Я никогда не думал, что мне придется жить без тебя

      Ты когда-нибудь терял близких? Чувствовал эту пустоту внутри себя? Ощущал свою беспомощность от того, что ты ни на что не можешь повлиять?       Сидя на балконе ночью и куря сигарету, о чем ты думаешь? Я вот о своем друге. О самом настоящем друге. Которого нет. Вернее, он есть, но только не рядом со мной. Он в моем сердце, он внутри меня, все такой же вечно молодой и пьяный.             Ты когда-нибудь смотрел на своего друга, понимая, что он больше никогда не откроет глаза, не засмеется, не обнимет тебя, совершенно ничего не скажет, никогда не напишет тебе и абсолютно никогда больше не сделает вдох воздуха? Нет? Тогда закрой свою пасть. У тебя нет права что-то тявкать.

***

      На всю комнату громко играет тоскливая музыка. На столе стоит недопитая банка пива и пепельница с множеством окурков. На стенах висят вырванные рисунки из скетчбука, которые неаккуратно приклеены к обоям строительным скотчем.       «Я никогда не думал, что мне придется жить без тебя», — шептал Олег, — «Сегодня тебе тридцать. Юбилей. А помнишь, как на твой прошлый День Рождения мы сидели у тебя дома вдвоем и строили планы на много лет вперед? Ты только не подумай, я не забыл о них. Я знаю, что ты хотел собирать большие стадионы. Я соберу их, слышишь? Ради тебя. Конечно, все эти концерты уже совсем не такие. Сейчас все по-другому. С твоим уходом все пошло вниз по наклонной. Другие говорят, что стало только лучше, а я так не считаю. Ты был бы со мной солидарен в этом.»       Олег затянулся очередной сигаретой, — «Я помню, как ты в тот день сказал, что очень рад работать со мной. До этого ты никогда такого не говорил. А я промолчал, не знал, что ответить. Теперь я ненавижу себя за это молчание. А ведь я тоже был очень рад этому. Я же мог сказать, что все это только благодаря тебе. Но я не сказал. Почему? Я не знаю, Ром, не знаю. Я часто хотел сказать тебе, как ты важен мне, но как-то не выдавалось подходящего момента. Ты, наверное, расстраиваешься из-за этого. Я тоже. Я никогда не был чересчур сентиментальным и редко говорил то, что думаю. Всегда цеплял на себя какие-то непонятные маски, строил из себя хуй знает кого. А теперь поздно. Я больше никогда не смогу сказать тебе, каким охуенным братом ты был. Был. Был.»       Олег оторвал кусок строительного скотча и приклеил на стену еще один рисунок, — «Недавно был у тебя дома. Там все по-прежнему, ничего не тронуто. Даже твоя кружка, из которой ты последний раз пил чай, до сих пор стоит на твоем столе, не мытая. Я никому не позволю что-то там переставить. Никогда. Все будет так, как было при тебе, Ром. Ведь я знаю, что ты не любил, когда трогают твои вещи. Черт, безумно больно говорить о тебе в прошедшем времени. Был, любил, не любил, говорил, отвечал, звонил, писал, хотел, ждал, мечтал. Я еще не привык. Все говорят, что это временно, что скоро смирюсь. Нихуя. С потерей друга смириться невозможно. А с потерей человека, благодаря которому ты выполз из огромной кучи дерьма, тем более.»       Олег отпил немного пива и лег на пол, — «Мне тяжело без тебя. Конечно, я справлюсь, я же сильный, ты мне так говорил. Не могу слушать биты, которые ты писал. Внутри все переворачивается от них и хочется просто раствориться, провалиться, упасть, утонуть, захлебнуться, исчезнуть. Что угодно, но подальше от всего и всех. Ты прости, что на концертах биты твои звучат все реже. Я ценю твое потраченное на них время, знаю, что они нравились тебе и ты ими гордился. Я тоже горжусь, Ром, тобой и всеми твоими битами, без исключения. Мне тяжело, правда. Я хотел бросить все нахуй, но я не могу тебя подвести. Все это только ради тебя. Слышишь? Конечно слышишь. Я знаю, что ты рядом со мной.»       Олег допил пиво и швырнул пустую банку в стену, — «Недавно вспоминал, как мы с тобой ездили в последний наш тур. Помнишь? Наверное, это были одни из самых лучших месяцев в моей жизни. Ты тогда очень много пил, а я за тобой повторял. Я хотел быть похожим на тебя. Ты был моим примером. Старшим братом. Знаешь, невыносимо осознавать это. Я сейчас сижу на полу и чуть ли не плачу, как телка. Если бы ты меня сейчас увидел, то точно дал бы по ебалу. Ты бы не хотел, чтобы я грустил после твоей смерти. И не только я, а все. Я не могу, прости. Ты всегда спокойно относился к смерти, постоянно говорил о ней. А я думал, что смерть — это то, что бывает с другими. Что это никогда не коснется меня. Коснулось. Да не то, что коснулось, а ебнуло по ебалу с размаха.»       Олег встал и подошел к окну, — «Сейчас смотрю на небо, ты там, наверху. А я тут гнию. Все, что я сейчас говорил — полная глупость. Ты не любил длинные монологи, снова прости. Это все можно было сказать короче и быстрее. Я скучаю по тебе, Ром. Я очень. По тебе. Скучаю. С Днем Рождения.»