Чай с молоком

Утро на Бейкер-стрит началось нормально. Ну, нормально для жителей этой улицы. На 221B со стороны кухни опять доносились громыхания посуды и стекла, видимо, главный экспериментатор этой квартиры решил, что половина четвертого утра самое подходящее время для выращивания новых культур микроорганизмов на молоке в любимой кружке Джона. И эксперимент прошел бы удачно, если бы детектив заметил, что своим шумом, разбудил своего любимого и единственного соседа, который смог с ним ужиться под одной крышей. — Шерлок, позволь мне узнать, что ты делаешь в столь ранний час с моей любимой кружкой, которую я тебе строго-настрого запретил трогать? — в дверном проёме стоял взъерошенный Джон, который жутко не выспался, так как его любимый детектив в который раз сдернул его с работы ради, по его словам, «первого достойного дела за последний месяц», и они до полуночи бегали за психом, который решил, что люди это живые полотна и на них нужно рисовать ножом. Словив его в канализации, они пешком добрались домой приблизительно в час ночи, а запах от них исходил такой, что даже запах недельного трупа покажется изысканным ароматом. Джон все ещё удивляется, как миссис Хадсон не выселила их. — Так это твоя любимая чашка? Видимо, я опять удалил это из памяти. — конечно, он соврал, ему просто хотелось позлить Джона. Ведь когда он злится, он забывает про свое личное пространство и подходит слишком близко, а как осознает, то сразу краснеет, учащается дыхание и так далее по списку… Эти попытки скрыть свою влюбленность столь нелепы и милы, что Шерлок пытается частенько позлить Джона, только ради этих красных щек. — Шерлок!!! Ну я же просил, как человека, не трогать мою чашку, ты знаешь, что только из неё я пью чай с молоком! — он заглядывает в холодильник на предмет оного в холодильнике, но обнаруживает только пустую пачку. — И ты в который раз оставил пустой пакет из-под молока. — вздохнул и потер пальцами переносицу. — В тридцать четвёртый. — не отрываясь от наблюдения за экспериментом, ответил Шерлок — Это был риторический вопрос. И значит ты помнишь, сколько раз ты оставил пустой пакет в холодильнике, но то, что мою чашку трогать нельзя, ты забыл? — в докторе вскипел гнев и он, как и предполагал Шерлок, подошёл слишком близко. — Джон не злись, я куплю новое молоко и чашку, — подошёл вплотную к своему доктору. — Ты… купишь молоко? И чашку? — вся злость куда-то исчезла, а на её место пришло смущение, ведь детектив находился слишком близко, и, если Ватсону встать на носочки, они смогли бы… Он покраснел ещё пуще прежнего и стал пятиться назад, а Шерлок наоборот приближался. Это было похоже на танец. Джон шаг назад, а Шерлок шаг вперед. — Да, куплю и молоко, и чашку, и все остальное, что попросишь, — Холмс прижал к столешнице Джона, поставил свои руки по обе стороны, перекрывая пути отступления. — Шерлок, ты слишком близко. — А ты и не особо против, — бархатным голосом ответил детектив. — А если, я против? — настоял на своем Ватсон. — Нет, об этом говорят твои зрачки. Как когда ты пьешь чай с молоком, они такие, как будто ты влюблен. — Ты зафиксировал размер моих зрачков во время чаепития? — мужчина был сбит с толку. — И не только, и хочу ещё много чего зафиксировать. — Шерлок наклонился, касаясь носом щеки своего соседа. — Ах… к чёрту всё, — не выдержав, Джон схватил Шерлока за шею и поцеловал. Поцелуй вышел осторожным и нежным, даже можно сказать целомудренным. Ватсон мягко касался губ своего любимого, слегка прикусывая его нижнюю губу. Детектив, обхватив его своими длинными руками, крепко прижал к себе, человека которому безоговорочно доверял и без которого жизнь превратиться в кошмар. — Знаешь, Шерлок… — прекратив поцелуй, сказал Джон. — Тебя я люблю намного больше чем, чай с молоком.