Ещё встретимся

      — Тише, мой маленький принц... Ничего не бойся, я с тобой...       Седой старик в потрёпанном кожухе покосился на неё и хмыкнул, изучая мутными глазами из-под кустистых бровей. Тучная женщина, сидевшая рядом и прижимавшая к серому, заляпанному грязью переднику хныкающего мальчишку лет пяти, тоже бросила странный, слишком внимательный взгляд.       Зана обняла младенца крепче и оперлась спиной о сырое от дождя сено, коловшее её сквозь одежду. Жёсткая ткань рубахи, многослойной юбки и плаща, в который она закуталась с головой, неприятно натирала кожу, не привыкшую ни к воде, падающей с неба, ни к холодному ветру, который заставлял стыть даже жар Шио в крови. Она завесила лицо волосами, превратившимися в тёмные мокрые сосульки, дабы никто не захотел взглянуть на него и не увидел вертикальные зрачки. По карманам Зана растолкала тимьян, зверобой и полынь, чтобы заглушить запах серы и пепла. Рога, замотав их грязными тряпками, спрятала под капюшоном.       Она сделала все, чтобы проскользнуть незаметной по Асхану. Сделала все, чтобы походить на людей.       Это был её первый дождь в подлунном мире. Это были первые встреченные ею люди за многие годы, и ей было страшно, но приказ Властелина был ясен — доставить Мессию его будущему воспитателю. Зана прижала к себе ребёнка, как самое ценное сокровище на свете, закрыв собой от непрекращающегося ливня. Дождь холодный, липкий, неприятный, вдруг человечья кровь сыграет злую шутку с сыном Властелина и тот простудится, умрёт? Она знала, что люди умирают от малейшего чиха. Не дай Ургаш и это дитя погибнет, тогда не сносить ей головы.       Ребёнок завозился в жёсткой мешковине, пискнул, и Зана отвернулась от взглядов смертных, едущих вместе с ней на возу, дабы скрыть своего принца — надежду всех демонов на свободу. Поджала ноги, ударившись поясницей о деревянный борт телеги, когда они налетели на яму. Телега подпрыгивала на кочках, вязла в размоченной земле. Дети ныли и плакали всякий раз, когда воз вело по колее в сторону, но не сын Властелина демонов. Тот лишь тихонечко попискивал из своего свёртка, и у Заны сжималось сердце при взгляде на него.       Такой маленький. Так похож на людей. Такой слабый. И ему предстоит разрушить этот мир… или спасти его.       Он был всего лишь младенцем, неизвестно было, кем он вырастет, но Зана уже любила его. Всем сердцем — или тем, что у демонов вместо оного. Она была готова вслушиваться в его тихие писки, еле слышные сквозь плач других детей, грохот грома и шум дождя. Готова была вымокнуть до нитки, закрывая его своим телом от ливня, украдкой стирая когтистой рукой дождевые капли со сморщенного личика. Готова была дрожать от холода и стучать зубами от промозглого ветра, отдавая ребёнку тепло своего тела. Готова была терпеть неприятные взгляды смертных, шепотки старух и тучных женщин, считающих её девкой, что принесла дитя в подоле. Готова была ждать, что кто-нибудь из слуг Асхи или её детей-драконов заметит её и растерзает. Ради этого ребёнка Зана готова была поставить на кон свою жизнь. И не раз.       До Фенрига оставалось немного. Телега подпрыгнула на очередной кочке. Неказистая кляча плелась по размоченной дороге под ругань её хмурого хозяина. В груди Заны заныло от тоски и мысли о том, что ей придётся расстаться со своей ношей. Она пронесла младенца из Шио в Асхан, следуя приказу Властелина, который доверил её уставшим, онемевшим рукам одно из главных сокровищ демонов. Точнее, именно она считала дитя сокровищем, для Властелина это была очередная партия, и лишь время могло показать, сумеет ли пешка, что мирно спала на руках суккуба, стать королём.       Когда настала пора сойти с телеги, Зана поморщилась — ослабленное тело подвело её, отозвалось болью. Трава колола ей ноги, крапива жгла кожу, хлеща по коленям и ляжкам. Мессия тихо захныкал, когда сверкнула молния и воздух буквально задрожал от грома. Зана чуть покачала его, ласково приговаривая:       — Тише, мой принц. Мы почти на месте…       Фенриг ждал её на пороге своего убежища, изрядно вымокший. Встретил мрачный, напряжённый, но при виде свёртка с ребёнком заметно расслабился, плечи его опустились, а лицо, мокрое от дождя, разгладилось, просветлело.       — Не слишком умно было посылать одного суккуба, — бросил он, пустив Зану в свой дом, пахнущий травами. Дом, на её взгляд, не подходил для ребёнка, но если Властелин велит…       — Иного выхода не было. Наш господин дал мне эту ношу. Сейчас все заняты войной в Империи, нас никто не заметил, — Зана вспомнила, как на неё махнули рукой на одной из переправ в Свободных Городах, сказали, что с оборванки с дитём взять нечего, даже не подозревая, кого пропустили на плот.       — Покажи его, — велел Фенриг.       Зана, поколебавшись, осторожно и ласково отвела мокрую ткань с лица младенца. Тот поморщился, поёрзал на руках, но глаз не распахнул. Фенриг долго и задумчиво смотрел на детское лицо, сжав губы в тонкую линию.       — Не знай я, кто это на самом деле, принял бы за обычного ребёнка, — демонопоклонник протянул руки. — Отдай мне его.       Зана невольно отшатнулась, прижав Мессию к себе. Фенриг нахмурился, лоб его прорезали гневные морщины.       — Не будь глупой. Отдай мне дитя.       — Я его ещё увижу? — выдохнула Зана, чувствуя охватившую её грусть и тоску. Спроси её, почему она так привязалась за это короткое путешествие к сыну Властелина, — не смогла бы ответить. Того быть не должно, но сейчас ей хотелось скрыться с ним на краю мира и взрастить самой, воспитать на своих рассказах о Шио и Асхане, самой увидеть его расцвет и триумф.       — Когда-нибудь. А теперь отдай его, — жёстче потребовал Фенриг. Протянутые руки нетерпеливо дрогнули.       Зана взглянула в умиротворённое личико, вздохнула и, сжав зубы, передала младенца его будущему воспитателю. Тот осторожно принял свёрток из её рук, которые тут же болезненно заныли, лишившись ноши. Не удержавшись, Зана последний раз нежно коснулась пальцем мягкой мокрой щёчки и тихо шепнула:       — Спи спокойно, милый мой принц. Когда-нибудь мы ещё встретимся.       «Жаль, что меня ты не вспомнишь», — закончила она мысленно, когда Фенриг закрыл за её спиною дверь.