Эликсир

С самого утра Джона Ватсона не покидало стойкое чувство, что что-то плохое непременно должно было произойти. Слишком уж не удался текущий день. Во-первых, Ватсон не выспался — ибо под «сладкозвучные» трели, которые издавал по ночам музыкальный инструмент Холмса, просто невозможно было уснуть. А идти просить сыщика сыграть что-нибудь другое или вообще бросить это занятие было просто неудобно. Да и доктор был слишком вымотан даже для этого. Во-вторых — то ли из-за усталости, то ли из-за чего-то ещё, но Джона неожиданно всюду начали преследовать неудачи. Вроде бы ничего серьёзного — просто мелкие неприятности, но раздражали они с утра неимоверно. Ох, если бы только доктор знал, что ему придётся искать по всей комнате свои неведомо куда запропастившиеся туфли, в конечном итоге обнаружившиеся под кроватью (и как они только туда попали?!), потом около пятнадцати минут ползать по полу, собирая разлетевшиеся кругом рукописи, до этого мирно лежащие аккуратной стопкой на краешке стола и которые Ватсон по чистой «случайности» смахнул локтем, проходя мимо. Но и на этом неудачи не перестали преследовать его. Когда мужчина спускался на первый этаж по лестнице, у него прямо под ногой проломилась ступенька (как раз та самая, у которой, по словам Холмса, несколько месяцев назад меняли доску). К счастью, услышавший треск Шерлок с нечеловеческой скоростью вскочил из-за стола и поймал падающего доктора до того, как тот поздоровался бы с полом. Что ж, следовало опять отдать должное бдительному сыщику и его молниеносной реакции. — Вы не ушиблись, Ватсон? — участливо поинтересовался Холмс. — Ну вот, опять надо будет вызывать мастера, — с лёгкой задумчивостью добавил он, посмотрев туда, где провалилась ступенька. — Всё в порядке. Благодарю, Холмс, — Ватсон всё ещё пребывал в лёгком раздражении, но элементарная вежливость брала своё. Он даже сумел выдавить из себя благодарную улыбку, чтобы ненароком не задеть сыщика. Тот в свою очередь как-то странно фыркнул, но ничего больше говорить не стал и вернулся к прерванному завтраку. Джон слегка рассеяно тоже сел за стол, хотя хороший аппетит как-то незаметно улетучился вместе с хорошим настроением. Да, вот уж действительно выдался паршивый день. Без особого интереса читая первую страницу утреннего «Таймс», доктор мысленно надеялся, что сегодня на его с Холмсом долю не выпадет какое-нибудь очередное дело. Ибо он был уверен, что подойти к этому с полной ответственностью и необходимой внимательностью не сможет — не хватало ещё доставить дополнительные неприятности Скотланд-Ярду и, не дай Бог, вместо преступника застрелить Лейстрейда, или ещё кого-нибудь. Ведь в такие сумасшедшие дни можно ожидать чего угодно. — Есть интересные новости, мой дорогой друг? — спокойный голос сыщика оторвал Ватсона от напряжённых дум. — Нет, Холмс. Ничего, — безучастно ответил он, не отрывая взгляда от газеты. — Да ну? Даже о кражах или убийствах ничего нет? Досадно, — с разочарованием протянул гениальный детектив, закурил трубку и расслаблено откинулся на спинку стула. Его острый взгляд сосредоточился на сидящем напротив Ватсоне. — Вы даже не притронулись к своему завтраку, — бдительно заметил Холмс, выдохнув облако серого дыма. — И у вас крайне удручающий вид, мой друг. Что-нибудь случилось? Джон досадливо отложил газету в сторону и прикрыл глаза ладонью. Нет, это определённо не его день. Иначе не было бы всё настолько скверно. Вдобавок ни на минуту не покидало это странное, настораживающее чувство грядущей беды — нет, Ватсон не обладал даром предсказания, но привык доверять своей интуиции. — Ничего, не беспокойтесь, Холмс. Просто выдалось ужасное настроение. Наверное, мне стоит пойти прогуляться на свежем воздухе… — растерянно пробормотал он, уже собравшись вставать из-за стола. Похоже, мирно позавтракать ему сегодня не судьба. — Чаю хотя бы выпейте, — явно подражая наставительному тону миссис Хадсон, посоветовал Шерлок и вновь затянулся табаком, вставая из-за стола и отходя к окну. Джон как-то кисло посмотрел на свой уже давно остывший чай, но для чистой совести взял чашку и поднёс к губам. Когда мужчина сделал первый глоток, ему показалось, что вроде бы занятый собственными мыслями Холмс странно ухмыльнулся, но не придал этому значения и списал всё на последствия недосыпа. А зря… Уже когда чашка была почти пуста, Ватсон внезапно почувствовал себя странно. По телу разлилось ощутимое и приятное тепло, постепенно перерастающее в лёгкий жар. Но отчего?.. На дворе, следовало заметить, стоял холодный и дождливый ноябрь, и в доме было не так уж тепло. Это встревожило Ватсона, однако в следующую секунду он почувствовал слабость во всём теле, по ощущениям похожую на очень сладкое опьянение. «Вот и предчувствие сбылось», — невесело подумал Джон. Он попытался подняться, однако тут же с тихим стоном опустился обратно на стул. А его состояние тем временем было более чем странным. Лицо Ватсона залил лёгкий румянец, а дыхание отчего-то с каждой минутой становилось более учащённым и прерывистым. Но он по-прежнему не понимал, что происходит. Оставался только один исход — просить помощи у Шерлока. — Х-холмс… — осторожно позвал доктор. — Да, мой друг? — мягко отозвался Холмс, не отводя взгляда от окна. Конечно, от него наверняка не укрылись загадочные перемены, происходящие с Ватсоном, но по неизвестным причинам внимательный сыщик даже не пытался помочь ему, что было ему несвойственно. — Я странно себя чувствую… Вы не могли бы помочь мне дойти до дивана?.. Думаю, мне надо немного полежать… — выдохнул Джон, изо всех сил борясь с желанием расстегнуть пиджак вместе с рубашкой — неведомо откуда взявшийся жар был просто невыносимым. — Разумеется, — Холмс наконец отошёл от окна и, взяв почти обессиленного Ватсона за локоть, помог ему подняться и повёл в ближайшую комнату. Каждый шаг давался бедному доктору с трудом, однако он героически боролся со слабостью, при этом испытывая томительно-приятное ощущение, скапливающееся внизу живота. Едва его тело коснулось мягкой обивки дивана, Джон обессилено выдохнул, инстинктивно облизав пересохшие губы. Странное опьянение медленно, но верно овладевало его разумом. Доктор услышал, как диван под ним заскрипел и прогнулся под тяжестью ещё одного тела. Открыв глаза, он увидел склонившегося над собой Холмса. — Ч-что вы… Ааах!.. — Ватсон испытал ни с чем не сравнимое чувство наслаждения, когда прохладная рука опустилась ему на лоб. Словно тысячи приятных импульсов пролетели по телу и сконцентрировались внизу живота; у доктора появилось навязчивое желание поцелуя, но осознав, кого он хотел поцеловать, Джон резко отпрянул, вжавшись спиной в подлокотник дивана и с ужасом ощутив откровенную тяжесть в паху. А Холмс лишь коварно улыбнулся, буквально прильнув к телу своего друга и бесцеремонно вторгаясь в его личное пространство, которое, к слову, и так было нарушено. Его чуть хрипловатое дыхание опаляло теплом шею Ватсона, который поёжился, но не стал сопротивляться. Какая-то возбуждающая сила не давала ему оттолкнуть Холмса. — Что вы чувствуете, мой друг? — горячо прошептал сыщик в самое ухо Джону. Тот невольно прикусил губу.  — Ч-что происходит, Холмс?.. — судорожно выдавил из себя Ватсон. — Почему я… — О, я вам обязательно всё объясню, но позже… Ведь вам сейчас совсем не об этом хочется поговорить, не так ли? — Шерлок с хитрой улыбкой посмотрел на покрасневшего Ватсона, неспешно стягивая с себя пиджак. Доктор нервно сглотнул и зажмурился, отчаянно пытаясь держаться за здравый смысл. Его каким-то бесом ужасно тянуло к сыщику; это пугало, и - о, Боже... - возбуждало. Это становилось невыносимым. Неожиданно его подхватили за талию и, сопротивляющегося, прижали к дивану. Тихо ужаснувшись, Джон начал остервенело сопротивляться, однако вырваться из захвата Холмса было невозможно. — Нет… Нет, Холмс, остановитесь!.. — доктор вскрикнул, почувствовав руку на своём паху и тёплые губы, щекочущие шею. Голова кружилась, с одной стороны Ватсон понимал, что это всё ужасно и неправильно, но с другой, от жара возбуждения, который приносили ему прикосновения Холмса, разум отключался окончательно. Собрав оставшиеся силы, он попытался оттолкнуть сыщика от себя. Но Шерлок, которому не составляло особого труда отправить в беспамятство кого угодно и распрямить согнутую пополам железную кочергу, даже не обратил внимания на слабые трепыхания своего друга. Он провёл языком по шее Ватсона, дразня, прикусил беспомощно дёрнувшийся кадык. Его руки тем временем несколько грубо сдёрнули с доктора галстук и пытались расстегнуть клетчатый пиджак, как назло, застёгнутый на все пуговицы, что значительно усложняло задачу. Наконец не выдержав, Холмс просто сорвал его с Ватсона, небрежно отбросив в сторону. Достаточно проворно расправившись с пуговицами на рубашке, сыщик запустил под неё руки и принялся поглаживать дрожащее тело. — Господи, нет… П-прекратите это, Холмс… Опомнитесь же, умоляю вас!.. — Ватсон отчаянно застонал. Это было какое-то безумие. Он не мог вырваться, не мог сопротивляться ласкам Холмса, и это знатно обескураживало его. Наконец сыщик перестал терзать его шею и перешёл на грудь, целуя и прикусывая соски, играя с ними языком. Джон чуть ли не задыхался, содрогаясь всем телом и не сдерживая рвущиеся с губ блаженные стоны. Возбуждённый член стоял так, что, казалось, вот-вот порвёт брюки. А Холмс словно издевался над своим другом, нарочно изводя его медленными ласками и заставляя буквально дрожать от наслаждения, изнывать от этой сладко-мучительной пытки. — Ш-шерлок… — еле выдохнул доктор в перерывах между стонами. — Да-да, милый Ватсон? — с улыбкой протянул Холмс, откровенно наслаждаясь ситуацией. В его тоне слышались небывалые ранее озорство и игривость. — Ради Бога, н-не ос-станавливайтесь… — Джон не мог поверить, что это говорил он сам. Нет, это говорило за него томительно-сладкое возбуждение, затмившее рассудок и просто сводившее несчастного доктора с ума. Но ещё больше его сводил с ума великий сыщик. Ватсон жаждал его прикосновений, поцелуев, хотя раньше подобные желания даже не пришли бы ему в голову… — Разве я могу отказать моему дорогому другу? — мягко произнёс Холмс. Его рука проворно скользнула в брюки доктора, принявшись поглаживать пульсирующий член через нижнее бельё. Ватсон запрокинул голову и громко застонал. От этих прикосновений хотелось уйти, сжаться, сдвинуть ноги, но в то же время умолять не останавливаться, позволить больше. Почти не думая о том, что делает, Ватсон потянулся к пуговицам чужих штанов, сквозь плотную ткань которых явственно было видно возбуждение сыщика. Тот наблюдал за этим с лёгкой смешинкой в серо-голубых глазах, параллельно расстёгивая пуговицы на собственной рубашке. Наверное, на ясную голову Джон никогда не осмелился бы позволить себе нечто подобное со своим лучшим другом. Это было так неправильно, бесстыдно и аморально… Но желание вкусить запретный плод было слишком острым, слишком соблазняющим, и Ватсон поддался. Словно зачарованный, он водил рукой по горячему стволу Холмса, вначале осторожно и несмело, словно боясь причинить боль, но потом рискнул ускорить темп. Ответом ему стал низкий, похожий на рычание, стон великого сыщика: — Продолжайте, милый друг, не стесняйтесь… Несколько сильных движений на собственном члене исказили лицо Ватсона мучительным блаженством. Холмс прижал их члены друг к другу и, мягко заставив доктора обхватить их рукой, накрыл его ладонь своей. Так он мог свободно руководить действиями своего друга, самозабвенно двигая бёдрами в такт плавным движениям руки. Джон чуть ли не задыхается, до крови кусая губы. Глядя, как он стонет, как отчаянно краснеет, но податливо выгибается навстречу сыщику, безмолвно умоляя не останавливаться, дарить ему это сладостно-грешное наслаждение, Холмс лишь мягко улыбается. «Сейчас», — проносится у него в голове, и сыщик буквально вжимает своего друга в диван всем телом, достигая своего пика. Вместе с ним с протяжным криком кончает и Ватсон. Холмс достаточно быстро приходит в себя, аккуратно отстраняется от обессиленного доктора и начинает приводить себя в порядок. Полностью одевшись, он последний раз наклоняется к Ватсону и нежно касается губами его скулы. Джон обескуражено смотрит на сыщика, и его взгляд красноречиво говорит: «Боже, что мы только что натворили?..» — Всё в порядке, Ватсон, — возвращаясь к своей привычной невозмутимости, произносит Холмс. — Отдохните, придите в себя. Только сознание не теряйте. После этого он с совершенно непричастным видом выходит из комнаты, оставляя полуживого, но, кажется, ни о чём не жалеющего Ватсона осмыслять произошедшее. При этом на лице сыщика появляется довольная улыбка. «А всё-таки удачный эксперимент вышел, — думает он, про себя усмехаясь. — Вот только этот «эликсир» лучше не испытывать на друзьях. Мало ли, что может произойти!»