Your life ain't gonna be nothing like my life

В королевстве Эренделл царит небывалое оживление: широкие мощёные камнем улицы полны народу, прилавки, полные продуктов, стоят под лучами яркого летнего солнца – кажется, уже начинает тухнуть рыба, потому что продавцы вот уже два дня заняты совсем не торговлей, обсуждая с покупателями последнюю новость. Впервые за долгое время (вероятно, с самой свадьбы королевы Эренделла) у газетчиков нет отбоя от покупателей: все хотят знать последние новости, самые свежие и самые точные. – Это мальчик! – размахивает парнишка в грязной от дорожной пыли рубашке газетёнкой. – У Её Величества Эльзы родился сын! Вокруг него тут же собирается толпа, и вскоре не остаётся ни единой бумажки. Все, кто успел купить копию, вчитываются в статью, напечатанную под большим жирным заголовком: «У королевства Эренделл появился законный наследник престола!» Не успевшие же приобрести газету заглядывают за плечи другим, совершенно не беспокоясь ни о чём остальном. Людям требуется меньше часа, чтобы разнести новость по всему центру из уст в уста. А за стенами, в замке, в покоях лежит королева. Она укрыта большим пуховым одеялом, а сверху – синие шелка, переливающиеся и приятные наощупь. Вокруг роскошь, но королеве совсем не до красоты своей спальни: она растрёпана, бледна и совершенно вымотана, её глаза прикрыты, а на руках, укутанный в чистейшие пелёнки, лежит новорождённый малыш. Его глаза пронзительно голубые, а волосы – белы, как снег, но его кожа тёплая, а дыхание здоровое и ровное: мальчик прекрасен, спокоен и… кажется, он в безопасности. – Эльза? Она поворачивает голову, медленно и бесшумно, молча смотря на вошедшего мужчину: статный, высокий, но обеспокоенный король Николас, почти самый старший в своей семье, на четыре года опережающий Ханса. Их королевствам требовался союз после того, как принца Ханса изгнали из королевства Эренделл и над ними повисла угроза войны. Решение нашлось достаточно быстро: честный, благородный и второй по старшинству принц предложил Эльзе свою руку и сердце, а та не имела никакого права отказать – от этого зависело благосостояние всего народа, а она уже совершила достаточно ошибок за свою жизнь. Николас, в конце концов, оказался прекрасным правителем и замечательным мужем – конечно, он несколько ребячлив, слишком мечтателен и, в то же время, строг, но для него всё же нашлось место в сердце Эльзы. – Всё хорошо, – она улыбается через силу, тем не менее, говоря чистую правду. – Он спит. – Могу я?.. – получив утвердительный кивок, король неуверенно и медленно, словно любой шорох спугнёт этот момент, ступает к их общей кровати и аккуратно берёт ребёнка из рук жены. Николас отодвигает кусочек пелёнки и видит маленькое детское личико. Мальчик продолжает спокойно спать в его руках, иногда шумно выдыхая во сне. Дотронувшись до его щеки, Николас смотрит на Эльзу. – У него твой нос. Эльза ничего не отвечает, лишь издав тихий смешок, и смотрит на большое окно, за которым простирается вид на главную площадь и часть прямо за мостом: самый разгар лета, среди столпившихся у замка людей снуют и шумят дети, гоняясь за насекомыми и громко хохоча. Под одеялами становится жарко достаточно быстро, но Эльза слишком устала, чтобы раскрыться – она лишь улыбается, когда яркий луч солнца падает на изголовье кровати, а потом поворачивается на своего сына и мужа. – Июльский мальчик, – с трепетом произносит она, и в голосе её слышится нескрываемая надежда. Николас поднимает не неё задумчивый взгляд, но ничего не говорит, лишь продолжая покачивать ребёнка на руках. – Как мы назовём его? – вместо этого спрашивает он, давая жене полную волю фантазии. – Как же мы его назовём… – задумчиво тянет Эльза, вновь повторяя вопрос, и вновь выглядывает в окно, на солнце, лето и детей. – Джек. – Джек? – удивляется Николас, ожидавший от Эльзы что-то более неординарное. – Просто Джек? – Да… – она смотрит на счастливые улыбки играющихся в фонтане на площади мальчишек. – Просто Джек. Когда Эльза засыпает, Николас относит сына в специально выделенные для него покои: рукодельница-Анна сделала множество украшений сама, и росписи на стенах – подарок замечательной юной принцессы дружественного королевства, а колыбель прямо посередине – самое дорогое и качественное дерево, устланное мягкими простынями и тканями. Подойдя к кроватке, Николас бережно укладывает малыша, укрывая его тонким одеяльцем, и проводит руками по белоснежным волосам. Тот тянется навстречу его руке и что-то тихонько лепечет, двигая маленькой ручкой. – Что за чудесный ребёнок, – улыбается король. – Чудесный маленький Джек. Он вновь касается нежной младенческой кожи и ласково гладит сына по хрупкому плечику, чувствуя исходящее тепло. «Просто Джек», – Николас вспоминает интонацию, с которой Эльза произносила эти слова, и вздыхает: кажется, всё обошлось. Теперь Эльзе не о чем волноваться: малыш – обычный ребёнок. Совершенно простой мальчик. Продолжая успокаивать и убеждать себя, Николас покидает детскую, и только тревожное чувство где-то в груди оставляет густые мужские брови нахмуренными – это же чувство заставляет Эльзу беспокойно ворочаться во сне. Ближе к вечеру их навещают Анна и Кристоф, вернувшиеся из поездки в другой город. Анна без умолку рассказывает Эльзе о том, как увлекательно путешествовать вне стен замка и как она ждёт их следующей поездки в Корону, но, как только получает предложение взглянуть на племянника, забывает обо всём и тут же соглашается. Она уносится так быстро, что Кристофу приходится лишь виновато улыбнуться и поспешить за ней следом. Эльза качает головой и улыбается, оставшись в постели, всё ещё чувствуя сильную слабость во всём теле. Она не считает, что рядом с Анной Джеку грозит опасность, но её мнение резко меняется, когда щебетание Анны, доносящиеся в коридоре через открытые двери, вмиг затихает, а после следует неразборчивое бормотание – Эльза не может услышать, о чём именно говорят её муж, сестра и Кристоф, но беспокойство в их голосах вмиг пугает её до ужаса. Забывая о своей усталости, Эльза откидывает одеяло и ставит босые ноги на пол. В одной ночной рубашке, опираясь на мебель, непрочно стоя на ногах, она выходит в коридор и, держась рукой за стену, задевая пальцами большие картины и пьедесталы с украшениями, добирается до детской, останавливаясь в дверях. Николас оборачивается, когда слышит шум, и тут же оказывается рядом с женой, удерживая её за талию. – Зачем ты поднялась? – Что случилось? Что-то не так? – не замечая ничего вокруг, Эльза тянется к колыбели. – Что с Джеком? И… – она прислушивается к себе, чувствуя проходящий по босым ногам холод. – …почему так холодно? – Мы тоже удивились, – заверяет Анна, подходя к двери. – Но это, вероятно, дверь. Она была открыта. Кто-то из прислуги решил проветрить, ох уж эта прислуга! – оптимистично пожимает плечами та, закрывая выход на балкон. – Анна, там ужасная жара, ты ведь и сама это знаешь, – качает головой Кристоф, и Анна оборачивается в растерянности. Эльза теряет всякое самообладание и вырывается из крепких рук мужа, чтобы потратить свою силу на два последних шага, после хватаясь обеими руками за кроватку. В её ладони тут же, хрустя, впивается холодный иней, и Эльза, не веря своим глазам, глядит на малыша. Джек лежит с открытыми глазами, окружённый льдом и снегом, и с интересом разглядывает всех склонившихся над ним людей. Как только он фокусирует взгляд на лице Эльзы, он моментально высовывает кулачок изо рта и улыбается беззубой улыбкой, издавая тонкие звуки радости. Другой ручкой он хватает немного снега, лежащего вокруг и, сжимая ладошку, счастливо машет ею. В этом холоде он чувствует себя прекрасно, и, в то время как его лицо излучает счастье и младенческую наивность, Эльза испуганно отшатывается от колыбели. – Нет… – шепчет она, закрывая ладонью рот и жмурясь от накопившихся в уголках глаз слёз. – Нет, нет, нет! Этого… это не должно было произойти! Он ведь родился простым ребёнком! Нормальным ребёнком! – Эльза… – Анна не отходит от детской кроватки, с сожалением смотря на старшую сестру, в то время как Кристоф пытается стряхнуть с малыша снег. – Я не хотела этого для него! Не хотела!.. – Эльза чувствует, как Николас обнимает её, и вместе с ним опускается на пол, рыдая. Она утыкается носом в его шею и шепчет. – Я хотела, чтобы он был нормальным… – Он нормальный, – Николас поглаживает Эльзу по волосам, его голос мягок и ласков. – Он такой же, как все. И он такой же, как и ты. Но теперь мы не повторим ошибки, и он вырастет самым счастливым ребёнком на свете. Всё будет в порядке… В комнате наступает тишина, когда слышится неловкий лепет и звонкий детский смех, больше похожий на визг. Николас улыбается. – Поверь мне, на Джека у небес есть планы.