Taylor Swift — It's nice to have a friend
— Чиминни, ну ты чего? — Тэхен обхватывает пухлые щеки ладошками и заглядывает в зареванное лицо. — Так больно? Чимин кивает, дрожащими пальчиками пытаясь стряхнуть пыль с царапины на коленке. Она большая и выглядит пугающе, Тэхен гулко сглатывает и наклоняется, легонько дуя на нее. Он сам таких не боится — у него все руки и ноги в синяках и запекшихся болячках, потому что он часто падает, но Чиминни — маленький и нежный, ему, наверное, очень больно. Тэхен чувствует вину, потому что это он заставил друга залезть на высокий двухколесный велосипед, с которого тот потом неуклюже свалился, и это он не успел поймать его, хотя обещал не дать пораниться. Он отчаянно хочет сделать что-то, потому что смотреть на то, как Чимин жалобно плачет, тихонько всхлипывая и часто моргая длинными слипшимися от влаги ресницами, просто невозможно. — Чиминни, — шепчет Тэхен, наклоняясь ближе к мальчику. Тот от неожиданности икает и распахивает глаза, внимательно глядя в лицо Тэхену. — Хочешь, я тебя поцелую? Мама говорит, поцелуи забирают боль. Чимин снова икает, но почему-то перестает плакать. Он неуверенно кивает, с трепетом ожидая, что сделает друг. Тэхен становится очень серьезным, хмурит свои брови и подается вперед, подолом футболки задевая раненую коленку и заставляя Чимина коротко всхлипнуть. Но потом он касается губами влажной от слез щеки, и Чимин задерживает дыхание. У Тэхена горячие и мягкие губы, он аккуратно, с несвойственной ребенку нежностью сцеловывает влагу с пухлой щеки друга, а потом вдруг прижимается к его рту, но тут же отстраняется. Чимин икает и молчит. — Помогло? — с надеждой интересуется он. Чимин хочет стереть ладошкой остатки слез с щек, но потом вспоминает осторожные поцелуи Тэхена, и передумывает. Они так приятно ощущаются на коже, остаточным теплом покалывают, и из-за них боль в коленке и вправду становится слабее. Чимин кивает, и Тэхен расплывается в улыбке, вскакивая и протягивая другу руку. — Пошли ко мне домой, мама обработает твою ранку, а потом поедим мороженого, еще мультики начнутся скоро, и папа недавно купил мне новую видеоигру… Тэхен болтает и болтает, крепко держа Чимина за руку, другой рукой ведя велосипед, и он постоянно неудобно накреняется, но Тэхен даже не думает отпускать ладошку друга. Уж лучше пусть велик упадет.***
— Успокойся, — вздыхает в очередной раз Чимин, укрывая Тэхена одеялом и усаживаясь поверх. Тэхен сильно кусает губы, выламывает брови, глаза у него наполнены слезами, но он не может позволить им пролиться. Плакать — для слабаков, считает Тэхен. И для тебя, Чиминни, но ты не слабак, ты просто очень чувствительный, и я тебя безумно люблю. — Она просто ушла, Чимин, — отчаянно шепчет Тэхен, у него испуганные глаза, он внезапно кажется еще меньше, чем есть на самом деле. Чимин касается пальцами его лица, убирает со лба пряди мягких волос, внутри у него что-то неприятно сжимается. Когда Тэхен не улыбается, Чимин чувствует себя очень плохо. — Она сказала, что мы с папой ей надоели, и она ушла, Чимин, ты слышишь? Она даже вещей своих не оставила… Нижняя губа, красная от нервных покусываний, жалобно дрожит, и Тэхен не выдерживает в этот момент. Чимин так близко, и он не будет осуждать, не будет над этим смеяться, он родной и хороший, и поэтому Тэхен сначала тихо-тихо всхлипывает, а потом начинает откровенно рыдать. Ему можно, сегодня ему можно все — его любимая мама бросила его, бросила отца, устала быть его мамой, но Тэхен же так старался, всегда старался быть хорошим сыном, так почему? За что? Чимин чувствует подступающие слезы, но сдерживает себя. Когда Тэхен слаб, он должен оставаться сильным. — Эй, Тэхен-а, — тихо-тихо зовет он, обнимая кокон одеяла с завернутым в него другом, — хочешь, я тебя поцелую? Тогда все болеть перестанет. Тэхен не перестает плакать, просто не может взять себя в руки, слезы размывают картинку перед глазами, и он совсем не видит грустное лицо Чимина над собой, но он кивает. Это проверено годами — поцелуешь, и станет гораздо лучше. Все болеть перестанет. Чимин сначала целует щеки — кожа соленая, горячая от жара, но ему нравится. Дыхание Тэхена становится прерывистым, он постоянно всхлипывает и жалобно хнычет, когда Чимин, чмокнув его в кончик распухшего носа, отстраняется. Чтобы в следующий момент прижаться к его губам. Чимин обхватывает лицо Тэхена ладошками, поглаживая большими пальцами влажные щеки, целует так медленно, успокаивающе. Дыхание Тэхена выравнивается, слезы перестают течь. Когда Чимин отстраняется, глаза друга все еще тоскливые, но он немного улыбается, больше не плачет. — Больше не болит? — с надеждой интересуется Чимин. Тэхен качает головой, высвобождает одну руку из плена одеяла и обхватывает пальцы Чимина, прижимая их к своей щеке. — Не бросай меня, Чиминни, — порывисто шепчет он. — Пожалуйста, не бросай. Чимин переплетает свои пальцы с его и кивает, глядя в его горящие глаза. Он не отпустит его ладонь. Уж лучше пускай сам упадет.***
— Это бред, — с нажимом повторяет Тэхен. — Сам ты бред! — взрывается Чимин. Сегодня ветрено, а на крыше ветер вообще сумасшедший, Чимин чувствует, как волосы лезут в глаза, но даже не пытается их убрать. Тэхен стоит, прислонившись плечом к двери, ведущей к лестнице вниз, и смотрит на Чимина неодобрительно, и страшно Чимина раздражает. — Это очень важная контрольная! А у меня неудовлетворительно за нее, ты слышишь? — и повторяет, словно Тэхен тупой, — не-у-до-вле-тво-ри-тель-но! — Да ты вообще слышишь себя? — Тэхен взмахивает руками, подходя ближе к другу. — Сраная контрольная! Пять у тебя за нее, два, какая, к чертям, разница? Этих контрольных еще целая сотня будет! Чимин чувствует, как отчаяние захлестывает с головой. Для Тэхена это ерунда, оценки его никогда не заботили, но Чимин так много учится, он так старается… Он очень хочет в старших классах войти в студсовет, он хочет быть идеальным, а тут «неудовлетворительно» за контрольную, за важную межсеместровую контрольную. Конечно, им дадут возможность переписать, но это отвратительное чувство, что ты не смог, у тебя не получилось с первого раза… Чимин ненавидит его до слез. — И каждую из этой сотни я должен был написать на «отлично», — беспомощно выдыхает Чимин, глядя на Тэхена и тяжело дыша. Он делает несколько шагов назад, когда Тэхен приближается. — Почему меня так волнует это, Тэхен-а? Почему заставляет чувствовать себя жалким? — Ты глупый, — злится Тэхен, хватая его за запястье и рывком притягивая к себе. — Ты самый лучший, и не оценки это решают, Чимин, это решаешь только ты. Чимин растерянно смотрит на Тэхена и моргнуть не успевает, как тот уже целует его. Он сам не замечает, как расслабляется, напряжение уходит из кончиков пальцев, у Тэхена горячие ладони, горячие губы и горячие объятия. Они никогда не переходят границ, никогда эти поцелуи не значат больше, чем простое утешение, — по крайней мере, Чимину хочется так думать. У Тэхена есть способность успокоить его одним своим присутствием. Тэхена он знает едва ли не лучше, чем себя самого. Их близость — крепкая, проверенная годами, их близость — идеал дружбы. По крайней мере, Чимину хочется так думать. Когда Тэхен сжимает его ладонь, Чимин позволяет ему переплести их пальцы. Он не может отпустить его руку, несмотря на то, что чувствует, как падает.***
— Мы с ней расстались, — говорит Тэхен, и он выглядит каким-то очаровательно-беспомощным, Чимин совсем не понимает, как такого, как Тэхен, можно бросить, и старается не обращать внимание на радость, расползающуюся в груди. Он не из тех злобных ревнивых друзей, чьи чувства растаптывают снова и снова, но это именно то, что он чувствовал, когда Тэхен сказал, что у него появилась девушка, — злость и ревность. И боль. Наверное, с этого момента он осознал, что они пересекли черту. Точнее, Чимин пересек, а Тэхен остался там, за ней, со своими дружескими поцелуями, мягкими прикосновениями, ободряющими улыбками. И это оказалось больнее разбитой коленки, заваленной контрольной, кучи проблем и тревог, от которых Тэхен все время старался его отвлечь. От которых они отвлекали друг друга. Это перестало быть правильным и нормальным, это стало ныть, как старый нарыв, и Чимин не знал, куда от этих чувств сбежать. — Мне жаль, Тэхен-а, — говорит он, присаживаясь ближе и обнимая Тэхена за плечи, хотя ему совсем, ни капельки не жаль. — Ты встретишь кого-то лучше. Например, меня, хочет сказать он, но не говорит. Они молчат некоторое время, Тэхен громко сопит, а потом поворачивает голову, утыкаясь подбородком в плечо. Чимин немного краснеет под его пристальным взглядом, жаркое дыхание опаляет щеку, и он знает, что должно последовать за этим. Тэхен расстался с девушкой, ему обидно и больно, его нужно отвлечь и вылечить. Но Чимин не может. Он больше не может лечить Тэхена, принося боль себе. — Я приготовлю нам горячий шоколад, — бормочет он, собираясь встать, но горячие пальцы Тэхена окольцовывают запястье, удерживая на месте. — Поцелуешь меня? Чимин сглатывает, ощущая, как сердце замирает на мгновение. Он хочет, он так этого хочет — снова ощутить губы Тэхена на своих, в эти минуты Тэхен принадлежит только ему, в эти минуты существует только их близость, дружба для Тэхена, что-то большее для Чимина. Но он не может. — Нам пора прекращать с этим, — беззаботно произносит он, собирая в кулак все свои силы и поворачиваясь, чтобы взглянуть в огромные карамельные глаза Тэхена. Не так уж сильно он страдает из-за расставания, даже намека на тоску нет. Он улыбается и старается не дрожать, когда дыхание Тэхена оседает на его губах, он слишком близко, это опасная близость, когда их близость успела стать опасной? — С чем? — непонимающе спрашивает Тэхен, невольно понижая голос. — С поцелуями, Тэхен, — тверже произносит Чимин. — Мы больше не маленькие дети. Мы больше не можем целоваться, чтобы забрать друг у друга боль. Знал бы Тэхен, насколько сильно Чимин не хочет это говорить, насколько громко кричит внутри себя «нет, забудь об этом, поцелуй меня, целуй только меня!», но Тэхен не знает. Наверное, их прочная связь вот здесь дала сбой. Тэхен распахивает глаза, и в них мелькает что-то растерянное. Он отшатывается от Чимина и кривит улыбку. — Да, ты прав… наверное, прав, — он откашливается и поднимается. — Что там ты о шоколаде говорил? Тэхен протягивает ему руку, но Чимин ее не берет. Он обещал не отпускать ладонь Тэхена, но он уже давно упал и не хочет тянуть друга за собой.***
— Все работаешь? — Хосок тепло улыбается, ставя на стол перед Чимином бумажный стаканчик с кофе из автомата. Чимин поднимает голову и поправляет съехавшие на кончик носа очки. — Намджун должен целовать твои ноги за то, что ты делаешь. Ты позволяешь ему сидеть на своей шее. Чимин складывает бумаги с отчетами о потраченных финансах в сторону, чтобы не запачкать, и дует на напиток, прежде чем сделать маленький глоток. — Мне не тяжело. Не зря же я вице-президент студсовета, — отвечает он наконец. Хосок опирается о стол бедрами, складывая руки на груди и недовольно цокая. — Вот именно, ты вице-президент, а эта ленивая задница — президент, — ворчит он, и Чимин не может сдержать смеха. — Почему тебя это так волнует, Хосок-хен? — с интересом спрашивает он. — Не тебе же работать приходится. — А я тебя, может, на свидание позвать хочу, а ты все занят, — отшучивается Хосок, но его щеки немного краснеют, Чимин старается не обращать на это внимания. — Придется тебе потерпеть, — хмыкает он, и в этот момент через окно в кабинет вваливается Тэхен, благо он на первом этаже. Вместе с ним внутрь врывается порыв свежего весеннего ветра, и Чимин улыбается, глядя на взъерошенного сияющего друга, пока Хосок ощутимо мрачнеет. — Чиминни, откладывай бумажки, я купил два билета в кино, — тараторит Тэхен, выхватывая из рук Чимина стаканчик с кофе и залпом его допивая. — Но я же еще не… — начинает Чимин, но Тэхен прижимает ладонь к его рту и качает головой. — Отговорки не принимаются. Поторопись, мне еще на свидание сегодня надо успеть. Радость так быстро стирается с лица Чимина, словно дешевая нарисованная краска. Тэхен убирает ладонь, и Хосок замечает, как сильно Чимин прикусывает нижнюю губу. Он покорно кивает, пока Тэхен, словно не замечая его состояния, продолжает болтать что-то о девушке, с которой увидится сегодня, и Хосоку внезапно хочется этому придурку врезать. А Чимина — маленького, разбитого Чимина — прижать к себе и защитить от всего мира. Тэхен выходит за дверь, так и не сказав ни слова Хосоку, словно он пустое место, и Хосок хватает Чимина за запястье, не давая ему последовать за другом. — Останься, — просит Хосок, Чимин изумленно распахивает глаза. — Пожалуйста, давай вместе все доделаем, а потом в кафе сходим, не иди с ним. Чимин аккуратно освобождает запястье от чужой хватки и виновато улыбается, и глаза у него грустные-грустные. — Не могу, — тихо отвечает он, и из коридора доносится громкий голос Тэхена, зовущий его по имени. Чимин вздрагивает, оборачивается, а потом пятится к двери, махнув Хосоку рукой на прощание. — Пока, Хосоки-хен. Хосок думает, что Тэхен Чимина не заслуживает, а Чимин думает, что он просто совсем Тэхена не знает, потому что Тэхен… Тэхен заслуживает всего самого лучшего. И это не его вина, что Чимин — не лучший.***
— Ты вообще время видел? — ворчит Чимин, впуская Тэхена в комнату через окно. Вообще, эта его привычка — заходить через окна — порой раздражает. — Ты только со свидания? Ты что, пьян? — Пьян любовью, — хихикает Тэхен, заваливаясь на расправленную кровать и утягивая Чимина на себя. Чимин упирается руками в его грудь и старается не краснеть так отчаянно. — Она меня бросила, она разбила мне сердце, Чимин-а… — И в честь этого ты надрался? — кривится Чимин, сдаваясь и укладываясь на грудь Тэхена, позволяя тому обнять себя руками. Тэхен удовлетворенно выдыхает, зарываясь пальцами в его волосы. — Я так несчастен, — хихикает Тэхен. — Я заметил, — язвит Чимин, прикрывая глаза и расслабляясь под массирующими прикосновениями друга. Даже его сердце успокаивается, перестает сбиваться с ритма, так уютно и хорошо сейчас. Наверное, поэтому Чимин не может от всего этого отказаться, поэтому не может Тэхену противостоять. Никогда и ни с кем ему не бывает так же уютно, как с Тэхеном. — Как насчет того, чтобы поцеловать меня? — шепчет Тэхен ему на ухо, и Чимин весь покрывается мурашками, пытается отстраниться, но Тэхен обхватывает его крепче, не давая ему подняться. — Мы же договорились прекратить, — недовольно сопит Чимин. — Да-да, договорились, бла-бла-бла, — перебивает его Тэхен. — Даже не помню, из-за чего прекратили. Мне так нравилась эта наша традиция… — Потому что, — бурчит Чимин куда-то в его шею, — твоим бесконечным девушкам вряд ли бы понравилось, что ты целуешься со своим лучшим другом. — Но сейчас я свободен, — резонно парирует Тэхен. — И пьян. И мое сердце разбито. И мне так больно, Чиминни, та-а-ак больно, что только твой поцелуй… — Ладно, ладно, я поцелую тебя, только заткнись, — сдается Чимин. И Тэхен позволяет ему отстраниться, и Чимин замечает довольную ухмылку на его лице, прежде чем поцеловать его, не давая себе времени на сомнения. И, черт возьми, как же он по этому скучал. Тэхен зарывается пальцами в волосы на его затылке, прижимая крепче к себе, впервые за все время раскрывая его губы языком, целуя требовательно, жестко, так, как они никогда себе не позволяли. Чимин хватается за его плечи, потому что ему слишком жарко, когда Тэхен касается своим языком его, и он задыхается, и он снова падает. — Какого черта? — выдыхает он, когда Тэхен разрывает поцелуй, и его щеки горят, и его сердце внезапно кажется таким огромным, что в груди не хватает места. — Теперь совсем не болит, — улыбается Тэхен и берет его за руку, переплетая пальцы.***
— Что ты сказал? — непонимающе хмурится Чимин, глядя на Хосока. Тот чешет затылок, отводя взгляд, и криво улыбается. — Я сказал, что люблю тебя, — повторяет он. Чимин непроизвольно делает шаг назад и чувствует вину, когда в глазах Хосока мелькает боль. — Хосоки-хен, я не… — Не говори ничего! — порывисто кричит Хосок, сам пугаясь своей реакции. Чимин настороженно следит за ним широко распахнутыми глазами, а в кабинет влетают порывы свежего ветра, ероша волосы, шурша бумагами на столе. Хосок хороший, добрый, и Чимину он нравится, но никогда рядом с ним его сердце не замирало трепетно, никогда он не чувствовал горького желания поцеловать его, черт, да ему вообще сложно представить, каково это, целовать кого-то, кроме Тэхена. Каково это — целовать кого-то просто так, а не чтобы утешить. — Я люблю его, Хосок-хен, — тихо произносит Чимин, опуская голову и сжимая в пальцах подол форменного пиджака. Он знает, что Хосок поймет, о ком речь. И его самого бросает в дрожь от того, какими громкими оказываются произнесенные так тихо слова. — Я знаю, и я… — Хосок вдруг замолкает, и Чимин поднимает взгляд, но не ожидает того, что он вдруг окажется так близко. Он не успевает отстраниться, когда старший целует его, ласково обхватывая пальцами подбородок, и он не может найти в себе сил оттолкнуть его, не может найти в себе сил ответить. А в следующее мгновение разъяренный Тэхен с размаху бьет Хосока по лицу с такой силой, что тот едва не падает, в последний момент хватаясь пальцами за стол. — Не смей… — Тэхен тяжело дышит, его глаза блестят от гнева, он хватает Чимина за руку, крепко сжимая. — Не смей прикасаться к Чимину, ты слышал меня? — В следующий раз нужно закрывать окно, — усмехается Хосок, но Тэхен уже разворачивается, утаскивая Чимина за собой. Чимин сам не замечает, как начинает плакать, даже не видит, куда Тэхен его ведет, пытаясь успокоить подступающую к горлу истерику. Пальцы Тэхена сжимают его запястье так сильно, что почти больно, но он не решается противостоять. Губы Хосока не казались неприятными, просто неправильными, и теперь Чимину страшно, действительно страшно, вся сила от осознания того, что ему никто не нужен, кроме Тэхена, обрушивается на него сокрушительной волной. Он хватает ртом воздух, которого внезапно слишком мало, спотыкается на ступеньках лестницы, но Тэхен ни на мгновение не замедляется, таща его за собой до тех пор, пока они не оказываются на крыше, дверь за их спинами хлопает. Свежий ветер отрезвляет Чимина, дорожки слез замирают на его щеках. Тэхен разворачивается, его глаза блестят. Он подходит ближе, обхватывая лицо Чимина горячими ладонями и вглядываясь в него внимательно, словно пытаясь найти ответы на все неозвученные вопросы. — Почему ты плачешь? — сокрушенно интересуется он. — Чиминни, ты плачешь из-за меня? Ты хотел остаться там, с Хосоком? Почему ты плачешь? Ладони Тэхена больно сдавливают щеки, и он чувствует себя так глупо, слезы не перестают течь из глаз, и целый миллион слов, которые он хочет сказать, замирает где-то в горле. — Я плачу, потому что мне больно, — признается Чимин, пытаясь отвести взгляд, но не может. В нем сейчас все через край — любовь к Тэхену, осознание того, насколько эта любовь безнадежна, страх потерять, желание обрести. — Мне больно, потому что я влюблен в человека, который не влюблен в меня. Лицо Тэхена искажается от боли, глаза становятся совсем темными. — Хочешь, я тебя поцелую, чтобы все прошло? — через силу бормочет он, и Чимин едва сдерживается, чтобы не засмеяться. — Я не хочу, чтобы ты целовал меня! — отчаянно выкрикивает он. — Черт возьми, я не хочу, чтобы ты целовал меня, только когда мне плохо, я хочу, чтобы ты целовал меня всегда, без причин, без сомнений, потому что столько лет… столько лет твои поцелуи приносят мне больше боли, чем забирают. Тэхен распахивает глаза, выпуская его лицо из плена ладоней. — Так человек, в которого ты влюблен… — ошарашенно выдыхает он, и Чимин грустно усмехается, чувствуя себя совсем обессиленным. — Всегда был ты. Тэхен делает шаг вперед, обхватывая его за плечи, и прижимается к его губам в коротком, ярком поцелуе. — Я же сказал, что не хочу… — громко начинает Чимин, но Тэхен обнимает его, утыкаясь лицом в его волосы. — Какой же я дурак, черт возьми, — бормочет он, заставляя Чимина выдохнуть. — Я хочу целовать тебя, Чимин, когда мне больно, когда плохо, когда я счастлив, когда хорошо, я хочу целовать только тебя. И я буду целовать только тебя, только не целуйся ни с кем другим, хорошо? Пожалуйста, Чиминни, не люби больше никого, кроме меня. — Почему же ты не сказал мне об этом? — спрашивает он, находя его ладонь и крепко сжимая, и его сердце снова становится таким огромным, и Тэхен занимает в нем столько места, что тяжело дышать. — Я хотел, — хмыкает Тэхен, — в тот день, когда ты сказал мне, что хочешь это прекратить. Чимин недоуменно моргает пару раз, а потом не выдерживает, громко, почти истерично смеется, и Тэхен прерывает его смех поцелуем, не потому что кому-то из них сейчас плохо, а потому что они оба в этом нуждаются. — Я люблю тебя, — шепчет Тэхен в его губы, переплетая свои пальцы с его, и в этот раз они готовы упасть вместе, но они не падают. Они взлетают.