За маской уравнителя

      Акихито понуро брел по шумным, всегда многолюдным улочкам Республиканского города, почти не поднимая головы от серой земли под ногами. Теперь он много гулял - проводить время в своем когда-то любимом доме стало для него почти что настоящей пыткой, вынести которую ему не хватало духу. Теперь он остался совсем один - эта мысль билась в голове вольной птицей в тисках, постепенно пробуждая сильную головную боль.       Раньше это бы решилось сразу - было достаточно попросить маму и она одним движением смогла бы снять боль, но теперь ее не было рядом, как и отца, как и младшего брата. Все они теперь остались лишь в его памяти и на общем портрете, что висел в холле большого и такого пустынного теперь особняка, принадлежащего ему одному безраздельно... Акихито никогда не думал, что одиночество, так рьяно желаемое им ранее, теперь будет причинять столько безраздельной боли и тоски, но изменить что-то он уже не мог. Роковая ошибка, которую он совершил, привела к фатальным последствиям и никого, кроме него самого, винить в этом было нельзя. Он и не пытался, замкнувшись в себе и глубоко внутри переживая боль утраты родных, стоически вынося все необходимые ритуалы и процедуры, связанные с похоронами и дальнейшим вступлением в права наследства. Теперь он был владельцем крупного банка, который обслуживал весь Республиканский город и стремился выйти на уровень иных городов или империй. В его распоряжении, казалось, был весь мир и он имел прекрасное образование для того, чтобы продолжить дело, перешедшее ему от отца, но смысл в этом, как и во всем остальном, как во всей жизни, постепенно терялся из виду юноши. Невыносимое чувство вины угнетало, мешало спокойно жить, засев в сердце, осев в легких. Он с трудом дышал, чувствуя что каждым вдохом словно предает саму память о родных, но этому бичеванию когда-то должен был наступить конец.       Проходя мимо центрального парка, было невозможно не услышать призывы зазывалы через рупор. Эта купленная марионетка очень настойчиво и, неожиданно, очень рьяно призывала всех не-магов присоединяться к их ячейке, которая борется за права ущемленных, то есть тех, кто родился, лишенный магических способностей. Таких, к слову, в этом большом городе было достаточно много и до момента встречи с этим, как тогда казалось, аферистом, Акихито и не задумывался о том, что такие люди сильно притеснены в этом мире. Он жил, не касаясь этих вопросов и раньше бы совершенно беззаботно отмахнулся от этого, но вот уже пол года он жил полностью отказавшись от магии, так, как жил бы обычный человек, не-маг и понимал особенно ясно, о чем сейчас трезвонит на весь парк этот человек.       Подходя к столику с листовками, изображающими какую-то фигуру в белой маске, Акихито отстраненно подумал о том, что сейчас добровольно вступает в секту, выбраться из которой будет нереально, но отказываться от этого уже не хотел, мечтая хоть не надолго, обособиться от мира, который сомкнулся для него в одном - чувстве вины.       Уже потом, возвращаясь домой, так же, пешком, он осознал, что пройти на собрание так называемых, "уравнителей" ему будет не так просто - вход был только для немагов, ну а он, пусть и отказавшийся от магии, все таки оставался магом, очень способным, похоронившим в себе это, как и мечты о блестящем будущем.       Брошюра с идеями новой общины оказалась увлекательной - уже дома, забравшись с ноющими от усталости ногами, на мягкий диван, юноша смог прочесть довольно толстую по меркам подобной литературы вещицу на одном дыхании, ощутив, что просто обязан посетить собрание, чувствуя как внутри с каждым мигом зарождается надежда.       В день, когда было назначено собрание, Акихито почти с самого утра был на ногах и до назначенного часа успел сделать все, что требовалось от него, как от главы крупного банка. Отдав указания, распоряжения, он почти сразу же поспешил домой, понимая, что для того, чтобы прийти на собрание, ему необходимо слиться с толпой, а для этого нужны вещи, подходящие вещи, которых в его доме почти не было. Потратив на сборы намного больше, чем на сборы перед романтическим свиданием, перебрав почти все вещи, он с трудом нашел то, что могло подойти и скрыть от особо внимательных его внешность для чего он выбрал темный платок, полностью скрывший его волосы и часть лица. Такими же темными оказались все его одежды и в таком мрачном виде он предстал перед охраной скрытого, полузаброшенного склада, где и проходило собрание.       Внутри уже было не протолкнуться - на сборище пришло столько людей, что даже дышать в переполненном зале было тяжело, а гул стоял такой, что порой уши закладывало с непривычки, однако Акихито упрямо пробирался ближе к сцене, желая увидеть лидера этой общины, того самого Амона, о котором так вдохновенно рассказывали на улице, того самого человека в маске, чье лицо было скрыто от глаз всех членов тайного общества уравнителей. Это интриговало - юноша и сам не мог решить больше что именно сподвигло его прийти сюда - идеи полуреволюционного общества или же тайна лидера, неожиданно пробудившего в нем интерес, впервые за все время после катастрофы.       В назначенный час на сцену словно из ниоткуда появились люди в одинаковой одежде, похожей на спецовки, в середине которых, выделяясь на общем фоне стоял он - его почти военная выправка, широкие плечи, подчеркнутые наплечниками из яркой ткани, тонкая талия, подпоясанная ремнем и крепкие ноги, расставленные на широту плеч, руки сцепленные за спиной в замок в одно мгновение поразили до этого пребывающего в унынии юношу, заставив в одно мгновение забыть обо всем на свете, даже о чувстве вины, полностью растворившись в незнакомце. Такого резкого, сильного и неожиданно рожденного в душе чувства Акихито не испытывал никогда, от того он был еще больше ошеломлен, совершенно не узнавая себя и не понимая от чего его сердце забилось так быстро, наровя вот-вот выпрыгнуть из груди. Лидер притягивал на себя все его внимание и по восхищенным возгласам с разных сторон, все пришедшие сюда разделяли его мнение.       Амон заговорил - его глубокий, властный голос с легкой, едва заметной хрипотцой в один миг сразил и без того изумленного омегу, лишив последней воли, подчинив себе. Акихито, забыв обо всем, внимал каждому слову, произнесенному этим человеком, ощущая, что безоговорочно верит всему и готов пойти на все, лишь бы доказать это. За время жизни без магии, он ощутил все, о чем говорил сейчас Амон, о притеснении, о том, что маги всегда считали себя во всем лучше и то, что не маг всегда оказывался на ступень ниже во всем, если выбор стоял между ним и магом. Это все было правдой, унизительной для всех собравшихся здесь и юноша осознавал, что обязан что-то сделать, что-то изменить в этом мире, чтобы когда-то в Республиканском городе наступил мир и покой...