Побег

Нас подняли по тревоге перед самым рассветом. Побег. Опять кто-то из штрафников решил попытать счастья и свалить из-за колючей проволоки в надежде подышать воздухом свободы. Глупцы! По сопкам да по тайге даже с автоматом много не набегаешь, а в деревнях местные, по большей части охотники, к пришлым относились настороженно. Патроны на обмен принимали охотно, но и сдавали беглецов куда надо без колебаний. И шли тогда незадачливые беглецы обратно за колючую проволоку, чтобы провести за ней гораздо больше времени, чем изначально. Особенно умиляли те, кто был осужден на год-два года дисбата и кому оставалось до свободы меньше полугода. Не совсем, конечно, свободы, отправляли обратно в часть дослуживать, но по сравнению с дисциплинарным батальоном — рай. Ни тебе зоновских законов, ни шмонов, ни вертухаев на вышках… Пока мозг просыпался, тело действовало — почти два года службы не прошли даром. В машину запрыгивали уже вполне бодрыми, с шутками про сбежавшего идиота — вводную нам дали, остальное на месте. Я сидел в кузове с краю, поставил автомат между колен и уперся в него подбородком. Конечно, полноценно так спать не получалось, но подремать час-два, пока грузовик развезет по точкам расчеты, вполне реально. Хотелось верить, что в этот раз определят в какую-нибудь деревню. Встать на постой к кому-нибудь в избу всяко лучше, чем куковать на открытой местности, прикрываясь от непогоды чем бог послал и жуя от безысходности сухой паек. Прошлый раз хорошо было. Бабка кормила до отвала, дед топил баньку, где мы с товарищем парились по очереди и не по стеснительности, а все же таки соблюдая устав и проявляя бдительность. Расплатились, как всегда, автоматными патронами, дедок, хоть и глубокий пенсионер, а охоту все одно уважал. Как уж охотники переделывали свои ружья под другие патроны — не знаю, но дружить с военной частью им оказывалось выгоднее, чем ездить каждый раз в город и заморачиваться покупкой штатных. Наши тоже были не в убытке — местные были в курсе специфики части и проявляли завидную бдительность. Мне и на этот раз повезло — определили в знакомую деревеньку. Напарника, правда, дали другого, Яшку Пинегина, но я был не против. На службе у нас со всеми сложились хорошие, ровные отношения, и Яшка был ничем не хуже любого другого парня. — Ну, Игорь, куда пойдем? — спросил он, закидывая на плечо автомат. — Вон в тот домик. Думаю, нам будут рады, — я подмигнул. Хозяева и правда обрадовались, но дед все же немного огорчился, что охоту придется отложить — во время поиска шляться с ружьем по лесам не рекомендовалось, а с чувством самосохранения у старика все было в порядке. Два дня мы наслаждались домашним уютом. Служба службой, но вкусная бабкина стряпня, мягкая постель и доброжелательное отношение делали рутинный поиск весьма приятным. Я выходил утром на крыльцо, потягивался и вешал автомат на шею. Затем шел по деревне, поглядывая на ряды домов и домишек, здоровался со всеми старше пяти лет и перекидывался парой слов с теми, кто хотел пообщаться. В округе было тихо. И я уже было расслабился, решив, что беглеца понесло в другую сторону и он обойдет наш пост стороной, но на третий день дед вернулся в избу хмурый. — Слышьте, парни, мужики за околицей возле стогов дымок видали, — сказал он и замялся. — Яшка, пойдем-ка, глянем. Дед просветлел лицом: — Гляньте, гляньте. Пожгут сено, ироды, — он не знал, что сбежал одиночка. — А мужики твои не видали никого рядом? — Никто туда не совался, ученые же, — дед замотал головой. — Молодцы, — похвалил я уже от двери. — Как пойдем? — Яшка сжимал автомат так, как будто собрался стрелять прямо сейчас. Я задумался: луг с невысокой осенней травой не дал бы возможности подкрасться незаметно. Двоих людей в форме да с оружием видно будет издалека — значит, беглец успеет скрыться в тайге, а там искать гиблое дело. Переодеваться не во что, да и глупо — автомат-то не спрячешь. — А пойдем мы, Яша, с песнями и музыкой, — я хлопнул опешившего напарника по плечу и вернулся в избу, просить телегу и лошадь. Мы подъезжали открыто. Дед правил, прикрикивая на упитанную кобылу, которая с рыси все норовила перейти на шаг, а то и вообще встать. Мы лежали на дне тряской телеги, прикрытые какой-то дерюгой, чтобы заранее не спугнуть клиента. — Что ж ты делаешь, ирод! Кто ж костер-то у сена разводит! — закричал дед и натянул поводья. Стало ясно, что пора эффектно появляться, и я ткнул Яшку в бок, сам резко усаживаясь на рядом. Беглец, совсем еще зеленый пацан, побледнел так, что веснушки на его простоватом лице стали казаться грязными пятнами. Он увидел меня в форме, вылезающего из телеги, и задал стрекача. Перепрыгнул через канаву, опоясывающую луг со стороны леса, и летел под его спасительные своды. Оружия у него не было. — Стой! Стрелять буду! — заорал я и вскинул автомат, гнаться за испуганным человеком смысла нет, он на адреналине ров десятиметровый перескочит и не заметит. Я сжимал автомат в моментально вспотевших руках, проклиная и службу, и придурка, решившегося на побег. Мне никогда не приходилось стрелять в живого человека, как-то бог миловал. И я был уверен, что и не придется, но… Если упустить этого идиота, то я окажусь рядом с ним с той стороны забора, и это уже меня будут охранять бывшие товарищи. Выстрелить казалось совершенно невозможным делом. Я забыл о том, что не один и что рядом Яшка с таким же автоматом, он тоже почему-то не стрелял. — Стой! — еще раз гаркнул я, но беглец и не подумал притормозить или оглянуться, выкладывался по полной, даже не пытаясь хоть как-то уйти с линии огня, несся по прямой к цели. До опушки оставалось совсем немного, когда я все-таки нажал на спуск. Он словно споткнулся на бегу, взмахнул руками и рухнул как подкошенный на желтоватую траву. Я как-то сразу почувствовал слабость. Оглянулся. Рядом стоял белый как мел Яшка с автоматом наизготовку, тоже, наверное, не мог решиться стрелять. — Надо бы глянуть, — ломким, надтреснутым голосом сказал он и облизал сухие губы. Я заторможенно кивнул. — Идите, идите, я здесь подожду, — подбодрил нас дед. Яшка сделал первый шаг, потом еще один. — Игорь? Я пересилил себя и пошел рядом. Сначала каждый шаг давался нам с трудом, но чем ближе становилось распростертое на земле тело, тем быстрее мы переставляли ноги. — Живой, — с облегчением выдохнул Яшка и вскинул автомат на плечо. Я взглянул на лежащего в луже крови парня и подумал, что дела его плохи. — Ты зачем бежал-то, дурень? — Яшку попустило, и он начал чесать языком. — Знаешь же, что стрелять будем. Убили бы к хренам собачьим… — Лучше бы убили. — Это тебе лучше, козел, — Яшка обозлился и погрозил лежащему кулаком. — Вломить бы тебе, да ты и так раненый. — Яш, помолчи. Я достал пакет первой помощи и прикинул, что одного будет мало. Развороченную ногу одним не перевяжешь. Да и противошоковое надо колоть, знать бы только как. Теория дело хорошее, но вот практики у нас не было никакой: в отличие от накладывания повязок, нас уколы делать не учили. От Яшки толку не было. Он не мог справиться с эмоциями, а наш подопечный того гляди склеит ласты. — Бинты давай! — потребовал я, когда мой пакет закончился, а Яшка так и не почесался достать свой. Второй слой тугой повязки промок вроде бы не так быстро, что внушало оптимизм. Я долго примеривался, куда воткнуть шприц с дозой противошокового, и выбрал все-таки здоровое бедро. — Может, не надо? — Мы в армии, Яша. Инструкции надо выполнять, — я воткнул иголку в мышцу прямо через ткань, вряд ли уже будет хуже, чем сейчас. — Это да, — пробормотал Яшка, помолчал и тихо добавил: — Я бы все равно не смог выстрелить, а ты молодец. Удачно попал. Я промолчал. Объясняться настроения не было. — Надо бы его в деревню переправить, — нарушил повисшую паузу Яшка и оглянулся. — Ой, а дед Михей-то тю-тю. — За подмогой поехал, — буркнул я и сел, обняв колени. Руки дрожали, колени подкашивались, а так хоть не видно. Наши появились оперативно. УАЗик-буханка даже не заметил канавы, через которую перебрался довольно лихо, и затормозил возле нас. Яшка доложил обстановку, и я был рад, что мне этого делать не пришлось. Меня похвалили. Погрузили раненого в кузов и поехали в часть. По дороге капитан дал хлебнуть из своей фляжки, похлопал по плечу, и мне полегчало, а что было дальше — не помню. Говорят, буянил. Поэтому сержантские лычки от меня уплыли… Да не больно-то и хотелось, главное, что через полгода домой.