Развлечения и не только злого и сюрьезного Нуитари и удалого мага, Рейстлина Маджере. Том 2.

      Маг был собран и деловит. В Шойкановой роще зловеще шелестели листья и сухо пощелкивали от скуки суставами давно не видевшие жертв торчащие из-под земли пальцы, вяло поворачивающиеся вслед за Черной луной, свет которой жадно впитывали своей бледной кожей.       Маджере на ходу поправил на плече воображаемый мешок. Час назад он всухую уделал воображаемого врага и теперь нес его воображаемое тело под сень милых сердцу деревьев, растущих вокруг Башни. Тренировки по, несомненно, предстоящим схваткам с могучими противниками проходили регулярно: отрабатывались заклятья, зелья и магические пассы, но не забывал маг и о последующем, важном — выдумывал пафосные фразы и тренировал их с разными интонациями перед зеркалом, практиковал горделивую осанку и победительный лик. Не отлынивал и от того, о чем обычно не было принято было задумываться. Как показала практика, воображаемый труп, брошенный непосредственно на месте отработки схватки, вонял хоть и воображаемо, но настойчиво настолько, что пришлось магу браться и за лопату, чертыхаясь от каждой новой занозы и мозоли, и поминая к месту и не к месту Нуитари, имеющего пунктик насчет применения магического искусства в бытовых целях.       Воображаемое тело грузно рухнуло о землю. Маг размял затекшее плечо и перехватил лопату. С хрустом вонзив ее в землю первый раз, он с тоской подумал, что завтра будет болеть спина, что деревья Рощи снова будут корешками цепляться за острие и мешать продуктивному копанию, а когда яма станет достаточно глубока и придется спуститься, начнут нервно трогать за спину и за руки, что нести лопату после завершения процесса в Башню будет мучительно тяжело, но деваться было некуда. На воображаемое тело, просто брошенное в лесу, немедля наползала вполне осязаемая животная нечисть Рощи, растасканные потом по всей ее территории воображаемые кости казались мусором и мешали творческому отдыху мага, когда тот все же выходил подышать свежим воздухом. Даламар же, лентяй, расправлялся с воображаемыми врагами шалафи столь небрежно, что тот шипел с каждым разом все злобней, пока не осознал в сотый, пожалуй, раз за свою жизнь: хочешь сделать что-то хорошо — сделай это сам.       Отступив на шаг назад и едва не наступив на воображаемое тело, Маджере начал копать.       Нуитари сильно тосковал этой ночью у себя на луне среди пустоты и мрачных кратеров. Ни подглядывание за мирно спящими магами, заставившее злого бога сердито бурчать о распустившейся и обленившейся молодежи, ни магическое искусство, ни придумывание козней и хитроумных планов не могли развеселить его. Именно это и стало в конце концов причиной появления Черной Луны у стен Палантасской башни Высшего Волшебства. Решение навестить своего, наверняка самого проблематичного на данный момент, мага пришло спонтанно. Конечно, нельзя было сказать, что этот смертный сильно дружит с головой, и ни один поступок Рейстлина Маджере не развеивал этих подозрений. А чего стоила идея стать богом! Впрочем, это делало его в должной степени любопытным, и Нуитари часто с интересом заглядывал в окна башни, выискивая мага. О, сколько захватывающих мгновений принесли богу эти его репетиции перед зеркалом! Конечно, каждая из них была тщательнейшим образом прокомментирована и награждена либо аплодисментами, либо похоронным неодобрительным молчанием. Но Маджере, естественно, ничего этого не слышал, и, возможно, не подозревал даже о божественном присутствии. А вот Даламар Арджент, как заметил бог, пристрастия учителя к репетициям не разделял и вообще считал, что ему подсунули бракованного мага. Исключительно в те моменты, когда был от него достаточно далеко, конечно же. Так или иначе, на приказы «шалафи» избавиться от тела воображаемого врага, эльф с наслаждением и затаенным страхом плевал. И на самих воображаемых врагов и какие-то их трупы плевал тоже. Видимо, в эту ночь Маджере не выдержал и пошел «хоронить» отходы своих репетиций самостоятельно. А Нуитари молча пошел за ним след в след. Так и шли маг с лопатой, а бог с любопытством через мрачную, но послушную их воле рощу... Черную Луну в эту ночь настолько умиляла ругань мага, что он даже решил не мстить Рейстлину за нее сразу. Наглеца не устраивают прошедшие многовековую проверку законы! Нужное место, судя по остановке, всё же нашлось и даже довольно скоро, противореча закону подлости. Спустя десяток минут копания в той же тишине, Нуитари решился задать мучивший его всю дорогу вопрос. Щиколотку бога тем временем нежно, даже почти интимно принялась поглаживать выползшая из-под земли рука.       — Маджере, а кого ты убил сегодня?       Физические нагрузки, в общем-то, никогда не были в числе любимых Рейстлином занятий. Но что-то в закапывании воображаемых трупов было... Разумное, доброе и вечное. Словно в мытье посуды с Карамоном в глубоком детстве. Размахивая лопатой куда сильнее, чем это было нужно, маг начал копать даже с некоторым энтузиазмом. Он очень помогал не замечать некоторых вещей вроде опасно хрустнувшего вдруг колена, нервно пронесшейся где-то в стороне очередной нечисти, будто от чего-то шарахнувшейся, и некоторой нездоровой тишины, повисшей в Роще. Влажная земля щедро сыпалась с лопаты с глухим стуком, но даже этот уютный звук не мог побороть напряжения, будто овладевшего всем вокруг. Маджере нервно одернул мантию. В роще всегда было по-нехорошему странно, маг даже находил в этом некоторую прелесть, да и осознание себя самой главной нечистью в округе помогало держать лицо. И лопату.       А еще в Роще всегда было ощущение, что за тобой наблюдают. К этому маг тоже был привычен, что не мешало ему регулярно покрываться мурашками и нервно передергивать плечами, стряхивая чьи-то тяжелые невидимые взгляды. Удавалось не всегда...       Голос, раздавшийся совсем рядом, заставил мага уронить лопату и вздрогнуть. «Ах ты сын Такхизис!» — успел поймать Рейстлин на самом кончике языка, вместо этого произнеся:       — Приветствую... — маг машинально попытался заслонить собственной тщедушной фигурой воображаемое тело, чем изрядно разозлил самого себя. Вопрос недвусмысленно указывал на то, что Черная Луна прекрасно понимает, что здесь происходит. Рейстлин побронзовел скулами, скрипнул зубами, шаркнул ножкой, и, наконец, признался:       — Ладонну. Эта старая стерва сама напросилась.       — Приятно знать, что ты все еще с достоинством несешь негласное звание ренегата. Попрыгать на трупе врага, такой уважаемой женщины... Чтобы, страшно сказать, утрамбовать останки! — Нуитари усмехнулся. — Ты недооцениваешь свой досуг. Знаешь ли, маги сходят с ума по-своему, а я порой не прочь заняться коллекционированием наиболее тяжелых случаев. Ты счастливчик, Маджере! Твое помешательство на вид весьма... — Бог быстро оглядел Рощу. — Привлекательно.       Маг даже повернулся к Нуитари правым ухом, чуть ли не ладонь приложил, хотя прекрасно все слышал, и сказанное возмущало до глубины души.       — Я мог бы оставить ее как есть! А остальное... Ей, полагаю, все равно, — маг представил, какие коленца могла бы выдать Ладонна, услышь она о его «помешательстве», и хмыкнул. — Ну, раз вам нравится...       Демонстративно поставив ногу на лопату, Маджере только что на руки не поплевал перед тем, как снова начать копать. В ускоренном темпе. Под взглядом откровенно развлекающегося бога копать было ...неуютно. Нуитари с сомнением посмотрел на мага.       — Полагаю, ей было бы все равно, даже если бы она еще трепыхалась. Есть определенная прелесть в твоих тренировках! Как жаль, что она, сидя в Вайретской Башне, и не подозревает о глубине твоих чувств... — иронично закончил бог, после чего вырвал ногу из нежной хватки немного мертвого поклонника, подошел поближе и, заговорщически понизив голос, продолжил: — А мою мать надо закапывать под храмом Паладайна, да-да! Попроси свою уже почти ручную жрицу взорвать фундамент...       — Ей представится случай узнать о них... — Маджере сбился с ритма, наблюдая за поползновениями останков одного из обитателей Рощи на божественную конечность. Отшатнувшись в первый момент от Нуитари машинально, маг поспешно сделал каменное лицо и вид, что это был хитрый стратегический маневр для повышения удобства копания, однако быстро вернулся на прежнюю позицию, более комфортную даже в тени тяжелой ауры бога магии.       — Это стало бы жемчужиной вашей коллекции, — буркнул он и представил, как трамбует тело Такхизис в узкий магический коридор, ругаясь, засовывает следом непослушно болтающиеся на пяти мертвых шеях головы...       — Проще попросить Крисанию устроить Храм прямо здесь, — не без удовольствия констатировал Рейстлин, снова забывая про лопату и обводя Рощу широким жестом сеятеля.       — Здесь? — растерянно повторил бог, проследив за жестом мага. Задумчиво пожевав губу, Нуитари зарылся носком сапога в рыхлую влажную землю. — Какие... Отвратительные мысли приходят к тебе в голову, Маджере! Впрочем, каждый думает в меру своей испорченности. Жрицу свою ты подобным предложением покоришь! — насмешливо усмехнулся бог, обходя смертного по кругу. Рейстлин представил себе восторг Крисании, озвучь он ей на самом деле предложение о Храме в Роще, и лишь сердито засопел, снова принимаясь копать. Процесс, на удивление, шел. Маг только едва не вывихнул глаза, посматривая на кружащего будто вокруг добычи бога.       — А что? Неплохие места! Паства тут у неё будет разве что молчаливая и не набожная... Даже слегка буйная, я бы сказал. Но уж приволочет кого-нибудь. А, ну и ещё ближайшие лет десять вы будете этот храм строить. Не осквернять же его магией? Но ты молодой ещё, Маджере. А там детишки ещё всякие пойдут... Какая уж тут Бездна? Только и останется, что воображаемую Темную Госпожу на заднем дворе закапывать. Вот так и спасёт мир дочь Паладайна. — Нуитари представилась картина: гордый Маджере сидит печально на пороге недостроенной часовенки, вокруг него с визгом носится штук пять мелких детишек. А Крисания с деловым видом тянет за цепь какого-то несчастного мертвеца и строго зачитывает ему проповедь. Остальная нечисть в ужасе притворяется ветошью. Нуитари тряхнул головой, отгоняя яркий образ.       — Дети... — подавившись воздухом от такого предположения, Рейстлин уже не сдерживаясь, фыркнул. — Какие детишки?! Ну уж нет. А вера не в мраморных стенах живет — по мнению Крисании. Так что хватит и беседки.       — Тогда, может, просто попросить воображаемый труп Такхизис самостоятельно закопаться под землю... И там уже доползти до храма? — усмехнулся саркастически бог.       Рейстлин задумчиво хмыкнул и глубокомысленно начал:       — А может, я вовсе... — выбравшись из выкопанной (не такой уж и глубокой, положа руку на сердце) ямы, маг пинками отправил туда воображаемое тело и принялся забрасывать вполне реальной землей, кровожадно закончив только после этого:       — ...на опыты вашу матушку пущу.       Стоило Рейстлину отвернуться, Нуитари ощутил жгучее чувство какой-то почти детской обиды, впрочем, тут же превратившейся в обычное раздражение. Всё-таки стоило признать, что подозрительный и опасающийся маг его устраивал больше, чем самозабвенно копающий. Но... Маджере оказался смертным весьма забавным.       — Конечно! Эксперименты это прекрасно... Правда, в отличие от покорной и вообще молчаливой Ладонны, мать моя может и отомстить. Но ты пока об этом не думай, Маджере! Вот когда эксперимент завершишь, тогда и подумаешь.       Маг представил себе месть пятиглавого божественного трупа Такхизис и поежился. Молча. Чтобы не провоцировать.       Нуитари неловко постоял на месте, после чего поднял голову и задумчиво взглянул на созвездия. Шойканова роща молчалива, мертва. В ней царствует нежить и любой шорох произведен ею: нет ни цикад, ни птиц, ни даже надоедливых насекомых. И звёзды молчаливы. Такие же скучные как мертвый прах... Черная Луна цыкнул и прогнал лишние мысли. Неторопливо, заложив руки за спину, обошел мага и встал прямо в центре свежей могилы. Нуитари понял, что совершил ошибку, лишь уйдя по икры в рыхлую влажную землю. Но менять что-то было уже поздно, и бог сделал единственное возможное в подобной щекотливой ситуации — принял гордый и независимый вид.       — Пожалуй, я буду заходить к тебе почаще, Маджере! Это оказалось крайне занимательно... — Бог говорил сухо, но внутри все бурлило от предвкушения грядущего веселья.       Молчание не спасло, машинально отметил Рейстлин, наблюдая за тем, как Нуитари гордо врос в свежезакопанную могилку, словно еще одно причудливое дерево и продолжал угрожать. С трудом отгоняя хулиганский порыв взрыхлить посильней землю вокруг бога, Маджере не сразу понял суть новой угрозы.       — Почаще?.. Ко мне? — с удивлением переспросил он, судорожно выбирая из вороха разнообразных реакций подходящую. В мысли, как назло, лезла одна дурость. Обрадоваться? Еще за чистую монету примет. Расстроиться? Точно тогда придет еще, из вредности. По тому, как Маджере судорожно вцепился в лопату и стал переспрашивать какую-то глупость, бог понял, что предложение его не оценили. Пауза затянулась, и маг начал наобум:       — Рад что развлек вас... Этим дивным вечером, — еще одна короткая задержка пользы все равно не принесла. Потыкав-таки краем лопаты в землю, маг медленно, будто с ленцой, продолжил:       — Однако же, большую часть времени я просиживаю за книгами, вряд ли вам будет интересно тратить на это время...       Представив, за чем Черная Луна мог бы еще его застать, помимо книг, маг бы покраснел, если бы оттенок кожи позволил. Вновь забронзовев щеками, закончил Маджере и вовсе неубедительно:       — Я тут... Скучно. Очень. Живу, вот... — спасительная мысль пришла, хоть и поздно. — Зато вот мой ученик, Даламаааар!..       Наблюдать за попытками Маджере выкрутиться и тем самым избавить себя от божественной компании было крайне забавно. А упоминание Даламара заставило бога и вовсе хохотнуть, нарушая старательно созданный образ.       — О, да! Даламару скучать некогда, он ведь исполняет все твои грязные поручения, начиная с уборки и заканчивая... — Нуитари не договорил. Вместо этого он совершил стремительный бросок и выхватил лопату из рук мага, пока тот отвлечен на выдумывание этого самого «заканчивая». Вогнав лопату в твёрдую землю по самый черенок и держась за неё словно за единственную опору в этом жестоком и несправедливом мире, бог с невозмутимым видом начал выбираться из могилы, продолжая отвечать:       — Нет, пока что он не кажется мне достойной кандидатурой. Может, потому что он ещё только ученик твой? Но скучно, так скучно, Маджере... — Вздохнул он и развел руками, как только выбрался на твёрдую поверхность. Весь вид Чёрной Луны говорил о глубокой печали и смирении, с которыми он принял новость. — Что ж... Время уже позднее, тебе пора засесть за книги. Злой ночи, маг. — Нуитари стоял неподвижно, всем своим видом показывая, что более ничем Рейстлина на месте не удерживает и что тот может уходить, когда захочет.       До того, как бог захохотал, Маджере еще тешил себя иллюзиями, что весь их разговор был лишь способом отвлечь внимание, прелюдией к чему-то серьезному, но тут лишился последних надежд. И лопаты! Зато обрел стойкое впечатление, что Нуитари подозревает в чем-то его самого и Даламара... Увы, свалить на сына славного народа Сильванести еще и обязанности по развлечению Черной Луны не вышло. Впрочем, юродствовать и настаивать маг не стал.       — До... — он запнулся. И как положено прощаться с богами? В прошлый раз такие церемонии не требовались... Да еще эта лопата! — ...брой ночи, господин Нуитари.       Чуть не скорчив самому себе гримасу от неестественности сказанной фразы, Маджере вцепился в черенок и рванул лопату к себе, но та держалась за землю крепко. Потребовалась еще пара рывков и несколько унизительных раскачиваний инструмента туда-сюда, прежде чем, взяв ее словно посох, маг смог неловко поклониться и бодрой рысью, словно и не устал, опасливо оглядываясь, наконец сбежать по направлению к Башне.       — Злой ночи... Маджере, — прошелестел ответ магу и прокатился по всей роще. Надо признать, его побег изрядно повеселил. Бог не сводил с этого смертного глаз до тех пор, пока тот совсем не скрылся за деревьями.       Нуитари стоял прямо, неподвижно, будто та самая лопата, воткнутая в землю и столь вероломно возвращенная магом. Забавная картина все никак не желала уходить из памяти, заставляя давиться новой порцией смеха, рвущегося изнутри. Бог с удивлением рассматривал место, в котором лопата была воткнута. Он все пытался найти ответ на простой с виду вопрос «Что это было?». К счастью, Нуитари привык ко многим вещам относиться философски, и потому довольно скоро решил, что раз все вышло более чем забавно, то и не стоит искать смысла.       С уходом мага роща замерла, готовясь вновь уснуть до появления новых гостей. Больше ей выпендриваться смысла не было. Медленно наплывала туча, готовясь разверзнуться и излить на головы смертных ледяные потоки. Пора было уходить. Все еще гадко подхихикивая, Чёрная Луна произнёс:       — Злой ночи и злого утра... маг... Бедный-бедный Маджере. Должно быть уже догадался, что его ждёт. Скучно он живет, ха! Почему бы, раз так, не разнообразить слегка его жизнь? Ты согласна, милая? — Нуитари осекся, воображаемая Ладонна молча кивнула.       Первая капля дождя упала на то место, где совсем недавно стоял бог, но тот был уже далеко.