***
Макс посмотрел на Дэвида, который нёс его подмышкой, как какой-то грёбаный кошелёк. Это выводило из себя: до этого он действительно наслаждался собой, ведь он почти сжёг это место! Нахуй Дэвида и нахуй этот лагерь. Дэвид вздохнул, вытерев свободной рукой сажу со лба, как только им с Гвен удалось разобраться с последними языками пламени, поднимающимися из сухой летней травы. — Итак, дети, вы развели огонь! Спасибо, Гвен, что показала нам, как правильно пользоваться огнетушителем. Гвен держала огнетушитель в руках так крепко, прижимая к себе, словно в любую секунду пришлось бы снова его использовать. — Мелкий говнюк, если ты ещё раз учудишь такое дерьмо, я потушу тебя, только вставлю шланг тебе в глотку, — прошипела она, обращаясь к Максвеллу. Дэвид рассмеялся. — Хорошо, Гвен. Так, кемперы! Почему бы нам не пойти в столовую и немного остыть там? Все, кроме Неррис, застонали от шутки, но всё равно направились к небольшому деревянному зданию — почти удавшееся разрушение лагеря действительно выматывало. Максу же пришлось вцепиться в руки Дэвида. — Можешь теперь, блять, отпустить меня? К его удивлению, Дэвид ответил слишком… слабо и обессилено. — Погоди секундочку, Макс… Макс нахмурился: в чём дело? Это он так реагирует на почти сожжённый лагерь? Мальчику оставалось только наблюдать, как Дэвид потирает пальцами переносицу, как обычно и без того бледная кожа теперь слишком сильно выделялась. И только после этого он заметил, что рука, которой Дэвид его придерживал, слегка задрожала. — Дэвид, Дэвид, Дэвид! Дэвид дёрнулся от крика, отвечая на него самым измученным и усталым голосом, какой только Макс когда-либо слышал за всю свою жизнь: — Что, Макс? Это было жалко… и вызывало беспокойство вперемешку с любопытством. — Ты чего? Ты что, реально оставишь их всех наедине с Гвен во второй раз? Вожатый, казалось, обдумывал этот вопрос. Нет, даже не так… больше походило на то, что ему требовалось время, чтобы вообще связать сказанное Максом с недавним происшествием. — Ты прав. Пойдём. И он зашагал к столовой, чувствуя очередную вспышку боли. Когда он отпустил Макса, стоять было уже практически невозможно: лодыжки и колени дрожали — настолько невыносимой стала боль. Он мог думать только о том, что он чувствует абсолютно всё, что он никогда не представлял, что мигрень может быть настолько сильной. И, Боже, запах. Дым, гарь, смог. Кемперы, его одежда, его волосы, да сам лагерь — все приобрело стойкий запах дыма, который глушил все остальные чувства. Боль к этому моменту стала такой сильной, что он чувствовал каждую холодную каплю пота, стекающую по его рукам, и как он дрожал из-за этого. Было почти невозможно выдерживать свет в столовой, даже если он и не был таким уж ярким. Это обыкновенные дешёвые лампочки с мягким желтоватым светом, которые ещё и время от времени переставали работать. — Дэвид? — пришлось приложить немало усилий, чтобы наклониться и увидеть Никки рядом с собой. — Что ты делаешь? Ты что, одержим демонами? Дэвид покачал головой, сразу же пожалев об этом: пришлось вцепиться в стол руками. — Я просто думаю, что мне нужно есть… — голос уже едва слышался из-за дрожи, словно он вот-вот сорвётся. — Ага, — вмешался Макс бесцветно, ковыряя еду в тарелке вилкой, — зелёные помои или коричневые? Обычно Дэвид ругал его, говоря, что нужно уважать труд и работу других в любом случае, но не в этот раз, вместо этого едва-едва дотянув самого себя до стола в уголке комнаты и сев туда. Макс нахмурился, наблюдая за тем, как вожатый устроился там, прикрыв глаза. Посмотрев на Никки, он задал вопрос: — Что это было? Никки пожала плечами. — Это было грубо, Макс! В зелёных и коричневых помоях можно найти много чего хорошего и плохого! — Да я не про еду, Никки! Ты, должно быть, просто шутишь! — Бах… как знаешь, — девочка закатила глаза. Нил вздохнул. — Ох, великолепно. Ты добился того момента, когда стал одержим Дэвидом. — Завались! Я не одержим им! Ты должен признать, что сегодня он даже для себя странный. — Мне плевать. Я человек, я устал — меня целый день преследовали с огнеметами. — С огнеметами, которые ты сам и создал. — Пфф. — Так как мы сегодня будет изводить Дэвида?! — вскрикнула Никки, залезая на стол с возбуждением и нетерпением в розовых глазах. Макс уставился на неё. — Пока что никак. Сначала я должен понять, что он запланировал. — Только, Макс, помни, что в его планах убийств нет, — пробормотал Нил, убедившись, что не перегибает палку. Дэвид положил голову на стол, накрывая её руками, чтобы заблокировать свет, от которого всё будто разрывалось. Привычный хмурый взгляд Макса на мгновение сменился заинтересованностью, но всё вернулось на свои места, прежде чем кто-либо успел это прокомментировать. — Хорошо, только мы с Никки остаёмся здесь. Я слишком устал от всех приключений, — вздохнул он. — Но я нет! — возразила девочка, поднимая руку. — Никого не ебёт, Никки! Она медленно опустила руку, наблюдая за тем, как Макс зашагал к Дэвиду. Дэвид готов был поклясться, что мир вокруг кружился так быстро, что он мог бы упасть на потолок. Или на пол. Или просто продолжать падать. Он был уже на грани упасть куда-то — и плевать, куда именно. Ему никогда не доводилось встречаться с головокружением, даже когда он сидит, и он боялся представить, что будет делать, когда ему придется встать со стула. Ему казалось, что вся его кожа уже в поту, который стекал по нему с такой скоростью, словно по всему телу просто бегали маленькие пауки, оставляя за собой нелепые следы. Всё, абсолютно всё тело ощущалось по-другому, а мысли были зациклены на одном. И, Боже, боль… Дэвид даже не мог найти слов, чтобы описать её. Так что не удивительно, что он не заметил, как к нему подошёл Макс. — Эй, ты что там задумал… — подозрительное обвинение Макса вызвало желание расплакаться. Бедная, бедная голова… Дэвиду хотелось сказать «всё в порядке, возвращайся к своим друзьям», но вместо этого ему удалось только издать жалобный стон. После этого некоторое время они молчат, затем Макс, самодовольно улыбнувшись, продолжил, — Ты устаёшь от нас, Дэвид? Где там Гвен, а? — В комнате, — Макс поёжился, услышав, как говорит Дэвид. Он едва смог связать настолько короткую фразу из слова и предлога. Он что…? — Ты пьян? — воскликнул Макс, тем самым заставив Дэвида ещё больше сжаться, прижимая к голове руки. Мальчика это действие только сильнее разозлило, и он схватил вожатого за руку, с силой потянув её на себя, пытаясь заглянуть ему в глаза. — Ты ведь нихера не пьяный, так? То есть- — Макс, пожалуйста- — брюнет застыл от абсолютно обессиленного тона вожатого. Макс наклонился, всматриваясь в лицо вожатого. Дэвид… что с ним вообще такое? — … что случилось, Дэвид? — Макс, может, ты лучше оставишь его в покое?.. — послышался голос Космо-мальчика, но брюнет, естественно, его проигнорировал. Дэвид огляделся, затем пару раз моргнул, пытаясь сфокусироваться, и только после этого широко раскрыл глаза. — Дэйви- — Макс, приведи Гвен, — дети в столовой застыли от серьёзного и холодного тона обычно нежного и мягкого Дэвида. — Что… То есть, поч- — Я сказал «приведи Гвен», Макс, — Дэвид закрыл левый глаз, лицо стало на тон бледнее, а всё тело колотило от боли и холода. Макс замер в ужасе. Он терпеть не мог влезать в непонятные ситуации и неприятности, суть которых ему была неизвестна, и он тем более терпеть не мог признавать, что ему по-настоящему страшно. Одновременно с этим он был ещё и безумно благодарен, что Дольф додумался выбежать из столовой, чтобы привести Гвен, потому что ничего в мире сейчас не может заставить его пошевелиться. Дети обеспокоенно затолпились рядом. — Дэвид… — пробормотал Макс. — Что… что, черт возьми, случилось? — в ответ Дэвид только уставился на стол, странно моргая. — Не молчи, Дэвид! — Макс, — серьёзным тоном начала Эред, — ты что, типа, не понимаешь, что ему плохо? Максвелл нахмурился в нетерпении. Ему нужно знать все прямо СЕЙЧАС. Дэвид был просто пиздецки бледный. И Макс, наверное, стал таким же, когда услышал шепот Космо-мальчика, адресованный Нилу: «Дэвид умрёт?» — Дети, дети… — мямлил вожатый с перерывом в пару секунд, — всё в порядке… всё хорошо. — Ты охуеть какой хуёвый лжец, Дэвид. Ты целый день вёл себя странно и- Гвен вместе с Дольфом ворвались в столовую. Её лицо исказила гримаса беспокойства, но вела она себя уверенно, зная, что нужно делать. Это заставило большую часть кемперов отойти от вожатого задолго до того, как девушка заговорила. — Окей, ребята, дайте ему немного пространства. Расслабься… — она опустилась на колени рядом с Дэвидом, и тогда Макс снова приблизился к рыжему, не имея способности и сил ни думать, ни смотреть на происходящее. Он был простым ребёнком. Может, это и стало причиной всплеска тревоги и волнения, как только он вслушался в диалог Дэвида и Гвен. — Хорошо, Дэвид, поговори со мной, расскажи, что случилось. Ты говорил, что это просто головная боль. Ты солгал мне? Дэвид слабо качнул головой. — Нет, просто я так болею и… Гвен, мои глаза, я ничего не вижу… Макс чувствовал, как бешено колотилось сердце в груди, как немело его тело. Лазурные глаза девушки широко раскрылись, прежде чем она смогла взять себя в руки и продолжить. — Ладно, только не паникуй. — Как он может не паниковать, если он нихуя не видит, Гвен? Ты идиотка! — внезапно закричал Макс. И тут же пожалел, увидев, как вздрогнул Дэвид. Он был немного… смущён его реакцией. Гвен сердито посмотрела на мальчика. — Я смотрела достаточно хороших передач про медицину. Она помогла Дэвиду встать и повела его шатающееся тело прочь из столовой. Он, конечно, хотел бы пройтись самостоятельно, но был слишком слаб, чтобы сделать хотя бы пару шагов без её помощи. Приходилось отворачиваться и морщиться от вечернего солнечного света, случайно давить рукой на шею Гвен, когда та принимала попытки успокаивающе погладить его по спине, лишь бы хотя бы ненамного облегчить его боль. — У него просто очень сильно разболелась голова, — и внезапно поглядела на всех кемперов, — из-за таких говнюков, как вы. С этими словами она вывела парня из столовой, оставив шокированных детей внутри, обращая всё своё внимание на вожатого, которого стошнило прямо рядом с деревянным зданием.***
В комнате было темно и холодно — определённо то, что нужно, если хочешь хотя бы немного расслабиться. Так же было очень тихо, и это очередной плюс, но Гвен всё равно предложила наушники, чтобы точно избавиться от лишнего шума. Чуть позже рядом нашлись кое-какие болеутоляющие, а спустя полчаса или около того боль начала утихать. — Гвен, — простонал рыжий, цепляясь за одеяло, — тебе не нужно было быть такой строгой с детьми. Девушка закатила глаза, сначала собираясь нагрубить как обычно, но вместо этого заговорила шепотом: — Я просто хотела их отругать. Дэвид заметил слабую улыбку Гвен. Она хотела бы остаться ещё ненадолго, но, увы, ей пришлось вернуться к своим обязанностям вожатой лагеря и уйти проверять кемперов в палатках, оставив Дэвида в абсолютном покое. Как только тот уже начал засыпать, Макс тихо проскочил в комнату, убедившись, что Гвен отошла достаточно далеко, чтобы не заметить его. Дэвид сразу же открыл глаза, глянув на ребёнка. — Да, Макс? Макс мялся, уставившись на пол, переминаясь с ноги на ногу, недовольно дуясь. Дэвид тихо рассмеялся. — Что случилось, малыш? — Ничего, — прошипел тот. — Просто… хах… — он прокашлялся. — Никки хотела, чтобы я тебя обнял. Окей? — он быстро обнял Дэвида, позволяя тому привстать, прежде чем уйти, глядя куда-то в стену. — Спасибо, Макс, — когда мальчик обратил на него внимание, вожатый поправил себя, — спасибо, Никки.