Зверобоги

В личные покои Годжуна постучались. Дракон, проводивший вечер в компании с деликатесами и изысканным питьём, покосился на бутылку мятного ликёра, одёрнул полу халата и неприязненно спросил: - Кто там? - Я это, - голосом Чиго ответила закрытая дверь. Годжун удивился: хамоватый командир Восточной армией тигр Чиго, как правило, не утруждался стуком и прочими церемониями. Уши дракона, вопреки законам биологии, немедленно оказались на макушке. - Чего тебе? – поправ закон гостеприимства и забыв о своей легендарной вежливости, спросил Годжун. За дверью нерешительно топтались мягкие лапы. - Войти можно? Годжун слегка даже испугался, но, тем не менее, разрешил: - Заходи. Чиго, аккуратно прикрыв дверь, сел рядом, тоже покосился на бутылку и ничего по её поводу не сказал. Совершенно неестественное поведение коллеги повергло Годжуна в трепет. Медленно выдохнув, он приказал: - Говори, не тяни. Чиго, пошевелив усами, открыл рот: - Помнишь, несколько месяцев назад, когда ты зажал пойло, подаренное Фениксом?.. Годжун протестующе помотал пальцем. - Не-не-не-не. Всё было совсем не так! Я не зажал, а грамотно распорядился заработанным и принадлежащим мне по праву имуществом. Чиго горестно вздохнул. - Я как раз о способе, которым ты имущество заработал, хочу поговорить. Годжун царственно изогнул бровь. - Если ты сейчас назовёшь меня «содержателем притона»… - Не назову, потому что у меня к тебе просьба. Чиго осёкся, но Годжун, снедаемый любопытством, не уловил смысла оговорки. Он подождал продолжения, не дождался и потребовал: - Ну! - Можно мне в чулане, где ты держал мальчиков Фэя, пожить? Налив себе ликёра, Годжун прислушался к ощущениям и хлебнул прямо из горлышка. Ликёром и словами Годжун подавился. - Кхе-кхе-кхе, в качестве кого? – прокашлял он. - Да не в качестве! - отмахнулся Чиго, другой рукой утаскивая наполненную рюмку. – Просто пожить. - Зачем? - Затем, - вздохнул Чиго, - что скоро приезжает мой брат! Объяснение не показалось Годжуну внятным, и он уточнил: - Ты брата не любишь? - Люблю, но жить с ним не могу! Он убирает. - Что убирает? - Всё! Квартиру. Вернее, он, кротко улыбаясь, убирает с большой буквы. Короче, чувствуешь себя не тигром, а последней свиньёй. - Живи в казарме. - Понимаешь, брат – альбинос болезненный, ранимый. Если узнает, что я от него сбежал, расстроится страшно. Годжуну не понравилось сочетание «альбинос болезненный», и он решил съехидничать: - А так – не узнает? - А так – я скажу, что у любовника живу. С точки зрения романтического сердца это уважительная причина. Годжун вырвал уже пустую рюмку из тигриной лапы. - Ты говори, да не заговаривайся! – посоветовал он, возвращая рюмку на столик. – Твой трепетный братец от такого объяснения не помрёт? Тигр, мотнув головой, ответил: - Даже не удивится. Небеса у нас считаются гнездом разврата, а поскольку я живу в этом гнезде… Годжун пожал плечами – его жилище не имело отношение ни к гнёздам, ни к разврату, - но спросил: - Во сколько литров солнечного ликёра ты ценишь свой покой? Скуповатый Тигр ждал этого вопроса. - Ну, в три. Годжун хохотнул: - За три литра иди к Кенрену жить. - Пять. - Десять! - Оборзел?! - Сейчас двадцать будет. - По рукам! Хорошо зная Чиго, Годжун счёл нужным уточнить: - Кормить и поить я тебя не собираюсь. - Хорошо. Пойду за вещами, а ты пока кинь в чулан матрац и одеяло. Годжун, сладко потянувшись, улёгся на ковёр и согласно кивнул. - Приноси – кину. - Вредный ты, Жунь, спасу нет! – крикнул тигр уже с порога. Следующим вечером, скорее даже ночью, Годжун, уставший до изумления, вернулся домой и обнаружил в гостиной Чиго. - Кыш, - только и сказал дракон. – В чулан! - Могу и «кыш», но вообще-то я хороший. Ужин тебе приготовил. - Спасибо, конечно, но я так вымотался, что есть не хочу. - Надо, а то до утра не доживёшь. Пока Годжун вяло ковырялся в тарелке, Чиго развлекал его рассказом. - Встретил я брата честь по чести: принц всё-таки. Хорошо, что догадался дежурную группу с собой взять, еле перетаскали багаж. Зато поел на славу! Родичи таёжных деликатесов передали, можно полгода травы тенкайской не жевать. Копчёная медвежатина, к ней брусничный соус. Бочонок жареных рябчиков, они в топлёном масле не портятся. Просто не успевают. Оленина, вяленная с душистым перцем. Два лосиных окорока. Глухари в меду. Кабанчик, фаршированный кедровыми орешками. Ну, и всякая лабуда типа копченой сёмги и осетров. Раки. Ну, братец даёт, ещё бы пауков привёз! Миноги – уроды - без слёз не взглянешь! Ты их сейчас, кстати, ешь. - Бу-бу-бу. - Чего? - Вкусно. - Тагар, брата зовут Тагар, привёз несколько свежих миног и приготовил их уже здесь, вся квартира провоняла. Потом он (а как же!) стал наводить порядок. Завтра хочет пройтись по магазинам, говорит, что шелка и украшения в Тенкай качественней, чем в Нижнем мире. Украшения ему! Меча в руках удержать не может, стреляет исключительно мимо мишени. Однажды автомат у меня взял, от отдачи упал на спину, непрерывно шараша в белый свет. Окружающие в моём лице на землю полегли. И как такое недоразумение в нашей семье уродилось?! Не воин, а красна девица. Жунь, ты знаешь, где продаются украшения? Жунь? Жунь!.. Да, заснуть с жареной миногой в зубах – это в твоём духе. Сгрузив коллегу на кровать, Чиго отправился в чулан. На гагачьей перине ему и в чулане было хорошо. Ранним утром дверь чулана распахнулась, и над спящим Тигром грянул гром: - Подъём! Пора на службу. Чиго из-под одеяла пробурчал: - Пора – иди. А мне не пора. Дверь послушно захлопнулась. Ближе к обеду, когда Годжун чах над горой измызганных накладных, в кабинет к нему просочился адъютант. - Э… - сказал он загадочно. – К вам кто-то. - Совсем кто-то? – уточнил Годжун. – Зови. Неслышно ступая, в кабинет вошёл высокий парень, ничем, кроме нездешней одежды, от ками не отличающийся. Годжун не сразу сообразил, что вполне человеческое лицо нежданного гостя покрыто не кожей, а белой гладкой шестью. Иссиня-чёрные волосы, убранные в высокую причёску, оттеняли золотистые с зеленью глаза. - Приветствую вас, Король-Дракон Индийского океана, - выговорил гость приятным мурлыкающим голосом. Годжун встал. - Сердечно рад нашей встрече, дух-хранитель реки Амур. Надеюсь, не армейские дела привели вас ко мне? Тагар смущённо улыбнулся. - Брат много рассказывал про своих коллег… Годжун пробурчал: - Рискну предположить, что в этих рассказах Чиго использовал не моё имя, а мою кличку. Пушистые ушки гостя слегка порозовели, и он замешкался с ответом. - На самом деле меня зовут не столь экзотично – Годжун. - Это имя, Годжун-сама, брат тоже называл. Ещё брат говорил, что вы очень любите рыбу. Сам он, кстати, рыбу не жалует, но матушка настояла на том, чтобы я прихватил и дары реки. Со мной прибыло довольно много нетрадиционных для Тенкай продуктов. Я подумал, что Чиго просто не догадается поделиться с вами. Из складок причудливого одеяния гостя появился шуршащий свёрток. - Это сушеная корюшка. Можно есть как семечки. Хороша она тем, что практически не пахнет рыбой. Вам же конспирация не помешает? Годжун представил: он бродит по Тенкай, оставляя за собой шлейф рыбьих скелетиков, которые потом находят недоумевающие ками, и не выдержал – улыбнулся. - Конечно, - продолжил гость, - надлежало бы подарить вам осетра, но я не рискнул появиться под вишнями с этим бревном. Годжун встал и церемонно поклонился. - Большое спасибо за подарок! Однако вы недооцениваете брата. Не далее, как вчера, он угощал меня миногой. Янтарные глаза Тагара распахнулись от удивления, и он воскликнул: - Вы его?.. - Не я! – немедленно откликнулся Годжун. – Время обеда. Не сходить ли нам в чайную? Дверь приоткрылась. - Накладные подписать… - прошелестел с порога адъютант. - К маршалу накладные! – откликнулся Годжун. Духам воды было о чём поговорить. И разговаривали они не о накладных. Они говорили о зимнем панцире льда и о радости весенней свободы. - Что вы можете об этом знать, хозяин тёплых ласковых вод! – смеялся Тагар. Годжун удивлялся и возражал: - На юге у меня летом холодней даже, чем зимой у Довэня. Вы знакомы с Довэнем? - Скорее, наслышан. Мой отец его знал. Они говорили о летних штормах и, отставив в сторону сладкие пирожные, об осенних жирных рыбах. - Годжун-сама, вы редко бываете на родине? Почему? Годжуну никто не запрещал бывать дома, но раз от раза возвращаться к службе становилось всё мучительней, и дракон вовсе перестал посещать родину. Это был бы странный ответ, поэтому Годжун соврал: - Армию не на кого оставить. - О, как жалко! Глаза Тагара засветился сочувствием и нежностью, и Годжун впервые в жизни обрадовался своему невольному изгнанию на чужбину. Когда розовая полоска заката погасла, Тагар, решительно тряхнув головой, предложил: - Давайте, я вас нормальным ужином угощу? - Давайте, - радостно согласился Годжун. В дверях чайной парочка столкнулась с расхристанным драконьим адъютантом. - Война? – предчувствуя неприятное, спросил Годжун. Запыхавшийся адъютант едва смог выговорить: - Наконец-то вы отыскались! Я даже на дальний полигон бегал. У вас в апартаментах кто-то воет. Весь день. - Какой ещё «весь день»? Я только что ушёл! - Вы в четырнадцать ушли, а сейчас двадцать ноль-ноль. Годжун задумался, потом кивнул и пробурчал себе под нос: «дверь машинально запер». - У вас есть домашнее животное? – улыбнувшись, спросил Тагар. - Завелось вчера, - ответил Годжун, подумал и добавил, обращаясь к адъютанту: - Идите, отодвиньте щеколду на двери чулана. Адъютант сказал печально: - Какой изощрённый способ избавления от надоевшего подчинённого. Годжун вздохнул: - Всё приходится делать самому, даже двери открывать. Простите, Тагар-сан, я не смогу принять ваше приглашение. Брат Чиго оказался парнем неробкого десятка. Он сказал: «тогда я приму ваше», схватил дракона за запястье и потащил в расположение Западной армии. Всю дорогу до своего дома Годжун размышлял, как избежать неловкой ситуации, но так ничего и не придумал. Только перед шлагбаумом его осенило. - Я хотел бы сделать вам подарок. Зайдите в лавку антиквара и выберите себе что-нибудь, а я пока разберусь, кто там воет. Конечно, Тагар догадался о причине внезапной щедрости своего нового приятеля, но возражать не стал и остался у магазинчика старинных, даже по тенкайским меркам, вещей. Через несколько минут Годжун, войдя в тихую прихожую своей квартиры, осторожно постучал когтями по массивной двери чулана. Ответом ему было жалобное: - Открой, садюга. Годжун задвижку отодвинул и приготовился к сражению. Вылетевший из чулана Чиго не обратил на своего освободителя никого внимания. В несколько прыжков он достиг туалета, а когда через пять минут появился оттуда, физиономию имел прямо-таки блаженную. - Знаешь, - сказал он дракону, - я так сейчас счастлив, что решил тебя не убивать. - Скажу больше, - добавил Годжун, - ты меня и бить не станешь. - Почему это?! – немедленно возмутился Чиго. - Хочешь жить дома, но в полном одиночестве? - А Тагара куда? - Ко мне. Но только не в чулан. Выпучив от удивления глаза, Чиго воскликнул: - Вас ещё познакомить надо! К тому же брат очень застенчивый, он не согласится! - Мы уже познакомились и очень друг другу понравились. - Что вы друг другу сделали?! – взвыл Чиго. - Не шуми. Понравились. Сам говорил: «гнездо разврата». Чиго задумался. - Значит, ты с Тагаром будешь… жить, а я за это ликёр отдавать? - Обойдусь без ликёра. - Хорошо. Годжун переоделся в парадную форму и улетел из квартиры. Тагара он застал у прилавка с оружием. Дух-хранитель рассматривал унизанные жемчугом ножны. - Зачем вам это недоразумение? – спросил Годжун и испугался до дрожи в рожках – вдруг дух оскорбится, всё-таки «дух-хранитель». - Красивые, - смущённо ответил Тагар. Годжун вспомнил слова Чиго. - Красота меча в мастерстве владельца. Вы же не воин, да? - Не совсем так. Зачастую - воин, но, в отличие от вас, я сражаюсь без оружия. Вернее сказать, оружие есть, но оно нематериально. Годжун убрал катану на полку и пообещал: - Знаете, у меня есть хороший меч, как раз вам по руке. С удовольствием подарю. А в магазине – смотрите – убил бы за такое, но поскольку вещь уже существует, она должна стать вашей. Плащ из меха белого барса. И, - Годжун обратился к продавцу, - дайте вон ту заколку светлого золота. Продавец попятился. - Простите, Годжун-сама, но заколку уже отложили. Годжун вздёрнул бровь. - Кто? - Чиго-сама. - Вот как? – Годжун усмехнулся. - Он и залог отдал? Соврать продавец побоялся. - Нет. - Стало быть, сделка ещё не состоялась. А я, заметьте, счёт оплачу немедленно. Продавец не рискнул возразить. Уже на улице Годжун спросил: - Тагар-сан, почему вы на меня так странно смотрите. Что-то не так? Белый тигр остановился и невесомой мягкой лапой коснулся щеки дракона. - Меня мучает вопрос, как вам удалось от Чиго отбиться и не получить парочки синяков? Годжун растерялся. - От Чиго? - Какое ещё домашнее животное будет кормить своего хозяина миногами? Ответить на этот вопрос Годжун не смог. Тагар пожал плечами. - Я и сам знаю, что из-за разных характеров мы с братом не уживаемся. Неизвестно, чьей вины в этом больше. Дело в том, что, когда Чиго приходит в голову упрекнуть меня в излишней мягкости, я начинаю демонстративно хлопотать по хозяйству. Чиго бесится, мне весело. Кажется, я переборщил с весельем, теперь и рад бы уехать, да нельзя, поспешный отъезд вызовет у родственников подозрение. Годжун обрадовался и предложил: - Переезжайте ко мне. - Хм, а я не буду вас раздражать? - Чем? Убирать вам не придётся. Если в моём доме вы обнаружите беспорядок, я выкину провинившийся предмет на улицу, - пообещал Годжун. В прихожей их встретила неаккуратная куча постельного белья. Тагар расхохотался и предложил: - Выкидывайте. Годжун поднял с кучи записку и прочёл вслух: «Чтоб не позориться, заберу, когда совсем стемнеет». Тагар задумался. - Знаете, Годжун-сама, - постепенно выпадая из задумчивости, сказал он, - нам не хватает компании. - Какой это? – огорчился Годжун. - Компании осетра, - ответил Тагар. – Стемнело, самое время сходить к Чиго. Вернувшись домой с ворохом простыней, Чиго недосчитался бочонка золотистой осетровой икры, самого осетра и всех раков. Остальную рыбу Годжун просто не смог утащить. А слабосильный и неухватистый Тагар только и упёр, что две метровые сёмги и сковородку с миногами. Через неделю, встретив брата, одетого в белые с коралловой отделкой шелка, стянутые у горла знакомой заколкой, Чиго решил, что идиллию пора нарушить. Утром следующего дня адъютант осчастливил Годжуна сообщением: - К вам… На пороге стояла тигрица, за спиной у неё маялся Тагар. - Пусть вы сам Король-Дракон, но никто не смеет соблазнять моих детей! – прорычала вдовствующая Королева Восточного моря. - Каких детей соблазнять? – спросил Годжун, поднимаясь. - Меня и Чиго, - пискнул Тагар. - Ничего себе – «ребёнки»! – возмутился Годжун. – Чиго на десять лет меня старше! - Да? – удивилась тигрица. - Да! - Это не даёт вам права развращать мальчиков! - А что даёт право? Тигрица задумалась, но сломала голову над драконьим вопросом и перешла к простым истинам. - Мужчина не должен спать с мужчиной. Вам я сделать ничего не могу, но сына за разврат накажу примерно! Годжун подумал, что такая, да, может наказать, испугался за Тагара, и, ухмыльнувшись, спросил: - За что именно? Если, как вы считаете, Чиго состоял у меня в любовниках, то он должен был предупредить вас о некоторых моих качествах или, там, свойствах, - Годжун замялся, но продолжил: - Я вообще-то не мужчина, а женщина. Адъютант, застывший на пороге, икнул. Годжун перебросил косу на грудь и кокетливо улыбнулся. Вышло это у него… не очень. Тигрица взвилась: - Не морочьте мне голову! Женщина не может быть главнокомандующим! - Почему? Имеется дракон, одна штука. Какого он пола, никого не интересует. В Тенкай, вообще, с полами путаница: у кого – густо, у кого – пусто. Тигрица, вспомнив про Конзеон Босацу и её племянника в юбке, ахнула: - Но, вам же приходится сражаться! Бедняжка. - Сражаться? Посмотрите на это, - Годжун щелчком пальцев разметал пачку бумаг. - Акты о списании старых простыней, ведомости поставок продуктов для столовой, килограммы ваксы и литры касторки. Чем не женское занятие? - Зачем касторка-то? – спросила ошарашенная тигрица. – В таком количестве. - Для сапог, - ворчливо пояснил адъютант. – Госпожа, вы документы сегодня подписывать будете или нет? Его будничный голос странно повлиял на тигрицу: она буркнула «не довоспитывала я Чиго, пойду довоспитываю» и удалилась. Через несколько дней Тагару всё-таки пришлось вернуться домой: долг не позволял оставить реку надолго. Вскоре он прислал Годжуну письмо. «Когда я сообщил матушке о своём желании навестить вас, она не возражала. Это хорошая новость, но есть и плохая. У меня отняли подаренную катану. Матушка забрала её себе и сказала, что оружием, которое выбрала женщина, женщина и должна владеть». Вскоре Годжуну доставили послание вдовствующей Королевы Восточного моря. Начиналось оно словами «Дочка, после того, как Тагар сшиб катаной люстру, изрезал занавеску и поранился сам, мне пришлось…» и заканчивалось - «…не дари ему больше оружия, дочка». Вообще, «дочек» в тексте было так много, что Годжун понял: тигрица ему не поверила.