Зверобоги

Есть существа, которые своих проблем не замечают, и бедные проблемы, обидевшись на невнимание, уходят к другим. Есть существа, которые видят проблемы издалека, и, благодаря извилистому телу, вовремя отползают по большой дуге. Есть существа, которые ищут проблемы и героически заставляют окружающих их решать. К этим последним неутомимым преобразователям мира ни в коем случае нельзя было отнести главнокомандующего Черепаху. Ведь, правда? Вот и теперь Довэнь не собирался ничего преобразовывать, ему всего лишь надо было поговорить с более-менее вменяемым собеседником. Феникс не годился для этого по определению, Дракон – в силу обстоятельств. Оставался Тигр. Довэнь, отлично понимая, что заманить Чиго к себе домой ещё некоторое время не получиться даже силой, пригласил коллегу в тихое кафе. С появлением духа земли в тихом кафе стало даже тише, чем на кладбище в безветренную ночь. Немногочисленные посетители, не допив и не доев, быстренько разбежались по своим делам, и Довэнь, вздохнув с облегчением, приступил к разговору. - Проанализировав ситуацию с неудачным указом, я пришёл к выводу, что не всё в указе было дурно придумано. - Эк тебя зацепило! – воскликнул Чиго. – Ну, излагай, что же в бумажке оказалось полезного. - Зацепило это происшествие не только меня. Я уверен, что Фэй, восхищённый сообразительностью Жуня, окончательно в него влюбился. Тигр расслабился, улыбнулся и махнул прислужнику. - Горячий шоколад со сливками и солёными сухариками. Ну и что, Довэнь, пусть влюбился! Или ты ревнуешь? Довэню, действительно, из всех стихий больше всего нравился Дракон. Было в нём что-то от братца-змеи. Скорее всего - родственная рептилья душа. Впрочем, Довэнь не стал распространяться о личных чувствах, а пробурчал: - Я не опущусь до ответа на твой вопрос. - Что же такого низкого в моём вопросе? – лакая сливки, спросил Тигр. - Говори, наконец, что случилось? Довэнь, прищурившись на сухарики, загадочно произнёс: - Годжун задумчив, как буриданов осёл, но если он примет решение – всё. Один из сухариков сам собой исчез с тарелки. Тигр спросил недоумённо: - Что «всё»? - Жунь всерьёз спутается с Фэем и пошлёт общественные устои очень далеко. А, между тем, на нас внимательно смотрят обиженные родители, пролетевшие мимо династического брака. С тарелки пропали ещё два сухарика. Тигр деланно всплеснул хищными лапами и пододвинул тарелку с закуской к себе поближе. - Вот ужас-то! – воскликнул он и добавил тише: - Фей путается с половиной Небес! И никому нет дела до его похождений. - А Жунь – не путается! К тому же Феникс ничего не умеет скрывать. Их роман сразу станет скандалом. На самом деле, Небеса прощают любые грехи, кроме покушения на устоявшееся течение жизни. Тигр интуитивно догадывался о тайных корнях небесного правосудия, поэтому он кивнул и спросил: - Так давай посоветуемся, что же делать? И тут выяснилось, что Черепаха пришёл в кафе не за советом, он пришёл отдать приказ. - Днём Годжун занят, а вот вечером ты будешь следить за тем, что он и Феникс делают. И не ты один, поэтому присмотрись к тем, кто ещё будет следить за нашими коллегами. Тигр возмутился: - Я? Следить?! - Годжун придумал шутку, которую власть сочла остроумной, и указ был вовремя похерен. Согласись, он выручил нас. Теперь мы будем его выручать. Пошли. - Подожди, но что было хорошего в указе? Довэнь сгрёб сухарики себе в карман и пояснил: - Исполнение указа дарило нам броню респектабельности. Чиго быстренько выпил шоколад и проворчал: - У тебя и так: панцирь непробиваемый и игра в шоги. - Я говорю не о себе, - грустно сказал Довэнь. Следующей же ночью Тигр ворвался к Черепахе, стащил его с футона и изо всех сил затормошил. Разбудить духа земли оказалось непросто. - А? Что? – тряся головой, спросонок пробубнил Черепаха и чуть внятней добавил: - Шкуру… чучело пыльное… спущу. Тигр был немедленно опрокинут на циновку, где и продолжил объяснение: - Я их засёк. Ходит Фей к Жуню, и, если меня не обманывают глаза, ходит, даже не скрываясь. А за ним – трое ну совершенно невоенных лазутчиков: жопы шире плеч, топочут, а от одного духами на все Небеса разит. Короче, слепой слежку заметит. - Дальше что произошло? – спросил Довэнь, придавливая увёртливого духа ветров к полу. - То произошло, что ты предполагал: повозились Фэй с Жунем за открытым окном, постонали и затихли. - Как неосторожно! – огорчился Довэнь. – Молодые глупцы! - Я, если честно, с Фениксом подольше бы постонал. - Не болтай лишнего! - рявкнул Довэнь. Тигр в придавленном состоянии попытался пожать плечами. - Откуда я знаю, что в этой истории лишнее, а что – нет? - Лазутчики лишние, - пробурчал Довэнь. - Судя по фигурам, это сами сановники и есть. Нанять посторонних, видимо, не решились, слишком уж дело скандальное. А в чём они могут упрекнуть Жуня? - Довэнь-сама, что у вас делается?! – крикнул с порога незнакомый голос. – Советник Люэ, зажгите лампу. Неяркий свет озарил то, что остроглазые стихии и так уже давно видели: лежащего на полу потрёпанного Чиго и сидящего на нём верхом совершенно раздетого Довэня. С изменением освещения стихии не поторопились подняться. Свой собственный неофициальный вид Черепаху нисколько не смущал. Тем более что на мягком Тигре было вполне комфортно сидеть. А Тигра никто ни о чём не спросил. Довэнь, повернувшись к незваным гостям, негостеприимно поинтересовался: - Советник Цзань, кто дал вам право врываться ко мне в дом? Советник долго готовился к разговору, поэтому немедленно выпалил: - Мне срочно потребовалась ваша помощь. - Надо было заявить об этом дежурному штаба Северной армии. - Возможно, выслушав, вы оцените тот факт, что я не обратился в императорскую стражу. Хотя, учитывая сцену, что мы у вас застали… Советник Цзань, словно не позволяя словам покинуть рот, прикрыл широким рукавом нижнюю часть лица. Довэнь, лёгким движением руки лишив Тигра воздуха, а заодно и возможности неправильно высказаться, спросил крайне удивлённо: - Я не понимаю, какое отношение ваша жизнь имеет к моёй внеплановой тренировке. - Но вы не одеты! – возмутился Советник. – Это грех. - А зачем бы мне одеваться? – поинтересовался Довэнь. – Я никого не ждал, кроме существа, для которого тело – такая же одежда, как халат или штаны. Впредь не разбрасывайтесь громкими словами, всё сказанное рано или поздно возвращается к хозяину. Что именно вы от меня хотели? Советник Люэ дёрнул Советника Цзаня за рукав, но тот намёка не понял. - Я хотел бы в частном порядке поговорить с вами о моральном облике главнокомандующего Феникса. - Ночью? Тигр прохрипел: - Разговор о моральном облике Феникса, особенно ночью, заменяет по типу воздействия на организм добротный порнографический фильм. Вы уверены, что Довэнь-доно желает развлечься таким образом? Довэнь прогудел: - Перефразируя, я бы сказал, что мужья на Феникса не обижаются. Сказал, если бы не знал, что Феникс никогда не имеет дела с замужними дамами. Он изменил себе и посягнул на священные устои брака? Советник Люэ, высокий и плотный, слова не говоря, утащил тощего Советника Цзаня за дверь. Довэнь слез с Чиго и, чего практически никогда не делал, закрыл дверь на массивную щеколду. - Чиго, надо немедленно предупредить Жуня. Бежим! - Ты, если не оденешься, вызовешь на Небесах такой переполох, что общество забудет обо всём, кроме твоей задницы и… - Заткнись! – крикнул Довэнь, натягивая чёрные атласные шаровары. Одно из широких окон драконьего дома оказалось распахнутым: - Жунь, Гуань-му-тянь, - громким шёпотом позвал Чиго, - просыпайся! Из комнаты пахнуло ароматами лаванды и жасмина. Сонная физиономия дракона с одним открытым глазом плохо вязалась с диковинными запахами и лежащей у окна гирляндой цветов. Оценив отсутствие форменной одежды на посетителях, Годжун неприветливо спросил: - Что случилось? Довэнь, голосом самым что ни наесть проникновенным, попросил: - Пожалуйста, Годжун-доно, подумай не только о себе, но и о нас. - Дудки! – хрипло рыкнул Годжун. Окно захлопнулось. Следующей ночью Тигр, как природный гениальный тактик, тактику сменил: он забрался к Довэню в спальню и, заслонившись тяжёлой тумбой сандалового дерева, скомандовал «подъём». Довэнь, как природный гениальный военный, несолидно подпрыгнул на футоне, но, быстро сообразив, чей нежный голосок его разбудил, утвердил себя в душе, моргнул и спросил меланхолично: - Чиго, ты случайно не знаешь, чем это у меня в апартаментах так смердит? - Жизнью, - в тон ему отозвался умный Чиго. - Очень уж вонючая эта жизнь, - пожаловался Довэнь. - Не вонючее любой другой, - последовал ответ. - Неприятностями пахнет и мокрой кошкой. - Конкретней, пожалуйста. - Мною. А Фэй опять попёрся к Жуню. И слежки за ним нет. Странно. Довэнь подумал-подумал и, грустно вздохнув, согласился: - Ты прав: это настораживает. - Пошли к Жуню? - Даже не знаю, что лучше для дела: быть в гуще событий или в стороне от них. Но, если советники приведут императорскую стражу и застанут наших голубков за непотребством, а, зная любовь Жуня к открытым окнам, обязательно застанут, то лучше скандал купировать на месте. Всем своим, так сказать, весом навалившись. Пошли. За два часа до этого Советнику Цзаню, пронырливому и зловредному, как хорёк, пришла в голову идея, которой он и поделился с Советником Люэ. - Раз все остальные разработчики указа отказались от идеи приструнить развратников… - Ты хотел сказать «шантажом добиться желаемого»? – пробурчал Люэ, которому в последнее время расхотелось родниться со зверобогами, тем более что Довэня, вообще, редко кто долго выдерживал. На лету бедняги издыхали. - Хорошо то, что ты ясно видишь цель. Всё получится, но нам нужен союзник. - И кто же это может быть? - Она! Милосердная, следуя своей интуиции, приняла посетителей благожелательно и встретила добрыми словами: - Читала недавно проект вашего указа. Повеселилась от души, представляя себе любовные игры Годжуна и Довэня, меняющего памперс. - Кстати, о Черепахе… - попытался накляузничать Цзань, но Люэ без всякого почтения ударил его по голени подошвой сандалии. - Что о Черепахе? – заинтересовалась бодхисаттва. Джирошин тихонько кашлянул. - Да, ты прав, - откликнулась Милосердная. – Не надо о Черепахе, от него всегда свежей могилой пахнет в прямом и в переносном смысле. Ну-с, с чем пришли? - Нам стало известно о причинах столь яростного неприятия главнокомандующими разумного, в целом, указа, - ответил Люэ. - Так-так, продолжайте, - заинтересовалась вечно скучающая бодхисаттва. - Ходят упорные слухи о том, что Феникс состоит в любовной связи с Драконом. Милосердная от удивления и любопытства даже со стула поднялась. - С кем?! Что скажешь, Джирошин? Древний воин, глядя в потолок и тщательно разделяя слова паузами, выговорил: - Годжун-сама рассеян. Видимо, он принял Судзаку-доно за даму. Милосердная хихикнула и спросила: - А за кого тогда милый Фэй принял рогатую мурену? - Госпожа! - строго сказал Джирошин. – Рогатых мурен в природе не существует. Милосердной становилось всё любопытней, и она, потыкав пальцем в Джирошина, сказала: - Советники, учитесь понимать службу. Скажет – как отрежет. И не поспоришь. Кстати, зверушки прямо-таки трахаются беззастенчиво или так, глазки друг другу строят? - Кх, - сказал Люэ. - Каждую ночь, - подтвердил Цзань. - Интересно было бы посмотреть! Положим, костлявый Годжун с чешуёй годится только к пиву, но Фэй – красавчик, и фантазией не обделён. Если мне понравится техника траха – себе его заберу. Советники, спасибо за идею. Очень удачно, что Фэй ходит в уединённое жилище Годжуна, а не наоборот, там мы их и застукаем. Только надо как-нибудь неожиданно вломиться. Милосердная задумалась. - Джирошин, - через несколько секунд ласково позвала она, - нашли на любовников внезапный крепкий сон. Пожалуйста. Джирошин сделал страдальческое лицо и твёрдо ответил: - Неделя отпуска. Привычная к помощнику Милосердная кивнула головой. - Вымогатель. Согласна. В саду Дракона Джирошин взмахнул руками и дунул в сторону веранды. Белая лёгкая штора медленно колыхнулась в ответ. Сидящие в кустах стихии переглянулись, и Довэнь приложил палец к губам. Милосердная первая вошла в открытое окно, за ней полезли советники. В комнате из-за лунного света вполне можно было разглядеть прискорбное зрелище: Годжун крепко спал, Феникса нигде не было. - Под кровать, что ли, закатился, - недоумённо пробормотала бодхисаттва. - В порыве страсти? – поинтересовался Джирошин. - А ну, - Милосердная дёрнула одеяло, - говори, где любовник? Джирошин подул Дракону в лицо. - Кудрить твою, откуда вас столько набежало?! - открыв глаза, высказался Годжун. – Решётки на окна поставлю. Вон пошли все! Извините, Джирошин-доно, но вы – тоже. Джирошин закивал в том смысле, что он согласен пойти вон, тем более что это по дороге в отпуск. - Где Феникс? – взвыла Милосердная. - Спит. И будить его я не собираюсь. - Где?! - В чуланчике. - Покажи. Годжун поднялся с кровати, подошёл к чулану и открыл дверь. - Смотри. Феникс, по-детски держа во рту большой палец, спал на нижней полке нар. Сатиновое бельё его скромной постельки украшали розовые котята и лазоревые щенки. Милосердная заглянула под одеяло. Общая картина сохранила целостность: оказалось, что Феникс одет в длинную, до пят, байковую ночную рубашку. - Что он делает в твоей квартире? – воскликнула бодхисаттва. - Тише! - Дружище! Голос звучал негромко, но Довэня в любом случае трудно было не услышать. - Дружище, что происходит в твоём доме? Ограбление? За плечом стихии земли маячил улыбающийся Тигр. - Я так понял, - ответил Годжун, - что им всем понадобился Феникс. Ночью. Почему-то. - У тебя? – удивился Довэнь. – Странное место для ночного отдыха нашёл себе Феникс. И, что удивительно, куча народу об этом знает. - У себя он спать не может, там шумно очень. Во время юго-западной операции мы неделю практически не спали, так что теперь Фею не до развлечений. Отсыпается. Я бы и сам не прочь это сделать. - Юго-западная операция проведена была прекрасно. Потерь на порядок меньше, чем позволено в «Наставлениях по ведению оперативно-тактических боёв». Конечно, без оторванных конечностей и развешанных по кустам кишок не обошлось… - Ну, гады! Ну, сволочи! – неизвестно кому прошептала Милосердная. - У меня всё прямо-таки опустилось, и теперь неизвестно когда поднимется. Джирошин?! - Что сразу я? – настороженно спросил верный помощник. – Кто опустил, тот пусть и поднимает. Довэнь сделал вид, что только сейчас прозрел. - А, простите, Джирошин-доно, если бы я узнал вас раньше… Может быть, вы толком объясните, что привело сюда Каннон-сама и этих чудаков. - Извините, Довэнь-сама, не могу, мне несколько минут назад приказано было уйти. Я, как дисциплинированный солдат, приказа ослушаться не могу, - ответил Джирошин, и его не стало. - Ну, и? Где обещанный разврат? – спросила Милосердная у советников. - Каннон-сама, - пресёк разбирательство Довэнь, - мне кажется, что не следует злоупотреблять гостеприимством хозяина. Тем более что гостеприимства он совершенно не проявляет. Гости удалились, причём Тигр ласково поддерживал даму за талию и мурчал ей что-то в декольте, а Милосердная чесала духа ветра за ушком. Не открывая глаз, Феникс тихонько спросил: - Утопали? Зевнув, Годжун ответил: - Ага. - Хорошо, что у тебя от сестры бельё осталось. - Я тебе дам «осталось»! Раздевайся, и пойдём ко мне. - В девичьей сорочке прикольней, - ответил Феникс, ловко уклоняясь от оплеухи. Он уже давно уяснил, что разозлённый Дракон гораздо активнее в постели, чем Дракон умиротворённый. Так никто и не узнал, что на стихий заклятия ками не действуют. Кроме Джирошина. Но Джирошин, по старости лет, любил всех, а, особенно, себя.