Ко мне

Лес темнел далеко, за оградой — черный, гулкий, сырой после утреннего дождя. Сейчас, когда сумерки уже спустились, от него тянуло острым запахом древесной гнили. Шерлок беспокойно повел носом, принюхиваясь. Чем ниже опускалось солнце, тем чаще он вскакивал и выходил из дома. Джон наблюдал молча: Шерлок подходил к ограде и вглядывался в темноту, будто бы ждал чего-то. Конечно, Джон примерно представлял, чего он ждет, и мысль об этом заставляла желудок нервно сжиматься. Он еще ни разу не был рядом с Шерлоком во время трансформации, но сейчас Джон уговорил друга, что ему не стоит в такой момент оставаться одному. В конце концов, Джон врач и сможет оказать первую помощь, если потребуется. Такое случалось, контролировать свою вторую натуру умели далеко не все, да и сама трансформация могла причинить вред. Осложняло дело еще и то, что за последние десять лет Шерлок, как выяснилось, ни разу не перекидывался полностью, предпочитая не покидать Лондон на долгое время, а такое пренебрежение к собственной сущности обычно ничем хорошим не заканчивалось. Сам будучи человеком, Джон в силу профессии нередко сталкивался с грустными последствиями неудачных трансформаций. Так что за Шерлоком он следил внимательно, ожидая начала с минуты на минуту. И все равно оказался не готов к тому, что в какой-то момент Шерлок очутился совсем не на улице, а в доме, причем за его спиной. На плечи Джона неожиданно легли ладони с уже начавшими удлиняться пальцами, и знакомый голос, чуть ниже, чуть бархатней, чем обычно, прошептал: — Это глупо, Джон. Ты это тоже понимаешь. Джон обреченно прикрыл глаза. Он ждал этого разговора уже неделю. Вообще было подозрительно, что Шерлок согласился на трансформацию сразу же, как только он предложил, да еще и не возражал, чтобы отправиться с Джоном вместе. И вот теперь, в последний момент... — Нет, — решительно сказал Джон, разворачиваясь к Шерлоку лицом. — Ты не будешь сдерживаться. Мы специально приехали сюда, сняли дом, тебя никто не ждет в Лондоне на этой неделе, и тебе обязательно нужно… — Я не об этом, — перебил его Шерлок. — О чем тогда? — О том, чтобы идти в лес. Джон невольно сглотнул. — Ты не можешь остаться здесь, — он будто с ребенком разговаривал. — Тебе нужно найти себе пару. — Ты — моя пара, — рыкнул Шерлок, и Джон непроизвольно отступил на шаг. Ему показалось, что светлые глаза сияют серебром в полумраке комнаты. — Я человек, а тебе нужна пара твоей породы. — В лесу нет никого моей породы, я чую, — сказал Шерлок, и на секунду Джону показалось, что все изменения ему привиделись, настолько спокойно звучал голос его друга. Почти как всегда, только дрогнули чуткие ноздри и сжались в острые точки зрачки. — Иди ко мне. А вот тут уже все иллюзии рассеялись. Это был Зов, самый настоящий: горячий толчок в грудь, тянущее ощущение в паху, кипяток, плеснувшийся в лицо — Джон уже испытывал подобное раньше и был уверен, что перепутать Зов ни с чем невозможно. — Нет, — попросил Джон через силу. — Не надо. Это все усложнит, понимаешь? Между нами. Его отбросило назад, будто внезапно оборвались тянущие его Шерлоку невидимые нити. Джон даже пошатнулся, хватаясь обеими руками за стол. — Ты считаешь, что-то еще способно усложнить происходящее между нами? — как ни в чем не бывало спросил Шерлок. — Секс всегда усложняет. — Боишься, что не понравится, и тебе придется об этом сказать? Джон прикусил губу, отчаянно стараясь не отводить взгляда. Шерлок моргнул. — О, — сказал он растерянно. — Ты боишься, что тебе понравится? — Да. — И что ты… — Сейчас все хорошо, Шерлок. Все в таком идиотском равновесии, я знаю, что это хаос с точки зрения любого здравомыслящего человека, но в каком-то смысле это равновесие. Ты ни с кем не спишь, я почти всегда с кем-то встречаюсь... Кстати, секса у меня не намного больше, чем у тебя... — Что неудивительно, эти женщины… — Не надо, — прервал его Джон, все еще пытаясь отдышаться от кратковременного воздействия Зова. — Эти женщины… Они как раз отлично подходят. — Они не могут увести тебя у меня. — Да. — Мужчина бы смог?.. Не мужчина?.. Оборотень? Джон помолчал, несколько раз сглатывая, а потом помотал головой. — Не знаю. Не хочу проверять. — Почему ты думаешь… — Да потому что, Шерлок! — Джон всплеснул руками. — Потому что… Тебе не нужно. Мы сделаем это один раз, твой первый раз за десять лет, и хорошо, если мне не понравится, мы просто вернемся к тому, с чего начинали. Но... Я не хочу хотеть тебя. — У тебя так уже было. — Да. Мне понадобилось два года войны, чтобы вытравить это. Желание конкретного человека. Не совсем человека. Память о запахе. О длинной гриве, струящейся между пальцев. Звук смеха. Голос. — Джон. — Я не хочу так больше. Я люблю тебя. Ты мой лучший друг. Ты самый лучший из всех, кого я знаю. — Джон… — И я не хочу убегать от тебя, потому что ты не можешь дать того, что мне нужно. Давай… — Джон! — …просто остановим это прямо сейчас. — Нет. — Нет?.. — Нет. — Глаза Шерлока снова сияли в полутьме, теперь Джон видел это отчетливо и ясно. — Иди ко мне, Джон. Не бойся. Это было почти больно — они не умели целоваться друг с другом, поэтому поцелуи были больше похожи на укусы, и губы болели, словно изрезанные бритвой. Будто полный рот острых стеклянных осколков. Джон вцепился в волосы Шерлока, захлебываясь — то ли кровью, то ли дыханием, сбитым, раскаленным до плывущих перед глазами миражей. — Вот так. Я сделаю так, что тебе понравится, а потом никуда не отпущу. Шепот был яростным, почти злым, и Джон поспешно накрыл колючие губы ртом, зажмуриваясь. Шерлок даже в своей человеческой ипостаси был больше похож на какое-то животное, чем на человека. Разумное, огромное и непостижимое животное. Мифологическое. Из сказок и легенд, из такого далекого прошлого, что при одном взгляде продергивает по шкуре диким первобытным страхом. Кто-то, может быть, даже сам Шерлок, считал, что Джона интересуют те опасности, которые он может получить, проживая по адресу Бейкер-стрит, 221Б. Опасность от погонь за преступниками, убийцами, расчленителями и душителями. Опасность от прижимающегося к затылку холодного дула или тяжело висящего на плечах пояса смертника. Но правда была в том, что главной опасностью всегда и при любых обстоятельствах оставался сам Шерлок Холмс. От его близости волосы на загривке вставали дыбом, и не только из-за сексуального возбуждения… — Все верно, — сказал Шерлок, нависая сверху на вытянутых руках. — Тебя возбуждает опасность и мои загадки. — Да, — выдохнул Джон, глядя в блестящие в полутьме глаза. — Значит, ты не найдешь никого лучше, чем я. — Да, — снова согласился Джон. Он не заметил, когда они разделись и оказались в кровати, все движения будто бы слились в один короткий жест — что-то между взмахом руки и улыбкой. И теперь он лежал навзничь, раскинув руки и ноги, как какая-то чертова жертва на алтаре, как готовая к смерти девственница, ждущая, пока кинжал жреца перережет ей глотку. А Шерлок опускался все ниже и ниже, все меньше похожий на человека и все больше — на зверя невиданной породы. — Ты меня убьешь, — шепнул Джон за мгновение до того, как зубы зверя сомкнулись на его шее. «Да», — ответил теперь уже Шерлок, всем телом приникая к нему, впиваясь в горло до сладкой боли, до судорожного рывка. Боль съежила Джона, как паука на пламени, заставила обхватить Шерлока руками и ногами, прижаться ближе, жмуриться и скулить, а потом оплыла свечой, оставляя после себя эйфорию и мятную дрожь. — Я убью тебя, — близко и горячо прошептал ему на ухо Шерлок, вталкиваясь в него, медленно взрезая изнутри и меняясь прямо на глазах, прямо под ладонями, — если ты ответишь неправильно. Джон обнимал его, оглаживая бугрящиеся мышцами плечи, сложенные жесткие крылья, и вздрагивал с каждым толчком, с каждым укусом. Зов терзал его душной сладостью, позволяя терпеть и получать жестокое наслаждение от тяжелых львиных лап, придавивших плечи, от медленного глубокого движения внутри. — Ты готов? — наконец спросил его Шерлок, когда стало совсем невыносимо, и Джон кивнул, подаваясь навстречу. — Тогда один вопрос. Подумай хорошо, Джон. Это важно… Еще один длинный, выматывающий толчок, до стона, до сдавленного рыдания. Сфинкс приподнялся, заглядывая светящимися глазами в его лицо. — Ты будешь со мной всегда? Он едва не рассмеялся. И это то, чего он боялся? Самый сложный вопрос? Ведь нет ничего легче, чем ответить, даже когда Зов скатился с обнаженного тела, как холодная вода отрезвляющего прибоя, и в голове больше не мутится желанием, а истерзанное тело ноет от болезненного вторжения. — Да, — шепнул Джон. — Всегда. Даже если ты больше никогда не захочешь это повторить. — Я захочу, — сказал Сфинкс, и Джон выгнулся от новой волны Зова. — Это был правильный ответ. — Неудивительно, что вас осталось так мало, — проворчал Джон утром, ощупывая ноющие ребра. Обо всем остальном он предпочитал даже не думать. — Я думал, ты и правда сожрешь меня, если я не угадаю ответ на какую-нибудь хитроумную загадку. — Я бы так и сделал, можешь не сомневаться, — пробормотал себе под нос Шерлок, проглядывающий свежие новости на своем ноутбуке. — И многих ты уже слопал? — хихикнул Джон, оборачиваясь к нему. — Двоих, — невозмутимо ответил Шерлок. — Одного волка и одну тигрицу. Он перехватил ошарашенный взгляд Джона и пояснил: — Это было давно. С тех пор я избегал трансформации. — Мило, — выдохнул Джон. — Тогда какого черта… — Ради бога, Джон! — фыркнул Шерлок. — Если кто-то и мог ответить на вопрос, то это был ты. — А если бы ты ошибся, и я не смог?.. — Я никогда не ошибаюсь, — отрезал Шерлок и добавил. — В последние десять лет. Джон немного подумал. — А вопрос всегда один и тот же?.. — Естественно. — Ага, — Джон почесал синяк на плече и покрутил затекшей шеей. — Ну хорошо. Шерлок глянул на него искоса. — Что? Ты ведь никогда не ошибаешься. — Ну, мне особенно приятно, что я не ошибся и в этот раз. — Неудивительно, что вас осталось так мало, — повторил Джон, кряхтя и сползая с кровати. — Только сумасшедший свяжется со Сфинксом. Хромая и едва сдерживаясь, чтобы не стонать, он поплелся на кухню. Но если бы в этот момент Джон вдруг решил обернуться, он бы увидел, как Сфинкс улыбается, глядя ему вслед.