ROSEMARY

Наш с тобой слух нежно ласкали трели тишины, а им очень славно и наивно вторил храп мотора моей старой машины. От этих гармоний становилось очень тепло, казалось, что они способны отогреть целую планету, которая нетерпеливо ждала весны, изнемогая от простуды. Но впрочем, согревали планету главным образом даже не эти звуки, а мы, мы сами, диалогами своих мыслей и тел. Наши мысли уже давно пребывали в полете, не зная времени и границы между реальным и фантастическим. Они, без устали и жалоб, гордо поднимались все выше и выше, достигая стратосферы, вероятно, поставив себе цель достичь самого космоса. И в этом полете наши мысли из изящной и стройной линии успели превратиться в огромный и неразделимый шар, состоящий из неразрушимых идеалов и чувств, как и наши тела, превратившиеся из двух разных в организмов в единый целый мир, отогревающий всех без жалости к самому себе. О да, Розмари, мне совсем не жалко своего тела, пропитанного похотью и героином. Но мне жалко тебя, малютка, жалко до безумия твой легкий и грациозный стан. Мне стыдно и горько, что ты смогла разрешить мне пойти на это, но раз уж ты дала согласие, то дай мне войти в тебя также стремительно и звонко, как войдет весна в этот мир. Прости меня, Розмари... Я знаю, ты простишь. Тебя вылечит фантастическое переплетение наших пальцев и снов, в которых мы увидим снег, молчаливый и неприступно серьезный снег. Но ты можешь улыбнуться со мною во сне, ведь мы увидим этот чертов снег в последний раз, радуйся, ангел мой! Снег, это пожалуй, самое плохое, что нам приснится. Ведь еще мы увидим дребезжащие струны гитары и шкодливо стучащие барабанные палочки. Не щадите себя, пожалуйста. Что угодно, только продолжайте также безжалостно и беспощадно играть, не останавливайтесь, не прерывайтесь. Вам должно быть все равно, что вы можете пробить бочки или сломать тарелки, вырвать струны или разодрать и без того охрипшие голоса. Все это неважно, но важно, что мы делаем это ради новой жизни, ради цвета и обновления. Мы совершаем жертву во имя весны. И нам будут вторить ветра и океаны, я вас уверяю, нам будут вторить абсолютно все люди с планеты Земля и, скорее всего, с других планет тоже, ведь мы открываем им мосты, по которым они смогут ходить из разных измерений друг другу как в гости, Розмари. Эти мосты - весна. И мы найдем ее, весну, любыми путями, любой ценой. И нам будет совершенно неважно, что в мире материальном мостами в другие галактики станет незакрытая нами дверь моей старой машины, из которой мы вывалимся прямо в холодный снег. Неважно, что мотор перестанет храпеть и заснет уже навечно, как и мы с тобой, ведь мы тоже предадимся вечному сну. Наши тела обязательно где-нибудь отыщут другие люди, в каком-нибудь сугробе. Но этот сугроб уже не будет настоящим, он будет таять от тепла наших бездыханных, но невероятно горячих тел, которые растопят и другие кучи снега и льда, обязательно растопят. И я готов умирать и в других измерениях хоть каждый день, чтобы растапливать не только сугробы, но и целые ледники. Мне по силам это, милая Розмари, ведь я точно знаю, что весна - это не только безмерное счастье пробуждения, весна - это всегда чей-то сон, чья-то смерть...