Зарисовка

Карин вздохнула и потянулась: ей уже порядком надоело сидеть за столом и заниматься. Хоть она и входила в пятерку лучших учеников Академии Шинигами, учеба для неё была просто непосильным трудом. Вытянув под низким столиком ноги, девушка повела ступнями, чтобы расслабить затекшие конечности, и положила голову на деревянную, лакированную поверхность. У правого края столика стоял светильник, который в этой комнате почти всегда горел, так как Карин занималась допоздна и иногда забывала его потушить. Ещё раз вздохнув, Куросаки осмотрела свою комнату в неизвестно какой раз. Девушка была элитой, лучшей ученицей, дочерью одного из капитанов, поэтому ей дали одноместную и большую комнату. Из-за этого сначала было слишком много разногласий, и ей просто пришлось добиваться уважения и расположения других учеников Академии, при этом девушка никогда не жаловалась или плакала. Сейчас же все эти проблемы вспоминались с улыбкой. Зевнув, Карин посмотрела на кровать, стоящую справа. Спать хотелось неимоверно, но надо было закончить с заданием, а потом уже отсыпаться. Что-то подсказывало, что завтра девушка опять опоздает на занятия. Вообще, учеба для Куросаки была нелегкой: законы, кодексы и постулаты Готея-13 давались очень сложно свободолюбивой и независимой Карин, кидо чуть легче, но все равно с усилием и вечными нагоняями. И только бои всегда пьянили и привлекали девушку к себе: кровь не водица. Наконец, закончив писать, младшая Куросаки положила кисть на столик и с удовольствием потянулась, а потом резко положила руки на стол, тем самым затрагивая свиток, лежащий на краю мебели. Тот, противясь закону физики, полностью не упал, только одна половинка с приглушенным шелестом рисовой бумаги соскользнула на пол. Поднимать и сворачивать его сил не было никаких, все равно таких свитков и книг в комнате было вагон и целая тележка. Ещё раз сладко зевнув, Карин оперлась локтями о столик и положила на скрещенные пальцы подбородок, смотря в окно, находящееся напротив неё, на медленно темнеющее небо с маленькими ещё не растаявшими облаками. На улице была осень: листвы на деревьях уже не было, да и ветер не переставал терзать весь Готей. Слава Богу, что дожди практически не лили. Карин любила осень, словно оживая в этом холодном ветре, моросящем дожде и кленово-желтых листьях. Даже учеба улучшилась, после наступления этого времени года. Зима девушке тоже нравилась, она напоминала о дорогом и любимом человеке. Тряхнув головой, Карин встала и подошла к чуть приоткрытой двери, чтобы полностью раскрыть её: казалось, в комнате было слишком душно. Вернувшись к столику, Куросаки быстро убрала перо на специальную подставку и просмотрела ещё раз сделанные записи. Оставшись довольной, она аккуратно убрала их в нужную папку, а сама села повторять нужные ей на завтра лекции. Через десять минут девушка уже сладко сопела, положив голову на согнутые в локтях руки. Почти сразу же в комнате появился ещё один человек. Осмотрев кавардак, парень лишь вздохнул: сколько бы раз не говорил, она всегда сделает по-своему. Хотя здесь скорее не сделает ничего, особенно уборку. Он даже не удивлен, что она опять заснула на полу, только тихо вздохнул, стараясь не накричать на недавно заснувшую Карин. Покачав головой, парень снял с себя капитанское хаори с цифрой десять и осторожно, стараясь не разбудить, укрыл им девушку. — Горе ты луковое, — тихо прошептал Тоширо, после чего добавил, — зато мое. После сел рядом с ней, чтобы снова уйти до того, как она проснется. Но оставить белоснежное одеяние, чтобы снова получить его из её рук.