Ночь

      Холодно. По ночам в городе всегда холодно. От осенней влажности отсыревает одежда и портится пища, а стены покрываются буровато-зелёным мхом и бледной, похожей на паутину плесенью. Через серые клочки облаков проступает светлая россыпь звезд. Под ботинками ровно похрустывает мокрая щебёнка; идти легко, словно за плечами нет тяжёлого рюкзака и долгих часов пути. Ветер, царствующий в пустых переломанных переулках, перегоняет пыль и заставляет скрипеть и дрожать старый металл. Мягкий рыжий свет, пробивающийся в узкую щель, виден издалека, и девушка тормозит, вытаскивая нож из-за пояса. Её маленький дом, её убежище - чудом сохранившаяся кирпичная коробка, когда-то, похоже, гордо звавшаяся гаражом - кем-то занят. Она мягко ступает с носка, перехватывая рукоятку поудобнее. Нож не оружие против пистолета или хорошей крепкой палки, или топора, но это лучше, чем ничего. В холодном воздухе тонкий запах горящих веток смешивается с бензиново-масляной вонью самого места. Белый дым дрожит и поднимается вверх, растворяясь в бездне неба. Ветра нет, а другие звуки, когда-то окутывавшие город задорным шумом, давно канули в небытие. Вокруг так тихо, что стук собственного сердца набатом отдаётся в ушах. Девушка осторожно проскальзывает в щель между ржавыми листами, служащими чем-то вроде загородки на месте давно отсутствующей двери, и ныряет в тень за деревянным мусором, обычно служащим для растопки. Она осторожно выглядывает, не желая оказаться обнаруженной - и выясняется, что опасаться некого. В привычном месте горит маленький костёр, на стенах колеблются нечёткие тени, пока в дальних углах скапливается непроглядная тьма, словно ожидающая, пока последний уголек потухнет, чтобы поглотить пространство целиком. Возле костра лежит человек, свернувшись в клубок. Снаружи внезапно пронзительно и отчаянно кричит ночная птица. Девушка вздрагивает, но незваный гость даже ухом не ведёт. Это даже бесит: не она пришла в неизвестное место и преспокойно улеглась спать, не она, чёрт побери, должна стоять тут и раздумывать, что делать! - Эй! - она шагает ближе. - Эй, вставай! Незнакомец вертится во сне, но в ответ раздаётся лишь невнятное мычание. Девушка шагает вперёд и резко хватает человека за одежду, дёргая на себя. Тело неожиданно легко подаётся вперёд. Тоненькая вязаная шапка, явно видавшая лучшие дни, падает на пол, и по куртке рассыпаются тонкие светлые локоны. Гостья наконец просыпается, сонно хлопает глазами и начинает шарить руками по полу, обеспокоенно хмуря брови и невнятно бормоча. Наконец, она победно улыбается и цепляет на нос очки, перемотанные веселой желтой изолентой, и заявляет так, будто это самая лучшая и важная новость дня: - Меня зовут Зоя. В комнате повисает тягучее молчание. Костёр едва потрескивает, изредка выплёвывая вверх алые искры. - Какого черта ты здесь забыла? - каждое слово камнем падает вниз, грозя разрушить и без того хрупкое спокойствие. Зоя умоляюще складывает руки на груди и молчит. Сжимает губы, смотрит пронзительно, жалобно сложив брови уголком, и не произносит ни слова. - Пожалуйста, - наконец, почти шепчет она, - пожалуйста, я просто хочу спать. Девушка чуть крепче обхватывает нож. - У меня есть еда, - Зоя выглядит так, будто вот-вот расплачется, - совсем немного еды и воды, - она невнятно машет рукой куда-то в сторону собственного рюкзака, аккуратно поставленного в уголок, - пожалуйста, мне просто нужно переночевать. Неровный свет скачет по лицам яркими пятнами, блестит на грубо заточенном лезвии. Гостья раздражает, потому что она выглядит по-дурацки, говорит по-дурацки и, похоже, совершает исключительно дурацкие поступки. Впрочем, будь она даже ангелом небесным с полным складом припасов - полное безумие спать с кем-то совершенно неизвестным без крайней на то необходимости. Девушка со злостью толкает Зою назад, возвращает нож на законное место и трет виски. Ситуация со скоростью света переходит в статус неразрешимой. Куда вообще можно отправить кого-либо среди ночи, чтобы он не вернулся назад при условии, что у тебя даже двери нет? Девушка подходит к дальней стене, с трудом сдвигает заслонку, закрывая выход, раскладывает на ящике, служащем кроватью, давно прохудившийся тонкий матрас, больше напоминающий одеяло, и садится сверху. - Оставайся на ночь. На одну ночь, - повторяет она, - и утром выметайся. Будешь мешать - отведу и скормлю бродячим собакам. Зоя немедленно начинает сиять как ясно солнышко, словно и не было долгих минут молчания. Она долго возится, устраиваясь, и наконец затихает. Проходит минута, две, пока вся комната погружается в сон. Вдруг Зоя подскакивает: - А как... - будто что-то вспомнив, она понижает голос: - А как тебя зовут? - Саша, - неохотно буркает девушка в ответ. "Это неважно". Она уже открывает рот, чтобы сказать это, но слова застревают в горле. - Какая тебе разница? - наконец выдавливает она. Голос звучит так слабо и неуверенно, что это практически жалко. Зоя снова шуршит, подтягивая колени ближе к груди: - Просто. Приятно же знать, с кем говоришь. Саша скептически хмыкает и отворачивает голову, посчитав разговор оконченным, но гостья продолжает: - Почему ты живёшь здесь совсем одна? Девушка молчит несколько секунд и заученно произносит: - Одной проще. - Но так же нельзя! Люди должны держаться вместе! - Зоя резко садится, упрямо хлопнув ладонями по полу. - И поэтому ты ходишь в одиночестве и вламываешься к чужим людям? - раздражённо бросает Саша. Хочется спать, и спать спокойно, без мыслей и воспоминаний, которые лишние вопросы тревожат. Зоя вжимается в пол, пытаясь выглядеть как можно более незаметно, и дышит едва слышно. Когда злость проходит, Саша снова бросает взгляд в её сторону. На полу, сжавшись в комочек, девушка выглядит ещё более слабой и беззащитной. Саша вздыхает, сдвигается и приглашающе мотает головой. Зоя перебирается на ящик, тут же забывая про все разногласия и тихо хихикая. Саша тяжело вздыхает и советует уже заткнуться и лечь спать. Зоя смотрит ласково и понимающе, словно иконы в той самой разрушенной церкви, куда Саша возвращается раз за разом, а потом закрывает глаза. Утром она не уходит.