Запретная любовь

На следующий день у меня сильно болела голова. Конечно, стакан крепкой немецкой водки. Мне нужно было разбираться с личными делами, поэтому с утра я пошла в архив. Сев за печатную машинку стала заниматься привычной для меня работой. К обеду все было готово. Тут дверь кабинета открылась, подняв глаза я увидела Эриха. - Ну что, как успехи?- спросил он. - Я закончила, осталось все расставить по полкам,- ответила я, смотря на огромную стопку недавно сделанных личных дел. - Тебе нужно ускориться, потому что скоро придет Генрих Гиммлер и Рудольф Гессо. Они будут осматривать архив. - Боже, это так страшно! Они могут понять, что я не немка!- у меня началась паника. - Но я же буду рядом,- подбодрил меня он. После мужчина меня обнял, но это быстро кончилось, потому что мы услышали шаги и разговоры. К нам зашел начальник лагеря и мужчина лет сорока. Он был в очках и в немецкой форме. Я поняла, что это Гиммлер. - Heil Hitler!- отдали мы честь. - Heil,- спокойно нам ответил тот мужчина. - Добро пожаловать в архив концентрационного лагеря Освенцим,- сказала я с улыбкой. - Вот так бы всегда встречали,- ответил тот мужчина,- представьтесь, пожалуйста. И тут у меня началась паника, но Эрих взял все в свои руки. - Это заключенная номер 50774, которая согласилась работать на великую Германию и приносить ей пользу,- ответил за меня Эрих. - Это похвально,- ответил с улыбкой Гиммлер,- мы пройдем, посмотрим тут все, а это что? Он посмотрел на стопку, которая лежала у меня на столе. - Это, уважаемый, рейхсфюрер, документы на заключенных, которые прибыли вчера,- спокойно ответила я. - И много прибыло?- спросил он, просматривая папки. - Три тысячи девятьсот восемьдесят пять заключенных, из них одна тысяча восемьдесят три было профнепригодно для работы. - А их личные дела, или документы?- спросил он. - Секундочку,- я ушла в архив и вернулась с папкой, на которой была дата «10 октября 1943 год»,- пожалуйста. Гиммлер еще пять минут просматривал папку, а затем отдал мне и сказал: - Благодарю, за точность, я обязательно доложу, о том, что у вас такие хорошие работники,- с улыбкой проговорил он. - Heil Hitler!- ответили мы с Эрихом. После ухода командования я еще долго отходила от того чувства, что меня приняли за «свою». Вечером мы позвали Янока к себе и проговорили весь план побега до мелочей. - Итак, Янок, ты пойдешь к воротам и отключишь питание у ворот,- говорил Эрих, показывая на карте,- зондеркоманда подорвет четвертый крематорий,- он снова показал на карте путь от блока до крематория. - А мы,- сказала я,- проберемся к главным воротам. - Где нас будет ждать моя машина, на которой мы уедем,- сказал Эрих, обнял меня за талию. - Отличный план лейтенант,- улыбнувшись, сказал Янок, - но вы не ждите нас, мы сами справимся. - Но как же вы?- спросила я. - У нас потом другие планы,- коротко ответил он. -Хорошо, тогда,- я подошла к календарю и открыла дату, которая была там давно отмечена,- двадцать пятого октября, после отбоя мы начинаем. Еще раз все обговорив мы разошлись. Все было готово для побега. Я очень хотела оказаться на свободе и перед сном загадала желание, чтобы мне приснилась свобода, а затем уснула.