Уроки танго и не только

- Юра, - костяшки пальцев вновь извлекли гулкий звук из деревянной двери, отдав эхо по коридору. На этом звуки закончились. - Юра! - громче, настойчивее позвал брюнет и, не дождавшись ответа, устало покачал головой, упираясь лопатками в гостиничную дверь. Нечего и гадать - Плисецкого в номере нет. Снова. Третий вечер подряд и, надо сказать, вечер не ранний. Алтын встряхнул наручные часы, свёл недовольно густые брови. Время - почти полночь. Знают ли его тренеры, что его нет в номере и даже в отеле? - Нет, конечно, - выдохнул парень и, отлепившись от двери, быстрым шагом удалился по коридору, на ходу надевая шлем. Тело и особенно ноги и так гудели после долгой прогулки по городу, после тренировки и потом ещё и очередного небольшого приема в холле, где тоже пришлось стоять. Что говорить, само нахождение в незнакомой стране, хоть и привычное для фигуриста такого класса, все равно отчасти напрягает. С Юрием они были в зоне досягаемости ровно до тех пор, пока тот внезапно не сбежал якобы в номер - отдыхать. А сам... Отабек вздохнул тяжело, уже в гараже залезая на арендованный байк. Он догадывался... нет, знал, что так тревожит русского фигуриста и даже заставляет его лгать окружающим, его, обычно ненавидящего отговорки разного рода. Они встретились в Барсе два с половиной года назад. Тогда Юре исполнялось пятнадцать, а сейчас совершеннолетие уже не за горами. И, увы, именно это сейчас и заставляло Плисецкого совершать ошибки. В том числе и эту. Ехать недалеко, по улице, ещё полной машин, и за угол, по неширокой аллее. Отабек торопливо заглушил мотор и слез с мотоцикла, оглядываясь. Людей вокруг было совсем немного, одинокие идущие домой рабочие и одна-две парочки влюблённых. Они могли бы быть в их числе, но... Отабек запрокинул голову, уже зная, в каких окнах горит тусклый свет. Вновь и вновь качая головой, парень направился к главному входу в тренировочный каток, состоящий из трёх этажей и множества стёкол. Потом уже сообразил, что входная дверь давно заперта, ведь время ночь. Тогда Алтын неторопливо зашагал вдоль стены по тропинке, внимательно вглядываясь, надеясь на другую ошибку Плисецкого: привычку не запирать за собой. Так и оказалось: там, где одиноко горел фонарь, загороженный ветвями дерева, чернела маленькая дверца чёрного хода. Отабек толкнул плечом, и та поддалась. В зале было почти совсем темно. Тусклый свет лился только из трёх последних ламп в помещении балетной студии, расположившейся над катком. И в этом полумраке, подобно порхающему мотыльку, бился, метался тенью всего один человек. В полной тишине лишь чётко и в ритм слышался мягкий стук летящих шагов, на грани слуха, и загнанное дыхание. Тонкая, невесомая фигура кружилась, взлетала и замирала на пуантах, вскинув бледные тонкие руки к потолку. Юрий был один, без тренера, который бы считал ему. Поэтому через тяжёлое дыхание юноши притаившийся за косяком казах расслышал его хриплое: - Три, четыре, поворот... раз, два... раз, два... - стройное тело склонилось под безумным углом, чуть покачнулось, и эхо зала разнесло тихое: "черт!" - Юра! - Отабек резко выступил из темноты проема, его низкий голос раздался под сводами. - О-Отабек! - Плисецкий окончательно вышел из нужной позиции, подскочив от неожиданности, нервно выдохнул: - Ты чего пугаешь?! Потом проморгался, утирая пот со лба, и нахмурился озабоченно. - А ты как тут?.. Отабек молча многозначительно сложил руки на груди и уставился на парня тяжёлым, осуждающим взглядом. Тот осекся и отвёл взгляд, не прикрытый чёлкой из-за собранного хвостика, все ещё почти задыхаясь. Его худая грудь и рёбра ходили ходуном под облегающей тканью футболки. Алтын помолчал ещё, добивая, и тихо заговорил. - Я не буду сейчас спрашивать, почему ты это все делаешь, почему самоволку устраиваешь, врешь и сбегаешь ночью из отеля, - Юра дёрнулся было перебить, но Отабек грозно закончил: - И не буду читать тебе нотации. Даже как друг. На него воззрились уставшие, чуть испуганные зеленые глаза, глубокие и безумно чистые. Алтын подошёл и медленно, мягко заправил выбившуюся прядку за ухо парню, который вздрогнул, серьёзно нахмурился: - Юрий, ты и правда так думаешь? - Бека, это не мои мысли. Это... это правда происходит. И я не хочу... не могу, я должен работать больше, должен это исправить!..ох. Отабек горько усмехнулся, сильно обняв хрупкого фигуриста, прижав его вздымающуюся грудь к своей. - Ты взрослеешь, Юр. И это нормально. Я никогда не был таким гибким, как ты. - Моя пластичность - это половина моих козырей, Лилия учит балету, но я все равно... все равно теряю гибкость, - в отчаянии прохрипел блондин, обвивая руками широкие плечи казаха, с которым теперь уже сравнялся ростом. - Я не знаю, как не дать этому случиться. - Не лги хотя бы мне, - усмехнулся Алтын, держа крепко своё глупое, вытянувшееся, но все равно совсем маленькое чудо, - ты в отличной форме и всегда будешь намного более подвижен и гибок, чем большинство соперников. И ты найдёшь способ надрать им зад ещё тысячей способов. Ты вырастешь, что-то уйдёт, но другое станет ещё одним твоим помощником. - Спасибо, Бек. Но я правда не хочу потерять своё нынешнее тело, - парень рвано задышал в шею Алтыну, и только тот догадался, что он готов вот-вот всхлипнуть. А плакать Юрий Плисецкий не должен. Не здесь и не сейчас. - Я тебе докажу, как ты ошибаешься, - решительно, спокойным тоном проговорил казах, именно так, как больше всего успокаивает Юру, отпустил его из объятий и положил телефон на тумбу в углу, перед этим набрав что-то в поисковике. - Что ты... - Я приглашаю тебя на танец, Юрий Плисецкий. Юноша слабо усмехнулся. - Отабек Алтын... - тягуче произнёс в ответ, подходя бесшумно и кладя узкую ладонь в протянутую руку. - Что за танец? Его притянули ближе, и музыка зазвучала, перебивая низкий шёпот в ушко: - То, что нужно, это танго. Это сладкое безумие. Сладость и шёлк, поглощающий, окутывающий и доходящий до самого сердца. Юрий прикрыл глаза, задерживая порой дыхание, обмирая в сильной и надежной поддержке своего партнера. Отвратные мысли испарились, их дыхание постепенно подстроилось под музыку, как и шаги: то плавные и медленные, то резкие, парящие и страстные. Страстные, как сам Отабек Алтын. И Юра просто таял от осознания, что таким этого казахского парня знает только он. Таким нежным, манящим и хищным, с его великолепным, уверенным шагом и тем, как он ведёт этот танец для двух влюблённых, нет, для любовников. К концу трека Плисецкий окончательно поплыл, уже судорожно кусая губы и на автомате двигаясь, и наконец под финальные звучание музыки согнулся фактически вдвое, повисая в руках замершего над ним Алтына, вися в его поддержке. Преодолевая головокружение, блондин медленно открыл глаза. Чёрные раскосые очи напротив, острые скулы и почти смешавшееся дыхание заставили сглотнуть. - Отабек Алтын, - как молитву повторил Юрий, подался вперёд, вовлекая Отабека в долгий, судорожный, неторопливый поцелуй. Вновь закрыв глаза дрожащими ресницами, Плисецкий дал поднять себя на руки, уже плохо соображая, что по сценарию должен вырываться, ноги обмякли, устало ноя. - Мх, балетки, - только и выдохнул он в губы Алтыну, да так и охнул тихо: пальцы того коснулись щиколоток, мягко стягивая ленту, а затем и саму обувь. - Ну все, все, - он окончательно смутился, краснея, и с трудом оторвался от целующих губ, встал, быстро натягивая кроссовки. Потом медленно выпрямился, опять не решаясь посмотреть в глаза Отабеку. - Это ещё не все, - прервал тишину казах и мотнул головой, - бери ключи и поехали в номер. - Но мой напротив Якова, он услышит замок и... Тяжёлая рука в байкерской перчатке хлопнула по плечу, и казах скрылся в темноте коридора: - Идём. Ночуешь у меня. - Мы же не... мм, Ота... мх, - Юрий отчаянно пытался что-то сказать, возразить, пока его буквально внесли в отель на руках, фактически затащили в лифт, где они, цепляясь друг за друга, целовались мокро, сладко, с языком, и от этого Юру предсказуемо унесло. Алтын наощупь вставил карточку и затолкал Юрия в свой номер, тут же вжимая лопатками в стенку; оба уставились друг другу в глаза, и от пьяного взгляда зелёных глаз Алтыну аж поплохело в хорошем смысле. Он перестал сдерживаться, грохнул коленом между ног парня и огладил жадно ладонями его бёдра в обтягивающих лосинах, чертыхаясь. - Гладкие. Узкие. Юра, бл... - Ох! - тот нервно вытянул в ниточку тонкие губы и отвернулся, подрагивая: - Бек, Бек, хватит, не там... и не там!! - охнул, распахнув глаза и оседая, ладони Отабека скользнули вверх к паху, так что чувствительного юношу всего скрутило: - Нет! - он в ужасе сглотнул и хлопнул пятерней по холке казаха, пытаясь остановить. - Я же буду... - Алтын, сощурившись, резко сжал пальцами набухший и торчащий в лосинах член, сдавив хорошенько, и Юрочка бессильно отчётливо выстонал на весь номер, запоздало затыкая себе рот: - Я же стонать будууу! - Помочь? - рыкнул Алтын и кусающе впился в розовые губы, смазано рыча: - Юра, где твои восемнадцать? - опять прошёлся по члену, вызывая скулёж, - да ты же каждый раз как в первый... - Молчи! Ух... - Юра попытался, но головку его органа внезапно сжали и потёрли. Плисецкий сполз вниз, сглатывая, алея от шёпота на ухо: - И каждый раз гибкий, гуттаперчевый мальчик... и узкий, как... - Алтын зарычал на ухо окончательную пошлость, а потом... потом резко опустился на колени, продолжая мучить пульсирующий член под тканью, уже намочивший ее смазкой. - Прошу!.. - на автомате всхлипнул Юра, а потом в ужасе дёрнулся: - То есть, нет! - с него резко стянули до колен лосины и Отабек без промедления взял в рот. - Боооже... Целуясь как Бог, Отабек ещё много чего умел губами и языком, но сейчас член в кольце его губ стал последней каплей, Плисецкий взвыл громко и сел на пол, подрагивая, весь розовый, накрывая ладонями член и тяжело дыша. - Отабек... - глядя в стену. Тот уже ухватил за плечи, подтащил, направил в комнату к кровати. Распятый на постели, глупый Юра наконец угомонился, и такой, со своими спущенными узкачами, с задравшейся футболкой и бесстыже возбужденный, он просто сносил крышу. Нависнув коршуном, Алтын поиграл раздавшимися за пару лет плечами и немедленно стащил одежду, покрывая чередой больных укусов тонкую кожу под ключицами, там, где незаметно потом. Юра напряжённо выгнулся, уже ожидая ласки груди и ужасно этого стыдясь. Соски у парня оказались ненормально эрогенной зоной, и это даже комплекс для него. Только когда Алтын накрыл один губами и чмокнул, беря в рот, юноша весь выгнулся мостиком и заскулил. Отабек медленно оходил бусинку соска, влажно отстранился и лизнул второй, в этот момент решительно вжавшись пахом между обнаженных ног русского. - Бек, - из последних сил Юра зажмурился, попытался оттолкнуть в грудь, - я же мокрый весь, ну... - Ты хочешь быть гибким? - Алтын выдал резко, грубовато, - так я тебе сейчас покажу, на что способно твоё тело. Теперь уже Юра не покраснел, а сгорел, только успев заткнуть себе рот кулаком. Казах вжикнул ширинкой, встал на колени и стащил кофту с себя, зачесал андеркат назад, безумно шикарный и сексуальный. Плисецкий протянул руку, ладошкой скользнул по кубикам пресса и ниже, наткнулся на тяжёлый горячий член и аж захлебнулся. - Черт... - Дай мне смазку, - скомандовал Отабек, - там, в ящике, - дождался и напоказ, медленно раскатал скользкий лубрикант по вздыбленному члену. Юрий сглотнул и поманил, задыхаясь, - я же не готов... - Будешь. Алтын всегда делает это умело и уверенно, но главное, сразу очень глубоко, сначала один, потом два, не жалея смазки, и сейчас захлюпал тихо, ввинчивая скользкие пальцы в узкий, совсем тесный проход. Юра ужасно, бесстыже стонал, приходя в ужас от последствий, но игнорировать пальцы в заднице сложно, когда горячий казахский мужчина делает это, чтобы потом войти. Алтын не дотянул, не смог. Вынул пальцы и приставил член, щекоча головкой между ягодиц. Юра невольно задрал ноги, закидывая их на пояс. - Нет, - Отабек ухватился за икры и резко переместил стройные ноги себе на плечи, тут же согнув парня в три погибели, нависнув и входя наконец, так что Плисецкого всего пробило дрожью от боли и тяжести внутри. Держа дрожащие ножки высоко задранными, Отабек жадно, быстро начал движения, вколачиваясь в не растянутую дырочку, рьяно распирая стеночки мышц каменным стояком. - Черт, черт, - сначала шепнул, а потом в голос Юра застонал, ухватившись за волосы, завыл от пульсации и удовольствия, - да, Бек, сюда! Ещё! Ещё... Алтын улыбнулся и снова проехался по простате органом, вбился до упора. Юноша под ним дёрнулся пару раз и кончил без рук, да так, что сперма полилась ему на живот и на грудь, растекаясь. Юрочку тряхнуло крупно, и он едва не спустил ему вдогонку, но... - На бок, - Отабек с трудом сдержался, мягко и торопливо развернул послушного после оргазма блондина и теперь обнял только одну ногу, заскользив внутри под другим углом. Парень взвыл, колотя подушку и кусая губы, задышал томно, не открывая глаз. - Ты... зачем... ох... ах! - Алтын продолжил трахать жадно, не давая говорить, - ааа! Ал...тын... Отабек не ответил, выпрямился, держа на плече ногу дрожащего любовника, и снизил темп. Медленного секса хватило ненадолго, и под мелодичные всхлипы блондина казах обильно кончил подрагивающим членом прямо в его задницу, отуманено наблюдая за так же излившимся органом Плисецкого. Юрка устал быстро, еще бы, так набегаться, дурная голова не дает покоя, как известно, рукам, в его случае всему телу и заднице в том числе. Алтын вздохнул довольно, нюхая его волосы, уже когда они легли действительно спать, перебудив половину отеля. Юрий дышал ровно, тихо, и был теплым и тихим. Идеальным Плисецким. Любимым. И да, все равно до невозможности гибким, несмотря ни на что. Уж это Отабек доказал.