Ради него.

Когда отдаешь всего себя работе, за ее пределами не остаётся ничего. Это спасение. Спасение для тех, кого изначально окружает пустота, боль и одиночество. Новые обязанности окружают твое израненное тело прочной скорлупой, тебе остаётся лишь подлатывать ее время от времени, доводя до совершенства. Это извращенный симбиоз, из которого не выбраться. Без которого не жить. Почему он решил стать моим спасением? Зачем ему нужна моя пустота? Вокруг него всегда вьется рой вопросов. Я никогда не задавала ни одного. Стук стекла по бетонному полу. Пора уходить. Мне никогда не нравилось в этой части тюрьмы, я не скрывала этого. Он отвечал: «Всего лишь работа», не подозревая, что единственная моя работа на весь остаток моей жиз… моего существования — это он сам. В воздухе витала влага, было прохладно. Я поежилась под накидкой. Еще немного и мы доберемся до уже ставших родным домом каменных стен. Уставшие от жизни, измотанные ее испытаниями, мы все ещё держимся. Держимся благодаря друг другу. Иногда я думаю, каким он был раньше. Где он жил, чем занимался тогда, до ужасных событий, лишивших его обеих ног. Был ли он счастлив? Счастлив ли он теперь? Сможет ли когда-нибудь стать счастливым? Смогу ли я?.. Его рука внезапно накрыла мою голову. Он тяжело вздохнул, начав аккуратно перебирать мои волосы и легонько, совсем незаметно улыбнулся. Он думал, я не замечу. Но я замечаю все, что связано с ним. Я опускаюсь на его колени, пока он задумчиво смотрит в окно вертолёта. Мне спокойно. Ничто не шумит в голове, никаких мыслей не остаётся, когда он рядом. Это еще одна причина, по которой я всегда рядом с ним. Крики ужаса минувших лет, голод, боль — все это нападает на меня только когда я ложусь спать за, кажется, километры от него. А может, мне кажется. А еще мне кажется, что если бы я была еще ближе к нему, чем сейчас, я была бы счастлива. Я не помню, каково это на самом деле. И не знаю, как он будет чувствовать себя после этого. Что останется в итоге. Это неизвестность, в которую я не прыгну даже ради него. Он еще раз вздохнул. Я почувствовала его взгляд. Он приподнял меня со своих колен медленно и ласково, как поднимают диких уличных котят. «Мы справимся с этим, малышка, слышишь? Мы справимся.» И он прижал меня к себе. Стекло было холодным, одежда была холодной, кожа была ледяной, но мне, казалось, никогда не было так тепло, как сейчас. Я уткнулась ему в грудь, обвив руками плечи. Я поняла, что прыгну даже в неизвестность, если на другом конце обрыва будет стоять он.