Крюк, сердце и летучая мышь

— Что случилось? — Эдди! Как хорошо, что ты нашел время заскочить. Я как раз… — Ты сказал, что это срочно – я приехал так быстро, как только смог. В чем дело? — Вот… С окончания их войны прошло уже пять лет. Или больше? Кажется, в следующем месяце будет шесть. Нужно будет прикрепить поздравительную открытку к бэт-сигналу. Изменилось ли что-то с тех пор? Для города – не особо. Все пойманные преступники со временем сбежали и продолжили заниматься своим любимым делом. Некоторые даже успели по паре раз съездить на отдых в Аркхэм. Попытки полиции на что-то повлиять были такими же жалкими, как и раньше. А Бэтмен… Бэтмен остался героем. Мужчина в зеленом костюме долго рассматривал протянутый ему лист бумаги. — Что это? — А разве не видно? Ну, смотри! Это сердце, и крюк, и… — Я вижу, что здесь нарисовано. Что это такое? — Ну, как бы тебе объяснить…— человек с зелеными волосами тихо захихикал. — Ты позвонил мне в шесть вечера. Восемнадцать ноль семь. Время, когда все нормальные злодеи-психопаты спят, — если раньше на лице Загадочника еще оставалась тень обеспокоенности, то теперь ее сменило мрачное ощущение бессмысленности чего-то. Например, такой спешки. А может, и всего вечера. — Поэтому, надеюсь, как-то ты все-таки это объяснишь. Вдруг его взгляд скользнул по столу, стоящему посреди помещения. И по оборудованию, которое на нем лежало. — Нет. — Да ладно тебе! — Нет! — Но, Эдди-и… — Я не буду делать тебе татуировку! Изменилось ли что-то с тех пор непосредственно для Эдварда Нигмы? Несомненно. Хоть и не сразу. Пробыв за решеткой полгода, Загадочник снова вышел на свободу, правда не настолько эффектным способом, как в прошлый раз. Подгадать момент смены охранников, взломать кодовый замок, воспользоваться слепыми зонами камер… Даже продумывать это было скучно. Возвращаться в основное логово он не спешил. Нужно было подождать пару недель, пока полиция и Бэтмен перестанут его активно искать. А за полгода многие ловушки его лабиринта могли прийти в негодность или нуждаться в перенастройке. Интересно, кто-нибудь кормил крокодилов, пока его не было? Или они снова прогрызли себе выход в городской коллектор? Нужно будет спросить у Крока. Поэтому Эдвард направился в одну из своих запасных квартир. Тихий жилой квартал, пара комнат почти под самой крышей. Жить в ней, конечно, было бы неудобно, не говоря уже о том, чтобы работать над очередными коварными замыслами, но на то, чтобы переждать какое-то время, вполне сгодится. К тому же, здесь его никто искать не будет. Так думал Нигма, заваривая себе чай и устраиваясь поудобнее в мягком кресле. А спустя пару часов в дверь постучали. — Как ты думаешь, сколько существует способов убить человека зубочисткой? Но только забавных! В голове Загадочника тогда возникло множество вопросов. Как Джокер узнал, где он? Зачем он пришел? Его вопрос это угроза? Если да, то где тогда зубочистка? К сожалению, наверняка он знал ответ только на один. — Сорок семь. Но я не отсеивал их по критерию «забавность». — Да? Ну, тогда нам есть что обсудить! Клоун засмеялся и прошел внутрь квартиры. — Ай. — Терпи. — Ай! — Помнится, шоковая терапия в Аркхэме тебе даже нравилась. — Тогда было больно. А это неприятно! Представь, что ты годами пьешь чистый абсент, а потом тебе приносят дешевый энергетик! Посмотрел бы я на тебя тогда. — Если бы количество выпитого мной совпадало с тем, сколько раз тебе было больно, то, боюсь, смотреть тебе было бы уже не на что. Эдвард сосредоточенно выводил линию из маленьких черных точек на бледной коже. Это было куда сложнее, чем казалось со стороны. Особенно когда чужая рука постоянно дергалась из-за того, что ее хозяину интересно было посмотреть, как продвигается работа. — Раз уж это так неприятно, может, мне прекратить? — Любить тоже бывает неприятно! — Ах, ну если смотреть на это под таким углом... — Нигма раздраженно фыркнул. Только разговоров о любви ему не хватало для того, чтобы окончательно испортить этот вечер. — Не будь занудой! — Джокер попытался ткнуть в него пальцем страдающей руки, чем вызвал очередной раздраженный взгляд. — Если тебе так тоскливо, то можешь позагадывать мне загадки. Ты знаешь какие-нибудь про любовь или татуировки? — Знаю. Но, скажи мне на милость, какой смысл загадывать загадки, ответ на которые ты заранее озвучил? — Не знаю… Может, мне просто хочется послушать твой голос? — клоун противно захихикал. — Уверен, ты понимаешь, о чем я! Все знают, как ты сам от него тащишься. — Иди к черту! — Загадочник вогнал иглу чуть глубже, чем нужно, вызвав очередной болезненный вскрик. — Так это все от большой любви? — А от чего же еще?! — Джокер рассмеялся, из-за чего его рука опять дернулась. — Разве существуют другие мотивы? — Да. Например, прибивать твою ладонь гвоздем к столу, если ты еще раз двинешь ею, я буду точно не из-за любви. То был вечер понедельника. И они действительно просидели несколько часов, обсуждая убийства, зубочистки и все то, что эти вещи объединяет. Спустя пару часов Джокер ушел, бросив через плечо, воодушевленное «До встречи!». Эдвард тогда еще удивился, как уверенно прозвучала эта, зачастую неопределенная, фраза. Будто он благополучно проспал ту часть их диалога, когда они договаривались о следующих «ночных посиделках». Впрочем, тогда он решил, что ему просто показалось. Зря. Когда спустя ровно неделю, сидя в своей мастерской на противоположном конце города, Нигма снова услышал стук в дверь, то вначале подумал, что ему показалось. Выключив все приборы, он напряженно вслушался в тишину за дверью. Стук повторился. Снова. И снова. — Уже весь в работе, да? А я как раз знаю один анекдот про трудоголика и ежевику! — клоун широко улыбнулся, переступая порог. — Сейчас расскажу… Так прошел год. Каждую неделю, каждый понедельник, каждый вечер. Для существа настолько хаотичного, как Джокер, это было чем-то за гранью. Хотя, он с лихвой компенсировал это временем своего пребывания в гостях. Иногда Эдвард не успевал заварить им кофе или достать пригодные для использования не в целях науки стаканы, как клоун уже подрывался и убегал куда-то сломя голову. А иногда ему приходилось готовить завтрак на двоих. Вопросы о том, зачем или почему это происходит, все еще оставались без ответа. Нигма, конечно, мог спросить напрямую. Временами ему казалось, что именно этого Джокер и хочет. Но это было бы равносильно признанию собственной некомпетентности. Загадочник не может сам решить загадку и просит сказать ему ответ? Нет уж! Лучше умереть в неведении. Впрочем, попыток во всем разобраться Эдвард тоже не оставлял. Сопоставление дат и времени их общения ни к чему не привели. Статистика показывала, что встречи по понедельникам никак не отразились на продуктивности или агрессивности Джокера по отношению к Готэму. Сам клоун тоже оставался неизменно веселым, жестоким и безумным. В чем же тогда загвоздка? И какое отношение к этому имеет сам Нигма? Однажды, в который раз думая над этим, Эдвард брел по улицам, надеясь, что свежий воздух благотворно повлияет на его разум. Он не помнил, как так получилось, что в тот момент он проходил мимо убежища безумного клоуна, но свет в окне привлек его внимание. "Иногда для решения задачи стоит иначе поставить вопрос" — пронеслась мысль в голове. Загадочник подошел к двери и отчетливо постучал, перебирая варианты того, как объяснит свой визит. Дверь достаточно быстро отворилась. — О, Эдди! Джокер восторженно улыбнулся. Казалось, он совсем не был удивлен позднему гостю. — Значит, четверг? Отличный выбор. — Почему нельзя было просто пойти в салон? — рука Эдварда с непривычки уже начинала уставать, а само тату было закончено только наполовину. — Ну-у, я, конечно, мог туда явиться и взять в заложники мастера… — задумчиво протянул клоун. — Но у меня и так уже одна рука затекла, а если бы во второй я постоянно держал пистолет… Сам знаешь, как неудобно бы это было! Джокер многозначительно улыбнулся. Да, Нигма знал. В первый их совместный вечер он несколько часов держал под столом заряженный револьвер с заранее взведенным курком. Рука потом болела пару дней. — Зато получилось бы качественнее. — Ничего подобного! — зеленоволосая голова несколько раз уверенно мотнулась в сторону. — Это ведь не просто тату. Это загадка! А кто лучше тебя помог бы мне с этим?! — мужчина довольно улыбнулся. — Загадка. Вот это. Серьезно? — Эдвард скептически изогнул бровь. — А разве нет? Тут много всего, есть смысл… Все как ты любишь! — Вот только очевидно все настолько, что ребенок справился бы, — Нигма раздраженно посмотрел на рисунок, который внезапно стал еще более ненавистным ему, чем раньше. — Сердце – это любовь. Крюк, пронзающий его – холодное оружие – символ того, какой жестокой она может быть. Капли, падающие с него, могут быть кровью, но, скорее всего, это яд – напоминание о том, как сильно любовь может отравить нашу жизнь. А сверху... — Загадочник сделал паузу, чтобы как можно ярче подчеркнуть интонацией банальность и очевидность изображения, — Летучая мышь. Ты путаешь загадочность и символизм. — Тебе не нравится? — Нет. Помог ли его визит в поиске ответов? Нет. Но зато теперь встреч стало ровно вдвое больше. Помогло ли это? Тоже нет. Больше всего Эдвард опасался момента, когда эти походы в гости станут ему в тягость. Когда они, как и многое другое, наскучат и станут навевать тоску. Тогда их пришлось бы прервать, а с этим могли возникнуть проблемы. Нет, у него, конечно, хватило бы смелости указать Джокеру на дверь. И, скорее всего, хватило бы навыков, чтобы пережить первую вспышку гнева, если бы она имела место быть. Но что случилось бы после? Попытки убийства? Вполне возможно. Новая война? Чуть менее, но все равно вероятно. А это не входило в планы Загадочника. По крайней мере, на ближайшее десятилетие. Но время шло. Прошел еще год, а за ним и следующий. Люди чем-то напоминают ящики. Некоторые открыты изначально, некоторые нужно вначале потянуть за ручку. Есть те, что легко скользят по направляющим, а есть такие, которые заедают, и нужно прикладывать силу. Встречаются ящики, на которых висят замки. Один или сразу несколько, кодовые или с именным ключом. Так вот, если бы Джокер был ящиком, то он был бы полностью покрыт замочными скважинами, а рядом лежал ключ, который не подходит ни к одной из них. И если бы его все-таки удалось открыть, то внутри лежал бы клочок бумаги с самым краешком карты, где, возможно, указано местонахождение следующего ящика. И это сводило Загадочника с ума. В самом восхитительном значении этих слов. — Я устал, — они уже несколько часов сидели, склонившись над столом. За окном прозвучали первые полицейские сирены. Кто-то сегодня развлекался. А кто-то были они. — Погоди секунду! — Джокер забрал у Нигмы свою конечность и вышел в одну из дверей, ведущих вглубь здания. Эдвард устало потер глаза. Он не будет взрывать тату-салоны. Не то чтобы ему приходилось делать это раньше, но отныне это будет его осознанным решением. У несчастных мастеров и так жизнь тяжелая. Из соседней комнаты донесся шум. Загадочник медленно перевел взгляд от нее на входную дверь. Это был идеальный момент для побега… — А вот и я! …И он его упустил. Мужчина в фиолетовом костюме принес еще два стула и поставил их так, чтобы они создавали прямую с уже имеющимися. — Ну и зачем ты… Джокер лег на них, положив голову на колени Эдварда, и вытянул вверх нужную руку. Все это было проделано с наиболее самодовольной улыбкой из тех, на которые он только был способен. — Ясно, — Нигма скептически посмотрел вниз. — Конечно, располагайся. Я совсем не против, правда. — Вот и я так подумал! — клоун захихикал и потряс вытянутой рукой, напоминая о незавершенном деле. — Прости, кстати, что позвонил сегодня. Знаю, это только среда, и мне стоило подождать до завтра… Но я не удержался! У тебя ведь не было планов на сегодняшнюю ночь? — на лице Джокера отразились глубокие соболезнования и искренняя обеспокоенность. Загадочник не поверил ни первому, ни второму. — Ну, зато мы можем считать, что встреча уже состоялась. И завтра ты можешь не приходить. Если хочешь. — Ага. Ты в понедельник, кстати, тоже можешь не приходить. Я все еще буду зол. Эдварду осталось совсем немного. Одна маленькая летучая мышь. Но ему была необходима вся имеющаяся сила воли, чтобы сознательно не испортить этот элемент рисунка. — А я думал, тебе понравится идея… — клоун удрученно вздохнул. — Теперь и на мне есть метка, оставленная тобой, — его рука скользнула по обнаженному торсу, вдоль изогнутого пореза, к шраму от выстрела. На мгновение у Эдварда перехватило дыхание. Шероховатые от постоянных порезов и ожогов пальцы так уверенно двигались по его коже. Сейчас на них не было перчаток – Джокер снял сразу обе, так как не был уверен, на какой руке хочет тату. Слишком лично. Слишком интимно. — У тебя холодные руки, — сухо заметил Нигма. Нужно было сосредоточиться на работе. Чем скорее он закончит, тем скорее сможет уйти и подробно обдумать случившееся. А сейчас нужно держать себя в руках. Жаль, Джокер слишком близко. Близко и категорически не там, где нужно. Еще и постоянно двигается, стараясь одновременно смотреть и на Эдварда, и на собственное предплечье. — Да? Может, это ты просто слишком горяч? — клоун засмеялся, но руку все же убрал. — Так ты считаешь, что загадка слишком простая? — Определенно. Он сразу догадается. — Он? — Все. — Оу… — Джокер ненадолго замолчал, рассматривая почти законченную татуировку. — А ты? — Что я? — Ты догадался? — Я ведь уже говорил. — Да-да, точно... Вылетело из головы! — он тихо рассмеялся. — А кроме того, что ты сказал? — Если я придумаю еще какую-то интерпретацию крюку и сердцу, то пришлю тебе ее по почте. — Ясно. Да. Здорово… В повисшей тишине Нигма почувствовал что-то тоскливое. Может, ему не стоило быть настолько категоричным? Но что он мог с собой поделать? Если бы не чертова летучая мышь… Загадочник сам не заметил, как поставил последнюю точку. Вышло вполне сносно. Как для первого раза, так вообще гениально, если подумать. Может, у него талант? Нет, скорее всего это просто очередной приступ нарциссизма. Нужно постараться взглянуть на татуировку более критично. Только сейчас он заметил, как покраснела кожа вокруг черного рисунка. Ну, вернее, почти приняла оттенок живого человека. Наверное, это и вправду очень неприятная процедура. Чем он тогда руководствовался, Эдвард не смог бы сказать и через десять лет непрерывного самоанализа и групповой терапии. Он просто склонился к чужой руке… И бережно подул на кожу. Ощущение тоскливости быстро улетучилось, а ей на смену пришли шок и непонимание. — Что ты делаешь? — Джокер в замешательстве явно был зрелищем не для слабых духом и психикой. — Я слышал, что это помогает, когда что-то болит. — Правда? — кроваво-красные губы медленно изогнулись в улыбке. — А я вот слышал, что поцелуи помогаю лучше. Проведем эксперимент?! Время остановилось. Сознание Загадочника, как сквозь прорванную плотину, заполнило бесконечным потоком вопросов и догадок. Что это было? Шутка? Издевка? Предложение? Проверка? Угроза? Как на это реагировать? Посмеяться? Отшутиться? Последовать совету? Разозлиться? Проигнорировать? В происходящем еще сохранился хоть какой-то смысл? Что бы это ни было, решаться нужно быстро и однозначно. Ожесточенные дебаты, которые заняли бы у обычного человека минуты, а то и часы, пролетели в голове у Нигмы за то время, которое понадобилось ему, чтобы вопросительно изогнуть бровь. Все могло быть по-другому. Если бы не чертова летучая мышь. Джокер уже полчаса сидел и смотрел на закрывшуюся за гостем дверь. Что он сделал не так? Его пальцы медленно обвели контур черного узора, вдоль изогнутого крюка, и остановились на маленькой летучей мыши. Летучей мыши… Ну конечно, это была летучая мышь! Что еще он мог изобразить на своей татуировке?! Она всегда была с ним. Во всем, что он делал. Как ее могло не быть здесь? Как можно нарисовать пейзаж без неба или написать поэму без рифмы? Но ведь это не значит, что… Наверное, Эдвард прав. Он просто плох в загадках. Нигма шел домой, зло пиная перед собой пустую жестянку. Загадку он захотел составить. Как же! Выбил бы на лбу: «Трахни меня, Бэтмен!». И то загадочнее выглядело бы! Нужно забыть об этом дне, как о страшном сне... Ага. Конечно. У Джокера теперь полруки – одно сплошное напоминание! Нужно успокоиться. Найти в этом вечере что-то хорошее. Эдвард прикрыл глаза. Он вспомнил пару действительно неплохих шуток. Какой расслабленной была рука Джея в его собственных. Каково было ощущать его дыхание на своей коже. А холодные тонкие пальцы на его торсе… Он сказал, успокоиться, а не возбудиться! Ладно, с этим днем все ясно. Нужно думать о грядущем. Завтра он пойдет в музей на открытие новой коллекции современной графики и на глазах у всех похитит самый ценный экспонат… Черт. Это тоже возбуждает. Загадочник глубоко вздохнул, подходя к нужной двери. Все. Холодный душ и спать. А утром сдаваться в Аркхэм по собственному желанию. Он запустил руку в карман, чтобы достать ключи, но вместо этого нащупал сложенный в несколько раз лист бумаги. Достав и развернув его, Эдвард понял, что это был тот самый эскиз, который торчал у него перед глазами полночи. Наверное, случайно захватил. Нужно сжечь это порождение больного разума и… Странно. А если смотреть на рисунок с этой стороны, то он начинает напоминать знак вопроса.