральную сторону. Но в итоге эта девятнадцатилетняя борьба затронула многих, если не всех, аристократов. Стоило Томасу начать продвигать через верных помощников реформы, облегчающие жизнь чистокровным магам и дисциплинируя маглорожденных, как Альбус и Министерство извращали их законы, очень сильно расшатывая авторитет ордена Вальпургиевых Рыцарей. Грубо говоря, такие как Альбус показывали свою силу, заставляя сомневаться чистокровных, а на ту ли они сторону встали. До семидесятых они успешно справлялись с давлением, но после началась активная политическая борьба, заставляющая уже зубами вгрызаться в возможных союзников и веру в свою правду.       С семьдесят шестого Реддл, порядком уставший от войны, начал набирать молодых птенчиков в ученики, чтобы те могли продолжить его дело, а так же помогать собирать еще больше молодых аристократов, чтобы однополярный магический мир стал биполярным. Однако и с этим начались сложности, Антон, который был учителем для многих и грозой Аврората с их крысами, разрывался между тем, чтобы научить птенчиков выживать и тем, чтобы защищать и помогать Марволо. Происходил накал страстей, когда собственные товарищи, с которыми он начинал свою деятельность умирали у него на руках или Министерство в насмешку пачкало их имена несуществующими преступлениями, буквально сметая с политической арены и светской жизни многих аристократов и их семей. Это было тяжелое время, неспокойное для всех. Маглорожденные радовались своим новым статусом, не понимая, что за этим стоит, буквально разрушая устои магического мира, даже не догадываясь, что они были всего лишь пешками и были полезны для давления, но не более. Но с семьдесят шестого и начались терроры пешек, якобы со стороны Вальпургиевых рыцарей, которых начали называть Пожирателями смерти, сравнивая с Геллертом, первым Темным Лордом.       Антон вздрогнул, ну конечно, кто как не Грин-Де-Вальд, сможет ответить на вопросы о Альбусе, кажется он до сих пор жив и заточен в собственной тюрьме. Может быть стоит его навестить и узнать слабости старика или о том, кто может покровительствовать магу Британии. Марволо же сказал о том, что за стариком явно кто-то стоит, и что скорее всего, давно. Долохов задумался, прикидывая варианты, но сдавшись под напором мыслей, послал патронус Томасу с этим предложением, пусть сам решает — соваться ли к такой неоднозначной личности или не стоит. Сибирская рысь внимательно слушала, что говорит ее создатель и напоследок перед тем, как исчезнуть, махнула хвостом в воздухе, беззвучно зарычав.       Русский маг покачал головой, в воспоминания ударяться не стоит, на повестке сейчас найти человека, что стал бы Гарри Поттером на ближайшие годы, послушной марионеткой в руках Альбуса и шпионом для ордена. Он взглянул на обновленную метку и выдохнул довольно. Они с Марволо почти одного возраста, однако теперь его лидер выглядел молодым человеком, не омраченным морщинами и шрамами на теле от былых времен, а Долохов же напоминал побитую жизнью собаку.       Надев свою привычную экипировку, мужчина переместился в Лютный, выбирая кандидата, которого лично обработает, давая готовеньким Северусу и Марволо. Он не хотел тратить на это больше чем есть сил, так как теперь одна из основных его обязанностей будет защита и обучение Гарри Поттера. Долохов был одним из тех, кто знал истинное пророчество, данное Сивиллой, так как Регулус поделился с ним информацией перед пропажей, а после узнал и о другом пророчестве, которое преподнес Северус гомункулу. То самое пророчество, которое знают все маги. Это была полная чушь, но таким образом Сивилла дала знак после смерти Марволо таким как Долохов или Северус о том, что она на их стороне.       Но что пошло не так? Ребенок должен был быть под защитой Альбуса и Поттеров как минимум, ведь уже тогда было известно, что весь театр абсурда, где рыцари превращались в пожирателей, их рук дело. Но вместо этого в один из дней, когда они пытались противостоять гомункулу, тот напал на семью Поттеров, убив взрослых. В то, что Гарри Поттер отразил аваду — верилось с трудом. С еще большей натяжкой можно было поверить в притянутое за уши объяснение, что Лили Поттер смогла в момент нападения использовать древний ритуал, пожертвовав своей жизнью ради защиты Гарри. Долохов как и остальные, были весьма опытными магами, не искушенными битвами при любых обстоятельствах, тем более, что каждый получил прекрасное образование по направлению ритуалов и магических чар. Это было невозможно.       Ночь в Лютном была как всегда оживленной. Где-то в темных подворотнях грабили, под фонарями пьяные гуляки обсуждали девок в борделе на Кривой улице, другие же заходили и выходили из невзрачных лавок, деловито аппарируя с места, приобретая явный контрафакт или же еще что похуже. Атмосфера в этой части магического Лондона всегда была злодейской, но деятельной.       Детей Антон трогать не собирался, не обращая внимание на оборванцев, что убегали в центр городка для того, чтобы мастерски обокрасть простофиль, обчищая их карманы при столкновении. Он рассматривал взрослого, несчастного, лучше всего, если это будет бродяга с глазами мертвой рыбы. Такие согласятся на все, что угодно, лишь бы появилась цель в жизни и еда. Пока Долохов не встретился с Марволо он был одним из таких мажоров аристократов, прожигающих свою жизнь в алкоголе и бесчинствах, ища смысл жизни. И Реддл дал ему это с лихвой, до сих пор разгребается с последствиями своего выбора, впрочем, он не жалел об этом с самой первой встречи. Кто знает, возможно, что Антон умер бы тогда в подворотнях магловского мира, истощенный, под человеческой наркотой и с бутылкой в обнимку. Долохов любил свою семью, а те, в свою очередь, переживали о юнце, но этого было недостаточно для того, чтобы русский смог выбраться из той тьмы, в которую его засосало.       Ходить по темным уголкам мрачного района не пришлось долго. Он увидел мужчину, который полулежал на земле, полусидел, швыряя в голубей объедки чего-то вонючего, хрипло крича на них. Запах от него шел непередаваемый, явно помесь канализации, дешевого алкоголя и мочи. Присмотревшись, Долохов понял, что этот мужчина — инвалид: у него отсутствовала ступня, прикрытая тряпками которые были явно пропитаны кровью и гнильем. Проклятье? Рядом с одетым в рванье бездомным магом лежали костыли, разбросанные как попало. Либо упали, пока он кидался чем попало в птиц, либо их разбросали проходящие мимо. В этом мире, пропагандирующем себя как сказку — все более жестоко, чем в магловском. Постоянная конкуренция, шпионаж, зависть и важность чистоты крови, которую привили за эти двадцать лет, выворачивая наизнанку истинный смысл этих слов.       — Чего вылупился, если не хочешь дать на выпивку или подраться, то проваливай! — грозно хрипит мужик, всматриваясь в фигуру Антона. Тот не шелохнулся, скрывая под тканью капюшона свое удивление. Боевик старался изначально не рассматривать в упор инвалида-попрошайку, но тот заметил его и бесстрашно угрожал. Антона это так позабавило, что он не сдержал своего смешка, от чего бездомный пришел в еще большую ярость и вместо крошек от мужчины полетели ловко пущенные бутылки в Антонина.       — Так умереть охота? — ухмыляется Антон, не вытаскивая палочки. Она ему в целом не нужна была, чтобы избавиться от мусора, но этот экземпляр был довольно занятный, с условием того, что Долохов видел этот взгляд. Взгляд дохлой рыбы.       — А что, если и так? Вон, ишь какой проворный, увернулся от моих бутылок, глиста мне напоминаешь, — продолжил провоцировать его мужчина, явно с определенной целью. Этот человек явно хочет умереть, только вот все маги спешат мимо него, посыпая седую голову лишь проклятьями, не желая тратить время и силы на пьянчугу. На Косой аллее таких не увидишь, да всем там живущим, не связанным с темным районом, даже в голову не пришло бы, что есть маги бездомные. Ведь магия дает преимущества и с ней можно творить все, что угодно и устроиться комфортно. Такую сказку скормили маглорожденным. Но все на самом деле далеко не так. Таких, как этот инвалид, достаточно много, их пытаются ловить и по сей день, чтобы иллюзия благополучия не исчезла, но мир магии достаточно суров для тех, у кого пропала возможность колдовать или тех, кто недостаточно силен для того, чтобы пробиться в высший свет и устроиться в местечко потеплее.       — У тебя занимательные навыки, — замечает Антонин, мгновенно оказавшись рядом с мужчиной, испытующе заглядывая в зеленые, напоминающие жухлую траву, глаза. — Бывший мракоборец? — бездомный фыркнул, не пугаясь того, что Антонин слишком близко находился. — Аврор? — продолжал интересоваться Антонин, но инвалид продолжал веселиться, хотя по тому, как тот поджал губы, Антон начал понимать, что спрашивал в правильном направлении. — Да ладно, быть не может, Отдел Тайн? — Глаза мужчины напротив русского яростно вспыхнули. Чистейшей ненавистью, на которую он был явно способен, но тут же взял себя в руки, вернув прежний вид. Это произошло слишком быстро, но боевику много не надо было, чтобы заметить реакцию. — Надо же, они разбрасываются своими сотрудниками и оставляют им память? Совсем плохи стали ребятки, — ухмыляется Долохов, потерев свой подбородок, ощущая пальцами щетину.       Предполагаемый бывший сотрудник Отдела Тайн резко подорвался, пытаясь схватить Антонина за плащ, но русский с легкостью отпрянул, хохотнув.       — Признайся, ты тут выполняешь задание этих дохлых крыс или они и правда тебя выкинули? — Чувство такта — это не то, чем может похвастаться Антонин в принципе. Но тем не менее ему становилось все интереснее и интереснее. — Я не очень хороший легилимент, — признается маг, снова оказавшись рядом с мужчиной, схватив того за волосы, оттягивая за них голову назад, — поэтому, если у тебя нет артефакта, будет очень больно, если будешь сопротивляться, будь хорошим мальчиком и не бунтуй, — издает смешок мужчина, заставляя того посмотреть в глаза Антонина. Долохов не врал о том, что владение магией разума у него ниже чем у того же Северуса, не говоря уже о Томасе. В конце концов, он боевой маг, и дар у него связан с боевой и темной магией. Но защищать свой разум он умеет, как же без этого.       Махнув рукой, он накрыл их обоих иллюзией. Теперь для всех, кто будет проходить, видны лишь двое пьяных магов, мечтающих о богатой жизни. Еще раз улыбнувшись, Антонин настроился на нужную волну и ворвался как можно мягче в чужое сознание, насколько это вообще было возможно с его агрессивной натурой. Чужой разум в щепки не превратит, конечно, но самочувствие у бедолаги будет как после буйной попойки, это точно. Главное не уничтожить личность и не разрушить воспоминания. Если все так, как думает Долохов, то это будет самая удачная его находка за долгое время.       В чужом разуме он блуждал недолго, прокручивая воспоминания, не задерживаясь, узнавая, только то, что ему было нужно. Мужчину звали Кайл Минсфот, талантливый маглорожденный. Попал в Отдел тайн по протекции Грюма, которого впечатлили экзаменационные результаты по выходу из Хогвартса. Мужчина оказался ровесником Северуса, но с факультета воронов, как только попал в Отдел тайн, напрямую столкнулся с тем, как на самом деле относились чистокровные к маглорожденным, особенно талантливым. И в одну из миссий десятилетней давности Кайлу это аукнулось. Его отправили первым обезвреживать какой-то странный артефакт, очень похожий на золотой медальон. В памяти он был смазан и разглядеть его было невозможно, Антонин лишь недовольно цокнул, но продолжил изучение жизни мужчины.       После того, как Кайл взял в руки медальон его моментально поразило проклятье, сработала ловушка и одну ступню взорвало, вторую отрезало, по рукам прошла дикая боль прямо к ядру, судя по тому, как Кайл побледнел, схватившись за грудь. Проклятья снять не смогли, одну ступню оперативно смог маглекарь прирастить на месте, от второй ничего не осталось, чтобы спасти ее. Позже выяснилось, что Кайл стал сквибом и протезы ему не подойдут, а так же он бесполезен для отдела. В ходе его лечения выяснилось, что проклятье убьет его в течении нескольких лет, поэтому они просто выбросили его, предварительно стерев память. Но Антонин увидел, что Минсфот ходил с кулоном, который достался ему от Грюма, как признание младшего равным себе. Это и спасло память мужчины, а так же стало его проклятьем. Как выжил мужчина выяснить не удалось, стоял мощный блок на воспоминаниях, кто-то постарался скрыть факт вмешательства. А убивать ради таких знаний подходящий экземпляр Долохов не собирался.       Антон вышел из чужого сознания, переводя дух, пока Кайл лежал без сил и жалобно стонал из-за мигрени. Что поделать, Долохов напоминал слона в посудной лавке, когда дело касалось работы с разумом. Не разнес все, и на том спасибо.       — Интересненько у тебя судьба сложилась, маг. И как ты выжил, когда прогнозы были настолько печальны? — он похлопал по щекам мужчину, но увидев, что абонент не абонент, чертыхнувшись, достал склянку с бодрящим зельем и влил в глотку Кайлу. Тот начал постепенно приходить в себя, меняя цвет лица с зеленого-бледного на розовый. Мужчина успокоил свое дыхание, и все еще мутным взглядом смотрел на Антонина. Тот снова похлопал его по щекам. — Эй, малыш, не отключайся, я, можно сказать, тебе предлагаю сделку века, но, для начала, уберемся в более приятное место, — решает русский, подхватив мужчину под мышки и исчезает из темного переулка, оказавшись у арендованного им дома в магловской деревушке, на границе с Шотландией.       Поморщившись, он магией очистил тело и одежду Кайла, за шкирку оттащил того в ванную комнату. Усадив того прямо в душевую в одежде.       — Приведи себя в порядок и мы поговорим, жду тебя в гостиной, — хлопнув себя по лбу, он аппарировал обратно в переулок, забрал костыли, и вернулся обратно. Удивительно, но за это время мужчина успел снять с себя верхний слой одежды. Несмотря на то, что Кайл жил на улице и почти не питался нормально, тело его оказалось хоть и болезненно худым, но жилистым. Но темного мага привлекло не это, а черные письмена, разбросанные по всему телу на незнакомом языке. Скорее всего, это — древняя латынь, которую Антонин знал достаточно плохо.       — Чего вылупился, проклятий никогда не видел? — грубо спрашивает Кайл, отвернувшись от Антона, продолжая раздеваться, ни капли не стесняясь.       — Может ты мне просто понравился? — не удержался Антон, до сих пор не раскрывая свою личность. Долохов был уверен в том, что Минсфот знал как выглядят значимые преступники в Британии.       — Тогда у меня для тебя неприятные новости, парень, тебе нужно не только провериться у лекаря, но и у магловского психиатра, — усмехается бывший невыразимец, цокая языком недовольно, оставшись полностью нагим.       — Для того, кто находится голым и беззащитным перед магом, у тебя стальные яйца, — в тон ему отвечает Долохов, продолжая веселиться.       — А ты проверь, темный маг, чтобы вопросы глупые не задавал, — огрызается порядком уставший мужчина, опираясь рукой о кафель.       — Пожалуй, не в этот раз, уважаемый Кайл, мы не слишком знакомы, — отбрыкивается от такой чести Антон, присматриваясь, что мужчина и правда выглядел плохо, стоя на одной ноге, упираясь в стену всем весом. Было видно, как дрожат ноги и руки невыразимца, который явно был на грани своих физических способностей. Иногда Антон забывал насколько хрупки могут быть те, кто не обладает магией.       — То есть то, что ты превратил мой разум в кашу, увидев все подробности моей жизни, не является достаточным для тесного знакомства? — с каждой секундой мужчина все больше и больше заводился из-за всей ситуации и раздражающего мага, который непонятно, что от него хотел и мастерски выводил на эмоции.       — Не-а, — простодушно ответил Антон и оставив, наконец, костыли сбоку, чтобы мужчина мог до них дотянуться, развернулся и ушел на кухню, поэтому он не слышал, как ему в спину раздраженно прошипели о том, что психов в мире должно становиться меньше, а не больше на квадратный метр.       Долохов сообразил поздний ужин на двоих, и ждал мужчину, слыша как по паркету стучат костыли и хриплый мат гостя. Уставший Долохов почему-то сейчас ощущал непонятный прилив сил и энергии, в такие моменты Северус закатывал глаза и старался занять буйную голову каким-нибудь заданием, лишь бы Антон от него отстал. Люциус же обычно наблюдал за Антоном с улыбкой, предлагая рассказать одну из своих новых историй о любовных приключениях пылкого русского. Томас в свое время переключал внимание друга на дружеские дуэли, помогая избавиться от гиперактивности, а после уже отдыхал в тишине, пока Антон откисал в кресле. Но сейчас никого из них не было рядом, поэтому маг мог творить, что душе угодно. А душа у него была широкая и добрая, а энтузиазма на троих хватило бы. Если бы Антону было ведомо сочувствие, то он бы пожалел Кайла.       — Чего тебе от меня надо, темный маг? —хмурясь спросил мужчина, отложив костыли, переодевшись в чистую одежду, которую он нашел в ванной.       — Сначала поедим, война войной, а обед по расписанию, — отмахнулся от него Антон, действительно набрасываясь на ужин. Он не ел еще с тех пор, как скакал туда-сюда из-за Северуса, и ощущал сейчас дикий голод. Минсфот нахмурился, но так как он тоже был голоден и по факту не представлял опасности для странного мага, тоже приступил к трапезе. После получасового отдыха, где Кайл уже окончательно смирился, что его во что-то втянут, темный начал свой диалог.       —Итак, интересный невыразимец, — под гневным взглядом, Долохов хмыкнул, — простите, бывший невыразимец, у меня есть к тебе предложение. Ты должен встать на место кое-кого, идеально отыгрывая роль, а взамен ты получишь обратно свою магию и протез на ногу. А по завершению задания, если ты успешно с этим справишься, тебя ждет награда в виде свободы и денег. — Видя, что внимательно слушающего мужчину это не заинтересовало, Антон откинулся на спинку стула, выжидая.       — Твое предложение на вкус точно такое же как и ужин. Дерьмовое, — заключил Кайл, нахмурившись. То что предложил этот маг — полное безумие. Ему смогут вернуть магию? Избавить от проклятья? Каким образом? Если уж в Отделе тайн этого не смогли добиться, то как ему поможет какой — то там психопат?       — Что тебя смущает? — прикидывается дураком Антон, скрестив руки на груди, рассматривая злого мужчину напротив себя. Привести бы его в порядок не помешало, но в любом случае, это будет позже, да и, сквиб будет в теле Гарри Поттера, неизвестно насколько, возможно даже забудет свою настоящую внешность. Антон знал, что Северус сможет сделать так, чтобы личность Кайла заснула, пока будет главенствовать фальшивая. Долохову понравился этот, едко все комментирующий, мужчина, наверно своей судьбой, тому, что до сих пор жив и озлоблен хуже бойцовской собаки. Такие привлекали Антона. К тому же, несмотря на мертвый взгляд в его госте достаточно злобы и обиды на Министрество и Аврорат, чтобы встать на их сторону. Антону показалось очень забавным использовать бывшего невыразимца против своих товарищей.       —Что? Ты спрашиваешь что? Чем ты отличаешься от этих крыс? Если они ничего не смогли сделать, разве можно что-то с этим сделать? — взорвался мужчина, выпуская весь свой гнев, направленный на жестокий мир волшебников. — К тому же, думаешь я поверю в эти басни? Скорее всего прикопаешь где-нибудь, как все закончится и все. Наиграешься сейчас со мной, изображая радушного добренького мага и, используя силу, заставишь делать все, что тебе нужно. Все вы такие маги, двуличные сволочи, думающие лишь о себе и своей заднице!       — Ну ты же не особо от нас отличаешься, не так ли? Изображаешь тут из себя деву невинную, а сам-то? Напомнить, как ты добился расположения Грюма? — с насмешкой интересуется мужчина, но тут же хлопнул по столу, добавив серьезным голосом, — хватит, наигрались уже, верно, уважаемый Минсфот? Ты ведь понимаешь, малыш, что у тебя нет выбора. Сейчас решается вопрос не о том будешь ты ее выполнять или нет. Сейчас решается вопрос — как ты будешь выполнять эту работенку. Словно домовой эльф или же как мой человек, — и с этими словами скидывает с себя надоевший капюшон, раскрывая свою личность. Тишина.       — Мерлин и Моргана, просто убей меня. Почему меня подобрал самый невыносимый из вас? — скривился вполне искренне мужчина, ударив себя по лицу. — Иди к оборотню под хвост, серьезно, я не собираюсь тебе служить, — возмутился седовласый, даже забыв о том, перед кем сидит сейчас.       Антона это так позабавило, что он издал короткий смешок, а после, откинув голову назад, громко засмеялся, осознав как вся картина выглядит со стороны. Кажется, его скуке действительно пришел конец, как же он был рад, что Томас вернулся, как и новым приключениям. Вне заданий Антон всегда любил веселиться и неважно каким образом, чаще всего, конечно он любил это делать за счет других людей, например, как сейчас. Он уже забыл, что значит, когда собеседник не трясется от одного его вида и вот так открыто конфликтует то ли набивая себе цену, то ли потому, что по факту терять было больше нечего. Долохов склонялся ко второму варианту, от того было еще веселее, тянуть за собой из бездны эти мертвые зеленые глаза. Он видел себя в них, когда был достаточно молод, глуп и горяч.       — Хорошо, будь по твоему, бесстрашный котенок, — легко согласился Антон, с усмешкой наблюдая как тот начинает закипать от прозвищ, которыми его награждает Антон. Между прочим, имел на это право, Кайл ему в сыновья годится, все же почти тридцать с гаком разница в возрасте. Но еще больше Долохову нужно было вытащить наружу того самого озлобленного на всех ребенка, чтобы был мотив помогать и даже больше. Сейчас Марволо нуждался в людях, которые пойдут добровольно и осознанно, ведь на карту поставлено многое, если не все. — Я думал ты хочешь отомстить тем ребятам, что пустили тебя в расход, но видимо я ошибся и тебя привлекают самобичевание и жизнь марионетки.       Готовый взорваться и проклинать все невыразимец замер с открытыми ртом, переваривая то, о чем только что сообщил один из самых опасных преступников магического мира.       — Смотрю, тебя заинтересовали мои слова? О да, малыш, у тебя представится отличная возможность нагадить твоим обидчикам при выполнении моего задания, может быть, если ты хорошо себя поведешь, я помогу, — подмигнул темный маг Кайлу, не пряча озорную улыбку, будто о пустяке говорил.       — Что я должен сделать? — совсем тихо спрашивает мужчина, даже не раздумывая, не сомневаясь, что этот человек ему поможет. Ведь, изначально, насколько помнил Кайл, все последователи Волнан-Де-Морта желали уничтожить правящие верхушки, а Минсфот уже давно мечтал хоть как-нибудь подгадить этим ублюдкам, для которых он стал просто обычным расходным материалом. Понимание того, что «хорошо», а что «плохо» уже давно смыла обида, горечь и алкоголь.       — Сущие пустяки, как я уже сказал годик — два пожить под чужой личиной, — пожал плечами мужчина, — собирать для меня информацию, ну и, за каждое удачное задание я буду создавать условия для твоей мести. Конечно, играть будешь мага, поэтому для начала мы разберемся с твоим проклятьем и ногой. Не кричи, что это невозможно, я видел уже нечто подобное и знаю, кто сможет его снять, но, — Антон поднял указательный палец вверх, привлекая внимание мужчины, который явно находился где угодно, но не здесь и сейчас. — Для начала магический контракт, где мы распишем наши обязанности друг перед другом и клятву о неразглашении.       Так и прошла вся ночь Антонина в спорах до хрипоты с упрямым мужчиной, который готов был спорить за каждый пункт своих обязанностей и так же того, что должен будет выполнить сам Антон. Давно он так не развлекался, но к утру Долохов был доволен, словно кот, наевшийся сметаны, Кайл же вымотанный уснул прямо в кресле с контрактом в руках и легкой улыбкой на лице.       — Интересно, эти дохлые глаза станут живыми после свершения мести или же после того как Томас снимет с него проклятье? — спрашивает вслух самого себя боевик, разглядывая бедлам, который они устроили в запале переговоров. Долохов был уверен, что Марволо будет им доволен. Махнув рукой, он сжег все листы, убирая мусор и отправив рысь к Реддлу, сообщил о том, что найден интересный котенок, который исполнит свою роль, поэтому он ждет его вечером для закрепления обета.       Тем временем Северус, проснувшийся с утра вместе с Гарри, помог ему умыться, находясь рядом, как бы компенсируя то, что все эти дни он отсутствовал, как и всю жизнь маленького мальчика, впрочем. Он следовал советам Марволо: быть рядом, по возможности, с ребенком сейчас, потому что потом, когда Антон возьмется за обучение сына Северуса, а сам Принц будет занят делами ордена. Через неделю Гарри должен вступить в Род, а после завтра стать крестником Люциуса. Сова пришла от Люциуса в тот момент, когда они с сыном садились завтракать и Северус дал привычное для мальчика задание. Лорда он не наблюдал, скорее всего тот отдыхал после того как раздал указания и потратил много сил. На удивление, сын его ни о чем не спрашивал и даже улыбался. Видимо сказывалось то, что Северус пришел к нему почитать сказку, а так же уснул рядом. На столе уже была готовая еда, видимо Клавви постарался, в пространстве ощущалась его магия.       — Гарри, послезавтра приедет Люциус, я предложил стать ему твоим магическим крестным, чтобы сбалансировать твою магию перед вступлением в наш Род, а так же для дополнительной защиты, — Северус только сейчас осознал, что все решил за ребенка, — я понимаю, что ты не знаешь этого человека, но ему можно доверять, к тому же, у него растет сын твоего возраста. У тебя появится новый друг, —резюмирует Принц под конец своей новости. Сын его в который раз удивил, ловко орудуя ложкой, съедая с аппетитом всю кашу. В этот раз он справился медленнее, чем вчера, но с первой попытки, чем порадовал мужчину, который рассматривал все еще сонного мальчишку. — Завтра ты познакомишься с Антоном, он будет одним из твоих учителей в будущем по боевой магии и в целом, научит тебя всему, что поможет познать возможности собственного тела.       Гарри, пребывающей еще в сонной неге кивнул, сосредотачиваясь на том, чтобы безошибочно найти кружку с чаем, полагаясь на все свои пять чувств и интуицию. С первого раза не получилось, но мальчик сделал вид, что так и нужно, когда наткнулся вместо кружки на блюдце с десертом. Северус прикрыл глаза, сделав вид, что не заметил этого, чтобы не смущать ребенка, но видит Мерлин он еле сдержал свои комментарии по этому поводу. Все же Северусу было непривычно завтракать не одному.       — Чарльз сказал мне вчера о моем новом учителе. А еще я слышал их голоса вчера, когда они пришли в гости, — хмыкает Гарри, ложкой кровожадно втыкаясь в шоколадный пудинг. — Их магия мне нравится, она не такая приятная как твоя или Чарльза, но мне комфортно было ее ощущать, — делится своими мыслями мальчик. — Я все понимаю, Сев, — неожиданно говорит ребенок, — ты делаешь все, чтобы мы не попали в лапы злодеев, и я ребенок, поэтому все решается во благо меня, — пафосно цитирует слова Томаса, который вчера ему все объяснял. —Даже если мне не понравятся решения, то я должен с ними смириться пока не стану сильным и взрослым.       Северус на это фыркнул в чашку с кофе, но ничего не сказал, испытывая облечение. Если честно он не особо понимал о чем беседовать с ребенком, что правильно, а что — нет. Одновременно с тем, что хотелось многое спросить и рассказать было и одно «но» — время. Его катастрофически не хватало, но прикинув в уме, решил все же провести день вместе с Гарри и при этом проверить свои кое-какие догадки.       — Петуния тебе наверно ничего путного не рассказывала про твою маму?       — А ты расскажешь? — неверяще спрашивает мальчик, который уже и не надеялся, что хоть кто-нибудь ему уже наконец расскажет, что это была за загадочная женщина, которую так ненавидела его тетка, поливая грязью с верх до низу. И он привык думать, что его мать — плохая женщина, а он сам —результат греховной связи. Конечно, в свое время Чарльз ему объяснял, что все, что говорила тетя, вероятней всего — чушь полная. Но Чарльз ничего толком не мог о ней рассказать помимо того, что знают все кому не лень в обществе магов.       — Расскажу, но еще лучше… Есть у меня идея, — задумчиво произносит, решаясь произнести вслух. — Не верю, что Лили не знала о том, что происходит, поэтому предлагаю навестить дом, где ты родился и осмотреть его. Возможно мы что-нибудь там найдем. Да и, — посмотрев на мальчика, выдыхает, — возможно там будет, что взять для тебя на память о твоей маме. Как считаешь?       — Мы правда сможем это сделать? — с надеждой спрашивает Гарри, отложив от переизбытка эмоций пудинг подальше от себя, даже не замечая, как Северус магией подтолкнул ребенку кружку с чаем. Все же, рядом с этим ребенком оставаться привычным самим собой ему не удается, как ни крути. И Принц даже не знал — хорошо это или нет.       — Правда, но перед этим давай посетим магазин одежды, Гарри, хоть мы и закупились для школы, повседневную одежду тоже нужно приобрести, — вспоминает о том, что, в целом, мантии они заказали, комплекты школьной формы и для тренировок тоже, но обычную — нет и это было упущение. Томас итак ему уже намекнул, что так не годится.       — Но ты итак потратился на меня, зачем еще? У меня есть одежда, — напряженно говорит Гарри, опустив голову вниз, закрывая свое лицо волосами. Поттер знал цену деньгам, тем более, что Петуния постоянно говорила о том, что ребенок не заслуживает таких трат. Даже Чарльз сдался после истерики Гарри и дарил ему одежду строго по праздникам. И то, носить ее можно было только у друга, так как тетя подумала бы, что он ее украл и наказала бы очень строго.       — Гарри, если я захочу послушать околесицу, я схожу к Дамблдору или послушаю Долохова, — несколько резко отвечает Северус, но заметив, как мальчик съежился, закатывает глаза с мыслям о том, кто его за язык тянул. — Я всю жизнь работаю, создавая зелья и преподавая в Хогвартсе и почти не трачусь ни на что. К тому же, привыкай, ты теперь часть аристократического рода. Наследник. Лицо рода и меня, как глава, ты обязан теперь ходить не только в хорошей и качественной одежде, но и забыть про старые вещи, в которых я тебя встретил. Любой, кто посмеет тебе сказать иное — должен, как минимум, получить в нос, максимум — проклятье. Ты понял, Гарри? — Северус мог бы сидеть и уговаривать ребенка, но он по себе знал, что аргументы — сила убеждения, а сюсюканье и упрашивания лишь приведут к негативному результату. — Ты сам недавно сказал о том, что готов принять любые решения взрослых, что заботятся о тебе, — уже с более мягкой, но насмешливой интонацией усмехается зельевар. — Вот и доказывай это на деле, а не на словах.       — Хорошо, только не надо красной, желтой одежды, хорошо? Я не люблю эти цвета, — вздохнув тяжело, совсем как взрослый, просит мальчик.       — Без проблем, Гарри, я подберу для тебя как классическую одежду, так и для повседневной носки, так как цвет ты не сможешь увидеть, то можешь смело выбирать материал ткани, договорились?       Мальчик послушно кивнул, но заканчивал завтрак уже менее терпеливо, так как поездка в магазины его не прельщала, но с другой стороны Северус обещал рассказать о маме, и судя по его интонации и тому, как участилось сердцебиение, Северус много о ней знал. Ему не терпелось узнать о ней и побывать в том месте, где он прожил год вместе с ней. Интересно, какое это место? Наверно там целый дом, как у тети Петунии?       — Нет, Гарри, дом был даже больше чем у Петунии, — усмехнулся Северус, так как последний свой вопрос мальчик задал вслух, даже не заметив этого. — С присущей Поттеровской помпенозностью, но не лишенный изящества. Внутри я не был, поэтому не могу тебе сказать, но за домом никто не следил все эти годы, поэтому пыли там наверно достаточно много.       Закончив трапезу, дав время ему одеться и надеть повязку, он взял мальчика за руку и трансгрессировал в магловский мир, в центр города, где был популярный бутик, который ему в свое время рекомендовал модник Люциус. Многие аристократы не брезговали закупаться в этом магазине, так как качество одежды там было на высоте, а главное — полная конфиденциальность. Принц понимал, что пока что рано показывать миру мальчика, особенно рядом с собой и особенно сейчас.       Тут уж Северус, не ожидая от самого себя, разошелся на радость продавцам, даже стоны Гарри его не останавливали. Руки мальчика уже болели от того, сколько он перетрогал тканей, примерял уже сшитые заказы и терпеливо стоял на стульчике пока с него снимали мерки. В награду, Принц решил сводить его в один уютный ресторанчик, который опять-таки ему рекомендовал Малфой, с фразой, что нелюдимому и привередливому мужчине так точно понравится. Кто знал, что ему эти знания в действительности пригодились на практике. Северус взял себе на заметку отблагодарить Люциуса за столь ценные сведения, так как Гарри, узнав, что все мероприятия в обычном мире, заметно расслабился, а после посещения того ресторанчика и вовсе повеселел, обнимая мягкую игрушку, которую ему без слов купил Принц. Если Марволо вручил ему плюшевую змею, то зельевар подарил средних размеров ворона. Птицу с их родового герба, о чем он и сообщил мальчику, который в последствии крепко обнимал игрушку весь вечер.       Было непривычно что Гарри, что Северусу постоянно держаться за руки, а в какой-то момент мужчина взял на руки ребенка, поняв, что младший Принц устал вертеть головой и одновременно следить за движением людей в шуме улиц. Северус направился в сторону парка через тихие улочки Лондона, расписывая своим изящным и саркастичным языком все, что происходило вокруг, а мальчишка слушал с интересом, расслабляясь на руках отца, перестав ерзать. До этого он беспокойно вертелся в чужих руках, будучи напряженным, но после того как Северус начал рассказывать об окружающем их мире, начал расслабляться, обнимая за шею мужчину. Со стороны они выглядели как любящий отец с сыном, наслаждающиеся прогулкой.       — Гарри, держись крепче, — предупредил Северус, — сейчас мы переместимся в дом твоей мамы, — и после утвердительного кивка Принц аппарировал в Годрикову Впадину. Зельевар стоял напротив дома, где умерла его любимая и собирался с мыслями, чтобы зайти. Прошло одиннадцать лет после того, как он был тут, обнимая труп женщины, которую он любил всю свою жизнь.       Подхватив поудобнее мальчика он приблизился к дому и выдохнул сквозь зубы, заметив табличку о смерти героев — оппозиционеров против узурпатора и террориста Волна-де-Морта. А снизу было написано «дом-музей». Мерлин и Моргана. Как так получилось? Дом-музей? Они с ума посходили все разом? Ведь никому не было известно, что Гарри не родной сын Поттеров, а значит должен был перейти к нему по наследству, тем более он не слышал о том, чтобы дом официально перешел к Министерству. Иначе бы это уже осветили в новостях. Что происходит?       — Северус? — дергает мужчину мальчик, вмиг напрягаясь от магии, что начала витать вокруг них, да и эмоциональный фон мужчины стал агрессивным и злым. — Если ты не хочешь, то мы можем не идти туда и не надо мне ничего. Мне достаточно и рассказа о маме, — тихо говорит Гарри, думая, что Северус злой сейчас из-за того, что они находились около дома и просьбы Гарри.       — Все в порядке, Гарри, я злюсь по другой причине, ты тут совершенно не при чем, — коротко говорит и, пройдя сквозь детский охранный щит, так, чтобы об их нахождении тут не узнали, заходит в дом, вдыхая пыль. — Из дома Поттеров сделали музей, — ворчит мужчина. — Давай так, попробуй сконцентрироваться, вдруг ты почувствуешь что-то, как в доме Петунии?       Гарри кивнул, обращаясь внутрь себя, он мысленно потянулся к собственному источнику, чтобы магия мягко его обволакивала, и с усилием воли распространил ее на максимальный радиус, чтобы ощутить что-то похожее как в доме у тети, когда он нашел магические предметы, влияющие на их разум. Конечно Северус мог сделать то же самое, но нужно было его чем-нибудь занять, чтобы тот не переживал сильнее чем есть и не обращал внимание на то как скакало настроение Северуса.       Мужчина оглянулся вокруг, вспоминая любовь Лили к тайникам еще с детства, он начал подниматься по скрипучей лестнице, внимательно смотря под ноги. Многое из дома уже вытащили воришки и любители сувениров, что было ожидаемо. Дом был полупустой, местами обшарпанный, где-то даже с прогнившим деревом, например как лестница, по которой он шел. Негодовать по тому, что правительство получало незаконно деньги за использование дома было сейчас бессмысленно, как и ворчать по поводу того, что дом даже не чинили еще с тех пор как хозяева дома умерли. Северус сделал еще одну пометку в памяти о том, чтобы поговорить с Марволо об этом.       — Гарри никуда не ходи, а если нужно будет, скажи мне, тут небезопасно, дом держится на честном слове. Мне бы не хотелось вытаскивать тебя из развалин, — предупреждает Северус, оказавшись на чердаке, который, кажется, вообще не посещали. Северус опускает мальчика на пыльный пол, и начинает осматривать его же, постукивая по дощечкам костяшками пальцев. На магию он даже не надеется, так как только маглорожденному придет в голову сделать тайник без магии среди тех, кто только на свою силу и полагается.       — Сев, — зовет Гарри, вслушиваясь в то как по полу стучит мужчина в поисках тайника, не успевает закончить, как начинает чихать из-за поднимаемой Северусом пыли. — Эта дверь через которую мы прошли, она странно светится, — Гарри указывает в сторону двери, которую Северус открыл не задумываясь.       — Какого цвета магия? — Северус резко прекращает свое занятие и повернувшись в сторону двери, рассматривает ее. Странно, Принц не ощущает от нее какой-либо магии, но раз Гарри говорит, что она светится, значит она есть.       — Синяя, немного переливается с серым и белым, — подумав немного, отвечает мальчик, но неуверенно, ожидая вердикта от отца.       — Так-так, синяя — скрывающая, белая скорее всего защитная, а серая? Хм…— Северус подошел к двери, положил руку на приятное дерево. — Сейчас что-нибудь изменилось? — Стоило только спросить, как Гарри охнул, на рефлексах прикрыв повязку ладонью от вспышки.       — Оно все вспыхнуло и все исчезло, — Поттер убрал ладонь, Принц же убрал ладонь, — теперь снова все переливается, — озадаченно сказал мальчик, не понимая, что происходило.       Принц так же недоуменно посмотрел на дверь, потом на мальчика и в его голове щелкнуло. Точно. Как он мог забыть. Лили была хороша в чарах и рунах. Стоило осмотреть дверь, чем он и занялся, подсвечивая себе маленьким Люмосом. Через десять минут после внимательного поиска, Принц нашел то, что искал. В самом нижнем углу, ближе к створкам двери, находились руны. Альгиз и Одал. Они считались по–настоящему уникальными, ведь если порог дома переступил бы враг и лжец, он быстро ретировался. Символичные рисунки помогали разрешить конфликты мирным путём и самое главное возвращали домой заблудших родственников. Вырезаны явно ножом, Северус был уверен, что ритуальным ножом, иначе бы за столько лет руны бы уже перестали действовать. Они были окроплены кровью, явно Лили, и, возможно, его, ведь защита спокойно его пропустила, более того, еще будучи однокурсниками, в последнюю официальную встречу в семьдесят шестом она попросила его кровь, которую он ей естественно дал под обет. Видимо она ушла в эти руны. Мордред. Лили заранее это все придумала? Тогда тут точно есть то, что стоило найти. Да и стало понятно, почему было такое ощущение, будто тут никого не было с тех пор как дом опустел.       — Гарри, оглядись, нет тут нигде такого же свечения? — нужно было проверить свою догадку. Если все так, как думает Северус, то, скорее всего, подсказки есть и тут, раз место было защищено. Вся эта история становилось все страннее и страннее, получается, Лили готовилась к тому, что умрет? Или к тому, что надо что-то оставить в доме для него или сына?       Юный волшебник крутит головой, снова погружаясь в полу трансовое состояние и начинает сканировать помещение, зажав нос, чтобы не чихнуть и не сбиться с концентрации во время поиска.       — Нашел, — тянет руку в сторону Северуса и тут, подойдя, берет его за руку и осторожно ведет его туда, куда пальчиком указывает. Это оказывается угол чердака, между окнами, Северус стучит по полу, но Гарри его снова дергает и трогает стену, там, где ощущает снова это свечение на стене, под рамой окна.       Северус взмахом руки избавляется от пыли, подсвечивает огоньком и выдыхает. Новая порция рун, да еще с загадкой. Тут явно не хватает одной руны для полноценной активации и для того, чтобы маленький тайник стал доступным. Принц внимательно рассматривает рисунки, читая их про себя. Тейваз, Альгиз, Одал, Альгиз.       Он знал эти связки, помнил как о них с восторгом когда-то говорила Лили, когда они лежали под деревом, неподалёку у опушки, что разделяла бедный квартал, где жил Северус и дом среднего класса, где родилась амбициозная рыжая ведьмочка. Как она рассказывала с восторгом о возможностях всяких связок и как можно защищать тайники в будущем. Она произнесла тогда пару формул, одну он встретил на двери, другую же сейчас видел перед собой. И, кажется, только он знал, какая должна быть последняя, связующая. Ведь Эванс сама ее продумала, записывая огрызком магловского карандаша на листочек, демонстрируя силу рун.       Северус закрыл глаза. Несколько раз глубоко вдохнул и выдохнул. Мысленно пытался представить перед своими глазами омывающий океаном берег, ощутить свежесть волн и внутреннее спокойствие. Но перед глазами была она со своей яркой улыбкой. Ее зеленые глаза, наполненные нежностью и любовью, которую он, дурак, раньше отрицал. Ее голос, полный восхитительных мечтаний и желаний на будущее.       Насладившись прошлым, которое кажется ему настолько настоящим, что он ощущает дуновение ветра и запах свежескошенной травы, легкий аромат изящных духов девушки, но нужно было теперь перенестись в момент здесь и сейчас. Северус вспоминает задачи, которые должен решить оберег. Просит помощи у четырех природных явлений. Обычно нужно было окунуть талисман в горстку соли, потом коснуться камней, капнуть пару капель воды, высушить пламенем свечи и подержать над благовонием. А после, поверив в то, что все получиться, вылить воду под дерево. Остальные элементы ритуала закопать тут же в землю. Но вместо всего этого, как умудренный и опытный маг, он прокусив свой палец, прикладывает к стенке и дорисовывает руну Тейваз, вкладывая все, что у него есть из воспоминаний и чувств к Лили и Гарри.       — Гарри, прикрой глаза, — успевает сказать мужчина, и сам накрывает его глаза, прижимая к себе ребенка. Руны начали подсвечиваться, создав магический круг, сработала магическая защита — активатор. И тут же появилась Лили. Полупрозрачная, молодая, какой ее запомнил Северус в последнюю их встречу и заговорила своим серьезным тоном:       — Привет, Северус, если ты добрался до этого тайника, значит ты нашел нашего сына, а так же и то, что я мертва, — пауза, проекция тяжело вздыхает, прижав пальцы к виску. Гарри же и вовсе застыл, услышав голос той, кто была его мамой. Мальчик не видел ее, но слышал приятный тембр, который его завораживал. — У меня мало времени, Сев, — она оглядывается, нахмурившись, прижимая к груди толстую тетрадь из черной кожи. Ту самую, которую ей когда-то подарил Северус, лично заколдовав под нее, создав полноценный артефакт. Бесконечное количество страниц, не изнашиваемый, а главное — единственный, кто имел доступ к блокноту только хозяин и тот, кому он разрешит, капнув кровь на титульный лист. — Все, что я смогла найти и узнать за эти пять лет находятся в этом дневнике, — женщина махает им перед носом Северуса с легкой улыбкой. — Я не так много смогла выяснить, но точно знаю, что вряд ли меня оставят в живых при любых обстоятельствах. Сев, любимый мой, прошу тебя, сбереги нашего сына Гарри. Прости, что стерла тебе память о том, что мы переспали. Я эгоистично поступила, но так нужно было не только, чтобы никто не узнал, но и потому, что это было мое желание. Ты же правильный от головы до пяток, не позволил бы себе дотронуться до меня, раз я обещана другому, — тут Лили уже плачет, не переставая улыбаться, смаргивая крупные слезинки, что катились вниз по щекам. — Защити его любой ценой, Сев, делай, что хочешь, хоть своего Марволо возрождай, но не верь Альбусу. За ним стоит кто-то, я не смогла выяснить кто, но Альбус лишь марионетка. Он набирает адептов для поднятия влияния. Я не знаю, когда ты это увидишь и увидишь ли вообще, но возможно, что силу он набрал достаточно. Мой муж, он, — тут она всхлипнула, разразившись диким плачем и со злостью в голосе, заламывая руки продолжила. — Марионетка Альбуса и слепо ему подчиняется. Я не знаю, что он с ним сделал, Сев, и если бы не твои зелья, что ты присылал, я бы была такой же. Моргана. Мне надо спешить, все в дневнике! И, Сев, передай моему мальчику, что я очень его люблю. Он такой маленький, такой кроха, лопочет что-то вечно на своем. У него мои глаза, Сев, ярко-зеленые и твои черты лица. И кажется, будет твой характер, он так смешно реагирует на Джеймса. — Смеется женщина, ласково глядя вперед. — Постоянно дергает его за волосы и норовит обрыгать. Сразу видно, чей сын, — она вытирает слезы и, услышав какой-то шум, испуганно вздрагивает. — Дорогой, я люблю вас обоих и хочу, чтобы в будущем вы были оба счастливы. Не будь преданным мне вечно, хорошо? Надеюсь, ты сможешь открыть свое сердце достойному человеку. Я бы очень этого хотела, — посылает воздушный поцелуй и исчезает.       Северус слушал внимательно, всматриваясь в силуэт, который уже казалось бы стерся в его голове. Он впитывал каждую частицу ведьмы, запоминая. Ведь вряд ли он ее теперь увидит, не считая колдографий. Мальчик, которого он прижимал к себе, беззвучно плакал, услышав голос матери, полный любви и тепла. Она его любила, дорожила им, качала на руках и кормила. Все, что ему говорили родственники — не правда, и от этого становилось еще тяжелее воспринимать, что мамы, которая его любила — больше нет.       — Гарри, мальчик мой, — шепчет мужчина, сам еле сдерживаясь от эмоций, поглаживает ребенка, позволяя тому плакать. Лучше он сейчас выплеснет все, чем потом будет закрыт ото всех и одинок в этих чувствах.       Пока они так и сидели в тишине, щелкнул замочек в тайнике и отворилась маленькая дверца, являя собой ячейку с тем самым черным дневником, пером, кулоном и Северус с ребенком на руках подполз поближе, чтобы рассмотреть колдографии, где он с Лили, где он отдельно, где Эванс одна. Было много их фотографий, многие из них сделали родители ведьмы, когда Северус их навещал будучи подростком.       — Папа, — только произнес Гарри, слышащий шуршание и ощущая как дрожит сам Северус, перебирая руками фотографии.       — Все хорошо, сынок, — впервые на прямую так к нему обращается мужчина, собираясь с мыслями, — Давай пока уйдем отсюда, я разрушил руны, поэтому нас могут обнаружить. — Фотографии кладет в дневник, кулон надевает на Гарри, узнавая его. В нем были их фотографии. Он подарил ей этот кулон перед тем, как они отправились на первый курс в Хогвартс. Она смогла сохранить все, когда Северус не смог сохранить ничего. Он смотрит на сына, ласково погладив того по голове. Нет. Он сохранит своего сына. — Зови меня так чаще, ладно? — нежно просит он, — я надел на тебя кулон с фотографией Лили. Хоть ты ее не сможешь увидеть, я могу тебе рассказать, какой она была. Очень нежной, умной девушкой. Она всегда всем сочувствовала, даже если люди были этого недостойны. Талантлива была во всем, кроме уборки. Терпеть не могла убираться. У нее были рыжий, словно лисий хвост, цвет волос, ярко-зеленые глаза и вечная улыбка. Ты такой же красивый, как наша Лили, малыш, — шепчет Северус, выжидая пока тот успокоится.       — Спасибо, — только и говорит мальчик. Теперь он знает, что его любят, защищают, и что его мама — самая лучшая. Теперь он имеет представление о том какой она была в свое время. — Теперь я знаю, какая моя мама, — улыбается Гарри, вытирая слезы.       — У тебя не только ее глаза, но и улыбка, — Северус уже пришел в себя и деловито оглядывал все вокруг. — Гарри, свечение везде исчезло?       — Да, — нахмурившись сказал мальчик, не ощущая признаков магии, почему-то стало грустно от этого. Принц ощутил странную вибрацию в доме, и осознав, что начинает разрушаться, быстро скрыл в своей магии ребенка и аппарировал без слов в дом Смейка. Он снес всю защиту Лили, а значит им там было уже небезопасно находиться.       Они уже не видели того, что дом, как только гости исчезли, рухнул, создав большое облако пыли. Обрушились стены, упала крыша, накрыв собой весь фасад, сминая под собой мебель и комнаты. Магия Лили удерживало это место, законсервировав его до определенного момента. Пока не будет вскрыт тайник, который бы смогли найти только Гарри или Северус.       Пока Северус и Гарри ужинали вместе с вышедшим Марволо, рассказывая, что они нашли в доме Лили и Джеймса, пока сладко спали Антон с Кайлом, Регулус провел ночью пару ритуалов, чтобы подготовить почву для выполнения поручения своего сюзерена.       Мужчина устало вытер пот с лица, закончив все подготовки, оглядывая пентаграмму, что помогла бы связаться с близким для него человеком, предвкушая, что будет после стольких лет молчания. Он сел в середину рисунка, по пояс голый, разрезал ладонь, так чтобы кровь попала на нарисованную мелом пентаграмму, не замечая, что уже первые лучи солнца прокрадывались в доме наверху. Не то, чтобы Регулус потерял сноровку в использовании магии, скорее то, какую защиту он собирается пробить для связи, играет важную роль в его медлительности. Не так просто прорваться сквозь защиту Азкабана незамеченным, используя кровную связь.       Закрыв глаза, младший Блэк окунается в вихри магии, читая на распев катерны, взывая к магии Рода. Это была темная первобытная сила, которую Регулус старался не использовать, чтобы не привлекать внимание ненужных людей. Когда он ощутил легкое покалывание в пальцах, он понял, что появился отклик. И первое, что маг увидел это очертания темной камеры, в которой в самом углу, лежал черный пес, сложив голову на свои лапы.       — Сириус? — Регулус позвал на пробу своего брата, слегка дрожащим голосом, ощущая радость от того, что тот жив и что теперь Блэк сможет скоро вытащить его. Пес поднял голову, оглядываясь, пока не увидел полупрозрачный силуэт младшего брата и заскулив, подскочил, виляя хвостом. — Сириус, брат мой, я скоро вытащу тебя и остальных, подготовьтесь пока что, хорошо? — Сириус беспокойно начал наворачивать круги вокруг Регулуса и тот засмеялся, ласково поглядывая на пса. — Я свяжусь с тобой, как только соберу нужных людей. Ваша задача подкопить сил и быть готовыми, понял меня? — строго обращался Рег к мужчине, приструнивая пса. Тот радостно залаял, сев на пушистый зад, очищая вокруг себя место хвостом. — Псина ты сутулая, мы вас ждем, — улыбается мягко и исчезает в предрассветной дымке из камеры, будто его и не было.       Тем временем, в совершенно в другом месте, Ремус Люпин, сжимающий письмо, дрожащими руками, рычал. Он готов был разорвать письмо на месте, если бы не несколько строчек, написанных корявым почерком. Явно детской и неумелой рукой. А рядом с этими строчками было набрызгано прилично клякс. «Папа, когда ты меня заберешь? Я очень по тебе скучаю. Твой Тедди».       — Папа тебя заберет, совсем скоро, мой мальчик, всего лишь сделает, что ему поручили и заберет, — в бессильной злобе шепчет мужчина, продолжая сжимать письмо. Его поглощала злоба и ненависть к магам за их власть и отношение к ликонтропам, таким как Люпин.       Ремуса потревожил странный звук у входа в лачугу, в которой он прятался ото всех, пожиная плоды своих выборов, пребывая в отчаянии и даже, немного в раскаянии.       — Уверен ли ты в стороне, которую выбрал? — прошелестел знакомый до комка в горле, рычащий голос. — Стоило ли оно того, волчонок?       Ремус резко обернулся на голос, оскалившись на незваного гостя и того, из-за кого по его мнению, вся жизнь Люпина пошла под откос. Он зарычал, готовый наброситься, но не спешил.       — Значит, это окончательный твой выбор? — с сожалением спрашивает мужчина, рассматривая жалкого представителя оборотней магической Британии.       — Сколько раз ты должен приходить, чтобы услышать мой ответ? — Альфа-самец в одно мгновение оказался рядом с Люпином, встряхнув его за шкирку.       — Очнись! Они тебя просто используют, Люпин! — он рычит, разглядывая злые янтарные глаза напротив, ощущая как внутри Люпина скулит звериная сущность, в попытках выбраться. Ремус зельями почти уничтожил своего зверя. Фенрир с отвращением отпустил мужчину, чуть отойдя.       — Ты! Какого боггарта ты тут делаешь? Это все из-за тебя, Фенрир, не укуси ты меня тогда, я бы жил спокойно как обычный ребенок, не имея столько проблем! И сейчас не был бы в таком жалком положении!       — Ты всегда винишь всех, кроме себя, глупый ребенок! Если бы я не укусил тебя, ты бы уже давно кормил червей — взорвался старший оборотень. — Даю тебе последний шанс Люпин. На чьей ты стороне? — смотрит требовательно, ожесточенно, выжидая ответ.       — Пока у них мой ребенок, ответ не изменится, — тихо, даже как-то меланхолично отвечает Люпин, сдавшись перед напором Фенрира, опустив голову еще ниже, сжимая кулаки, выпуская когти. Письмо было уже испорчено и его было не восстановить.       — Я понял, Люпин. Разберемся. — Раздалось в голове ликонтропа и тот вздрогнул, вскидывая голову, но лачуга была уже пуста, и лишь запах альфы напоминал, что Он был здесь.       Люпин зарычал, со злобой снеся все, что было на столе, и в припадке злобы начал крушить стол, стул, все, что попадалось под трансформировавшиеся когти. Когда комнатка превратилась в сплошное поле битвы, оборотень обесиленно упал на пол, в окружении летающих перьев от подушки. Они кружили вокруг него, опадая на пол и предметы, которые уже были испачканы чернилами. Перья моментально прилипали, окрашиваясь в черный.       Так же, в свое время, Люпин потерял надежду на светлый, добрый мир для него, который ему обещал добрый волшебник Дамблдор, сделавший так, чтобы маленький оборотень смог почувствовать себя ребенком. Только мир этот оказался не таким сказочным, а волшебник и вовсе не добрым. Вот и потерял себя Ремус Люпин, но как же теперь ему не потерять сына?