Бакугоу думал, что зря тогда признался Деку. Может, тогда бы он сейчас не жалел, так сильно. Может, тогда бы его сердце так болезненно не сжималось. Ох, сколько может быть этих «может»? Он помнил тот день в точности. Хоть и прошло уже более трёх лет. Признание на церемонии окончания старшей школы UA. Наверное, о таком мечтает каждая девушка.
Цветение сакуры, галдящие одноклассники, что радуются окончанию этой глупой и сложной учебы. Некоторые мечтают о скорой самостоятельной жизни, что смогут делать то, что раньше запрещалось. Но они ведь не знают той взрослой жизни, что ожидает их за стенами спокойной школы. Катсуки, смущенный своей смелостью и Деку, немного растерянный и зажатый. Хоть он и стал сильней, но всё равно боялся Бакугоу. И те слова Деку Катсуки прекрасно помнил. «Прости, Каччан! Но… Я люблю девушку! Я не смогу ответить на твои чувства». Так, сказав храбрые слова, он сбежал. Катсуки только хмыкнул и ушёл домой. Но никто не знал, что он тогда выплакал из себя все те нежные чувства, те чувства, что он так хотел передать этому задроту.
Бакугоу продолжал смотреть на уходящий поезд, не отрываясь ни на секунду. Даже глаза заболели от сильного напряжения. Но Бакугоу не мог отвести взгляд. Иначе он исчезнет. Исчезнет этот чертов поезд, на котором уезжал Деку. Уезжал со своей «любимой девушкой». С девушкой, что приказывала ему пожестче, чем Катсуки в детстве. Девушкой, что пользовалась Деку, не скрывая этого. Она сразу сказала, что ей нужны деньги, и если он ей не даёт денег — она просто уходит. Она была своевольной, но сильной женщиной, взявшей под каблук новичка-героя, что нравился общественности. Уезжал вместе с первой и единственной любовью. Этот чертов поезд! Он уезжал и уезжал вдаль! Катсуки было больно. Он так долго мучился даже после того! Даже после отвержения! Катсуки всё равно любил Деку. На глаза его навернулись слёзы. Наверняка, он зря тогда признался этому задроту. Именно поэтому он сейчас уезжал. Забирая все мысли парня с собой, оставляя лишь пустую оболочку тела.
Глаза Бакугоу застелила белая пелена, он решил всё же вернуться домой. Лишь оторвал свой взгляд всего на секунду, но поезд уже исчез. А ведь до этого казалось, что ещё долго не уйдёт. Катсуки медленно плёлся по улицам. Дома опять будет пустота, черный крепкий кофе и тишина. Такая тяжёлая, давящая, сковывающая, утомляющая и… убивающая. Парень уже привык. Его квартира в готическом стиле, его любимая кухня. А сколько ножей? Очень, очень много. Сколько же раз Бакугоу хотел порезать себе вены ножами для готовки? Ножами, что нарезает продукты каждый день, надеясь приготовить что-нибудь любимому. Черный, едва сладкий, кофе. Катсуки сделал глоток, но отставил куда подальше кружку — отвратительно. Парень сидел минут пять, не двигаясь, размышляя:
«А что дальше?»
Ничего не придумав, Катсуки встал и поспешил на работу. Работа, да? Обычная работа героя — встать пораньше и начать патруль. Следить за порядком и по вызову прибежать на помощь людям. Бакугоу остепенился после того, как его отвергли, но сделал вид, что всё как обычно. Разве что стал более замкнутым, да и взрослая жизнь сказывалась на его поведении. Если бы он продолжил всё и вся разносить, то долго бы в профессии героя он бы не задержался. Сколько уже лет он работает героем? Сколько уже лет прошло с тех пор, как он сместил Старателя со второго места. Сколько же?! Почему он до сих пор не смог стать номером один? Он ведь старался всегда и везде помочь, даже свои принципы изменил! Но никому так и не стал нужным. Катсуки привык к одиночеству. Привык к тому, что дома его не ждут. К тому, что он всегда в тишине готовит, в тишине завтракает, ужинает или обедает.
Привычный костюм, привычная обстановка привычного города. Кажется, он уже выучил все улицы и дома здесь. Его мысли были где-то вдали. Наверное, опять вернулись к тому поезду. Бакугоу стоял на крыше и смотрел на восходящее солнце. Красиво. Ярко-розовая корочка и желтый обруч, нежно-розовый отлив неба. Свистящий в ушах ветер развевал одежду. Холодно не было совершенно. Катсуки грел себя взрывами — это было удобно. Тишина, разъедающая в груди дыру, уже давно не давила. Боли уже почти не чувствуется.
—
ПОМОГИТЕ! — резкий и громкий крик вывел Катсуки из оцепенения. Будто насильно вытащили под проливной дождь.
Бакугоу ринулся вниз, к заброшенному дому, откуда, по его мнению, доносился крик. На крыше здания стояла девушка, она сжалась в комочек и плакала. К ней шёл парень лет 20 с ножом. Он приближался к ней уж точно не ради разговора. Меткий взгляд стратегической стороны Катсуки заметил блеск винтовки снайпера на крыше соседнего здания. Значит, просто ринуться в атаку не лучшая мысль. Но и медлить нельзя. Что же делать? Снова этот вопрос. Он преследует Катсуки на протяжении всей его жизни.
А! Была не была! И герой побежал в сторону снайпера, им оказалась девушка лет 15. Вот вам и воспитательные работы после закрытия Лиги Злодеев. Катсуки ударом по шее отключил её, она даже не услышала его шагов. Парень остался довольным, но заметил, что к той девчонке приближается хмырь с ножом. Теперь можно было действовать, и Бакугоу прыгнул со здания прямиком над головой девушки. Взрыв героя попал прямиком в лицо наемнику. А это определенно были они. Только наемники готовы убивать без вопросов любую жертву. Катсуки обернулся, девушка, на которую напали, сейчас сидела на крыше и вытирала слезы.
— Эй. С тобой всё в порядке? — парень присел перед ней на корточках. — Ты что-то сделала, раз они за тобой охотились?
Девушка отрицательно помотала головой. Видно, она еще не пришла в себя после шока. Катсуки сел на крышу и стал тайком, аккуратно её разглядывать. Длинные темные волосы, темные глаза, стройное, аккуратное тело. Будто перед ним сидела модель. Девушка, закончив вытирать слезы, уставилась в бетонную крышу. Неловкое молчание затянулось, но собрав волю в кулак, девушка начала говорить слегка осипшим после крика голосом:
— Они хотели м-меня убить. Но я н-ничего не сделала. Я просто шла домой, а они напали. Я-я не знаю, что произошло. Я ведь ничего не сделала! Поверьте мне! — кажется, у неё начинался приступ паники и истерики.
— Не волнуйся, я тебе ни в чем не обвиняю, — Катсуки, попытался, улыбнулся своими клыками. Девушка немного дернулась от шока, но не отстранилась. У него была искренняя улыбка, не та, что привыкла видеть девушка у себя дома. Не та, что привыкла она видеть на работе! — Главное, что ты в порядке. Встать сможешь? — Катсуки поднялся на ноги и протянул ей руку. Девушка отрицательно помотала головой.
— Тогда не дергайся.
Парень подхватил девушку одной рукой под колени, придерживая за спину другой рукой. Девушка, немного поняв, что от неё требуется, говорила, где её дом, и куда идти. Постепенно она начала с ним разговаривать просто обо всем. Что было ей несвойственно. Дойдя до нужного дома, парень удивленно осмотрелся. Огромный богато украшенный дом, большой сад, красивые ухоженные клумбы. Бакугоу нахмурился — проблемы с богатеями ему не нужны. Но и оставить эту особу нельзя, иначе она и домой зайти не сможет, он понял это по трясущимся рукам и дрожи в коленях.
Герой снова задал себе вопрос:
«Что же делать дальше?». Но ответ не пришёл на ум. Кажется, мозг Катсуки помахал ручкой и пошел на восстановительные работы рассудка. Девушка в его руках немного поелозила, кажется, её напрягало молчание. Он вздохнул и, всё же, нажал на звонок. Выбора-то у него нет. Лучше так, чем оставить её здесь одну, а потом получить нагоняй. На видеодомофон тут же ответили хрипловатым голосом:
— Кто?
Бакугоу немного запаниковав, ответил:
— Я, Бакугоу Катсуки, пришел с Вашей дочерью, — парню было страшно — богачи оставили плохой отпечаток в его жизни, поэтому боялся. Он с мольбой во взгляде посмотрел на девушку. И та проговорила:
— Папа, это я. — её голос подрагивал. Она боялась, что отец может подумать о другом, чем есть на самом деле. Приукрасить, преувеличить, да и изменить всю историю.
— Заходите. Лин Фао проводит вас в мой кабинет, — на этом связь прервалась, и ворота разошлись.
Около входа в дом стояла девушка в строгой юбке, белой блузке самого обычного покроя, на которую сверху был надет черный пиджак. Обычный офисный работник. Девушка поклонилась парню с «молодой госпожой», как окрестил её про себя Катсуки, на руках. И, ничего не говоря, зашла в дом. Парень еле-еле поспевал за Лин Фао. Она быстро шагала по коридору и ловко поворачивала в совершенно незаметные лабиринты. Хоть Бакугоу и не отличался медлительностью, но скорость её движений была слишком высока.
Огромные коридоры со сводчатым потолком, большие картины на стенах, ковры на полу, хрустальные вазы. Все, как и помнил Бакугоу. Все, как и раньше. Все, как у богачей. Почему нет хоть пары различий?! Разве что… Цвета. По сравнению с тем домом… Бакугоу запнулся на своей мысли и помотал головой. Нельзя. Нельзя сейчас раскисать! Девушка в его руках вздрогнула от его покачивания и посмотрела в глаза. Те были бесчувственно холодными и сосредоточенными. «Молодая госпожа» стушевалась, ей было страшно, она никогда не могла перенести эти встречи с нервным отцом спокойно. Кажется, нервозность в их семье передавалась по наследству.
Лин Фао привела их к огромной деревянной двери, с резной отделкой и без особых усилий открыла. Кабинет отца девушки выглядел несколько простым в сравнение с домом. Фиолетовые тяжелые занавески, белые с отливом бордового стены, деревянный стол, шкафы. Всего понемногу, в стиле готики. Мрачно, но Катсуки вспомнил свою одинокую квартиру, что выполнена почти в тех же тонах.
У стола два кресла с высокими спинками. Мужчина, стоявший у окна, посмотрел краем глаза на служанку, и та, поклонившись, ушла. На столе были разбросаны бумаги, стояли недопитая кружка кофе и компьютер, что не вязался с обстановкой готики. «Молодая госпожа» потянула парня за рукав костюма, как бы намекая, что ему нужно её опустить на землю или хотя бы в кресло. Бакугоу кивнул, коротким шагом подошёл к столу, посадил девушку и шмыгнул назад. Движения его казались нервными, будто в спешке. Обстановка накаливалась, казалось, что сейчас взорвется.
— Татьяна, что произошло? — голос мужчины был спокоен и равномерен, но что-то точно его напрягало.
— Папа, я могу всё объяснить! Бакугоу-сан ничего плохого не сделал! — девушка попыталась встать, но быстрый взгляд Катсуки пригвоздил к креслу. Её ноги были ещё не в состоянии выдержать вес тела. Хоть и весила она как пушинка. Действие от орлиного взора хозяина дома не укрылось. — Он мне помог! Помнишь, какие-то люди тебе прислали предупредительное письмо? Так вот это они напали! Вернее они наняли наёмников, и те пытались меня убить! А Бакугоу-сан меня спас! — Татьяна всё говорила и говорила. Ей было страшно, ей не хотелось, чтобы отец неверно всё понял, не хотелось, чтобы пострадал герой, что кинулся ей на помощь.
Хозяин дома повернулся к ребятам, его лицо было спокойным, нет, не равнодушным, а совершенно спокойным. Не выражало ничего, но глаза… Глаза источали отцовскую доброту. Он подошёл к своему столу, обогнул его и оперся на деревянную поверхность в некой расслабленной позе.
— А кто сказал, что я зол? — мужчина глянул на Бакугоу из-под бровей. Лицо на мгновение приняло даже в некотором роде отческое выражение, но только на мгновение. Брови сошлись у переносицы. Казалось, хозяин дома глубоко задумался. Его переполняли противоречивые чувства, сейчас нужно было придумать, как защитить дочь, как спасти свою жизнь и бизнес. Защитить дочь… Герой… Стоп… Стоп! Здесь и сейчас в его доме же находится герой! — Ты же Бакугоу Катсуки? — Парень осторожно кивнул, больно ему не нравился это блеск в глазах богача. — Герой номер два?! — Катсуки опять кивнул, но менее охотно — он не мог смириться со вторым номером. — Вы же сможете защитить мою дочь? — Кажется, старик уже знал, что и куда нужно заплатить, чтобы сделать его телохранителем. Он уже будто знал, у Бакугоу нет вариантов. Поэтому парень сдался и кивнул.
Татьяна оглянулась на героя, тот стоял с уверенно поднятой головой, но взгляд… Взгляд будто стал холоднее или настороженнее, девушка не смогла разобрать. Её отец всегда добивался своего, не важно, какие силы, средства. Катсуки просто надеялся поскорее убраться отсюда. Ему было неприятно то, что всё вокруг будто кричит о его прошлом, будто смеется. Если ему придется с ней всё время здесь находится?! Бакугоу сломается, что же делать?!
— Где же ты живешь, Бакугоу-кун? — мужчина спросил это вежливо, но угроза была явной.
— А, я живу в центре. Там недалеко мой офис.
Глаза богача просияли, кажется, теперь Татьяна переедет в его квартиру.…
«Ну, всяко лучше, чем в этом доме», — пробормотал про себя Катсуки.
— Меня Владимир зовут. Приятно познакомиться! Вы уж позаботьтесь о моей дочери. Служанка вам нужна? — деловое общение, будто с намеком на что-то.
— Нет, спасибо. Прибраться в квартире, приготовить еду я и сам могу. Татьяна же сможет за собой ухаживать сама? — Бакугоу оглянулся на девушку. Та поспешно кивнула, слегка краснея. — Кровать у меня в доме одна, но есть большой диван, так что я найду, где поспать. Можем хоть сейчас переносить вещи.
Глава семьи покивал, взглянул на дочь, та, впервые в жизни! не сопротивлялась решению отца. Она преспокойно сидела в кресле, и отец с подозрением покосился на парня. Уж больно подозрительно ведет себя его дочь. Бакугоу непонимающе посмотрел в ответ, из чего Владимир понял, что с дочкой что-то хорошее случилось, и теперь просто всё хорошо.
— Тогда, Таня иди, собирайся, а я обсужу с Бакугоу все, что по правилам нужно знать.
***
Когда Катсуки с огромными сумками за спиной пошел к своей квартирке, его мобильник зазвонил. Да, это как раз звонили из его геройского агентства, что его наняли как телохранителя. Таня шла около него и молчала. Видно задумалась о чем-то. Квартал, в котором жил Бакугоу, был не многолюден, но с торговым центром под рукой. Дом был полностью бледно-синим, с белыми оконными вставками, черная крыша с садом. Парень повел девушку к лифту, дальше на 25 этаж и, наконец, к рыже-черной двери.
Квартира была обставлена обычной мебелью в стиле готики: массивная, деревянная. В квартире было 2 комнаты: гостиная, комната Бакугоу. Гостиная с большим диваном напротив стены, он был в бордово-фиолетовом цвете, черный плазменный телевизор висел напротив, но как будто за черной ширмой, желто-синие обои и белый потолок. Пол, устланный темно-красным ковром. Полукруглый стол в углу с какими-то журналами на столешнице. Окно с тяжелой бордовой и легкой черной занавесками. Комната Бакугоу была с большой, массивной кроватью на полкомнаты. Черные обои с рыжими всплесками «огня», пол, устланный черными деревянными панелями. Большой шкаф в почти всю стену с выдвижными стенами. Но замаскированный рельефным древесным рисунком. Большой письменный стол около окна с кушеткой алого цвета. Несколько полок со статуэтками над кроватью, там же стояли некие загадочные часы героя.
Кухня в белом и оранжевом цветах. Легкие занавески, много рабочей зоны, но добрую половину кухни занимал стол. Шесть больших висячих шкафов с «резьбой». Холодильник, наверное, занимал примерно четверть кухни. Он будто сверкал от обилия магнитиков, всяких листочков с поручениями. Ванная в сине-белом цвете. Большая ванна, душевая, туалет. Белая стиральная машинка и сушилка. Что ещё нужно человеку для хорошей жизни?
Таня, когда увидела эту всю красоту, то подумала, что они не туда попали. Но нет, Катсуки вел себя, как в своем доме. Даже лицо его расслабилось. Будто ему стало легче дышать. Он прошёл в комнату и поставил чемоданы девушки. Потом прошёл на кухню и только тогда понял, Таня замерла в красно-черном коридоре.
— Так… Таня, да? Ты чего встала. Идем на кухню, обсудить ситуацию, в которую попали. — Парень попытался улыбнуться, но клыки мешали. Улыбка Бакугоу казалась оскалом, но Танюша уже смирилась и, разувшись, пошла за парнем. — Сразу скажу, на кухне я сам работаю, поэтому не лезь. С этого дня все прогулки только со мной, поход на работу, на отдых — куда угодно. Теперь я отвечаю за тебя головой.
Девушка рассеянно кивала, а ведь ей рассказывали, что второй герой страны очень опасный человек, вспыльчивый и, вообще, лучше к нему не подходить. А сейчас он перед ней. Спокойный, воспитанный, без закидонов обычных героев, без пафоса. Обычный, простой Бакугоу Катсуки. Татьяна не знала, что с ним приключилось раньше, но сейчас он бы стал завидным мужем для девушек. Уж это она могла определить точно. Квартира в полнейшем порядке, идеальный порядок, кухня не выглядит, как «дошик заваривать». Постепенно девушка поняла, что Катсуки сам готовит.
***
Уже через месяц Татьяна смирилась с новой жизнью, которая была даже легче, чем до этого. Если ей нужно было куда-то пойти, Бакугоу шёл за ней без вопросов. Правда, иногда уже дома, он начинал ворчать, но как-то по-доброму. Внимание и забота парня нравились девушке, он старался ей дарить теплую улыбку каждый день, хотя и сам, наверняка, не понимал зачем.
Спустя этот месяц совместной жизни, девушка могла сказать точно: она влюбилась в Бакугоу Катсуки. Влюбилась во вредного и ворчливого парня. С которым боятся общаться на улице. Который вызывает у некоторых отвращение. Но, но такой заботливый! А ещё вкусно готовит. Служанки в доме отца девушки готовили хуже. За этот месяц Катсуки много с ней не общался, он был будто в своих думах, но девушку это не смущало. Если у неё хорошее настроение, то она будет говорить и говорить, обо всякой ерунде, но говорить!
***
Спустя ещё три месяца.
Катсуки начал постепенно разговаривать с ней. То ли ему стало скучно, то ли достало молчание, а может, наконец, вышел из своих дум. Таня не умела читать мысли поэтому, ей стоило только догадываться, но спросить не решалась. Танюша узнала много нового о его жизни, о том, как он стал героем, о том, как он жил один. Он рассказывал о себе редко. Только если настроение было хорошим.
Татьяна внимательно его слушала, иногда рассказывала что-нибудь из своей жизни, иногда просто наблюдала за ним. Каждый их ночной разговор становился всё длиннее, они начали больше доверять друг другу. Нападения прекратились после пары-тройки попыток. Ребята не считали. Зачем на этом заострять внимание? Катсуки стал более открытым для девушки, и ему стало легче жить. Ему было кому высказаться. Теперь не нужно сидеть в пустой и одинокой квартире. Татьяна становилась ему другом, постепенно, незаметно. Парень начал ей доверять.
***
Прошел год.
Ребята дружны, как никогда. Вместе едят, вместе гуляют, общаются. Татьяна не может отвести от него взгляд, когда бы ни случилось нападение, он встанет и закроет её спиной. У него такая большая спина, что сможет заслонить её полностью. Татьяна уже не скрывает своих чувств. А зачем? Катсуки слишком проницателен, чтобы такое не заметить. Теперь-то она это знает. И знает историю Бакугоу: о его жизни, о прощании с бывшей любовью. Всё знает, поэтому не давит. Если полюбит, значит повезло. Нет? Ну, что ж. Этого можно было ожидать.
Время шло, а Катсуки уже не мог вспомнить свою прежнюю жизнь. Таня была как лучик солнца, что настырно лезет в лицо. Как бы парень ни старался его отодвинуть, всё равно здесь и не уходит. Парень уже не помнил, за что любил Деку. Зачем искал его? Почему бежал за ним и не мог оставить?
***
Прошел ещё год.
Катсуки и Татьяна уже официально встречались. Катсуки не сразу догадался, что полюбил её. Наверное, это случилось после одного случая.
Катсуки сидел на диване и читал последние геройские новости. Сейчас, когда Лиги Злодеев нет, осталось лишь убрать всё что осталось после неё. Поэтому нового было немного. Новостей про «Героя номер 1» не было. Но Бакугоу на это даже внимания не обращал. Татьяна, лежащая головой у него на коленях, смотрела в потолок, который они украсили светящимися звездочками. Выглядел он завораживающе. Танюша задумалась и спросила:
— Катсуки, а почему ты напрягаешься, когда мы появляемся в доме моего отца? Ты же знаешь — он хороший, правда, со своими таракашками, но всё же. — Девушка посмотрела своими полными любопытства глазами на парня. Рука его напряглась, секунд пять Бакугоу боролся с этим, но всё же отложил телефон и уставился в потолок. Вспоминать совсем не хотелось.
— Это будет не самая радужная история. — Девушка закатила глаза и подумала: «Будто они у тебя были радужными, хоть когда-нибудь!». — И не нужно этого жеста. Не беси меня! — Катсуки всё ещё стеснялся этого. Стеснялся, что вот так его полюбила девушка, хотя и знал, что не сможет ей дать того счастья, он гей. Он уже не может влюбиться в девушку.
— Да-да. Я слушаю, — Таня улеглась поудобней, и стала наблюдать за парнем.
— В детстве, когда мне было примерно года 4, я любил гулять на окраине города. Со мной всегда бегали другие ребята, они всегда были слабее меня, всегда увиливали от ответственности. Я был среди них, как нянька. Был вечер, мальчишки разошлись по домам, а мне домой не хотелось. Поэтому я сидел на берегу реки и смотрел на воду. Было красиво. Тихая рябь, сине-черные оттенки. Был бы там художник, зарисовал бы эту красоту. Было тихо, но тогда я услышал обрывки смеха. Были какие-то мужики, наверное, по-пьяни решили погулять. Увидев меня, чему-то усмехнулись. Они подошли ближе и схватили меня. Глаза у них были безумными, а вырваться не получалось. Они привели меня в какой-то переулок, я уже был готов драться, но они затянули меня в какой-то подвал. Там отвратительно пахло, везде был дым, и какое-то отвратительное чувство мне кричало об опасности. Но мне было всего 4! Кто же о таком меня мог предупредить?! — парень глянул краем глаза на девушку, вздохнул и всё же, продолжил. — Там было много маленьких мальчиков, только они вовсе не пытались сбежать. Нет, они лежали везде и стонали. На столах, на стульях, на каких-то мужиках, на стойках, на сцене. Где только это было возможно. И у всех них были искаженные лица, они стонали и стонали от удовольствия, мне стало страшно. Не просто так же меня привели сюда. Они повели меня в какой-то коридорчик. Там за дверь, и в кабинет. За столом сидел полуголый мужчина, и как я заметил под столом сидели тоже маленькие мальчики и они делали своими языками нечто отвратительное. — Катсуки поморщился. — Те двое мужиков, что меня привели, что-то рассказывали тому полуголому. Он то усмехался, то задумывался. Как я понял позже, меня продали, как вещь. Причем за большие деньги. Тебе лучше не знать, что там со мной было. Да и я не смогу спокойно рассказать, — Катсуки нервно усмехнулся. Воспоминания болезненно ударили по нему. — Всех тех детей, в том заведении держали уже минимум неделю, поэтому они меня «обучали». Меня пускали по кругу, пока не подготовили к более взрослым. Но давай лучше дальше, пропустим ту часть, как бы мне не хотелось, половины я не помню. Нас спасли только через неделю после моего появления. Наша полиция долго не могла найти меня и даже объявила родителям, что я пропал без вести. Хорошо, что ты не видела это ужасное зрелище. Всех тех детей, да и меня, а там их было больше сотни. И ВСЕХ! объявляли без вести пропавшими! Максимум, который я помню, там были дети лет 7-9, понимаешь? Их там держат с 4-5 лет. Я не знаю, почему именно этого возраста, но старше они не брали. Всех заставляли проходить обследования, психологические тесты, мы были на какое-то время отрезаны от общества. Легче всего отделались те, кого привели день-два назад. Они были ещё на «обучении». Примерно через 2 месяца я, наконец, смог вернуться в садик, смог вернуться в обычную жизнь. Все считали, что я с родителями уезжал за границу. — Парень глубоко вздохнул, и Таня смогла заметить, как бьётся его сердце, будто сейчас выпрыгнет. Веки дрожали, казалось, он борется со слезами. Но всё равно продолжил, — самое важное. Нас насиловали в подвале богача, поэтому мне в память отпечатался тот рисунок, тот запах. Поэтому, даже сейчас спустя 20 лет, я это помню. И не могу унять дрожь в ногах.
Танюша обняла Катсуки за пояс и уткнулась носом в грудь. Таким образом, она хотела показать, что она с ним. Ему не о чём переживать. Тогда-то Катсуки и понял, что любит её. Понял, что уже не может представить без неё своего существование. Что без неё ему будет сложно.
***
Прошел год, сменяя времена года.
Катсуки и Таня живут вместе, встречаются и любят друг друга. Им хорошо вместе. Сегодня они собирались на вечеринку в честь дня рождения подруги Тани, Алисии. Катсуки спустился вниз и подогнал машину к подъезду. Вышел из машины и был готов увидеть свою принцессу. Закрыл на минуту глаза и усмехнулся, к нему кто-то подошел. Настолько смелым человеком могла быть только его Таня. Он открыл глаза, и хотел было улыбнуться и сказать комплимент. Как слова его застряли в горле. Перед ним стояла не Танюша. А
ОН!
— КАКОГО БЛЯТЬ ХУЯ ТЫ ЗДЕСЬ ЗАБЫЛ?!
