Исправить ошибку

Ему казалось, что хуже этой войны в его жизни произойти уже не могло. Смерти, бесконечные смерти тех, кто появлялся рядом — это слишком много для любого. И он понимал тех джедаев, которые со временем стали считать клонов чем-то на вроде дроидов из плоти. Цинично? Да. Но иначе невозможно, осознание реальности смерти сводило с ума… Но если к смертям клонов он смог как-то притерпеться, то вот к смерти других джедаев… Оби-Ван осознал, что вот уже пять минут он просто стоит посреди разрушенного зала и смотрит на тела тех, кого он еще недавно называл братьями и сестрами. И на юнлингов. Кто мог совершить настолько чудовищное действие? — От меча погиб этот падаван, — Йода огорченно опустил уши, опуская взгляд. Кеноби почувствовал, как невидимый клинок вонзился в грудь — боль была настолько яркой и неожиданной, что трудно дышать. — Кто… кто мог это сделать? — голос стал совершенно чужим. Джедай почему-то вспомнил об Энакине. Самый близкий друг и брат. Неужели с ним произошло то же самое, что и с другими? Даже мысль о подобном пугала. Магистр отрешенно подумал, что если он переживет сегодняшний день, то уже ничего не сможет его испугать. Если. Но реальность оказалась жестока. Странно, но он не умер. И, видя, как Энакин — тот самый Энакин! — стоит на коленях перед ситхом, он понял, что не верит. Просто не верит. Энакин никогда по своей воле не становился на колени, ни перед кем. А уж характер своего падавана он знал слишком хорошо. Возможно, именно поэтому слова Йоды о том, что Энакина уже нет, убедили его. Пусть и ненадолго. Ровно до того момента, как он проследовал на корабль следом за Падме и скрылся в свободной нише, пережидая перелет. Именно тогда способность думать вернулась к нему и сделанные выводы ему не понравились. «Уничтожить Дарта Вейдера». Была ли в его жизни более трудная миссия? И ведь он согласился на это. Оби-Ван не мог обманывать себя долго, впрочем, как и всегда. Он не сможет убить Энакина, как бы не старался убедить себя в обратном. Да, его бывший друг пал во Тьму и убил многих джедаев. Да, он совершил это под влиянием эмоций — как это похоже на него! Но… Кеноби осознал ужасающую реальность: смерть Энакина станет и его смертью. Он просто не сможет жить с осознанием того, что совершил и дальше. А умереть душой… чем это отличается от перехода на Темную сторону, когда от прежней личности ничего не остается? Нет, он не хотел допускать этого будущего. Но как найти Свет в абсолютной Тьме?

***

Он остановился у начала трапа, зная, что Энакин увидит его сразу. Тем более, присутствия в Силе он уже не скрывал. И с горечью ощущая, как изменилась Сила Скайуокера. Да, это уже далеко не Свет, на несколько метров просто шибало болью и отчаянием. Отпечаток недавно совершенных убийств и… безумия? Осознание чудовищной ошибки стало сильнее. Он не должен был оставлять Энакина наедине с проблемами надолго. Но времени сожалеть не было — Оби-Ван заметил маниакальный блеск глаз Скайуокера, устремленных на молодую женщину. Падме могла пострадать и джедай решил не доводить дело до трагедии — ни при каких обстоятельствах. Высокий прыжок — и он стоит рядом с Падме, загораживая ту от Энакина. Бывший джедай выглядел неважно: воспаленные глаза, налившиеся кровью, немного плывущий взгляд… у Оби-Вана даже возникло подозрение, что тот не до конца воспринимает реальность происходящего. Неужели на него так повлияло Падение? Из теории он знал, что отступники в первое время после Падения не могут адекватно воспринимать реальность. Правда, он сам никогда не думал, что эти знания ему когда-нибудь пригодятся. — Падме, иди назад, — он сопроводил свои слова коротким импульсом внушения. Сейчас не время спорить или что-то доказывать. Энакин не способен отвечать за свое поведение, а значит, ей тут находиться слишком опасно. Оби-Ван отметил, что Энакин не сдвинулся с места, просто смотря вслед женщине, позволяя ей уйти. Неужели?.. Внутри шевельнулась слабая надежда. — Ты пришел убить меня, — как ни странно, голос был почти спокоен, хотя Кеноби и почувствовал напряжение, окутавшее Скайуокера почти осязаемым облаком. И эта улыбка… слишком застывшая и неживая. Отступник готов к бою. — Нет, Энакин, — он заставил себя смотреть бывшему другу прямо в глаза. Сегодня он скажет все, что лежит на сердце — и да поможет ему Сила! — Я пришел спасти тебя. От тебя самого. — Я знаю, как джедаи спасают ситхов, — цинично усмехнулся Скайуокер, тем не менее, не двигаясь с места. Кеноби постарался расслабиться, чтобы противник не воспринял его как угрозу. Сейчас не было неважных мелочей. — Удар в сердце, это же так милосердно! — Ты мне как брат, Энакин, — голос предательски дрогнул, но Оби-Ван не отступил от принятого решения. Если Сила хочет, чтобы именно он убил Энакина, то сначала он сделает все, что от него зависит, чтобы этого не случилось. А если нет… то здесь тоже все ясно. Для него. — Я не могу убить тебя и жить дальше. Лицо Энакина неуловимо изменилось, когда слова джедая дошли до его сознания. Что-то явно затронуло его, хотя поза готовности к атаке не изменилась. Минута, другая… молчание затянулось. Оби-Ван тоже молчал. Сила ощущалась как никогда близко, нашептывая правильный ответ. И сейчас он знал, что Энакин должен заговорить первым. — Сидиус обещал мне спасти Падме, — вдруг сказал Скайуокер, разрывая тишину. Он немного расслабил плечи и Оби-Ван почувствовал острое облегчение — по крайней мере сейчас боя не будет. Они смогут поговорить. — У меня было видение, что она умрет при… родах. В Силе плеснуло болью и застарелым страхом. Оби-Ван пораженно выдохнул, осознав сказанное. А ведь он знал, как Энакин относится к потере близких… и Падме Амидала уже давно входила в это число. В случившемся есть и его вина, он не понял все вовремя. И Энакин поверил лживым обещаниям ситха. — Это ложь, — Кеноби был уверен в том, что говорил. Да и как иначе, ведь Сила не давала ошибиться! — Сидиус не медик. А Падме имеет возможность обратиться в лучшие клиники галактики, сам подумай. — Это правда… — Энакин недоверчиво смотрел на Кеноби. Но его собственное восприятие Силы было однозначным: человек напротив него не лгал. И действительно верил в то, что говорил. А еще… Оби-Ван не осуждал его. Хотя до этого не раз говорил о том, как опасно привязываться к кому-либо. — Почему ты так спокоен? — Что? — сначала не понял магистр. Состояние Энакина менялось очень быстро. Он больше не ощущал гнева и ярости, жажды крови… Тьма еще была, но теперь они общались почти нормально. И вопрос Скайуокера захватил его врасплох, тем более джедай сначала вообще не понял смысла. — Я нарушил Кодекс и женился на Падме. Но ты ничего не сказал мне об этом. Это странно, — пояснил отступник, отходя немного в сторону. Оби-Ван повернул голову, следя за ним взглядом. — Знаешь, я как-то не думал об этом, — с кривой усмешкой признался Кеноби. Напряжение немного отпустило и мужчина почувствовал, что устал. Это был слишком длинный день. И он еще не закончился. — Но, в принципе, это не так важно. Ты все равно не сможешь быть джедаем. — Ну, да. Я как бы ситх, — вдруг знакомо ухмыльнулся Скайуокер. Глаза заблестели привычным ехидством. Будто и не было последнего месяца и разделяющего их барьера из долга и разногласий. Оби-Вану захотелось зажмуриться, настолько невероятным было преображение. Тем более, последние слова напомнили о… — И тебе это нравится больше, чем быть джедаем? — весь этот разговор получился странным. Хотя Энакин и пришел в более вменяемое состояние, но Оби-Ван был совсем не уверен, что он не продолжит своих попыток убить его. Ведь он пришел к Сидиусу не только из-за Падме. Нет, он достаточно хорошо знал своего бывшего падавана и его взгляды на жизнь. Палпатин был диктатором по сути. И именно это и нравилось Скайуокеру, которому нужна была сильная рука. Почему он начал понимать это только сейчас, когда уже ничего не исправить? — Джадаи, ситхи… какая разница? — Энакин неожиданно зло скривился и сжал кулаки. — Вам всем от меня что-то нужно, разве нет? Представь себе, мне не нравится этот выбор! Он несколько раз глубоко вздохнул, успокаиваясь. Недавнее Падение явно расшатало и так неидеальный контроль молодого мужчины. Но он явно принял какое-то решение. Оби-Ван вздрогнул, когда на него в упор уставились голубые с золотистыми искорками глаза. — Ты говорил, что не хочешь меня убивать, Оби-Ван? Тогда я предлагаю тебе выбор. Или мы сразимся здесь и сейчас, пока один из нас не умрет. Или… ты поможешь мне скрыться. Так, чтобы меня не смогли найти ни Сидиус, ни джедаи. — И что же ты будешь делать, когда убежишь? — поинтересовался Кеноби, уже понимая, что выберет. Энакин усмехнулся. — Когда мы убежим. Не забывай, у меня семья, — он кинул взгляд на корабль, где скрылась Падме. Оби-Ван не сомневался, что она слышала их разговор, при помощи системы наблюдения. Энакин, скорее всего, это тоже понимал. — Я просто оставлю эти разборки тем, кому они интересны. Ну, как? — Согласен. — Вряд ли это было тем, что ждал от него Йода. Но в этом случае и Сидиус не получал ничего. Оби-Ван был согласен хотя бы на это, для начала. Тем более, оставлять бывшего друга он не собирался: у него появилась цель, которая могла занять всю оставшуюся жизнь. Ведь нет ничего важнее, чем привести хотя бы одну душу к истинному Свету. В прошлом он не справился. Но теперь у него будет время это исправить. У них у всех будет время.