Солнце снова засияет над нами

Однако, уже через пару мгновений взору Локи предстали золотые врата. И надо же — на пороге его встречал сам Один. — Я рад, что ты вернулся, мой сын, — торжественно произнес Всеотец, когда Локи снова обрел тело и оказался рядом с правителем Вальгаллы. — Теперь ты настоящий герой и моя гордость. Ты сумел спасти целую вселенную, хотя пробуждать к жизни Немезиду было слишком рискованно. Ты мог потеряться в других измерениях, а еще хуже — разозлить это могущественнейшее существо. Но ты справился, молодец! — Спасибо, отец, — Локи несказанно приятно было слышать такие слова из уст своего всегда требовательного и строгого отца. Но мысль о рассыпавшемся на золотистые искры теле все же не давала ему покоя. — Почему в этот раз… — Все очень просто, Локи, — не дал закончить вопрос Один, — теперь ты больше не будешь рваться туда, в мир живых. Останешься с нами навсегда. Твоего тела там больше нет, и тебе больше некуда возвращаться. Так будет лучше. Ты наконец успокоишься и будешь счастлив, — Один улыбнулся и положил ладонь на плечо сына. — Вальгалла приветствует тебя, теперь это твой дом на веки вечные. Что же, придется начать новую жизнь, ведь иначе и быть не может. Он знал, что вернется сюда. Он был готов. Уже вскоре Локи понял, что для обитателей Вальгаллы он действительно стал героем. Никогда при жизни асгардцы не смотрели в его сторону с таким уважением, никогда так искренне не улыбались. Но ни любящие родители, ни признание и почитание асгардцев так и не смогли заполнить образовавшуюся в сердце пустоту. Он понимал, что со временем все пройдет, и он забудет Тора, его заботу, ласку, любовь. Его крепкие объятия и горячие губы. Он дал себе слово больше никогда не подходить к волшебному зеркалу, не искать брата, не смотреть на него. В конце концов, прав был отец — рано или поздно Тор окажется здесь. Нужно просто подождать. Каких-то несколько тысяч лет… Пустяки, уговаривал себя Локи. Но это ведь целая вечность — тосковало и ныло сердце. Почти каждый день Локи старался себя чем-то занять. Троица воинов теперь стали его лучшими друзьями. Он с удовольствием ходил с ними на охоту, участвовал в турнирах, глушил мед на пирах, в общем, развлекался, как мог. И действительно, тоска постепенно начала отпускать, железные клещи, что на первых порах больно сжимали сердце, потихоньку начали ослаблять свою хватку. Время здесь текло не так, как во вселенной живых. Казалось, его не существовало вовсе. Потому как здесь время уже не имело значения. Поэтому Локи не знал, сколько прошло времени с тех пор, как он вернулся сюда и зажил вполне счастливой и беззаботной жизнью, без боли и страданий. Но Локи был бы не Локи, если бы не нарушал даже собственные правила. Ну, дал он себе когда-то слово, и что с того. Теперь, когда больше не было в сердце тоски, когда он больше не рвался в мир живых, чтобы хоть глазком глянуть на любимого брата, можно было и посмотреть. Ему просто стало интересно, чем занимается Тор. Как живет, с кем общается. И однажды вечером после пира Локи все же осмелился прийти в зал с зеркалом. Он был абсолютно спокоен. Мед теплом разливался по его телу, даря умиротворение. И Локи поймал себя на мысли, что пришел сюда просто из любопытства. Он был уверен, что его сердце даже не дрогнет, когда он увидит Тора. В конце концов, что бы ни произошло с братом, это всего лишь жалкая смертная жизнь. Она ничто по сравнению с вечным блаженством в Вальгалле. Локи подошел к зеркалу, провел ладонью по стеклу и равнодушно произнес: — Тор. * * * Тор долго всматривался в небо, пытаясь проследить взглядом, куда полетело золотистое облачко. Но оно очень быстро исчезло в утреннем небе. Тогда Тор обессилено опустился на колени и разрыдался, как ребенок. Слезы душили его, безудержно текли по щекам, падали в траву солеными каплями. И вдруг тяжким грузом навалились горькие воспоминания. Как он почти всю свою жизнь не ценил, не дорожил своим единственным братом. Как в юности насмехался над его магией, считал слабым и недостойным. А ведь Локи всегда тянулся к нему, всегда, в самых трудных ситуациях старался помочь. А Тор предпочитал общество своих друзей, дорожил их дружбой и словно не видел, не хотел замечать, каким верным и преданным другом был его брат. И сейчас Тор, как никогда понимал, что это он своим равнодушием и насмешками оттолкнул брата, позволил тьме въесться в его душу. Но ни злость, ни зависть, ни ненависть, ни желание трона так и не смогли заглушить в сердце Локи главного — любви к брату. Любви, ради которой он отдал свою жизнь, спасая Тора от безумного титана. «Ты худший брат», — Тор словно со стороны услышал собственные ужасные слова. Локи слышал эти слова, он тогда так посмотрел… А потом умер, уже по-настоящему. И Тор не смог его защитить. Этого громовержец тоже не мог себе простить. Потом, когда Локи вернулся из мира мертвых, ничего не рассказав, Тор впервые за долгие годы понял, что Локи — это самое дорогое, что есть в его жизни. Локи — самое необыкновенное создание на свете, воин и маг, он был лучшим союзником, лучшим другом, братом, любовником. А теперь… Сколько же слов благодарности и любви Тор так и не успел ему сказать… — Локи, прости меня за все, прости, родной, мой хороший, — Тор прикусил ладонь и тихо завыл от бессилия и безысходности. А потом поднялся и неверной походкой направился в свой дом. В их с Локи дом. Комнаты встретили его мертвой удушающей тишиной. В этих стенах больше не будет звучать его голос, его смех. У них больше не будет головокружительных приключений, интересных путешествий и горячего изматывающего секса. Не будет той счастливой жизни, полной любви и приключений, о которой так мечтал громовержец. Ничего больше не будет. Тор подхватил со стола оставшуюся еще со вчерашней вечеринки бутылку с каким-то пойлом. Залпом выпил все содержимое. Но легче не стало. Когда ближе к полудню пришла Валькирия, Тор попросил ее только об одном — принести еще мидгардского крепкого пойла и больше его не беспокоить. Так и шли день за днем — Тор пытался забыться в тяжелом пьяном угаре. Пережив многое и многое потеряв, он никогда не думал, что смерть Локи, безвозвратная и окончательная, так сломает его. К нему наведывались друзья-Мстители, заходили асгардцы, но громовержец никого не хотел видеть. Он словно впал в тяжелый сон без сновидений и даже не пытался очнуться. Окружающие провожали его сочувствующими взглядами, Валькирия не раз пыталась поговорить, но все без толку. А Тор и вовсе перестал выходить на улицу. Он лишь распорядился доставлять к своему порогу спиртное, да побольше. Все остальное было уже не важно. Лишь одно действие он повторял каждое утро, каким бы пьяным ни был с вечера. Как только занимался рассвет, он приходил на берег холодного моря, становился на колени и взывал к Одину, повторяя каждый раз одно и то же «Отец, верни Локи, ты ведь можешь…» И отец однажды откликнулся, его силуэт нарисовался в предутренней дымке. — Локи не вернется, это больше не в моей власти. А ты должен жить дальше, прекрати себя мучить. Ты же бог, тебе не пристало так раскисать, — строго произнес Один и сурово посмотрел на сына. — Верни его, слышишь?! Или меня тоже забери! — Тор подхватился с колен и протянул руки к отцу. — Не говори глупостей, сын, всему свое время. С этими словами Один исчез и больше не появлялся, как Тор ни звал его. Так и прошли три безутешных года. В жизни Тора так ничего и не изменилось. Он жил один, пил мидгардское крепкое пойло и горевал. Никого не хотел видеть, да теперь и остальные тоже не спешили видеться и общаться с ним. Понятное дело — все они, спасенные в свое время Локи, жили дальше, не оглядываясь назад. А Тор не мог, постепенно из величественного воина и бога, превращаясь в жалкое ничтожество. Но ему было все равно, ему было плевать. * * * Локи ожидал увидеть что угодно, но только не это. Обрюзгший, заросший, с немытыми патлами, Тор сидел на продавленном диване в гостиной их мидгардского дома. На огромном животе громовержца покоилась тарелка с чипсами, в руке была зажата бутылка с каким-то крепким напитком. Вся комната походила скорее на свалку — вокруг валялись кучи мусора и пустые бутылки. Какое-то время Тор бездумно пялился в окно, затем тихо позвал: «Локи… Локи…». Смахнул со щеки слезу и, громко икнув, поднес ко рту бутылку, сделав большой глоток. — Тор, что же ты творишь, — Локи не мог поверить своим глазам. — Как же так можно? Ну что же ты дурень такой, братец? Совсем из ума выжил, что ли… И снова накатила, вернулась тоска, отозвалась болью в сердце. А потом вдруг стало страшно — ведь Тор, живя вот так, рискует и не попасть в Вальгаллу. Он просто окончательно сопьется и сдохнет где-нибудь в канаве. Вряд ли спившийся алкаш будет достоин Вальгаллы. Локи подхватился и побежал к отцу. — Я все знаю, сын, — спокойно произнес Один, когда Локи рассказал ему об увиденном. — Но ты же помнишь, что мы не должны вмешиваться в судьбы живых. Я уверен, что мой старший сын образумится. Я верю в него. И ты не волнуйся, все будет хорошо. Но Локи слова отца не успокоили. Он понимал лишь одно — теперь ему не будет покоя в Вальгалле. И самое страшное, что вернуться к Тору, чтобы поддержать, образумить, успокоить, он тоже не сможет. Нет никакой возможности ему помочь. Неужели остается только сидеть у зеркала и наблюдать, как погибает от тоски и безудержного пьянства его любимый брат? Локи вернулся к зеркалу. Долго стоял возле него, не решаясь прикоснуться. Он не знал и даже не догадывался, к чему может привести его очередная затея. Он почему-то был уверен, что ничего не получится. Но сдаваться Локи не привык. Его ладонь с силой впечаталась в гладкую поверхность, и Локи громко и четко произнес: — Немезида! Зеркало тут же пошло рябью, оно потемнело до черноты, и вдруг в глаза ударила яркая вспышка, едва не ослепив Локи. На поверхности зеркала тут же заиграли радужные всполохи. Разноцветные светящиеся вихри вдруг покинули зеркало и ворвались в зал, заполняя радужным сиянием все пространство. Локи стоял ни жив ни мертв — ему стало по-настоящему страшно. В голове билась лишь одна мысль: «Что же я натворил? Опять…» Тем временем сверкающее радужное безумие постепенно начало приобретать очертания — и уже через несколько секунд посреди зала нарисовался знакомый светящийся разноцветный силуэт. — Ты звал меня, — разнесся по залу величественный женский голос. — Я ни к кому не прихожу на зов. — Но ко мне пришла, я… — слова застряли у него в горле. Локи словно окаменел, не в силах двинуться с места или еще хоть что-то произнести. Сейчас он каждой клеточкой своего тела ощущал присутствие невероятной силы и мощи. Как тогда, в ином измерении. — К тебе пришла. Только потому, что ты помог мне возродиться. Что тебе нужно, маг? — Я хочу вернуться в мир живых, — осторожно произнес Локи и с надеждой посмотрел на сверкающую разноцветными сполохами женщину. — Так возвращайся, кто тебе не дает, — она залилась звонким смехом и вдруг рассыпалась на тысячи маленьких огоньков, которые тут же устремились к зеркалу. Опять мелькнула яркая вспышка. После чего поверхность зеркала снова стала гладкой и темной. — Локи, что здесь происходит?! — в зал буквально ворвался Один, лицо его было очень обеспокоенным. — Ты что творишь тут, неуемное дитя? — Все нормально, отец, — тихо сказал Локи, опустив голову. — Все равно ничего не получилось. Собственно, а чего он ожидал? Что это могущественное существо, обладающее невероятной силой, проявит сочувствие и поможет какому-то мертвому магу? Еще в прошлую встречу было понятно, что Немезиде плевать на проблемы таких как он муравьев. А они ведь со Стрэнджем и Вандой действительно тогда возродили ее из небытия. И вот такая благодарность. Локи тяжело вздохнул и посмотрел на отца. — Пошли на пир, что ли? — грустно спросил Локи. — Нет, сначала ты ответишь мне, что ты тут вытворяешь. Что ты сделал с зеркалом? Локи оглянулся и не поверил своим глазам — зеркало было абсолютно черным. Ему стало не по себе. Неужели он умудрился сломать этот бесценный артефакт? А дальше и вовсе начало происходить нечто странное — ноги Локи буквально сами оторвались от пола и какая-то неведомая сила вдруг потащила его в беспроглядную зеркальную черноту. Он не успел опомниться, как оказался в кромешной темноте и словно издалека услышал требовательный зов отца: «Ло-ки!!! Вернись!» Но вернуться он не смог, потому что темнота вокруг потянула его куда-то вниз. Он начал падать, с ужасом осознавая, что не имеет ни малейшего понятия что происходит. Страх окутал все его сознание. В голову ввинтилась жуткая мысль — Немезида, видимо, решила ему отомстить за то, что посмел потревожить ее. И теперь даже Один не в силах был ему помочь. Что же теперь будет? Мысли, одна ужаснее другой, носились в голове несчастного мага. А тем временем внизу появился луч света. Приблизившись к нему, Локи понял, что это портал, и его затягивало именно туда. Он прикрыл глаза и подумал: «Будь что будет». Он даже не сразу понял, что уже стоит на твердой земле. Открыв глаза, он увидел под ногами пожелтевшую осеннюю траву. Дунул прохладный ветерок, обдавая лицо соленой влагой. Локи поднял глаза и увидел море. Норвежское море. Небо было затянуто тучами и дышало осенней прохладой. Знакомый до боли пейзаж. Сейчас Локи стоял ровно на том месте, где они попрощались с Тором. Неужели… Локи поднял руки, посмотрел на свои ладони, ощупал лицо, грудь. У него было тело, его собственное. Неужели она помогла вернуться? В это верилось с трудом. А вдруг это какая-то иллюзия, обман? Но в том, что это не иллюзия и не обман, Локи смог убедиться, немного пройдя вдоль берега. Вдали показались дома нового Асгарда, а немного в стороне Локи увидел одинокую фигуру у самой воды. Полный длинноволосый мужчина стоял на коленях и что-то говорил. Сердце Локи сжалось до боли — он узнал этого человека. Хоть и выглядел тот сейчас совсем по-другому. В нем довольно тяжело было узнать могучего громовержца. — Тор! — негромко позвал Локи брата. Тот встрепенулся, дернулся, как от удара, испуганно оглянулся. Он встал с колен и пристально посмотрел на явившегося ему брата. — Локи? — губы бывшего громовержца задрожали, глаза часто заморгали, избавляясь от накопившихся слез. — Наконец ты пришел, я так ждал тебя… Ты призрак, морок?.. Ты можешь говорить?.. Локи ничего не ответил он просто подошел вплотную к Тору и крепко обнял его. — Я не призрак, я настоящий. — Ты настоящий, настоящий… — Тор сжал в объятиях так сильно, что у Локи едва не затрещали ребра. — Ты вернулся, мой любимый, — голос Тора дрожал. Он всем телом приник к Локи и все всхлипывал, не в силах успокоиться. — Я вернулся к тебе, я смог. Теперь все будет хорошо, обещаю, — Локи ласково гладил Тора по голове, успокаивая, словно ребенка. И не замечал, как из его собственных глаз катятся слезы. Они снова были вместе. Ведь для них это было самым главным на свете. А над пустынным берегом и холодным морем вдруг расступились тучи. И выглянуло солнце. Засияло, брызнуло веселыми лучами, даря свет и тепло двум богам, двум братьям, безумно любящим друг друга.