***
Манон всегда была умной. Манон Демесси не доверяла эмоциям. Ненадежная валюта, которая слишком быстро обесценивается. Прохладный сентябрьский ветер успел растрепать горько-шоколадные волосы, забраться за широкие рукава пальто и оставить ласковый поцелуй на раскрасневшихся щеках. Любимый горячий напиток из Costы, обволакивающий голос Halsey в ярко-красных наушниках, улыбки прохожих — всё это вгоняло девушку в расслабляющий транс. Она всегда была наблюдателем. Той, что замечала крошки Орео в складках брюк пожилой женщины напротив, рыжую шерсть кота на толстовке кудрявого парня в метро или то, как Эмма отводила взгляд вправо, когда улыбалась. Все те мелочи, которые люди вокруг столь упорно игнорировали, приводили Манон в восторг. Неподалеку от неё молодая семья устраивала пикник: дети счастливо носились вокруг отца, хохоча от восторга, когда он резко поднимал их в воздух и кружил, кружил, кружил. Демесси приветливо помахала кареглазой малышке, когда та заметила её пристальный взгляд. Девушка давно перестала оплакивать потерянное детство, но в этот вечер ей стало невыносимо тоскливо, аж до тошноты, от мысли, что у неё подобного не было...и не будет. Манон не верила в сказки про принцев и единение душ. Люди предают, обманывают, калечат. Таков был мир вокруг, и у неё никогда не будет достаточно сил, чтобы изменить это. Манон прилежно выполняла домашнее задание, терпеливо выслушивала щебетание Дафни о Шарле-Анри в пропахшей луковым супом столовой, вовремя принимала неестественно-бирюзовые таблетки, выписанные доктором Роше, начинала утро с зарядки и съедала по шесть кусочков курицы каждый день. Она ни разу не просрочила оплату аренды и счетов, вовремя платила на интернет и закупала зубную пасту для кровоточащих дёсен впрок. Потому что Манон была чертовски умной девушкой. Голос разума не давал повода для сомнений. Она сделала правильный выбор, когда заперла своё сердце под замок, хоть иногда он и напоминал тюрьму. Так безопаснее. Париж укутывал прохожих в клетчатые шарфы, пугал утренними пробками, а по вечерам раскрывал небесное полотно, усыпанное звёздами. Манон нравился этот город. Нравился его нескончаемый гул, заглушающий мерзкий шепоток страхов в её голове, нравилось разговаривать с уличными художникам на пыльных ступеньках Монмартра, нравился хруст свежеиспеченных круассанов во рту. Но был в этом прекрасном месте человек, который не просто не нравился Манон Демесси, нет, девушка презирала его со всей имеющейся у неё яростью. Шарль Мунье. Золотой мальчик. Капитан баскетбольной команды. Тщеславный, эгоистичный манипулятор. Обладатель шикарного авто и не менее шикарных волос, которые наверняка застрахованы на кругленькую сумму из кошелька его родителей. В первый раз она увидела его в школьном кафетерии: он вошёл туда, словно молодой крон-принц в окружении своей свиты. Дафни усиленно стреляла в него глазками, буквально захлебываясь в восторженных эпитетах и собственных мечтах. Впрочем как и добрая половина остальных учениц старше двенадцати. Шарль же оставался совершенно равнодушным, но на загорелом лице то и дело играла та самая ухмылка, от которой все дамы лишались чувств и остатков серого вещества. Манон искренне не понимала, что уж такого особенного в этом парне. Тогда она в который раз порадовалась тому, что эмоции больше не управляли её жизнью. Ведь Манон была умной девушкой.***
Она сочувствовала наивной Дафне, которая с какой-то детской гордостью таскала на себе майку Рапторов. Символ победы или унижения? Каждый раз, когда Манон хотелось прокричать о достоинстве, целостности, самоуважении в конце концов, слова застревали в горле тугим комом. Это не твой выбор, говорила она себе. И не твоя жизнь. Перед глазами вставали картинки из прошлого. Мать кричит на отца, нервно кружа по их бежевой кухне в Барселоне. На плите, надрываясь, гудит чайник. Недопитая бутылка папиного бренди у неё в руках. И слова, слова, слова. Тонны режущих фраз. Слёзы в серо-зелёных глазах. Папа хотел, чтобы мама чаще бывала дома, с ними, но она, очевидно, желала другого. Светловолосая подруга резко замолкает и машет кому-то поверх её головы. Манон оборачивается и замечает, что Шарль холодно кивает в их сторону, не замедляя шаг. В тёмных глазах ни намека на узнавание. Он даже не помнил её! На лице Дафни дрожащая улыбка из последних сил, но бледные щёки розовеют, словно кто-то влепил ей пощечину. И этот кто-то только что приобрёл себе нового врага. Манон всегда была умной, и уж она-то найдёт способ поставить этого урода на место.***
В понедельник у неё была сдвоенная химия, её личный филиал Ада. Девушка с трудом передвигала ноги в направлении выхода. Большая часть учеников уже сидела дома, уставившись в монитор или готовясь к очередной вечеринке третьекурсников. Манон, несмотря на вскипевшие мозги, твердо решила попасть на выставку Ренуара. В самом конце коридора скрипела приоткрытая дверь. На ней сияла жизнерадостная табличка:"Политический кружок мадам Саронни ждёт Вас! Если вы амбициозны, решительны и жаждете изменить мир к лучшему, то приходите на открытое заседание в пн-чт в 15:00. Убедительная просьба: НЕ ОПАЗДЫВАТЬ!"
Демесси улыбнулась, представляя, как нелепо бы смотрелись эти амбициозные и решительные ребята в римских тогах, воображая себя по меньшей мере сенаторами в амфитеатре. Поддавшись природной любознательности, Манон придвинулась ближе и заглянула в окошко. На стульях, выстроенных в форме полукруга, сидели незнакомые ей ребята. Скорее всего, ученики второго или третьего курса. Какая-то девушка довольно жестко высказывалась о последствиях легализации проституции. — Ну что же ты стоишь под дверью, голубка, — она не успевает сориентироваться, как её практически волоком затаскивают в класс, — проходи, не стесняйся. Десятки удивленных глаз, как по команде,уставились на неё. И среди них были те, что так бесили её в последнее время. Цвета дорогого виски. Что здесь, чёрт возьми, забыл Шарль-Анри? Перепутал время сбора своего фан-клуба, не иначе. — Простите, мадам... — начала было Демесси, но старушка ловко стянула с неё пальто и сумочку, попутно кивая на единственный свободный стул. Сил на сопротивление не осталось, и брюнетка безвольно плюхнулась рядом с главной школьной достопримечательностью. — Так, детки, а теперь разбейтесь на пары и приведите по три аргумента для каждого из предложенных высказываний. И прошу вас, помните о главном. О Кодексе Наполеона? — Уважение других дает повод к уважению самого себя, — нестройно продекламировали старшекурсники под чутким взором преподавательницы. Девушка почувствовала себя частью какой-то секты. Оставалось надеяться, что сегодня обойдётся без жертвоприношений. — Итак, — надменно произнёс Мунье, беззастенчиво оглядывая её фигуру, — с чего начнём...прости, милашка, не помню твоего имени. — О, ничего страшного, — приторно отозвалась Манон, сдерживаясь, чтобы не врезать этому напыщенному индюку прямо здесь, — оно начинается на "иди ты" и заканчивается на "нахер". Самодовольная улыбка Шарля-Анри гаснет, как спичка в дождливый день. — Вау, а ты не слишком-то любезна. — Я не любезничаю с мудаками, которые самоутверждаются за счёт унижения других. Кажется, она сказала это куда громче, чем планировала. Теперь уже и остальные прислушивались к их небольшой, но кровавой баталии. — Прошу прощения? — удивленно переспросил третьекурсник, садясь прямо и смотря на неё сверху вниз. Неплохая тактика, милашка, но ты плохо представляешь, с кем имеешь дело, подумала Манон, поднимаясь на ноги. — Просить прощения тебе стоит у всех тех девушек, с которыми ты переспал, а после выбросил, как мусор. Ты даже не помнишь их имён, а просто используешь их, как одноразовые салфетки и знаешь, по-моему, это отвратительно. — Демесси выдержала паузу, давая возможность ему и остальным переварить услышанное. Это была победа, но ей нужен нокаут. — Ты жалок, Шарль-Анри. Ты просто потерянный, недолюбленный ребёнок. Она вышла из школы с гордо поднятой головой. Манон поступила правильно, Манон использовала ум, тогда почему вместо удовлетворения она ощущает лишь пустоту?***
Сегодня явно не её день. Любимая красная помада закатилась под стиральную машинку, Микаэль втихаря съел столь любовно приготовленный смузи-болл, а из-за огромной очереди в метро она опоздала на историю. Уже третий раз за месяц. Поэтому прямо сейчас Манон была вынуждена сидеть на жёстком стуле в приёмной месье Дюваля, их завуча по воспитательной части. Старые часы уныло тикали, раздражая и без того взвинченную девушку. Ещё и батарейка на телефоне предательски села. Чудесно, просто чудесно. Хлопнула дверь, и в коридоре послышались тяжёлые шаги. — Месье Дюваль скоро подойдёт, — заученно пояснил секретарь, — посиди пока тут, я принесу тебе льда. С другого конца комнаты на неё глядел Шарль-Анри собственной персоной. На левой скуле медленно расцветал синяк, на костяшках остались следы грязи и крови, а от обыкновенно идеальной укладки не осталось и следа. Но даже в таком виде он притягивал к себе взгляды. Парень ленивой походкой направился к ней, однако Манон была не из тех, кого можно легко запугать. Вздернув подбородок повыше, она села, глядя прямо перед собой. Невесомое прикосновение чужого плеча к её плечу. Тепло, пробежавшее от одного тела к другому. Демесси дернулась, как от проказы, и едва не свалилась на пол. — Кажется, моё присутствие нервирует тебя? Она решила игнорировать все его жалкие попытки вывести её на диалог. — Значит, любишь поиграть в молчанку? — продолжал допытываться капитан Рапторов, наклоняясь ближе. Манон почувствовала горячее дыхание над ухом, напомнившее ей влажный океанский бриз. Да что с ней такое? Она ведь всегда была умной девушкой! Неужели присутствие этого испорченного красавчика пробудило в ней какие-то чувства? Нет, это чушь, временное помутнение рассудка, успокаивала себя девушка. — Я люблю, когда люди не нарушают моё личное пространство, — огрызнулась Демесси, отталкивая нахального парня. То ли эти стулья не были предназначены для великанов, вроде Мунье, то ли она не рассчитала силу удара, но вот они уже лежали на полу под грудой обломков. Её ладонь упиралась в грудь Шарля, в то время как его правая рука находилась на талии, не давая девушке упасть на металлические ножки того, что раньше было муниципальной собственностью. — Прости, но ты не могла бы слезть с меня, — хрипло прошептал он, — ты нарушаешь моё личное пространство.***
Charles_Munier подписался на ваши обновления. Манон уже несколько минут прожигала взглядом ни в чём неповинный экран телефона, будто от этого злополучное уведомление испарится. Она отложила смартфон в сторону, возвращаясь к докладу по экономике сельских регионов Нормандии, но ей было сложно сосредоточиться из-за круговерти собственных мыслей. Прошло уже несколько недель с того лобкового эпизода, как в шутку окрестила его Эмма, она всё крепче привязывалась к своей фантастической четверке подруг, ходила на фестивали ретро-кино и, в целом, была практически счастлива. Если бы не одно крошечное"но", преследующее Демесси с упорством Ганнибала Лектора. Шарль-Анри закидывал её сообщениями на Фейсбуке, якобы случайно сталкивался с ней в шумных коридорах лицея, даже стал — о ужас — посещать библиотеку, где она спиной чувствовала его прожигающий взгляд. Сегодня отличная погода, валькирия, а ты наверняка сидишь дома и киснешь, угадал? Пантеон, 14 колона, ты, я и Париж, 19:00. Буду ждать. — Да что он о себе думает? — прокричала Манон, хватая увесистый учебник, словно собиралась кого-то убить. Такой может довести кого угодно, мрачно подумала француженка. — Кто там о тебе думает? —весело поинтересовался Микаэль, проходя мимо её комнаты. — Один засранец по имени Шарль-Анри. — М-м-м, а он красивый? — лукаво спросил её друг, поигрывая бровями. — Стой, а не тот Шарль, по которому сохнет твоя подружка Дафни? Сплетница, Эмма была права, она в чёртовой Сплетнице. — Возможно, — уклончиво ответила Демесси, уже жалея, что завела этот разговор. — Он самый настоящий сталкер. — Хочешь, я поговорю с ним, как мужчина с мужчиной? Никто не смеет обижать мою Манониту. — Ну во-первых, я сама могу разобраться с ним, я больше не та маленькая девочка, нуждающаяся в опеке, — терпеливо объясняла Манон, загугливая материал для доклада. — А во-вторых? Она крутанулась в кресле и состроила нарочито грустную гримасу. — А во-вторых, бедняжка Шарль сраный эгоист и манипулятор, поэтому я никогда не стану встречаться с подобным типом. Микаэль как-то странно улыбнулся, что вызвало в девушке ещё больший гнев. — Я серьёзно, он самый невыносимый и невоспитанный человек из всех, что я знаю! Он унизил Дафну при всех, сказав, что она не более, чем пустое место, — продолжала распаляться Демесси, — представляешь? Как можно сказать такое юной девушке, которая, к тому же, влюблена в него. Он просто уничтожил её самооценку, Мика. А видел бы ты, как он расхаживает по коридорам, будто грёбанный король, а все остальные — это челядь, недостойная даже дышать одним воздухом с ним. Он грубый, заносчивый... — Я всё понял, подруга. — Просвети же меня, о мудрейший? — Манон шутливо сложила руки в молитвенном жесте. — Не знаю, что происходит между вами двумя, но тебе точно не плевать на Его Величество Шарля-Анри Первого. Похоже разумная часть Манон решила покинуть её на время.***
Манон поступала глупо. К пяти вечера стало понятно, что заняться девушке откровенно нечем, а погода впервые за долгое время сжалилась над парижанами, доставая из закромов щедрую порцию тепла и солнца. Полы в комнате сияли, все домашние задания были сделаны аж на две недели вперёд, еда бережно расфасована по контейнерам, а одежда выглажена и чуть ли накрахмалена. Поэтому сейчас Демесси резво крутила педали старенького велосипеда, нарезая круги вокруг Люксембургского сада. Пантеон высился на остальными зданиями, гордый и величественный. Ну просто вылитый Шарль, хмыкнула девушка, пристально разглядывая толпу туристов. Она специально курсировала по одному и тому же перекрёстку, ей было любопытно, насколько его хватит. Хотя, вполне может быть, что Его Величество и вовсе забыл о встрече. Сколько подобных сообщений в час он отправлял? Десять? Двадцать? Спустя ещё три круга, Мунье, наконец, соизволил прийти. Вернее, приехать. Чёрный велосипед с устрашающими красными шрамами был под стать хозяину: огромный, тяжёлый и приковывающий внимание. Хромированные ручки и логотип известной фирмы кричали о богатстве. Каков пижон, сердито покачала головой Манон, от чего несколько непокорных прядей упали на лицо. В кармане завибрировал мобильник. Жду тебя у входа, Red Lips. Будь осторожнее на поворотах. Жди-дожидайся. До второго пришествия. Демесси позволила себе насладиться зрелищем ещё пару минут, после чего широко улыбнулась и покатила в противоположную сторону. Под кронами многовековых деревьев рассаживались парочки, кто-то привёл на прогулку детей, три пожилые женщины откупоривали бутылку вина, счастливо жмурясь от косых лучей светила. Жаль, что она оставила наушники дома. Зато появился повод послушать город, собственные мысли. Кто-то лихо подрезал её справа так, что Манон с трудом удержала руль. — Манон, — воскликнул Шарль преувеличенно бодрым тоном, словно она была его давно потерянной кузиной, которую он внезапно нашёл, — ну надо же, кого только не встретишь в Люксе в этот час. Она не могла понять, злит его эта ситуация или, напротив, забавляет. А может и то и другое, поди разбери этих школьных знаменитостей. Какое-то время они ехали молча. Изредка Демесси кидала на парня подозрительные взгляды, но он или не замечал их, или хорошо притворялся слепым. На правильном лице с высокими скулами царило абсолютное спокойствие. Безмятежность. Манон решила последовать совету, который она вычитала сегодня в Guardianе, и просто отпустить события. Пусть всё идёт своим чередом. В конце концов, они лишь случайные попутчики. Это ничего не значит. Ноги уже начало покалывать от усталости, и-за чего Манон отставала всё сильнее. Шарль заметив это, притормозил у подъёма на холм Марии Антуанетты. — Спорт не твоя сильная сторона, да? — поддел её Раптор, помогая затащить велосипед на смотровую площадку. Девушка едва поспевала за ним, поражаясь тому, с какой лёгкостью он проделывал такие вот фокусы. А ведь его железный конь был предназначен для горных прогулок, поэтому весил не меньше десяти килограмм, а то и все пятнадцать. Откормили лося на свою голову. Представив Мунье с рогами и огромным мохнатым носом, она расхохоталась. — Ты точно в порядке? — участливо поинтересовался Шарль-Анри, — неадекватное поведение — один из симптомов болевого шока. — Прекрати! — Прекратить что? — Строить из себя умного, — вмиг посерьезнела Манон, удивляясь собственной реакции. Да что с ней творится? Почему рядом с этим неандертальцем ей всегда хотелось быть стервой? Возможно ли, что она и правда чересчур предвзята к нему? — А с чего ты взяла, что ты единственная умная на весь лицей? — Ну уж точно умнее тебя, Шарль-Анри, — чопорно произнесла Манон, опускаясь на скамейку. И почему они все такие узкие? На них едва умещаются двое. — Как скажешь, Red Lips, — не остался в долгу Мунье, протягивая ей спасительную бутылку воды. На короткое мгновенье их пальцы встречаются, и её бросает в жар, который она благополучно списывает на физические нагрузки. Тёмные глаза задерживаются на губах цвета алых роз. Манон думала о том, каковы на вкус поцелуи главного плейбоя округа. Почувствует ли она вишнёвый вкус колы на кончике языка или запах сигарет? Это продлится долго или он не слишком хорош в прелюдиях? Манон поступила опрометчиво, послушав сердце. Но встать и уйти было равносильно поражению. — Раз ты такой умный, то почему не оставляешь меня в покое? — спросила Демесси как можно более равнодушным тоном. — Я ведь ясно дала понять, что между нами ничего не будет. Никогда. — Никогда не говори никогда, — пропел парень знаменитую строчку из песни. — Джастин Бибер? Серьёзно? — Моя сестра обожала его, — печальная полуулыбка говорила о многом. — Она сводила меня с ума, часами слушая эту песню снова и снова. В конечном итоге, я выкинул её айпод из окна. — Вы были близки? — осторожно поинтересовалась брюнетка, ощутив себя сапёром на вражеской территории. — Не слишком, — сухо отозвался Мунье, глядя вдаль. Гораздо дальше, чем простирался горизонт. — Ну знаешь, как это всегда бывает у братьев и сестёр: в детстве вы знаете друг о друге всё, а потом...вырастаете и становитесь такими же чужими, как и все вокруг. — Я единственный ребёнок в семье. И я всегда была одна. Зря она, наверное, разоткровенничалась. Всё, что было сказано будет использовано против Вас. И это правило касалось не только зала суда. — Звучит довольно хреново. — Так оно и было. Сумерки прохладной вуалью накрывали уставший за день город. Малиново-жёлтые краски на небе сменялись сапфировым и чёрным. — Я не из тех, кто отступает, Демесси, — она знала, что теперь Мунье смотрел прямо на неё, но ответить не хватало сил. Манон больше не была уверена в своей броне. — Это угроза? — Нет, обещание. Манон всегда была умной девушкой, но встреча с Шарлем Мунье пробудила давно забытый голос надежды.