Рыбы и Океаны

В нашем безумном мире, над которым восточный ветер веет чаще остальных, жили два замечательных существа: Океан и Рыба. Океан, как полагается всякому приличному океану, был огромен. В нем помещалось все: от смешных морских звезд до пугающе-завораживающих останков кораблей, усыпанных мелкими ракушками. Днем над его поверхностью серебряными снежинками мерцали чайки, бесшумно пикируя вниз в поисках мелкой рыбешки, а к берегу приходили звери. Океан был любимым местом для многих, в том числе и для маленького белого кролика с темно-серыми кончиками ушей. Кролик прискакивал к самой кромке воды, зарывал лапки в песок и мог помногу часов слушать голос прибоя. Но самые большие чудеса начинались ночью, когда наевшиеся, нагалдевшиеся чайки втискивали свои жирные тельца в расщелины скал, а кролик сворачивался уютным клубочком под теплым боком единорога. Ночью океан начинал светиться. Каждый вечер лучи неповторимого оттенка освещали темные воды, превращая их в струящийся блестками шелк. Если бы в этот момент кто-то мог проплыть над мерцающими кораллами – он бы отдал все на свете лишь бы наблюдать это зрелище снова и снова. Но в этом была главная беда океана. Плавать в нем было некому. Рыба была не простая, но и не очень-то золотая – в меру, в общем. Золотая ровно настолько, чтобы не слепить окружающих, но все равно выделяться. А еще она была бровастой. Вы видели бровастых окуней? Нет? А они есть. Говорят, окуни в океанах не водятся. Но кто их знает, этих чешуйчатых хитрецов. Обычные, может, довольствуются спокойными речками, но бровастым на месте точно не сидится. Бровастым подавай океан. И чтоб непременно светящийся. Откровенно говоря, Рыба сама точно не знала, что ей подавать, но однажды в ее тихий пруд заплыла крошечная соленая капля. Ведомая любопытством, а еще каким-то новым, непонятным чувством, Рыба сама не заметила, как оказалась у устья реки, прямо на пороге Океана. В пресной воде все ярче чувствовались терпкие нотки соли, а жабры непривычно защипало. Это, наверное, был лучший момент, чтобы повернуть, но в Океане вдруг сильно толкнулось сердце, и поднявшейся волной Рыбу занесло прямо в его бездонные глубины. Дело было под вечер, и волшебный планктон как раз начал свою работу. Теплое течение подхватило Окуня и нежно, но настойчиво, повело его над зажигающимися Атлантидами, все дальше от устья реки, все глубже от прошлой жизни. Именно в этот момент Океан наконец-то обрел свою Рыбу. Но всему приходит черед, и в розе ветров зашевелился восточный лепесток, неминуемая угроза для счастливых, неизбежная разлука для любящих. Цепкие сети шторма заволокли в себя беспомощную Рыбу, а мягкие воды Океана были не в силах ее удержать. Оба знали, что разлука эта недолга, лишь на то время, пока над их уютным ветром хозяйничает безобразник с Востока, но легче от этого почему-то не становилось. Испуганные бурей чайки вжимались в скалы, звери лишь ненадолго выходили из пещер и, испугавшись высоченных волн, быстро возвращались в теплые жилища. Немногие продолжали оставаться на мокром берегу, но в их числе непременно был маленький белый кролик. Он не мог удержать восточный ветер, но мог петь незатейливые песни, заглушая насмешливый свист: «Глупый, глупый Океан, ну зачем тебе Рыба? Ты тратишь на нее силы, которые мог бы приберечь для себя, она берет так много, но дает так мало, она погубит тебя! Глупый ты, Океан, глупый!». Но глупым здесь был не Океан, а восточный ветер. Он, в отличии от кролика, не видел одной простой, но такой важной истины.

Океан – он питает Рыбу, заботится о ней и окружает ласковой заботой. Он правда дает многое. А что же Рыба? А Рыба просто делает эти бездонные глубины живыми. И эти отношения сильнее всех восточных ветров Галактики, поверьте.

Кролик это знал, как знал и сам Океан, поэтому просто приходил на берег и заводил песню, помогая ждать. Океан лучше кролика знал, что оно того стоит. Океан ни на секунду не сомневался, что его Рыба вернется. Потому что сказки должны кончаться хорошо, а если в твоей жизни есть Рыба – значит это точно сказка.