***
Всё началось ещё до окончания войны с Альдмерским Доминионом и подписания мирного договора. В горне столкновения двух империй и родился, как личность, Амон Мотьер. Человек с необузданными амбициями, потомок когда-то захудалого дворянского рода и обладатель рьяной предприимчивости. Свои первые большие накопления он заимел на перепродаже оружия, скупая мечи, стрелы и амуницию у кузнецов из северной части Сиродила, и переправляя её на юг имперским легионерам. Из-за осады и захвата столицы была разрушена логистика в Империи, и Амон удачно встроился в заданные условия, продавая втридорога, купленное за бесценок. Когда же война подошла к концу, принеся с собой шаткий мир, Мотьер не стал почивать на лаврах. Он купил плодородную землю близ Коррола и Скинграда на деньги, вырученные от перепродажи оружия и снаряжения. А затем, приведя наделы в надлежащий вид после колоссальных разрушений, пожаров и разграбления руками простых крестьян, сдал им же землю в пользование. Благодаря ренте доход семьи Мотьеров стал расти, а вместе с ним и аппетиты. Деньги — это власть, и Амон нашёл ей выгодное применение. Он внёс в казну Империи крупный денежный взнос и занял освободившееся после войны место в Совете Старейшин. Так и появился на свет высокопоставленный чиновник Его величества — Амон Мотьер. А в среде его конкурентов только и были споры, какому даэдра этот ушлый бретонец продал свою душу, дабы так возвыситься над остальными?***
— Постарайтесь наладить отношения с братом, — вывел из раздумий вкрадчивый голос чиновника. — Мы же не хотим недоразумений, что раздует «Вороной курьер»? — с этим вопросом он обратился к Перегрине. — Может всё-таки обсудим предмет нашей встречи, а не семейные неурядицы Индарисов? — недовольно высказалась гостья. — Дело хорошее! — подметил Мотьер. — Я уже направил своих подчинённых осведомить коллег из нашей партии. Но к вам, — чиновник перевёл взгляд на Аланила — я решил заглянуть лично. И, как вижу, не прогадал! Граф улыбнулся, не зная, как ещё реагировать на такую нескрываемую оплеуху. Давно ли Мотьер так нагло ведёт себя с ним? Неужели он, граф Чейдинхола, всё это время был просто ослеплён властью карьериста? Старался быть на него похожим, словом, души в нём не чаял и даже немного завидовал чужой скрупулёзности. Нет… Быть такого не может. Всё-таки он, Аланил, представитель куда древнего рода из самого Морровинда, а не какой-то выскочка из мелких дворян Сиродила. «Меня просто… ослепили деньги… И лихость, с которой Мотьер ведёт свои дела! Может, мне просто привиделась эта дерзость и он вовсе не грубил мне? Это юмор у него такой…» — продолжал убаюкивать себя Аланил. Ему не хотелось верить, что его попросту используют, ведь это другие попадают в нелепые ситуации, но он-то точно умнее. Да и Мотьер — старый друг, с ним так не поступит. — Я бы хотел кратко изложить наши дальнейшие планы и пояснить, какое в них вы занимаете место, Ваше сиятельство, — лицо чиновника всё так же выражало пренебрежение. А граф всё никак не мог понять, в чём причина. — Цицерон, слушай внимательно, вдруг я что-нибудь пропущу или забуду. Эти проклятые головные боли… — Аланил положил руку на плечо дурака словно родитель, поучающий малое дитя. В ход пошли нелепые оправдания и жалобы, которыми граф старался прикрыть своё задетое достоинство. Перегрина, хмыкнув на это, остро подметила: — Мотьер, тебе надо было изначально идти со своими вопросами к шуту. Зачем ты тратишь наше время? Цицерон громко захохотал, но быстро получил сапогом в бок. А чиновник, увидев округлившиеся от удивления глаза Аланила, лишь цыкнул на спутницу. В глубине души понимая, почему она ни во что не ставит нового графа Чейдинхола. Но всё же… — Простите её, нервы шалят… Сами понимаете. Пройдя такой тернистый путь, очень сложно остаться мягкой и нежной женщиной. — Да уж! Понимаю, — согласился Аланил, но решил уколоть гостью в ответ. — Мне, в отличие от неё, и половину того, что она делала, делать не пришлось. Мне повезло родиться в правильной семье. — Кхм! — напряжение росло, и нужно было срочно его сбросить. — Давайте перейдём к делу! — напомнил Мотьер. — Ваше сиятельство, в ближайшие месяцы в Кватче произойдёт маленький погром. И судя по опыту в Бруме, этот переполох должен перерасти в бунт. Вы спросите, для чего? — Амон устало откинулся на спинку стула. — Я отвечу: он вспыхнет, чтобы погаснуть. Вы удивлены? Не стоит. У данного мероприятия достойная причина — император окружил себя Имперским Легионом, и было бы замечательно отвлечь солдат этим маленьким «огоньком». — Хах! Ладно, допустим… — вклинился в чужие объяснения Аланил, ощутив на мгновение себя важным. — Но император ещё не сошёл с ума, дабы разбрасываться силами столицы. Наверняка он попросит поддержки у графств, при условии, что бунт будет действительно масштабным. — Что ж, тут я вас и попрошу о помощи, — кивнул Мотьер. — И какого рода эта помощь? Нет, подожди… Я кажется, понял. Но это уж слишком… — боязливо запротестовал Аланил. — Вам не о чем переживать, где ваши владения, а где Кватч? — успокаивал Мотьер, мерно отбивая пальцами по столу. — Но даже если всё пойдёт по твоему плану. Есть же ещё они… — опомнился граф Чейдинхола. — Вы логично рассуждаете, это не может не радовать. Да, тайная полиция. Спорить не стану, это высокая планка, которую нам предстоит преодолеть. А благодаря вашим заслугам эта планка стала ещё выше… — Что вы имеете в виду? — испугано встрепенулся Аланил. — Не вы ли бахвалились в «Вороном курьере» великой победой над Тёмным Братством? Что ж, теперь мы пожинаем её плоды…