Обед со вкусом

Крот никогда особо не уделял внимания своей еде. Ну, разве что было забавно вылавливать их, этих маленьких, гибких, слабеньких червячков. А какое у них нежное мясо и хрупенькие косточки, настоящий деликатес. Но глядя на эту новенькую, необычно резвую добычу, что бесполезно пыталась вырваться из мягкой, но для малыша неразрешимой, хватки пальцев, крот некрепко держал торс существа в левой руке, а правой, двумя пальцами, держал слабенькие, такие занимательно слабенькие, запястья. А червяк все не принимал своего плачевного положения, все пытался вырваться, стряхивая остатки своего тряпья, оставаясь обнаженным, он бил тонкими ножками по ребру большой ладони, и старался извернуть ручки, чтоб вылезти из цепкой хватки. Но ничего не получалось. Крот только смеялся, и его голос раздавался раскатами грома над пленником. Крот отпустил ручонки и вынул изо рта сигарету, потушив ее в пепельнице да там и оставив, преподнес кроху к своему лицу и выдохнул на него едкий, противный, серый дым. Малютка поморщился и даже перестал трепыхаться, задыхаясь гадостью. Он кашлял, и грудь так странно вибрировала под подушечками пальцев, что крот решил немного изменить свои обеденные традиции – поедать мертвечину. Крот аккуратно перехватил тельце двумя пальцами правой руки и легонько сжал, создание замерло и завизжало, крот ослабил хватку. Червячок глубоко дышал, а грудь его легко, невесомо вздымалась под пальцами. Маленькое, усталое создание уж точно не хотело оказаться в такой ситуации. Огромный, просто огромный, крот держал его в руках с явно не добрым намерением, малыш не верил, что попадется, он был быстрым, смелым, ловким и никак не мог попасться, но… Крот решил, конечно, изменить немного свои традиции, но целиком менять не стал. Он поднес существо к своему лицу и схватил за руку, маленькие пальчики почти незаметно щекотали его. Крот хищно облизнулся и коснулся влажными губами сжатой конечности. Создание замерло, казалось даже дышать перестало. А когда рука прошла сквозь приоткрывшиеся губы и стукнулась о кромку зубов, подвижность вернулась совместно с шоком. Червячок заверещал громче и попытался выдернуть руку из горячего рта, но зубы крепко держали его за плечо. Маленький заплакал, слёзы, такими малюсенькими капельками стекали по личику, а в животе стало тянуть от ужаса. Огромный, шершавый язык царапал нежную кожу, и ухватить его чтоб ущипнуть было невозможно, пальцы одервенели. Лицо крохи опаляло горячее, душное дыхание крота, а рука малютки была обмазана мерзкой слюной, вдобавок во рту было невыносимо жарко. Зубы сжались сильнее и на коже проступила кровь, несчастный обед закричал громче и сорвал голос, раздавались лишь хрипы из натруженного горла. Одним мощным и резким движением сжал зубы. Короткий, невыносимо громкий, взвизг ещё сильнее напряг связки, что малыш вряд-ли скажет слово, разнесся вокруг. Тельце обмякло, а головка прижалась к плечу. Крот не выпускал добычу, из разорванного плеча которой потоком бежала кровь, затекая на крупные ладонь и пальцы. На губах охотника тоже проступила вкусная, сладкая кровь, он жевал медленно, смакуя маленький кусочек деликатеса: кости, как сахар, крушились под его зубами, а язык облизывал зубы со всех сторон, собирая крошки. Мясца было мало, но все равно чертовски вкусно. Червяки были удивительно живучими созданиями. Могли оставаться живыми даже после того, как некоторые гурманы сперва ломали крупные косточки ног и рук, а потом поочерёдно конечности съедая. Вот и сегодняшний обед очухался быстро, стоило кроту окончательно проглотить первый кусочек. Заплаканная кроха снова хотела закричать, но не хватило сил, горло дьявольски саднило, а боль в плече лишала рассудка. Крот решил больше не ждать, он вновь поднес несопротивляющегося малыша ко рту. Несчастный думал, что теперь его лишат ног, когда полтуловища оказалось в горячем рту, а живот поглаживал мерзкий склизкий язык, зубы сомкнулись на талии и червячок приготовился к смерти. Зря он это сделал. Зубы разжались, а ножки уперлись в заднюю стенку глотки. Стало мерзко, жарко, душно, язык скользил по груди червяка, который уже целиком оказался во рту. Зубы сомкнулись, закрыв последний свет. Стало жарче, влажно, слюна покрывала несчастное тельце, липла как клей, щипала рану, смешиваясь с кровью, было темно и нечем дышать. Глубокие вдохи делали только хуже, а хрип дыхания крота лишь подстёгивает ужас. Червячок чувствовал ногами потоки воздуха и очень захотел прекратить их, пнуть крота со всей силы, но не мог пошевелиться. Вдруг вокруг началось шевеление. Язык поднялся и маленький стал скатываться вниз, через глотку в пищевод. Ухватиться ни за что не получалось, но трепыхания кроту не понравились, он решил, что больше не будет экспериментировать и есть живьём. А червячок скользил по влажной, мокрой и узкой трубке, пошевелиться было невозможно, он только чуть расталкивая мягкие стенки, давящие на мучительно болящую рану, что приносило кроту некоторый дискомфорт, но не боль. Душно, темно, склизко, страшно. Биологическая слизь облепляла его, попадала в рот и нос, малыш захлёбывался, дышать было нечем, не пошевелиться. В глазах темнело, и стал доноситься запах чего-то кислотного.