Хамелеон

ХАМЕЛЕОН Я иду и улыбаюсь про себя. В наушниках играет лёгкая французская композиция с неповторимыми мелодиями Парижа и Прованса. Мой любимый язык, который я так и не смогла как следует выучить. Везде – в воздухе, в болтливом щебете птиц, даже в асфальтовой пыли – чувствуется весна. Уже исчезли привычные мартовские лужицы, и высохла обновлённая земля под апрельским солнцем, на пробуждающихся деревьях набухают первые почки – в общем, полный жизнеутверждающий набор. Мне хочется петь (впервые за последние полгода), но я не знаю слов. Навстречу идут люди, и половина из них смотрит на меня как на полоумную. Завидуют, наверное. Интересно, куда я иду? Было бы хорошо не заблудиться в этих каменных джунглях. Я знала одного парня – хорошего, доброго и смелого Хамелеона. Уж он-то был тут как дома. Интересно, какое у него жилище – вдруг, какой-нибудь дворец? А Хамелеон и притворяется только потому, что он – принц? Очередная сумасшедшая мысль. Впрочем, от кого поведёшься… *** Знакомство наше обычным никак не назовёшь. Я возвращалась из школы домой и смотрела на облака (это моё любимое занятие). Тогда мне пришлось сильно задержаться и идти уже в сумерках. Немного страшновато, конечно, но я уже была почти дома, поэтому опасения насчёт маньяков были излишними. И вдруг, почти у входа в тесную многоэтажку, я увидела дерево. Было более чем странно, я же знала эти окрестности наизусть, однако…. Не померещилось же мне! В вечернем свете дерево казалось мне необыкновенно красивым – тонкий и стройный ствол, изящные ветви с аристократичным изгибом.… Нет, определённо его не было здесь сегодня утром! Любопытство взяло верх, и я подошла поближе, решив его осмотреть. Но от моего прикосновения ствол странно передёрнулся, и ветви внезапно упали вниз. Немного неожиданно, не правда ли? Вдруг откуда-то сверху на меня посмотрели два огромных ошалевших серых глаза. Потом листва материализовалась в вихрастую чёрную макушку, а ствол распался на немного нескладные конечности. Тут я окончательно поняла, что это было за дерево. Передо мной в вечерних сумерках стоял мальчишка. Высокий, худой, с резкими чертами лица, в каком-то странном наряде – в свободных коричневых шароварах и такой же футболке, в новеньких кожаных перчатках и закреплёнными проволоками, обмотанными бечевкой. Но самое странное была не его одежда, и даже не его угольные всклокоченные волосы, навевавшие смутные подозрение о полном отсутствии расчёски в его запасах, а эти большие серые глаза, горящие, как у больного, каким-то сверхблеском. Я готова была сорваться на истеричный крик, но парень приложил палец к губам и нахмурил брови. -Успокойся, — зачем-то шёпотом произнёс он и приготовился уже опять принять позу дерева, но, видя, что я всё же закричу уже через несколько секунд, недовольно вздохнул и закрыл мой рот своей ладонью. -Ладно, придётся представиться…. Хамелеон, — опять прошептал он, всё ещё не отпуская меня. Внезапно подул сильный ветер и взлохматил мои волосы. Он подействовал успокаивающе, и мне стало холодно и смешно. Незнакомец удостоверился, что кризис миновал, и опустил ладонь. -Света… — сказала я, сдерживая смех. Точно ненормальный! Парень-Хамелеон выжидательно смотрел вверх. Я поняла, что была лишней между ним и его фантазиями и вернулась на свою первоначальную траекторию пути. Уже открывая дверь, я обернулась – там опять стояло дерево, силуэт которого был почти не виден из-за быстро наступившей ночи. «Интересно, а как он собирается спать?» — это была моя последняя мысль о Хамелеоне на сегодня. *** Но вот в плеере играет медленная и немного грустная песня… Кажется, Селин Дион. Задумываюсь и забываю переключить, хотя ненавижу подобную музыку уже полгода. Слишком много воспоминаний…. Я немного сбавляю шаг и присматриваюсь к весеннему городу. Старые чёрные подвалы посветлели и лихо подбоченились, мол говоря: «Есть ещё порох в пороховницах!» Многочисленные магазины спешно обзавелись яркими табличками вроде: «У нас весенние скидки!» А небо такое ясное-ясное…. О-о-о! Эта зелёная скамейка! Не может быть! Какая встреча! *** Я была зла на весь мир. День даже больше чем не удался – я провалила зачёт по алгебре, поссорилась с подругами и уже неизбежно поссорюсь с родителями (см.п.1). В довершение всего я узнала, что мой бывший, с которым я поссорилась всего неделю назад, уже пошёл в кино с какой-то Лиличкой. Надо всё обдумать и передохнуть. Но не дома – заклюют. Хотя бы на этой одинокой зелёной скамейке. Я устало чуть ли не плюхнулась на неё и тут ощутила что-то невероятно мягкое и податливое. Раздался тихий сдавленный стон, я вскрикнула и вскочила. Тут на моих глазах стало происходить что-то ужасное – зелёная краска начала стремительно расслаиваться, и через несколько секунд от скамейки отделился Хамелеон и напряжённо сел. -Опять ты? – бесцеремонно поинтересовался он. От неожиданности я отошла на несколько шагов и уже по привычке удивилась его «болотно-скамеечному» наряду: несуразный балахон и немного потёртые легинсы внушали по меньшей мере лёгкое непонимание. Это если не смотреть наверх и не видеть старомодной зелёной шляпы, явно раскопанной в бабушкином сундуке, и лиственной маски до плеч. И всё совершенно однотонное! И полностью сливается! -Вокруг была сотня скамеек, но ты умудрилась сесть именно на эту! Я готовил этот наряд два с половиной месяца! Я усмехнулась. -А что, по твоей теории, на эту скамейку вообще никто не должен был сесть! -С тобой бесполезно спорить! Пойдём лучше в другое место, менее людное, а то меня здесь закидают тухлыми яйцами. Про себя я согласилась, однако вслух ничего не сказала и лишь дёрнула головой. -…Странно, что ты встречаешь меня дважды, — запальчиво говорил он, — обычные люди всегда проходят мимо. Тебе что, острых ощущений не хватает? Я шла рядом и улыбалась. Плевать, что зачёт провалила, что поссорилась, что парня с другой увидела! Вокруг нас образовался вакуум, но Хамелеон, похоже, даже не замечал его. Такого сумасшедшего ещё поискать надо – во всех смыслах этого слова! *** Тогда мне нравилось в нём всё – его необычность, резкость, глубина – всё это сплеталось так гармонично, что, казалось, именно он должен быть Хамелеоном. Мне даже не хотелось узнать его настоящее имя. Зачем? Я бессознательно сажусь на эту скамейку. Трогаю уже новый слой покраски со слабой надеждой – а вдруг? Но ощущаю лишь скучно гладкую поверхность, хоть и приятно глянцевую на ощупь. Прислоняюсь и пытаюсь увидеть в небе фиолетовые прожилки. Интересно, как у него это получилось? *** -А ты знаешь, что у каждой вещи есть своя тайна? – загадочно бросил Хамелеон, смотря куда-то в сторону. Сегодня, впервые за три месяца с нашего знакомства, он надел нормальную одежду. Чёрная футболка, поверх небрежно накинут белоснежный пиджак, тёмные потёртые джинсы и низкая шляпа, больше похожая на бейсболку, — хоть на этом спасибо. Однако вихры, выбивавшиеся из-под неё, опять были не причесаны, а глаза всё так же лихорадочно горели. Мы сидели на какой-то лужайке довольно далеко от города. Собирались на пикник, но я забыла взять из дому корзинку со всем провиантом, а вспомнила уже поздно. Рассматривали облака. Оказалось, он тоже обожает это делать! -Да ну! – я состроила скептическую гримасу и приготовилась слушать его доказательства. -Вот, например, небо. Видишь там, справа, фиолетовые прожилки? Как маленькие небесные капилляры? Ну чистый ребёнок. Хотя всё на полном серьёзе. Я решила ему подыграть: -Конечно, вижу. Как интересно! Хамелеон с досадой вздохнул. -И ты не видишь. Значит, ты пока не избранная…. Тут он замолчал и над чем-то задумался. Прошло несколько минут, и я слышала только лёгкое колыхание ветра да редкие голоса птиц. Наконец, внимательно глядя на меня, он произнёс: -А ты когда-нибудь убегала от себя? Ну вот, опять начались «головоломки от Хамелеона». Но в отличие от размышлений по поводу возможности начала Всеобщей Депрессии и задушевных бесед с деревьями и клумбами что-то значимое и необходимое прозвучало сейчас. Поэтому я серьёзно ответила: -Я предпочитаю быть смелой с самой собой. Скрыться от твоих проблем и терзаний – не выход. Они всё равно тебя найдут. Тут Хамелеон внезапно съёжился и как-то поник. -Я и сам так думаю. Вот только жить так не получается… — глухо проговорил он, глядя вниз и внимательно рассматривая землю. *** Это была наша последняя встреча. Потом он вдруг бесследно исчез. Вот уже на полгода. Он не посылает мне никаких знаков о месте и времени встречи, как раньше – карандаш или хотя бы чудаковатый смайлик вполне бы меня устроил. Я не обзываю его всякими нехорошими словами, падая с несуществующей ступеньки или решив опробовать новые качели на детской площадке. Я не ощущаю на себе взгляд его пронзительных серых глаз и не слышу его редкого смеха. Он всё время как бы следил за мной, а сейчас я как сумасшедшая лихорадочно трогаю все хоть немного подозрительные предметы. Он исчез. Ушёл шесть месяцев назад. Я пытаюсь уговорить себя, что всё хорошо, но почему-то это звучит ужасно фальшиво. Слава Богу, сейчас меня чуть-чуть спасает весна – иначе я бы совсем погибла. Между тем я брожу в окрестностях какого-то двора – совершенно незнакомой мне местности. Каким же ветром меня сюда занесло? Людей мало. В поле моего обозрения только одинокая женская фигура. Подхожу ближе и вижу добродушную, но усталую бабушку. Отлично! Теперь я узнаю, где нахожусь! -Скажите пожалуйста, а что это за место? – вежливо улыбаюсь я. -Это больничный двор милая. -А сколько отсюда до центра? -Да около часа, если на трамвае. А что такое? Ничего себе! Прогулялась, называется! -Да нет, ничего. А Вы не знаете, на каком трамвае? -На десятке, кажется. Только тебе полчаса ждать придётся, девочка. Он редко ходит. -И долго вы здесь? – спрашиваю я, желая поддержать разговор. Что же ещё оставалось делать! -Я здесь всего две недели. Скучно, конечно. Похоже, одному Чудику здесь весело, — и она тут же замолкает, словно сказала что-то лишнее. -Чудику? – настораживаюсь я. -Ага. Он у нас уже полгода лежит. Сейчас ему как раз решающую операцию делают – у нас вся больница за него молится! Кажется, я теряю над собой контроль – бегу куда-то, кажется, по направлению к больнице и слышу испуганные крики бабушки. Или уже не слышу? Всё смешалось, все мысли заняты одним – он или не он? Если он, то что с ним случилось? А если не он… нет, не хочу думать! Врываюсь в помещение и с ходу выкрикиваю дежурной, не дав ей опомниться: — Где его оперируют? Дежурная хватается за стол и лепечет: -Кого? Э-э-э… Действительно, кого? И я с ходу выпаливаю все знакомые и подходящие для него клички: -Хамелеона, Сумасшедшего… Чудика! Бедная девушка переводит дыхание. -А-а-а, вы про него… А кто вы вообще такая? -Я… Я его сестра! -Странно, он не говорил, что у него есть сестра… Я теряю терпение. -На каком он этаже?! – я почти срываюсь на крик. -На четвёртом! – её взгляд выражает надежду, что я кончу свой безумный допрос и оставлю её в покое. Киваю и несусь по лестнице вверх через одну ступеньку. Наконец, нужный этаж, но меня туда не пускают. Кто-то из сердобольных пациентов, проходя мимо, советует мне стать напротив углового окна второго этажа корпуса во дворе, чтобы я смогла увидеть его после операции («если она пройдёт удачно») А если НЕ пройдёт? Бабушка там же. До меня дошло: наверное, тоже ждёт. Она заинтересованно посмотрела на меня и как бы невзначай начала рассказывать: -Он такой необычный… Говорят, что когда он пришёл сюда, то кричал: «Я теперь её не боюсь! Делайте со мной, что хотите!» И наряды у него какие-то странные – почти сливаются с предметами(точно ОН!). Он как-то нашу медсестру молоденькую развёл, изображая проход в коридор (Ну, конечно, кто бы это ещё мог быть!). Но он такой добрый! Я спросила о Чудике у доктора, он сказал, что это тяжёлый случай – болезнь слишком запущена и перешла в ранг смертельной, потому что лечение не было вовремя проведено. У него в детстве была неудачная операция, поэтому страх остался на всю жизнь. Странно ещё как он САМ сюда пришёл… Тут мне вспоминается его фраза: «А ты когда-нибудь убегала от себя?» -Кстати, ваша «десятка» едет, — заметила бабушка. Я досадливо отмахиваюсь рукой. Сейчас она поедет без меня. Тут я всё понимаю. Эта догадка была неожиданной, но очень логичной и простой. Он скрывался от Смерти, хотел обмануть её в своих нелепых нарядах. Но осознал, что это бесполезно… Какой же он ребёнок всё-таки! Чтобы я убедилась в правильности этой мысли, нужно дождаться его. Только дождаться. *** Я приезжаю сюда ни свет ни заря каждый день. Мама подозрительно косится на меня, хотя спрашивать ни о чём не решается. Да и я сейчас не в состоянии всё ей объяснить. Потом как-нибудь. *** Через три дня в заветном окне широко распахнулись окна, и на меня, как в нашу первую встречу, взглянули два огромных ошалевших радостных глаза. Они мерцали ярче всяких звёзд, и их свет был не ослепляюще-обжигающий, как раньше, а такой мягкий и ласковый. Каким и должен был быть всегда. Это твоя победа, Хамелеон. Нет, наша победа.